1. Бешеная кобра и подрастающий мешок с деньгами
Ривьет “Цикада” вышел на охоту.
Гибкой тенью мелькнул он в свете окон, прокрался в ворота внутреннего города мимо стражи и свернул в первый же темный переулок. Только здесь, вдали от тех, кого он не хотел видеть этой ночью, Цикада выпрямился, поправил куртку и с гордостью павлина и осторожностью кошки направился ко второму выходу из переулка – туда, где блестели огни таверн и где было так много недотеп – его клиентов.
Ривьет “Цикада” вышел на охоту.
Он был вором. Вором, высоко оцененным в своих кругах. У него были качества, которых остальным зачастую не хватало. Цикадой его прозвали за бархатистый, с едва заметной хрипотцой голос, одним своим звуком вводивший в экстаз клиентов и всех трактирных служанок в округе. Ривьет скрупулезно следил за своей внешностью, и когда он появлялся на людях растрепанным или, к примеру, с покрытыми грязью сапогами, это стопроцентно означало, что что-то стряслось. У него было много врагов, но и приятелей немало – так что он всегда был окружен кем-то.
Ривьет “Цикада” вышел на охоту.
Он был высок и строен, несколько худощав и весьма красив – для мужчины. Глаза цвета морской волны смотрели на все с неизменным интересом, иногда - с прозрачным презрением и выражением превосходства. Тонкие губы почти всегда были изогнуты в неуловимой усмешке, а когда было нужно, с них слетало то, что хотели услышать другие. Черные волосы Ривьета, зачесанные назад и собранные в длинный, свисающий ниже плеч конский хвост, небрежно выбивались из-под ремешка и прядями ложились на лицо. Высокие, до колен сапоги, облегающие штаны и куртка, напичканная всем тем, что было нужно человеку его профессии, шли ему, что было неудивительно – его едва ли не личный портной, несмотря на низкое происхождение и дурное образование, был настоящим волшебником по части иглы и выкроек. На среднем пальце левой руки Ривьет носил серебряный перстень с выгравированными рунами. Что было на обороте, никто не знал – он всегда очень усердно это скрывал. Словом, Ривьет был человеком весьма непростым, но притягательным.
И сегодня он, как всегда, вышел на охоту.
Легкой, пружинящей походкой он вышел из-за угла и направился к ближайшему трактиру, влекущему к себе своим светом и почти осязаемым ароматом наживы. Ривьет не знал, как называется этот трактир, вернее, он просто не помнил, но это-то ему как раз было неважно.
Он толкнул дверь, и заведение обдало его гарью, кисло-сладкой вонью, шумом перебранок и звуками пьяного смеха. Встряхнув головой, Ривьет окинул взглядом помещение. Все как всегда: набитая дымом от факелов и трубок зала, все столики заняты горланящими крестьянами, вокруг них мотыльками вьются служанки, с изрядной долей ловкости несущие над головой подносы и уворачивающиеся от шлепков и щипков особо разнузданных посетителей. Почти никто не обратил внимания на новоприбывшего – лишь двое, сидящие в одиночестве, вздернули головы и, увидев, кто к ним пожаловал, ссутулились и по возможности закрылись кружками. Один из них показался Ривьету знакомым, и он, улыбаясь, направился через всю залу к его столику.
Посетитель настороженно смотрел, как Ривьет отодвигает стул и усаживается напротив. Тот искренне улыбнулся:
- Тони, благослови тебя Никор! Как тебе живется? – все это было сказано мягким голосом, без фальшивых интонаций или гримас – лишь вежливая, хоть и нагловатая улыбка.
Тони, однако, сразу понял что к чему:
- Чего тебе от меня надо, Рив?
Тот откинулся на стуле на спинку и поманил одну из служанок, которая охотно поспешила к нему:
- Мне нельзя свидеться со старым приятелем?
- Ты уже один раз вытряс из меня кошелек; второго раза мне не нужно...
- Да, Ривьет? – служанка возникла рядом с Ривьетом. Тот поднял на нее глаза и сложил руки, словно собирался помолиться:
- Констанция, ангел мой! Согреши для меня и принеси мне дьявольского зелья по имени эль, прошу тебя.
Рыжеволосая девушка улыбнулась и наклонилась к нему ближе:
- Конечно, Ривьет. Ты всегда желанный гость в “Шести ивах”.
Она подмигнула ему и мгновенно скрылась в завесе дыма. Ривьет засмеялся:
- Ох, Констанция! Такая рыжая чертовка, знаешь ли...
- Зачем ты пришел? – Тони явно не намеревался слушать его монологи на отвлеченные темы, которыми Ривьет славился на весь город – мало кто умел, грубо говоря, лить воду лучше него.
- Я же сказал – проведать тебя...
- Ой, не надо мне тут...
- ...и узнать кое-какую информацию, - Ривьет безмятежно разглядывал свои ногти.
Тони сам не заметил, как вспотел:
- Какую именно?
- Ну... – тут Констанция прилетела обратно и подала эль. Ривьет томно посмотрел на нее и благодарно кивнул, - есть ли у нас какие-нибудь новые несделанные делишки...
- Нет, - сказал как отрезал Тони. Ривьет отхлебнул из кружки и с деланным расстройством посмотрел на него:
- Совсем?
- Абсолютно.
Тот пощелкал языком:
- А если я поспрашиваю у других?
- Тот же результат, - Тони начинал успокаиваться - во всяком случае, голос его перестал дрожать, - в Некиосе, этой дыре, действительно не осталось ничего интересного... и тебе здесь делать больше нечего, - с некоторым напряжением добавил он.
Ривьет покачал головой:
- Ну зачем так грубо? Может, я еще и ввяжусь в какую-нибудь авантюру. С моими способностями это кажется делом простым.
Внезапно Тони улыбнулся:
- Бедный Рив! Ты что, не знаешь, куда себя деть?
Тот кивнул – причем лицо у него было такое, как будто он вот-вот расплачется. Тони похлопал его по плечу:
- Не переживай, - хмыкнул он; Ривьет с некоторой брезгливостью снял у себя с плеча его руку, - может быть – кроме шуток – тебе действительно уехать?
- Наверно. – Тот вздохнул и снова приложился к элю, - может быть, - добавил он, облизав губы, - этот городок загнивает сам в себе. Только вот куда мне податься? Если я уеду, то столько здесь оставлю...
- В Морекон! – выпалил Тони, но тут же смутился под косым взглядом Ривьета, - ну, ты понимаешь... ты сможешь там развернуться, понимаешь...
- Ага. Развернуться, - Ривьет отпил эля и добавил спокойным голосом, глядя Тони в глаза, - а заодно попасться в лапы гильдии Роз. Тогда ты точно меня больше не увидишь, а, ты, старый...
