Путёвые заметки

Спит средневековый город Краков…
К. Арбенин

Случилось мне побывать в замечательном польском городе Кракове, по приглашению компании Motorola. Поездочка получилась настолько интересная и необычная, что очень хочется о ней рассказать. Неофициальный дневник, так сказать.

День первый.

Как обычно, я собрался и вышел из дому, чтобы прибыть в аэропорт к началу регистрации, за час до вылета. От метро ходило несколько маршруток, но, естественно, номеров я не запомнил и по случаю плохой погоды сунулся в первую попавшуюся. Жизнерадостный водитель жизнерадостно заверил меня, что до аэропорта домчим мигом, вот только сворачивает «маршрутка» на авиагородок. Чуть раньше, стало быть, но пройти там две минуты. Загрузились, поехали.
На повороте я вылез и… И очень сильно об этом пожалел. На улице был форменный буран. Ветер нес снежинки горизонтально и со всей дури кидал их в лицо. Когда я минут через пять добрался до терминала, я чувствовал себя раком в котле. Лицо горело и было, скорее всего, такое же красное.
Непонятно каким образом я разговорился с молодым человеком лет 18. Не познакомился, так как имени его так и не узнал, но разговорились. Оказалось, он летит на ПМЖ в Америку к маме, которая обосновалась в Огайо, и рейс у него так же, как у меня, — через Варшаву. Веселый паренек. Английского не знал, нигде не учился, судя по всему. Что делать в Америке — не представлял, но смотрел на это дело философски. Так, обсуждая нравы современной молодежи и нелегкую журналистскую жизнь и фермерское хозяйство в Огайо, мы пошли на посадку…
И через 20 минут дружно вернулись обратно. Посадку отменили. Рейс задержали на час. Честно говоря, стало несколько неуютно. Все-таки пересадка: если не успеваем на самолет, то на черт знает сколько времени застреваем в Варшаве. Мне-то ладно, в случае чего и на машине доберусь, а ему через Чикаго. Мама встречать будет. Волноваться.
Через часа полтора, по прикидкам, уже опоздав на пересадку, мы-таки загрузились в самолет. Еще порулили минут пятнадцать по разным полосам, подождали, пока подъедут технари и обольют плоскости жидкостью от обледенения, и наконец взлетели.
По иронии судьбы, билеты с молодым человеком у нас оказались на соседних местах. Знакомство продолжилось. Странно, но на LOT-овском рейсе из Питера в Варшаву не наливали. Кормили да, но не наливали. Этот факт поверг меня в уныние, потому как я уже живописно представлял себе, как опоздаю на рейс и буду ждать следующего, или вообще отправят на машине или… Короче, грустил.
А вот молодой человек, которого тоже стал бить изрядный мандраж, не сплоховал. Дедушка завернул ему в дорогу три 100гр. бутылочки водки. «Немирофф», кажется. Оставив одну маме в подарок, мы две другие быстренько употребили и до аэропорта пребывали в состоянии мира и покоя.
После посадки паренька (эх, все же жаль, что не узнал, как его зовут) сразу отправили в гостиницу, а я грустно поплелся в местный аэропорт. Как и следовало ожидать, там меня ничем не порадовали. Мой рейс улетел, а следующий был только в половине одиннадцатого вечера (тогда было пять). Перерегистрировав билет и пройдя паспортный контроль (обратно, кстати, выпустили без вопросов), я подумал, что раз уж такое дело, то хоть по Варшаве погуляю. Однако тот, кто заведует моей судьбой, явно то ли в отпуске был, то ли в плохом настроении. Я не успел добраться до автобуса, как ливанул такой дождина… Хотя надо признать, на улице было тепло, кое-где отсвечивала зеленым травка и снега не было вообще. Ни о какой прогулке речи быть и не могло. Если бы мое пальто промокло, то воспаления легких было бы не миновать.
Пришлось больше семи часов околачиваться в аэропорту. Я изучил все магазины (ни одного толкового сувенира не нашел, а матрешке с изображением Путина очень порадовался), все кафе, все туалеты. Надо сказать, кроме туалетов (они там гораздо чище наших), все остальное от нашего почти не отличается. Грязь, окурки, лица… В общем, если не прислушиваться к речи, то как по Шереметьево .гуляешь
