Почему я начал писать?

     Жалкие, мы воображаем, что владеем своей судьбой! Гамлеты недоделанные, мы только и можем, что петушиться перед безответными останками Йориков. Почему я начал писать? Можно подумать, что у меня был выбор! В жизни есть такие вещи, через которые проходит каждый. Если бы в возрасте семи часов я не начал пúсать, я бы умер от разрыва мочевого пузыря. Если бы в возрасте семи лет я не начал писáть, меня бы убила Марьпаловна Зверева, моя первая учительница.
     — Синичкин, — говорила она, — или я сделаю из тебя человека, или одно из двух.
     Я жался к парте и ронял ручку потными от страха пальцами. Мой сосед по парте заикался; девочке, сидящей сзади, всё время прописывали какие-то таблетки; мальчик через проход ничего не видел без очков. Мой класс был самым сильным на параллели.
     — Синичкин, — это моя фамилия, — Опять написал диктант, как курица лапой. У тебя что, руки трясутся? — Трясутся, Марьпаловна, ещё как трясутся, ходуном ходят!
     Ей не нужно было нас бить или кричать на нас; Марьпаловна Зверева была страшна и так. Мы дрожали по шесть часов в день, шесть дней в неделю, а по воскресеньям она нам просто снилась. Данилов стал бизнесменом и открыл свой банк, Морковец дослужился до подполковника милиции, Семеновский получил должность профессора физики в MIT. На юбилейном, 25-летнем выпускном вечере мы молча упились в стельку. Данилов открыл рот только один раз; когда мы вышли перекурить, он сбивчиво рассказал, как первоклашкой однажды написал на контрольной "лигушка".
     — Синичкин! Синичкин!! СИНИЧКИН!!!
     Только попробовал бы я не начать писать!
     Scribere est vivere.

     [написано для одноимённого конкурса Медного Века]