Следующее слово Ривьета, произнесенное на местном диалекте, было таким, что разговоры за соседними столиками на мгновение стихли. Тони покрылся красными пятнами.
Вор со стуком поставил на стол пустую кружку:
- Ладно. Мне надоело слушать твою болтовню. Продолжишь в том же духе, Тони – кончишь свою жизнь с перерезанным горлом, могу тебе это гарантировать.
Тони на мгновение онемел:
- Это что, ты мне угрожаешь?
Уже от дверей Ривьет кинул ему через плечо:
- Вот еще! Я не опущусь настолько, чтобы марать свои руки в крови людей – они того не заслужили.
Оказавшись на свежем воздухе, Ривьет немного остыл. Выдохнув, он с чувством выполненного дела злорадно посмотрел на массивный золотой перстень, который стащил у Тони с руки. Наверняка сплав, который ни черта не стоит, да и само по себе, кольцо – женское... Бедный неудачник.
Убрав перстень в карман, Ривьет направился вниз по улице, к окраине города. Тони так хочется избавиться от него... даже странно. Ну и черт с ним: эта дыра еще сможет удивить Ривьета. Наверняка.
Некиос мирно дремал, словно сытый кот. Изредка темноту прорезали огни из окон, с которых на мгновение снимали ставни – наверно, затем, чтобы оглядеть беспокойным взором улицу: Некиос все же был городом прохиндеев и людей, нечистых на руку. Засунув руки в карманы, что было для него необычно, и тихо насвистывая, Ривьет прогулочным шагом прошел по улице; потом свернул в какой-то переулок; проскакал, тихо ругаясь, по грязным лужам; вышел, отряхиваясь, на свет – и едва не был сбит с ног невысокой фигурой, по самую макушку закутанную в черный плащ.
- Смотри, куда и... – огрызнулся было Ривьет, но тут же оборвал себя и вытаращил глаза – капюшон незнакомца слетел с его головы...
... и обнажил рассыпавшиеся водопадом черные кудри. Когда же из-под прядей этого роскошного водопада на него взглянули темные глаза с длинными пушистыми ресницами, Ривьет полностью убедился, что Некиос, “эта дыра”, действительно еще способна преподносить сюрпризы.
- Прошу милостливо простить меня, миле... – начал было он, сгибаясь в полупоклоне, но внезапно получил удар по лицу – не слишком-то и сильный, но неожиданный. Ривьет с изяществом мешка приземлился на зад.
Девушка перед ним зашипела, вставая в подобие боевой позы:
- Только попробуй, засранец! Я тебя так отделаю, что ты и сесть не сможешь!
Неторопливо поднявшись, потирая отбитые места, Ривьет с упреком посмотрел на нее:
- Помилуй вас Шарлем, миледи! Разве можно выражаться так девушке!
- Котлету сделаю!
- Нет, вы меня совсем расстроили...
- НА!!!
Ее удар был предугадываем. Ривьет спокойно поймал кулачок ладонью и мягко сжал, чтобы девушка не смогла вывернуться:
- Ну, вот так намного лучше...
Тут “миледи” принялась вырываться, попутно осыпая его словами, которых вор с детства не слышал, да и слышать – особенно в свой адрес – не желал. Через минуту Ривьету это надоело, и он безболезненным приемом выкрутил ей руку за спину, и захлопнул ладонью рот.
- Хватит, - он мягко, но настойчиво повел ее в том направлении, откуда она, по его прикидкам, шла, - спать пора… все уже по домам расхо…
Внезапно та начала брыкаться, вырываться и даже попыталась пару раз пнуть его. Наконец девушке удалось укусить Ривьета за пальцы и, пока тот чертыхался и махал рукой, закричала:
- Пусти, ты, грязная жаба! Свинья! Сколько? Сколько отец тебе заплатил, что бы ты за мной следил?
Ривьет заскрежетал зубами от досады:
- Совсем спятила? Ты о чем, а?
- Сам знаешь о чем! Не знал бы – не волок бы в этот грязный притон!
- Какой, черт возьми, притон?!
- То, что твой хозяин называет якобы моим домом!
- Да как тебе не стыдно! Дом своих родителей называть притоном! Да как ты...
Внезапно девушка в его руках обмякла, откинувшись назад. Ривьет подхватил оседающее тело, готовое растянуться на земле.
- Потрясающе, - процедил он, вскидывая девушку на руки поудобнее, - теперь мне еще перед ее родней оправдываться – как, что, где, когда и зачем. Ну, “зачем” они могут сразу придумать...
Повертев головой, он с досадой заметил, что поблизости нет никого, на кого можно было бы свалить проблему в виде беспамятной дикой девицы, и признал, что неприятности с незнакомкой ему придется расхлебывать в одиночку. Ну не бросать же ее прямо здесь, даже несмотря на ее дикий нравец...
“Да где она хотя бы живет?” – про себя задался вопросом Ривьет, направляясь вверх по улице. Если он сейчас наткнется на стражника или чересчур фанатичного проповедника закона и порядка, ему точно несдобровать.
Шлепая по лужам и чертыхаясь, начисто забыв про все свои приемы невидимости, Ривьет шатался по улицам в тщетной попытке найти родичей той, кого он, кряхтя, сейчас таскал на руках. Когда же он, сто раз успев проклясть любые сюрпризы на этом свете, вышел на улицу, на которой стояли дома зажиточных горожан, то наткнулся на настоящую облаву: десяток людей с факелами медленно шли по переулку, заглядывая во все подворотни, во все приоткрытые двери. Цикада с облегчением вздохнул, сделал было шаг на свет – и внезапно застыл как вкопанный: в руках у людей сверкнула сталь.
При виде оружия его организм сработал, как хорошо отлаженный механизм: мягким скользящим движением вдоль стены Ривьет отступил в темноту и, бесшумно перепрыгивая через гравий и лужи, поспешил прочь.
Только оказавшись во дворе трактира, славящегося своей дурной клиентурой, Ривьет осторожно опустил девушку на мешковину, сложенную в углу, а сам уселся рядом.
Ходят искать пропавшую дочь… толпой вооруженных людей? Не-е-ет, старый Рив на это не купится. Может, сбежавшая рабыня – одна из тех, за содержание которых сразу же лишают головы? Нет, слишком хорошо одета, отметил Ривьет: на девушке помимо плаща было пестрое платье из дорогих тканей, которое можно было бы принять за цыганское. Раз так вырядилась – значит, скрывалась. А может, это и впрямь цыганка… Ривьет поднялся и, склонившись над девушкой, внимательно осмотрел фактуру ткани: нет, из такой платья для плясок (в которых он знал небольшой толк) не шьют. Тогда… на кого же он умудрился нарваться?