Угулявшись, я пристроился на третьем этаже и попытался читать, но получалось плохо. Взгляд все время соскальзывал вниз, изучая повадки местных аборигенов, Борей, Генов. Девушки попадались симпатичные, особенно блондинки славянского типа, но нельзя сказать, чтоб уж прямо очень. Встретилась пара колоритных мужиков. Около 50, с пышными усами и неповторимо высокомерным взглядом, — настоящие «паны».
Порядки там, кстати, тоже совковые. При десятке будок паспортного контроля работала только одна, и очередь в нее прихотливо извивалась по всему залу.
Мое созерцание бывшей братской страны было прервано телефонным звонком. Какая-то женщина попыталась поинтересоваться, Леша ли я, а получив отрицательный ответ, стала, мучительно подбирая слова и борясь с кашлем, выспрашивать, где же находится означенный Леша. Если бы не международный роуминг, я б ей объяснил…
К 17 часам стемнело. А в 19 аэропорт практически обезлюдел. Офисы авиакомпаний стали закрываться один за другим. Вместо вежливых охранников в костюмах в разных углах стали появляться смурные, коротко стриженные, собранные и на вид решительные люди в камуфляже. У нескольких на шеях висели автоматы. Тяжелыми взглядами из-под тяжелых надбровных дуг эти охранники правопорядка провожали практически каждого проходящего, а ко мне, сидящему в кресле уже больше трех часов, присматривались уж и вовсе недружелюбно. При этом работницы офисов и магазинов вели себя как-то совсем уж развязно. Девицы залезали на стойки с ногами и прыгали через прилавки. Уборщики (очень много молодых людей призывного возраста – альтернативщики, должно быть) падали в кресла, курили и громко перебрасывались шутками с означенными девицами. Вкупе с суровыми «бойцами», все это неприятно напоминало Чечню. «Война и мир». Ко мне, правда, так никто и не подошел, но с парой безобидных старушек «бойцы» «шманали» (иного слова и не подберешь) довольно жестко.
К 21 мне стало уже совсем фиолетово, но, к счастью, пора было и честь знать.
Дотопав до местного аэропорта, я в четвертый раз за день прошел паспортный контроль. Омрачилось это все одним инцидентом: они заставили меня все вынуть из карманов (ключи, мобильник, мелкие деньги) и положить в специальную корзиночку. Какова же была моя «радость», когда я увидел, как корзиночка эта выезжает из аппарата для проверки.
Помимо всего прочего, там лежала еще пара коробочек с фотопленкой. Поляки, правда, бросились дружно меня заверять, что с ней ничего не случилось, но что-то я сомневаюсь. Делать, правда, все равно было нечего, и я эти две пленки отснял, но на всякий случай договорился с ребятами, которые были со мной на мероприятии, на предмет нескольких фоток, которые они делали на цифровики.
К половине двенадцатого я-таки добрался до Кракова, где меня встретила замечательная девушка Аня с замечательной фамилией Крюк. Она помогла мне погрузиться в микроавтобус и доставила, не без помощи шофера, до гостиницы. Судя по всему, вид у меня был совсем неважнецкий, потому как она на прощание пожелала мне «Кип смайлинг».
Собственно, наверное, это было не лишним. Я углядел иностранную журналистскую братию, которая уже после пышного приветственного обеда, на который я, конечно, опоздал, спокойно надиралась в баре. Добравшись до номера и чуть не сломав выключатель (если кто в первый раз попадет в отель, в котором двери отпираются с помощью магнитной карты, и в его номере не будет зажигаться свет, знайте: «магнитку» надо засунуть в специальную прорезь — и будет свет), я, пока набиралась ванна, прикончил все шоколадки из минибара и залил их «Колой» и «Спрайтом» оттуда же (приветственный ужин). Помылся с дорожки и завалился спать. Последняя неприятность, которая со мной случилась, заключалась в свойствах местного бальзама-ополаскивателя + местной воды. Но об этом я узнал уже утром.

День второй

Пробудившись в номере четырехзвездочного «Редисона», я сразу заподозрил что-то неладное. Вскочив с роскошной двуспальной кровати и уставившись в зеркало, я чуть не рухнул обратно, залившись истерическим смехом. Надо сказать, по зиме я ношу довольно длинные волосы, чтоб уши не мерзли, и вот теперь все они стояли просто-таки дыбом. Картина «Одуванчики». Разбираться, что стало причиной, времени, конечно, не было (через час начинались мероприятия, а надо еще было успеть позавтракать), поэтому я просто вылил на голову стакан воды, зачесал назад, сунул голову под фен и рванул в столовку (лоббио-бар).
Мои русские, еще тогда не друзья (впоследствии оказавшиеся очень замечательными ребятами), посмотрели на меня странно, но слова не сказали.
Завтрак оказался отменный, шведский стол. Все, чего душе угодно и неугодно. Соки свежевыжатые, сыров сортов 8, мюсли, кофе, сосиски краковские, хотя, может, и не краковские, черт их? Но, если рассудить, в Кракове любая колбаса краковская; успокоившись этим и схарчив штуки четыре, я уже вполне был готов к выходу.
Старый город, он же Краков-сити — деловой центр, довольно мал. Из конца в конец он проходится минут за пятнадцать, поэтому мы больше ходили, что по такой погоде (+10, теплынь, солнышко) было очень даже приятно.
Минут через 7 мы дружной толпой, человек в 50, дотопали до местного арт-центра. Первое, что бросилось в при входе в фойе, — фотовыставка. Только странная какая-то. На очень хреновых снимках была запечатлена личная жизнь какого-то польского маргинально люмпенизированного элемента. Заплеванные полы, грязные тела, похмельные лица…
Честно говоря, я несколько обалдел от такой картины и подумал, что куда-то нас не туда привели. Однако природное любопытство и пытливость ума сделала свое дело. Вспомнив школьный курс английского, я, как мог, перевел надписи под картинами, и оказалось, что картины эти не мрачное нутро краковской жизни, а… Вот цитата из официального релиза:

Уникальная презентация новых продуктов Motorola состоялась в ходе выставки "Art of the Mobile", организованной компанией Motorola в польском городе Кракове. На выставке были представлены работы местных фотохудожников, выполненные с помощью мобильных телефонов.

Ну, фотохудожники так фотохудожники.