В этот момент ресницы девушки затрепетали, и она открыла глаза:
- Что… - она невидящим взором окинула двор, - ты все-таки затащил меня обратно домой, верно?…
- Не знаю, о чем вы говорите, миледи, - буркнул Ривьет, усаживаясь рядом, - на мой взгляд, такой, как вы, не пристало называть такие места домом.
Та тряхнула головой:
- Так какого… - она резко огляделась – и уставилась на Цикаду с малоскрываемым ужасом в глазах, - если не домой, то… то куда ты меня приволок? Притон? Бордель?
Ривьет с оскорбленным видом приложил руку к сердцу:
- Увольте, миледи! Я не посещаю подобные места… - вспомнив, что беззастенчиво врать девушке стыдно, он смущенно кашлянул.
- Зачем? – девушка поджала ноги, свернулась в клубок и уткнулась лицом в колени, - он что… приказал убить меня, верно?
- Кто?
- Хватит играться со мной. Мой отец, Вилаент Ароксский…
У Цикады перехватило дыхание. Так это - Изабелла Ароксская, дочь самого богатого человека в городе? И здесь, рядом с ним… справившись с паникой, которая ударными темпами пыталось захватить управление сознанием, Ривьет произнес:
- Т-твой отец – граф Ароксский?
Девушка нахмурилась:
- А можно мне вопрос задать – ты еще кто такой?
Цикада скромно потупился:
- Местный. Ривьетом зовут. Еще меня знают как Цикаду.
Темные глаза девушки широко распахнулись:
- Ривьет “Цикада”… - прошептала она, - неужели… ведь это ты обчистил в позапрошлом году экипаж моего отца, верно?
Тот закусил губу. Черт, а он и забыл…
- Было дело… ты уж извини, но…
“А какого черта я извиняюсь перед этой девчонкой?!…”
- Забудь, - девушка приподняла голову, - все что против моего отца – мне по душе… будь он проклят!
- Да что, черт побери, произошло?
- Я… я… - девушка запнулась. Цикада мягко поднял ее подбородок двумя пальцами и бессовестным образом пустил в ход свой гипнотический взгляд:
- Девочка, ты все мне расскажешь, когда придет время. Правда, вот сейчас - к чертям подробности. Надо выбраться из города… от Псов пощады не жди.
Он прекрасно понял, чьи именно люди расхаживали по городу с открытым для обозрения оружием. Гильдия Псов – толпа беспощадных убийц, готовых на что угодно ради достижения цели.
Внезапно Изабелла что-то пискнула и отпрянула назад, к стене. Цикада обернулся: через арку, разворачиваясь полукругом и закрывая второй, только ворам известный выход со двора, вошли пятеро.
Ривьет медленно выпрямился, с некоторым сомнением вытаскивая из ножен кинжал. Пятеро на одного? Нет, увольте. Нужно выбраться из этой крысоловки, но как?…
Полукруг пошел на него, расстояние между завернутыми в темные плащи и вооруженными длинными мечами людьми уменьшалось. Цикада чуть пригнулся, для отвлечения водя перед собой кинжалом; вторая его рука вползла под куртку.
- Когда я крикну – бегом за мной, - цыкнул он сквозь зубы.
- Что… - успела сказать девушка прежде, чем ситуация разрядилась неожиданным образом: в воздухе что-то свистнуло, и центральный из Псов огреб по физиономии склянкой с лиловой жидкостью внутри. Стоило ей разбиться, как от склянки во все стороны расползся едкий дым. Раздались ругательства и кашель. Прыгнув вперед, Ривьет с размаху саданул каблуком по колену того, кто закрывал второй проход, и крикнул:
- За мной!
Кашляя – дым таки дотянулся и до нее – Изабелла, пошатываясь, кинулась следом за Цикадой. Причем, проносясь по узкому коридору, пробитому прямо в сплошной стене – когда-то окружавшей двор – она совершенно отчетливо увидела маленькую фигурку, окутанную пеленой плаща, пронесшуюся мимо с диким воплем “Ятить вас всех! Потасовка! Уже бегу!”. Впрочем, разобраться, кто или что это было, у нее не осталось времени – Ривьет только начинал набирать скорость.
Пропетляв несколько минут без остановки по улицам Некиоса, беглая парочка остановилась в переулке, соединявшем две широкие улицы и по которому в темное время суток не каждый решался пройти. Ривьет тяжело оперся о стену, Изабелла едва не задыхалась.
- Каж… кажется… вывернулись… - прохрипел Ривьет. Изабелла, с сипом выдыхая воздух, показала себе за спину:
- Ть… ть… тебе не… не показал…
- Что?…
- Мне казалось, что мимо нас кто-то промчался – причем явно с желанием подраться.
Ривьет со стоном ткнулся лбом в холодный камень стены:
- О, черт… ты это тоже заметила?
- Ага.
- А я так надеялся, что мне померещилось…
- Очаровательная картинка.
Изабелла тихо вскрикнула и юркнула за спину Ривьету; тот поднял голову – в переулок неторопливо входила маленькая, поджарая фигура:
- Ты никогда не изменишься, Цикада.
Ривьет открыл рот:
- Нари… неужели…
Незнакомец сделал несколько шагов вперед – и Изабелла широко распахнула глаза от удивления. Перед ней стояла миниатюрная, ниже Ривьета на голову, девушка. Она скинула с головы капюшон черного, подбитого багровым плаща – и на Ривьета с Изабеллой взглянули изумрудно-зеленые глаза. Багряные волнистые волосы до середины спины, три серебряных кольца в каждом ухе, на губах – усмешка…
- Не изменишься, Рив. Влипать так умеешь только ты.
Тому резко захотелось куда-нибудь исчезнуть:
- Наризад… собственной персоной…
Изабелла удивленно посмотрела на него. Ривьет покачал головой, усиленно пряча глаза от новоприбывшей:
- Познакомься, Нари – Изабелла Ароксская, дочь Вилаента Ароксского. Тебе известно, кем он является здесь. Изабелла, - Ривьет кашлянул, - перед тобой самая термоядерная персона, с какой мне только приходилось встречаться – Наризад, он же известна как Гадюка.
- Р-рада знакомству… - пролепетала Изабелла, попытавшись отвесить реверанс. Ей почему-то вдруг показалось, что Гадюка – не просто знакомая Цикады.