Презентация была короткая и на английском. Если кому интересно, о чем там шла речь, можете прочесть в свежем номере Russian Mobile. А вот подарки журналистам были обалденные. Каждому. КАЖДОМУ подарили Motorola V80. Еще инженерные образцы — «не для продажи». Но вполне себе рабочие. Поворотная раскладушка на манер V70. Камера VGA с 4-кратным зумом. Bluetooth. Возможность прокрутки MPEG4, RythmLights…
На сегодня это один из самых продвинутых в технологическом плане аппаратов. А что касается дизайна… Тут Motorola всех переплюнула. Красивее аппарата я еще не видел. В России таких, кстати, на сегодня всего 3 штуки.
И, вооружившись такими цацками, мы бросились в город, фотографируя все и вся на своем пути.
Классно там. Краков — настоящий средневековый город. Узенькие улочки, масса католических костелов, распятий и прочих символов веры. Надо сказать, с верой у поляков какие-то нелады. Они ж братья-славяне, а вера у них католическая. Лично мне кажется, что католицизм для раздолбайской славянской души приемлем мало, но поляки (с каким-то мрачным упорством) верят и в вере своей стараются доказать, что они святее папы (который, кстати, тоже поляк). В общем, как-то наигранно и неестественно это у них получается.
До вечера мы бродили по средневековым улочкам, замку, средневековому же, периодически выходя к берегу Вислы.
Блин, даешь закрытую со всех сторон империю! Наша страна не должна выпускать своих граждан за границу, только в качестве туристов, да и то после тщательной проверки «облико морале». Смотря на развешанные по кустам полиэтиленовые мешки, окурки на тротуарах и прочий мусор, я с тоской вспоминал Германию, на которую мы такого разлагающего влияния не оказали. Вот за этот бардак поляки могут быть нам «благодарны». Тут есть еще о чем поговорить. Там Аушвиц рядом, больше известный в народе как Освенцем. Но это день четвертый, дотуда нам еще дожить.
Помимо кучи исторических подробностей, я узнал, что «споднее» — по-польски джинсы, а «склеп» — магазин. Вообще, прикольно у них там в старом городе сделано. На улицу выходят не парадные, а арки в основном, через которые коридорчики ведут во внутренние дворики. Из этих двориков можно попасть в магазинчики, коих там куча. И везде распродажи. До 70 процентов. Я даже хотел себе «сподние» джинсы купить, да что-то так и не собрался.
Ближе к вечеру советс… тьфу, российская делегация (в составе 4 человек, включая меня) умаялась и решила перекусить, ибо до динера было еще часа 3, а есть и пить хотелось. Мы решили остановиться в какой-то забегаловке с национальным колоритом (салфетки, циновки, рушники, колеса деревянные), который немного портили египетские папирусы на стенах. Что нам там очень понравилось, это то, что еду готовили прямо в зале, за стойкой, на которой было наставлено множество горшков с цветами и банок с какой-то крупой и бобами. На 25 злотых (которые опять-таки внесла компания Motorola) я получил (действительно огромную) тарелку мяса (блюдо под названием «Разбойничье»), засыпанного овощами и тертым сыром и в таком виде запеченного, и пол-литровую кружку пива. Мясо было обалденное(хотя некоторые сомнения насчет того, что разбойники питались именно так, конечно возникло:). Пиво так себе. Одно из попробованных «Балтика №2», в натуре. Второе потемнее, какое-то не пивное. Сладковатое. Мне не понравилось.
Натрескавшись, как удавы, мы поползли обратно в гостиницу, откуда нас должны были отвести (пешком опять) в какое-то пафосное место. Быстро смыв с себя пыль и грязь в номере, я спустился в холл, как раз к отходу. В очередной раз преодолев ставший уже родным Краков-сити, мы добрались до ночного клуба «Магнолия».
Довольно странное место оказалось. Музыка играла насквозь дискотечная, но не было ни одного танцпола, а все как-то больше по маленьким комнатам какие-то диванчики, софы, пуфики и откровенные кровати с паланкинами. Места там было маловато, и наша компания быстренько там так надышала, что хоть топор вешай. Выпивки много, места мало и вообще как-то… Да и попсу я плохо перевариваю. А тут народ еще «РитмЛайт» на телефонах стал заводить, как дети. И не люблю я почему-то пьяных романцев и англо-саксов — итальянцев с англичанами — какие-то они деревянные становятся. Хотя им там вроде в своих гробиках тел весело. Ну да это их проблемы.
Часа через полтора меня это все так достало, что я вырулил из пафосного клуба и пошел на центральную площадь. Там, отсидевшись на ветерке (погода очень классная все эти дни стояла), я уж совсем думал пойти в номер отсыпаться, но тут слуха моего достигли оченно заманчивые гитарные рифы. Практически не думая, я встал и пошел в сторону означенных звуков. Оказалось, что лились они из маленькой забегаловочки, расположенной во дворике. Какие-то ребята совершенно рейверско-студенческого (куртки «адидасы», широкие штаны, кеды) вида очень классно нарезали джаз-рок. Я взял себе пива (не очень, конечно, а что делать?), сел у окошечка и, подперев голову рукой, принялся смотреть в окно на центральную площадь. Классная она у них. Там центральный рынок, в средневековом стиле. Башенка с часами. Подсвечивается все. Красота!
Так я досидел до закрытия, сам даже не знаю, о чем думая. Вежливый бармен попросил меня в час ночи покинуть заведение, и я поплелся «до номеру». Идти-то благо было 10 минут, и через полчаса я уже плавал в большущей «редисоновской» ванне. И только уже выпуская воду, с грустью подумал, что зря не купил в городе нормального шампуня. Но не ложиться же с грязной головой?

День третий

Снова солнечное краковское утро. 8:45. Новая мобила звенит, как сумасшедшая. С трудом нахожу ее на столике и переводу в режим «дремать». 7 минут она ведет себя тихо, затем снова взрывается «алярмом» с нарастающей интенсивностью.

Делать нечего: надо вставать, быстренько умываться, приводить себя в порядок и ползти к завтраку. Про порядок оно, конечно, легко сказать - вчерашнее пиво, положенное на коктейли, давало себя знать не только внутренне, но и внешне. Лицо было довольно опухшее. И проклятый кондиционер снова сделал свое черно-зеленое дело: прическа напоминает стайку цыплят на отдыхе, ну, или небольшую одуванчиковую лужайку. Срочно выливаю на лужайку полстакана воды и, остервенело работая расческой, привожу себя в более благообразный вид. Презентации начинаются в 10, и надо еще успеть привести себя в порядок и сбегать за фотоаппаратом. В этот раз, благо, все должно происходить в конференц-зале отеля.
Никаких изменений в меню в этот день тоже не произошло. Те же колбаски, те же омлеты, те же салаты, тот же сок. Высокомерные англичане жуют все так же уныло, а вот жадные до халявы славяне несколько приуныли: им, не измученным капиталистическим загниванием, хотелось бы больше и разнообразнее.
Кое-как заглотив всего, что навалил в тарелку (у них там потрясающие сыры — у нас я таких даже в супернавороченных супермаркетах и ресторанах не встречал), и, запив свежевыжатым апельсиновым соком, рванул к себе в номер за камерой. К началу я опоздал всего на пару минут, и свободные места, к сожалению, остались только в первом ряду. В душной маленькой комнате удержать зевок было большим подвигом. Но я высидел все сорок минут трепа про заснеженные рынки России и закрокодиленные рынки Сенегала и Эфиопии; о том, что компания догонит и перегонит всех, даже тех, кто никуда не бежал, и тому подобной словесной шелухи, которую принято рассыпать на презентациях в немерянном количестве.
Не успев даже толком освежиться кофе и минералкой, организаторы, как сноровистые ковбои на рысях, загнали табунчик ржущих и мотающих похмельными башками журналистов на следующую сессию, и тут, надо сказать, большинство из нас проснулось и встрепенулось.
Выступление мотороловских дизайнеров Джеймса Таунсенда, получившего за веселый нрав и звучную фамилию прозвище «сорванная башня» — главного директора над всеми дизайнерами - и Юлиуса, имя которого служило ему же прозвищем, были очень интересными и качественными, что ли. Юлиус рассказал про то, как создавался V80, какие материалы, идеи, концепции использовались. Как им в голову пришла идея сделать «боковую раскладушку». «Сорванная башня» больше напирал на концепции вообще: как разрабатываются новые идеи, как выбираются элементы дизайна. Для дорогих моделей все больше с ролс-ройсов и миникуперов берутся, а для бюджетных - с мотоциклов и мусорных бачков (шутка). Короче, было чего послушать, на что посмотреть.
Но, как и все хорошее, эта презентуха закончилась очень быстро, и предоставленная сама себе сов… российская делегация снова углубилась в город.
Поскольку среди нас оказалась девушка, прогулка и осмотр достопримечатательностей быстренько превратились в банальный шопинг. Я и в родном-то отечестве к таким мероприятиям отношусь без восторга, а уж на чужбине и подавно. К счастью, еще один из членов нашей немногочисленной группы разделял мои взгляды, и мы, почти случайно завернув не за тот угол, еще довольно долго бродили по узким улочкам прекрасного средневекового города, наслаждаясь обстановкой и солнышком и лишь изредка заходя в мелкие сувенирные магазины.
Что меня особенно в этих лавках поразило, так это наличие среди обычной туристической мишуры замечательных образцов оружейной сувенирки. Польские карабелы, японские катаны, европейские эспадоны, алебарды, бердыши, щиты, кинжалы и даже кастрюлеобразные шлемы тевтонских рыцарей были выставлены на старом рынке в совершенно немерянных количествах. А поскольку я испытываю слабость к холодному оружию вообще и к таким штуковинам в частности, то с большим трудом удержался , чтобы что-нибудь не приобрести. Спасло меня от этого поступка только осознание факта, что не далее, как неделю назад, друзья, нет скорее так - ДРУЗЬЯ, подарили мне пару японских мечей и полочку под них.