- Взаимно, - Наризад откинула полу плаща, выставив напоказ свой весьма своеобразный и уж никак не женский наряд – узкие штаны из тисненой кожи, короткая куртка поверх тонкой шелковой рубашки; широкий пояс с массивной пряжкой, притороченными ножнами и целым арсеналом кинжалов и ножей; несколько амулетов, цельнолитые из серебра или с камнями; длинные перчатки с вшитыми на запястьях браслетами; мягкие сапожки с широкими отворотами… девушка, в том или ином случае, не боялась показаться чересчур экстравагантной.
Ривьет, который, как показалось Изабелле, отодвинулся от Наризад подальше, еще раз прочистил горло:
- И что же привело тебя в Некиос, Гадюка?
Та рывком повернула к нему голову:
- Ты, Цикада.
Тот недоуменно вздернул подбородок:
- Я?
- И не делай вид, что услышал что-то удивительное. Розы заинтересованы в твоем участии в их делах.
У Ривьета засосало под ложечкой:
- Розы?
Гадюка раздраженно фыркнула и взмахнула рукой:
- Ну а кто еще, а… Ривьет, не прикидывайся дурнем. Ты считаешь, что я пропрусь столько лиг только ради того, чтобы взглянуть на твою наглую физиономию?
Тот оправил свой “конский хвост” и нагло ухмыльнулся:
- Ради меня, дорогая моя Нари, ты пройдешь сколько угодно... ай! – Ривьет схватился за запястье, которое только что слегка тронула Наризад, - это опять твои штучки с иглоукалыванием?
- Ага, - Гадюка осклабилась, пряча тонкую серебряную иглу обратно в палец перчатки, - чтобы поменьше болтал чего не надо… диарея тебя утихомирит.
Цикада с ужасом уставился на место, куда, как ему показалось, его укусил комар:
- Шутишь?!
- Именно! – та рассмеялась и хлопнула его по плечу, - расслабься, Рив. Я рядом, и все будет как обычно, э?
- “Расслабься”? – Цикада выдавил из себя улыбку, - “расслабься, я рядом”? Да когда ты – Гадюка, кобра, у которой полные яда клыки и хроническое бешенство – рядом, по окрестностям надо растрезвонить о приближении урагана! Потому что даже твоя самая невинная попытка зажечь факел оборачивается шикарным таким костром из леса и ближайшей деревушки!
Та смущенно улыбнулась:
- Ну, брось… все равно тот лес загораживал обзор. Тоже мне, вспомнил…
- Ага-ага. И башня того некроманта – тоже?
- Ой, прекрати, а? – огрызнулась Наризад, - ностальгия задрала, да? Ты мне лучше скажи, в какую задницу ты угодил на этот раз?
Ривьет молча указал на Изабеллу. Та возблагодарила богов за то, что вокруг было темно и краску, залившую ее лицо, никто не заметил.
Наризад смерила ее взглядом.
- Симпатичная, - хмыкнула она, - и кто же тебя пообещал прирезать: муж или любовник?
- Не в том смысле, - тихо сказал Ривьет, мысленно окуная Гадюку минут на пять в бочку с холодной водой… или с кислотой, - просто… а, потом расскажу. Нам надо выбираться из города.
- Я этого ожидала, - Наризад гордо хмыкнула, - нас ждут три лошади – за чертой города, разумеется.
- Нари…
- А?
- Почему это ровно ТРИ? – подозрительно поинтересовался Ривьет, - вроде бы ты ожидала, что город покинем мы ДВОЕ…
- Ну, знаешь… Из Морекона я выехала не одна, - уклончиво ответила девушка, - дороги нынче неспокойные… к тому же это был нежелательный для гильдии тип.
Изабеллу передернуло.
- Собственно, вот почему я оставила его в Гарне, - спокойно продолжила Наризад, - ты же знаешь, Рив, как сложно выбраться из тамошних кабаков и объятий девиц, нэ?…
Ривьет ни с того ни с сего зарделся.
Проблуждав по городу еще около пяти минут, тройка подошла к воротам.
- А вот, собственно, проблемы и начались, - мрачно сообщила Наризад, указывая на арку ворот: у одного ее конца светились окошки сторожевой хибарки, а перед самими воротами расхаживал стражник.
- Что делать будем?
Ривьет внимательно следил за передвижениями стражника:
- Он ходит весьма медленно… Нари, думаешь, успеем проскользнуть мимо правого края, пока он у левого?
- Щаз проверим, - ничтоже сумняшеся заявила Гадюка и мгновенно растворилась в темноте.
Ривьет ждал. Изабелла стояла рядом с ним, стискивая рукав его куртки (Ривьету очень хотелось сказать ей, что бы она отпустила рукав – мало ли, растянет еще…). Спустя несколько секунд, Ривьет уловил движение в темноте около каменной дуги.
- Прошла, - он с облегчением выдохнул. Не то чтобы он очень уж боялся за Наризад – нет, эта никогда и нигде не пропадет. Просто если бы она “засветилась”, выход через эти ворота для Ривьета и его спутницы был бы отрезан, да и об их местопребывании – благодаря, разумеется, громогласности Нари – быстро бы узнало пол-Некиоса.
Он выжидающе уставился на Изабеллу. Та захлопала ресницами:
- Ты что-то хотел сказать?
- Ты догадываешься.
- Через ворота? – девушка умоляюще посмотрела на вора, - а иного пути нет?
Ривьет повел плечами:
- Вообще-то у нас тут по городу гильдия убийц рыщет, тебя найти пытается, а так – валяй, ищи другой путь… на противоположном конце города.
Изабелла зарделась. Ривьет махнул рукой:
- Да брось. Нам нужно лишь пройти мимо него. Ну да, быстро. Ну да, это опасно. Ну да, это… слушай, а может, и впрямь не пойдем?
Двое – девушка из богатой семьи и известный воришка – умоляюще уставились друг на друга. А потом, дружно вздохнув и взявшись за руки, двинулись к арке.
Казалось бы, все пройдет нормально. Они смогли спуститься по гравиевой насыпи, не обрушив за собой мини-лавину. Смогли пройди через кусты, растущие у городской стены, не тронув ни ветки. Они даже обошли стороной коварные, невидимые в темноте лужи, которые плеском выдадут вас, стоит вам зазеваться. Уже минуя арку, Ривьет чуть слышно пробормотал:
- Вот видишь, все оказалось очень даже…
Треск!
Громкий треск рвущегося полотна заставил Ривьета обернуться – и увидеть Изабеллу, наступившую на подол собственного платья, и открывшего от изумления рот охранника. В следующее мгновение оба беглеца неслись по земляной проселочной дороге, а следом – порядка пяти блюстителей порядка, которые очень давно имели зуб на Цикаду.
- Сюда!
Ривьет, не снижая скорости и не разжимая руку Изабеллы, повернул за угол – и едва не врезался в круп лошади, на которой восседала Наризад, держа под уздцы еще двух животных. В мгновение ока полуподсадив-полузакинув в седло Изабеллу и буквально заползя на свою лошадь, Ривьет ударил стременами. Три тени промчались позади домов, минуя людные улочки и выходы из трактиров. Никто не заметил, даже пущенные по следу солдаты, как три фигуры всадников, проехав по тракту, спустились по косогору в долину.
2. Новые пути
- Тпру!
Лошадь Ривьета, взбив копытами пыль, резко остановилась. Кобыла Изабеллы взвизгнула от неожиданности и кинулась в сторону, совершенно не слушаясь руки девушки; наблюдавшая за Изабеллой Наризад чуть слышно фыркнула.
- Так, - Ривьет окинул взглядом широкую темную долину, раскинувшуюся перед ними, - спустимся к руслу, к вон тем деревьям. Там сможем разжечь маленький костер, не привлекая при этом ненужного внимания.
Наризад молча подъехала к Изабелле, взяла ее лошадь под уздцы и, сохраняя презрительное молчание, направила свою лошадь вниз по склону.
Когда беглецы спешились, и Изабелла была быстренько отправлена на собирание хвороста, Цикада повернулся к Гадюке:
- Ты знаешь, что ты сделала полчаса назад? – мрачно осведомился он, - ты лишила меня моего дома. Ты лишила меня заработка. Ты сделала меня посмешищем для всех окрестных бродяг, а мне свою репутацию портить совсем не хотелось.
Наризад неторопливо снимала с седла мешки:
- Да какая у тебя репутация…
- Не сравнивай меня с собой! Я понимаю, портить лично ТЕБЕ уже нечего, так что…
- Ты как был глупцом, так им и остался, - Наризад побросала мешки на землю и сама уселась, скрестив ноги, рядом с ними, - твои дела в Некиосе закончились. Раз и навсегда. А теперь у тебя другие горизонты, знаешь ли.
- Не заделайся провидицей, - буркнул Ривьет, - слишком легко берешься предсказывать будущее.
В ответ раздался пренебрежительный хмык. Вор насупился и, с видом человека с окончательно разбитой жизнью начал обозревать окрестности.
Они находились внутри впадины, образованной руслом давно пересохшей реки. От выложенного белым камнем дна реки долина поднималась вверх, образовывая впадину, скрытую от случайных взглядов ночной темнотой. Кроме того, белизна русла была слегка припушена зелеными кронами деревьев. Вроде бы открытое место, но случайно заметить здесь трех путников весьма проблематично. Даже если они решили разжечь костер, подумал Ривьет, наблюдая, как Изабелла неожиданно быстрыми и ловкими движениями складывает собранные ветви.
Когда же под ее руками разгорелся теплый огонек костра и неярко осветил все кругом, Ривьет повнимательнее посмотрел на ту, что стоила ему львиной доли свалившихся на него неприятностей. Не очень высокая, поджарая, двигалась она чуть неловко, словно путаясь в длинной юбке (“А если и вправду путается?! Ага, Рив, идиот, а в чем она с рождения ходит тогда?”). Верхняя часть ее фигуры была словно в плащ укутана водопадом струящихся черных волос, которым наверняка позавидовала бы любая женщина. Чернота волос обрамляла словно выточенное лицо: четко выраженные скулы, классически прямой нос, тонко очерченные губы, и глаза… бархатные – другого эпитета скорый на аналогии Ривьет просто не мог подобрать – темные глаза, чья глубина и мягкость были подчеркнуты длинными ресницами, трепещущими от каждого робкого взгляда, который Изабелла кидала на своего избавителя и его спутницу…
Цикада получил легкий пинок сапогом:
- Хватит на девушку аки мартовский тигр пялиться, - прошипела Гадюка за его спиной, - я блеск твоих глаз сквозь твою же спину вижу.
Ривьет огромным усилием воли не взорвался на очередную Наризадовскую неправильную трактовку ситуации. Чему он, собственно, удивляется? “Расслабься, Рив. Я рядом, и все будет как обычно”… Тьфу!
Изабелла осторожно подкладывала в костер новые ветви. Пламя разгоралось, с радостью принимая в свои объятия все новые подношения. Блики плясали по примятой траве, коричневым комкам дорожных мешков и сапогам Ривьета, который все с большим интересом задумывался об одном маленьком вопросе.
Интересно, за предполагаемое похищение дочери Вилаента Ароксского с него кожу живьем сдерут или прямо так заколют?
- Изабелла… - тихо позвал Ривьет, добившись этим двух результатов: та, кого он окликнул, дернулась как от тычка и испуганно уставилась на него. Кроме этого, вор скорее почувствовал, чем услышал ядовитую двусмысленную усмешку Гадюки за своей спиной.
- Изабелла, мне бы хотелось с тобой поговорить.
Та опустила глаза:
- Насчет отца, да?
“Догадливая, черт возьми.”
- Именно, - Ривьет подошел к костру и уселся на траву, - знаешь, странно видеть дочь весьма бог… мнэ-э-э, респектабельного человека, ругающего его на чем свет стоит. И прежде чем ты начнешь рассказывать, еще одна ремарка – хотелось бы услышать правду.
Изабелла метнула за его спину такой перепуганный взгляд, что Цикада понял – после знакомства со Гадюкой она скорее родной матери солжет, чем ему.
- Я… - девушка запнулась, опустила глаза. Волосы упали ей на щеки, побежали волнами по персиковой коже…
“Ривьет, чтоб тебя черти слопали! Думай о деле! Коли вляпался, пытайся и из этого какую-то пользу извлечь! Она, прежде всего, подрастающий мешок, набитый золотом, а уже потом, на стокилометровом горизонте – объект охмурения…”. Переведя дух, Ривьет произнес:
- Ну же, Изабелла. Не могу поверить, что у такого отношения нет причины…
“Что он тебя, кусает?!”
- …а если и есть…
“Неужто ему карманных денег тебе жалко?”
- …то они должны быть весьма весомыми.
“Ага, как раз на вес всего его золота, которое тебе, милочка, по наследству переходит. Думать раньше надо было”.
Изабелла посмотрела на Ривьета широко раскрытыми глазами. А потом вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась.
- Никогда ты не умел с противоположным полом общаться. - Протянула Гадюка, сидевшая в этот момент в сторонке и чистившая один из своих стилетов.
- Помолчи, а?! – огрызнулся Ривьет, пододвигаясь к подрагивающей Изабелле ближе и начиная шептать утешительные слова.