В качестве лирического отступления хочу заметить, что остальные подарки и люди (если кто из них это прочитает:) тоже порадовали меня очень, но мечи… Это как Джейсону новую хоккейную маску подарить. Или Дзержинскому новый маузер. Сам бы еще долго купить не собрался.

Но время близилось к отъезду и, закончив с покупкой подарков, мы двинули к отелю.
Вечерняя экскурсия должна была состояться в соляные шахты, находящиеся примерно в получасе езды от нашего «Редисона». Признаться, ехать что-то не очень хотелось. Не особо-то удовольствия лазать по грязным низким шахтам и смотреть на убогий быт соледобытчиков прошлых веков. Я и не записывался сам, спасибо нашей «смотрящей» - она вписала. Нет, реально, спасибо. СПАСИБО — как это ни пафосно звучит.
Экскурсия в эти шахты стала одной из самых интересных из тех, на которых я был до сегодняшнего дня.
Нас погрузили в зарешеченные шахтерские лифты и спустили метров на пятьдесят. И по нешироким и невысоким коридорам мы двинулись в глубь чистой и хорошо освещенной шахты. Правда, на первых же метрах мы потеряли несколько клаустрофобов, но особо не огорчились: думать надо было раньше.
В шахте с крайне целебным воздухом (микроэлементов чуть меньше, чем в таблице Менделеева) все было из соли: и полы, и потолки, и стены, и скульптуры. Узкие коридоры с высокой частотой выводили нас в довольно просторные пещеры, галереи, лестницы, уходящие вниз на совсем уж запредельную глубину, в и на которых были воссозданы реалии труда и быта древних соледобытчиков. Большинство фигур были гротескными и как-то хитро подсвеченными. Такое впечатление создавалось, что они тут живут и работают (просто сейчас отдохнуть застыли в разных позах), а мы так… Ветерок в коридорах.
А вот католический храм добил нас окончательно. Семиметровые потолки. Огромные люстры. Барельефы и статуи из соли. Великолепная акустика: экскурсовод (колоритный и очень приятный в обхождении мужик в шахтерской форме) говорил, что здесь концерты проводятся и службы. Мы немного поорали (вежливо удостоверившись, что никому не помешаем) на пробу. Да, акустика действительно офигенная. Почему-то подумалось, что «Новокаин» бы там прозвучал. Но до такого зала нам, как до «Роллинг Стоунз». Пока.
В одной из особенно больших пещер, приспособленных под какую-то экспозицию, к нам на суперсовременном лифте спустился подземный король с принцессой и толкнул речугу на польском. Надо сказать, король смотрелся довольно потасканно, а вот принцесса была просто чудо. Красивая, улыбчивая, и дурацкое платье ее совершенно не портило. В конце королевской тирады они подарили собравшимся по мешку местной соли (с немецкими почему-то надписями), и принцесса отдельно нескольким присутствующим свою улыбку. Не могу сказать точно, но, кажется, одним из них был-таки я. Во всяком случае, очень хочется на это надеяться.
Одаренные подобным образом, мы спустились в банкетный зал и скромно (по сравнению с «Редисоном») поужинали. Но есть, впрочем, особенно не хотелось. Впечатления переполняли так, что еде было уже просто некуда деваться.
Обратно ехали, буквально валясь друг на друга от усталости. Все-таки километров пять мы по этим пещерам намотали. Единственные, у кого были силы веселиться, так это клаустрофобы, которые грустно дожидались нас на поверхности и в автобусе всячески старались доказать нам, что они тоже неплохо провели время. Но на их натянутое веселье и оптимизм народ особого внимания не обращал. Все, кто побывал в шахте, предпочитали смотреть в темные автобусные окна и думать о своем.

Не знаю, пошли ли еще куда в этот вечер ребята, но я по приезде в гостиницу выхлебал бутыль минералки без газов, ополоснулся в душе (без проклятого кондиционера) и в 23 уже дрых без задних ног.