Успокоилась девушка весьма, однако, быстро. Вытирая вытащенным из-за выреза платья платочком глаза, она начала рассказ, огорошивший Цикаду с первых же фраз:
- Да, Ривьет, я сбежала от отца сама, по доброй воле. После того, что я пережила среди той роскоши, в которой пребывала со дня своего рождения, мне не нужно ни его богатств, ни положения в обществе. Мне девятнадцать, а я была свидетельницей стольких грязных сделок, сколько за всю жизнь не увидит уличный торговец. Я видела договоры о переправе с караванами отца партий оружия, рабов, даже шаек убийц! Стоя за тканевой перегородкой, я была безмолвной слушательницей десятков смертных приговоров людям, которые так или иначе не устраивали отца! И потом я получала известия о несчастных случаях, произошедших с ними: понесла лошадь, переехало колесо телеги, напоролся на кинжал. Смешно! Я знаю, знаю точно, кто вертелся рядом с ними в момент их гибели: вечный советчик и исполнитель пожеланий отца, Локид!
Ривьет скрипнул зубами. Вот только имени Корна Локида ему не хватало!
- Я не могла больше терпеть такого отца! – всхлипывала Изабелла, - я начинала терять веру в то, что мать моя умерла своей смертью! Не могла она выжить рядом с таким чудовищем, как он! Мать… мама… - и Изабелла снова уткнулась лицом в ладони.
Цикада, подняв бровь, поднял глаза на Наризад: та сидела с совершенно серьезным лицом. Когда дело принимало тревожный оборот, она мгновенно сбрасывала маску сарказма и становилась той, кем и была – спокойной, расчетливой убийцей. Поймав глазами взгляд вора, она помрачнела и крутанула кинжалом: лезвие словило несколько рыжих бликов от костра.
Всхлипы стихли – Изабелла пришла в себя и сидела, сжимая в руках оборки платья. Ривьет чуть подался вперед и тихо спросил:
- Я понимаю, но… как же ты убежала?
Девушка подняла глаза:
- Ах, это… отец думал, что я бываю либо у себя в комнате, либо в саду, либо в гостиной – и больше нигде. И когда он разговаривал с Раулем, я улизнула на кухню, а там – в открытую дверь…
- Разговаривал с кем?
Девушка помрачнела:
- С Раулем Доргианским, сыном Николаса Доргианского. С моим женихом.
Ривьет спиной почувствовал этот взгляд. Несложно было догадаться, что обладательнице этого взгляда оч-чень хочется перекинуться с ним парой слов.
- Хорошо, Изабелла, - мягко произнес он, - но почему…
- Цикада! – прошипела прямо за его плечом Гадюка.
- Сейчас, Изабелла, - спокойно проговорил Ривьет, стойко игнорируя свою приятельницу (что было делом весьма нелегким), - мне надо отлучиться и обговорить все с Наризад, а потом я вернусь и…
“И я что?!”
- В общем, вернусь!
Когда Гадюка отволокла Цикаду на приличное расстояние от костра, она чуть не взорвалась:
- Ривьет, да ты в своем уме?! Мало того, что наткнулся на дочь Вилаента, которая добровольно сбежала из дома…
- Успокойся, сестренка, - Ривьет примирительно положил ей руки на плечи, - во-первых, почему ты так уверена, что она не водит нас за нос? Возможно, она просто бродяжка, выдумавшая эту глупую историю…
- Не верю, - Наризад тряхнула багряными волосами, - бродяжки не называют Потрошителя по имени-отчеству. Имя Корн Локид само по себе опасно для того, кто его знает, и на улицах им просто так не разбрасываются!
- Да, а ты и я откуда его знаем? – огрызнулся Ривьет, - я вообще с убийствами ничего общего не име…
- Проклятье, Рив! Не задавай идиотских вопросов! Мы – Розы, а Розы знают все!
Иногда – примерно в такие моменты – Цикаде хотелось, чтобы штаб-квартира Роз со всеми их мелкими “конторками” в один прекрасный момент взлетели на воздух. Или – еще лучше – чтобы их вообще не существовало. Никогда.
- Ну а если вдруг? Вдруг она просто воспользовалась драгоценным знанием, и зачем-то дурит нам головы?
- Посмотри на ее платье. Посмотри на ее движения и манеры. Она воспитана при дворе богатого человека.
Ривьет вспомнил, какие слова он слышал от воспитанницы двора богатого человека в темном переулке, но решил придержать свои комментарии при себе.
- Кроме того, - Наризад ухмыльнулась, - она перечислила все делишки Ароксского: контрабанду, связь с гильдиями, заказные убийства. Странно, что она еще жива, с такими-то знаниями.
Ривьет закрыл глаза и вздохнул:
- Ну хорошо. Будь по-твоему. Она – настоящая Изабелла Ароксская, дочь Вилаента Ароксского. И теперь мы – предполагаемые ее похитители. Значит, нас – во-первых – захочет прикончить сам Вилаент, так как мы слишком много разнюхали о его закулисной деятельности. Во-вторых – Корн Локид, ведь мы раскрыли его долгосрочный контракт с семьей Ароксских. В-третьих - Рауль Доргианский, у которого мы сперли прибыльную невесточку. Ха-ха, я готов ставить двадцать против одного, и не в нашу пользу!
Наризад внезапно сделала наивно-недоуменное лицо:
- Почему это “нам”?
Цикада по-щучьи ухмыльнулся и наклонился, чтобы его глаза были вровень с глазами Гадюки:
- Потому что тебе, сестренка, так хочется снова увидеть меня в рядах Роз, что ты сделаешь все возможное и невозможное, дабы я остался жив. Ведь так?
Кулачки Наризад со скрипом тисненой кожи перчаток сжались. Убийца явно с трудом сдерживала ярость оттого, что ею внезапно начали манипулировать.
- Кроме того, - Ривьет лучезарно улыбнулся, - ты же не упустишь этот ходячий мешок с золотом по фамилии Ароксская, верно?
- Будь ты проклят, Цикада, - прошипела Гадюка сквозь зубы, - будь ты трижды проклят, если ты вдруг научился читать мысли!
- У тебя и так все на лице написано. Ладно, теперь вопрос по теме: что мы будем делать дальше?
- Ее надо доставить к Розам, - Наризад мгновенно остыла, - а там-то уж мы все вместе и решим, что с ней сделать такого, с чего можно получить наибольшую прибыль…
Ривьет закатил глаза:
- Розы те, Розы се! Ты можешь две минуты обойтись без упоминания о своей гильдии, а?!
- Нет. Потому что я, в отличие от некоторых, верна тем, кто дал мне кров, умения и право на дальнейшее существование.
- Ой, только давай без моральных проповедей, а?
Наризад пожала плечами:
- Что, не по себе стало от перспективы оной?
- Нет. От перспективы оной в исполнении преуспевающего головореза.
Наризад фыркнула в который раз, и они оба вернулись к костру.
Едва Ривьет, усевшись на траву рядом с костром, успел открыть рот, Изабелла, мявшая в руках подол платья, перебила его:
- Вы убьете меня?
Язык Ривьета – его первейший помощник на протяжении всей жизни в Некиосе – внезапно отказался ему служить.
Изабелла подняла глаза:
- Так я права?
Вор вновь обрел дар речи:
- С чего ты взяла?
Та невесело улыбнулась, причем задрожавшими руками она крепко ухватилась за подол платья:
- Чересчур много проблем тянется за мной. Легче избавиться от них вместе со мной… так?
Цикада поднял глаза: Наризад, стоявшая рядом, изогнула одну бровь. Ривьет откашлялся:
- Что ж, буду откровенен. Да, у нас была такая мысль. Но мы потом отказались от нее…
- … из-за тех денег, что я собой обещаю?
Тут уже изумилась Гадюка:
- У тебя что, мамаша лесным эльфом была?
Девушка посмотрела на Наризад:
- Нет, слух тут ни причем. Простая логическая цепочка: если вы не собираетесь убивать меня, значит, вам нужны деньги, которые можно получить за мое возвращение…
Наризад покосилась на Ривьета, тот пожал плечами: что он мог поделать с тем, что у барской дочки оказался ум мага-алхимика?
- Ну хорошо, - Ривьет вздохнул, - примерно так.
Изабелла сложила руки; его голос почти не дрожал:
- У меня нет ничего того, что представляло бы ценность! Отец не даст за меня и гроша, он скорее натравит на вас убийц!
Внезапно раздалось хмыканье Наризад:
- Ничего нет, да? А это тогда что?
Гадюка, склонившись за спиной Изабеллы, ножом подцепила с шеи девушки цепочку. Та мертвенно побледнела и прижала руку к чему-то на груди:
- Прошу вас… только не…
- Показывай, - распорядилась Наризад.
Изабелла поникла и вытащила из-за выреза платья кулон, висевший на цепочке. Наризад выхватила кулон и одним мягким рывком сняла цепочку с шеи девушки.
- Ничего интересного, - заключила Змеюка после того, как подошла поближе к костру и внимательно рассмотрела украшение, - серебро слишком уж потемнело, а насчет камня я даже понять не могу – сапфир, не сапфир…
Она передала кулон Ривьету. Тот поднял его на цепочке: в воздухе мерно покачивалась вылитая из серебра ящерица, припавшая телом к небольшому небесно-голубому камешку. Серебро от старости едва ли не почернело, глаза ящерки, которые наверняка должны были быть выложены хрусталем, потускнели и растеряли камешки.
Вор еще раз осмотрел кулон, потом щелкнул языком и кинул ящерицу Изабелле:
- Забери. Еще не хватало, что бы я начал выдирать из рук у женщин фамильные драгоценности, к тому же – религиозные символы.
Изабелла благодарно взглянула на него:
- Спасибо! Эта Ящерица Камня – подарок матери. Она обещала, что талисман защитит меня от всего и привлечет ко мне силу и защиту Оранды… бедная матушка, - Изабелла снова всхлипнула, - да упокоится душа ее на небесах.
- Странно, - протянула Наризад ядовитым голосом, - мне казалось, что все, кого угораздило родиться в этом никчемнейшем из миров, обречены отправиться по водам Прит в самые лапы Керреса…
Ривьет предостерегающе зашипел на нее – кладбищенское философствование наризад было сейчас абсолютно не к месту. Изабелла подняла глаза:
- Да, пожалуй. Теперь не осталось таких, что поднимаются к небесам… - внезапно она усмехнулась, - и уже, боюсь, не появятся.
- Скорее всего, - протянула Гадюка, и Ривьет узнал в ее голосе и мимике самого себя – обычно именно с таким лицом он втирал какому-нибудь доверчивому богослужителю, что, собственно, он, Ривьет – реинкарнация старинного героя, пришедшая для того, чтобы… и дальше по тексту.
- И что же теперь с тобой делать?
Изабелла повела плечами:
- Наризад, а меня-то зачем спрашивать? Я, собственно, объект споров, а не одна из участников дискуссии.
Гадюка со стоном разочарования опустилась на траву:
- У тебя точно ничего нет? Вообще? Совсем?
Изабелла грустно покачала головой:
- Только Ящерица Камня и то платье, что на мне. Увы, но на нем даже камней нет – только сам материал…
При этих словах Наризад так покосилась на цветастый подол платья Изабеллы, что Цикада всерьез забеспокоился – уж не заставит ли это чудовище снять и отдать последнюю одежду?
- Хммм… - задумчиво протянула Наризад, - дамагарские ткани, верно? Рисунок Кнотта. Немаленьких денег стоит, если хочешь знать.
- Знаю, - Изабелла кивнула, - я купила его в Кнотте, когда путешествовала вместе с караваном отца. Через два дня в Некиос должен прибыть караван и тогда на этом платье появились бы самоцветы и вышивка золотой нитью… я что-то не то сказала, Наризад? Почему ты так смотришь на меня?
Но Наризад уже перевела взгляд на Цикаду. Тому показалось, что в ее глазах со звоном мелькает золото. Впрочем, он был уверен, что точно такой же взгляд сейчас и у него самого.
- Караваны Вилаента… - губы Гадюки расползлись в улыбке, - караваны торговой гильдии, пути которых никто не видел… фургоны, набитые золотом, серебром и платиной… если все это перевести в твердую валюту… - Наризад закатила глаза и застонала.
Ривьет размял пальцы и изобразил самую обаятельную улыбку, на какую только был способен:
- Иза… тебе известны пути караванов отца?
Та тут же сдалась под его масляным взглядом:
- Да, разумеется! – радостно защебетала она, - караваны идут Восточным лесом, забытым, старым трактом. Там узкая дорога, поэтому-то тракт и забросили…
- А охрана?
- Что охрана? – удивилась Изабелла.
- Много ли охраны на караванах?
Изабелла помолчала:
- Хм… мне следовало бы догадаться. Не помню – что-то около десяти всадников на два обоза.
Наризад поймала глазами взгляд Ривьета:
- Ну что?
Тот взвился:
- Вдвоем? Я и ты?! Шутишь!
Змеюка помрачнела:
- Роз в этой глуши не найдешь… но когда еще у нас будет такой шанс!