День четвертый, заключительный

С подушки меня подняло рано. Еще не было восьми. Вот что значит рано лечь.  Спать не хотелось, вылезать из-под одеяла тоже. Созревший тактический план на утро был прост, но гениален: быстро вскакиваем, быстро добегаем до санузла, быстро, насколько возможно, избавляемся от выпитого вечером и быстро-быстро обратно в кровать.
Первая часть плана прошла без изъяна, однако стоило мне взглянуть на себя в зеркало, я понял, что вторая его часть с треском провалилась. Волосы на голове образовали какое-то немыслимое сплетение, более всего похожее на гнездо белоголового орлана. Чертыхаясь, я полез в ванну.
К завтраку я явился с недосушенной головой, но в более-менее приемлемом виде.
Все те же англичане с тем же лошадиным выражением на лицах дожевывали тосты и запивали их соком. Пресытившиеся славяне вяло ковыряли вилками в горах надыбанной на шведском столе снеди.
Торопиться особо было некуда. Сегодня по плану была только одна экскурсия и отлет. Тем не менее с завтраком мы управились поразительно быстро. Посидели минут пять и пошли паковать вещи. Минут через сорок мы дружно погрузились в автобусы и поехали. Мы - в рыцарский замок, а вторая группа, народ из которой улетал позже, - в Аушвиц, больше известный как Освенцем.
В детстве моим любимым музеем был артиллерийский, он же Артиллерийский Музей, инженерных войск и войск связи. Там была экспозиция, посвященная концлагерям. Детские полосатые тапочки и фотографии гор трупов, сгребаемых бульдозерами, были, в общем, не самыми страшными экспонатами. Поэтому я даже порадовался тому, что не успеваю.
Автобус наш, свернув к окраинам Кракова, скоро углубился в пригороды, а потом и вовсе пошли деревенские пейзажи. Эти пейзажи очень были на германские похожи - небольшие, аккуратненькие. Но сельские хатки фатерлянда смотрелись как сказочные. Чистенькие, опрятненькие, на приусадебных участках ни одной лишней травинки. В польской же деревне то пакеты полиэтиленовые валялись, то навоз и мусор какой-то кучами лежал, то заборы поваленные случались. В общем, никак не удавалось избавиться от впечатления, что далеко от дома ты не уехал.
Скоро автобус выехал в неширокую долину, почти каньон. Стены высокие каменные, поросшие мхом и кустами. По дну течет небольшая речушка, скорее, ручеек. Дома по берегам приобрели совсем уж средневековые очертания, которое не могли перебить даже припаркованные кое-где малолитражки.
Надо сказать, Краков вообще можно назвать городом малолитражек. Видимо, в связи с тем, что улицы в старом городе очень узкие — все движение в центре одностороннее, народ предпочитает машинки поменьше.
Замок был классический, мало чем отличающийся от местного, Краковского. Места вокруг были правда поживописнее, но не более того.
Скучный экскурсовод, чей словарный запас был побогаче, а произношение от моего мало чем отличалось, долго рассказывал об истории замка, затем повел нас внутрь. Экспозиция там довольно чахлая, несколько картин и кучка панской утвари. Даже не королевской. Живое восхищение иностранцев вызвал ночной панский горшок: увесистая серебряная ваза, инкрустированная зеленым. В принципе, ничего, конечно, выставочка, но для человека, который раньше помнил наизусть половину экспозиций Эрмитажа..... Единственным светлым моментом было то, что выпустили на балкон, с которого гостеприимные поляки забрасывали камнями и выбивали свинцовыми пулями шестнадцатого калибра незваных гостей польской столицы (во времена постройки замка она как раз в Кракове находилась).
Погрузившись в автобус, мы тронулись в обратный путь, вполглаза разглядывая уже знакомые пейзажи и иногда проваливаясь в дрему, благо, погода располагала. Пасмурно и тепло.
Выгрузившись, мы мотнулись в номер за вещами. Подавив марамойское желание сгрести в сумку маленькие бутылочки с алкоголем из минибара и баночки с мылом из ванной, я, прихватив свою сумочку и пакетик (камера не влезла), сделал «чек-аут» и утвердился в кресле ждать наших. До трансфера в аэропорт оставалось минут десять. Сначала спустился один, с сумочкой и двумя пакетиками, потом спустились еще двое. Налегке.
На мой вопросительный взгляд они буркнули, что их вещи сейчас привезут, а они сами отойдут на пять минут. Ну, на пять так на пять.
Когда привезли багаж, я не привстал из кресла от удивления только потому, что сумка помешала. В багаже было две большие сумки на ремне. Два баула на ремне же, один здоровый «Самсонайт» и пяток полиэтиленовых мешков. Я уже успел свыкнуться с мыслью, что вес пары сумок я буду ощущать на своих плечах. Как говорил Данила Бодров: «Наши своих на войне не бросают».
Время трансфера. Наших нет. Вещи стоят в холле.
Десять минут после того, как наш автобус должен отправиться в аэропорт. Наших нет. Распорядитель ходит, заглядывает в углы; мне становится немного не по себе. Слишком свежи воспоминания о семи часах в Варшавском аэропорту.
Пятнадцать минут после того, как наш автобус должен отправиться в аэропорт. Наших нет. Распорядитель пытается уговорить нас позвонить пропащим и попросить их поторопиться. Мы знаем, что у него есть номер, но хитрому поляку жалко денег: если что, все равно платить будет Motorola или, на худой конец, «Редисон». Денек жалко и нам.
Семнадцать… Двадцать одна минута после того, как наш автобус должен был отправиться в аэропорт. Напряжение растет. В холл пришел водитель.
Двадцать четыре. Наши появляются с двумя охапками краковских тюльпанов. Я расслабляюсь, тюльпаны я готов им простить. Это мои любимые цветы: как вижу, так понимаю - весна…Пусть и в феврале.
Кидаем багаж в автобус и мчим в аэропорт. Скорость ощутимо за сотню. Но это фиг с ним, денег ментам дадим… Надо сказать, за все четыре дня пребывания в Кракове я не видел на улицах ни одного полицейского, хотя и по ночному городу болтался, и по дневному.
Аэропорт. До рейса минут 20, Гейт еще не открыт, и мы коротаем время, потягивая жиденький кофе в буфете.
Неожиданно в холле появился наш украинский друг Алексей. Его самолет вылетал позже, и он таки поехал в Освенцем, а потом сразу в аэропорт.
«Леха, как»? В ответ он сделал неопределенное лицо и попросил закурить. До этого курящим я его не видел. Видать, пробрало парня.
Друзья и случайные читатели! Заклинаю вас, старайтесь избегать самолетов авиакомпании LOT. Посадку задержали минут на 20. В связи с тем, что пересадка в Варшавском аэропорту у нас должна была занять всего полчаса, мандраж начался опять. Благо, долетели без приключений, и посадочные талоны нам еще в Кракове выдали, а чемоданы должны были перебросить автоматически.
В Варшаве было тепло и солнечно, но наслаждаться этим было некогда. Рысью мы преодолевали одно препятствие за другим. Досмотр на выходе. Забег из местного аэропорта в международный. Паспортный контроль. Досмотр. Из-за этого гадства я даже в «Duty Free» не успел заскочить. Когда мы пробегали по соединительной кишке в наш Боинг, мужики на входе призывно махали нам руками и одновременно посылали нас в не очень далекое, но очень интенсивное сексуальное путешествие. Поднажав, мы попадали в свои кресла, и самолет, коротко разбежавшись, прыгнул в большие, подкрашенные солнцем кучевые облака.
Привычная взлетная суета. Пластиковые тазики с едой, халявная выпивка и полетная дрема. Кажется, заснул я довольно крепко. Проснулся только тогда, когда колеса Боинга зашуршали по посадочной полосе Шереметьево-2.
Надо сказать, что полоса была на пару сантиметров засыпана снегом, и турбины отбрасывали его назад, образуя за самолетом тончайший кружевной шлейф. Со стороны смотреться должно было красиво. Что ж, красивая сказка должна и заканчиваться красиво.
Однако совсем красиво не вышло. Пройдя паспортный контроль, пришлось-таки завернуть в сортир. Там, стараясь не дышать, чтоб не вдохнуть «запаха Родины», я наконец-то полностью осознал, что я дома. Хотя до настоящего дома, то есть до Питера, нужно было еще перекантоваться несколько часов в Москве и сесть в ночной поезд с Ленинградского вокзала.

Надо сказать, что эти пару часов… Впрочем нет, это уже совсем другая история.