Цикада едва не зашипел от досады:
- Добыча ускользает сквозь пальцы… на вторую ночь караван пройдет через Восточный лес… черт, и где подкрепление искать?! Мне теперь назад в Некиос сунуться – ни-ни!…
Наризад внезапно встрепенулась:
- Альберт Харер!
Ривьет покосился на нее:
- Чего тебе сдались эти психованные братья Хареры?
Наризад от избытка чувств кинулась вперед и сгребла вора за грудки:
- Альберт Харер путешествует по всему графству! И сейчас, если я ничего не путаю, он должен быть в Кратосе!
- Отсюда до Кратоса день верхового пути, - задумчиво произнесла Изабелла. Гадюка закивала:
- Верно мыслишь! Представь, - он встряхнула Ривьета, - мы добираемся до Кратоса, ты идешь к Альберту Хареру и сообщаешь ему, что какая-то шайка разнюхала путь торговой гильдии и хочет напасть на караван. Хареры помешаны на том, что криминал имеет право на существование, только если знает свое место, и не потерпят вмешательства в дела торговой гильдии – ты же должен помнить, с начала эры Хареров ее караваны считаются неприкосновенными! Он соглашается выдать людей для того, чтобы остановить набег, и раз! - у нас уже есть десяток неплохих мечников. В то же время я иду в подполье, ищу друзей, налаживаю старые связи и подбиваю какую-нибудь занюханную банду совершить координированный удар на караван. Два! У нас еще пятнадцать головорезов. Приводим их на место, сначала спускаем на караван шайку, а потом, как они перережут охрану, даем повеселиться людям Харера! В сутолоке мы легко уволочем не один славно звенящий мешочек, а потом еще прибавку получим – от самого Альберта!
- Ага, прибавку, - мрачно буркнул Ривьет, - стилет под ребра ты получишь! Как ты собираешься убеждать Харера, что узнала САМА о торговых путях совершенно случайно?
- Хмм… - Наризад задумалась, - ну, как-нибудь убедим.
- Ага. Теперь еще, будь любезна, отпусти меня.
Гадюка посмотрела на свои руки, все еще стискивающие воротник рубашки Цикады, и расцепила пальцы. Ривьет отполз от нее подальше кашляя:
- Благодарю!..
Изабелла наблюдала всю эту сцену с каким-то странным выражением на лице. Ривьет заметил ее недоумение:
- Не обращай внимание. Чуть разговор заходит о деньгах, и Гадюка начинает оправдывать свое звание термоядерной.
- А что такое “термоядерная”?
- Мнэ-э-э-э… честно говоря, не знаю. Услышал от какого-то алхимика. Какая-то очень бурная реакция на что-то, по-моему.
- А мне всегда казалось, что бурная реакция – это “взрыв эмоций”.
- Давай поговорим на эту тему попозже, хорошо? У нас будет куча времени поговорить, а сейчас я, честно говоря, спать хочу…
- Так вы заберете меня с собой?
Ривьет недоуменно посмотрел на Изабеллу:
- Разумеется. А вдруг ты нам наврала? К тому же, ты точно покажешь этот тракт, и будешь служить нам в качестве заложницы, если что-то выйдет из-под контроля.
- Ривьет?
- Да?
- Спасибо.
- Э-э?
- Меня бы нашли и убили. А с вами… я чувствую себя, пусть это глупо звучит, спокойнее…
- Ах, вот ты о чем. Тогда пожалуйста. Смотри только, не разочаруйся.
Тем временем Наризад ходила вокруг костра кругами:
- Итак, - возбужденно вещала она вслух, - с Харером мы как-нибудь сладим… теперь гильдии… гильдиииии… хм… Роз нет, надо что-то еще… кого заодно нужно было давно убрать… хмммм… ТОЧНО! Лилия!
- Ты уверена? – недоверчиво поинтересовался Ривьет. Изабелла посмотрела на него:
- Что за Лилия?
- Группа самоубийц, отсоединившаяся от Роз года три назад. Они умудрились выжить, но до сих пор портят репутацию Розам и уводят у них клиентов. Иза, лучше не влезай во всю эту грязь, себе дороже…
- Конечно, Рив! – Гадюка обернулась к нему и встала в свою любимую позу – ноги вместе, тело чуть кокетливо наклонено, одна рука на поясе, а вторая, с вытянутым указательным пальцем, поднята, словно у объясняющей что-то учительницы, - гильдия Лилий, эти дурни, только позорят имя Роз! А так мы сможем избавиться от них!
- Дорогуша, - фамильярно вопросил Ривьет, - как ты надеешься подбить на эту аферу гильдию, заказы на удаление членов которой ты столько раз выполняла сама? Твое имя там просто-таки гремит!
- Ерунда! – Девушка махнула рукой, - мало того, что я заявлюсь туда без своей обычной рабочей маски: я и не подумаю представляться, а ради такой, как я, они будут СЧАСТЛИВЫ хоть в выгребной яме копаться… Рив, еще один смешок, и я запущу в тебя камнем.
- Извини, Нари. Я просто представил себе: Лилии - в выгребной яме, а ты стоишь наверху, и грозишь им кнутом… ай, я же просто пошутил!
3. Обманывая богов
Взошедшее солнце осветило влажную траву на склоне долины, заиграло радугой каплях росы. Ривьет протер глаза и неразборчивым мычанием приветствовал новый день.
Спалось ему на редкость плохо. Привыкший к мягкой перине на удобной кровати в теплой комнате, легендарный проходимец Некиоса и всего герцогства полночи проворочался на жесткой земле под порывами холодного ветра, от которого не спасал и плащ. Встав и с хрустом распрямив спину, Ривьет огляделся.
Костер потух; жидкий утренний туман заволок место ночевки троицы. По ту сторону костра, завернувшись как куколка в плащ и одеяло, спала Наризад.
Изабеллы не было.
В смятении, браня свою доверчивость на чем свет стоит, Ривьет обернулся – неужели сбежала?
По склону холма, осторожно ступая ногами по скользкой от росы траве, почти скользила, а не шла Изабелла. В руках она несла котелок с водой.
- Доброе утро, - бодро поздоровалась она, ставя котелок рядом с костром и начиная заниматься огнем, - как спалось?
- Отвратительно, - не погрешил против истины Ривьет.
- И мне, - не менее бодро, чем до этого, ответствовала девушка, - зато как приятно умыться в холодном ручье…
- Простудиться не боишься? – поинтересовался вор. Изабелла только покачала головой.
- Нет, совсем не… осторожно!
Но Ривьет, который собирался шагнуть вперед, уже споткнулся и растянулся на траве. С приглушенным рычанием, исходящим откуда-то из горла, он повернул голову и взглянул на сапоги: две коротенькие тесемки, на которые он обычно вешал сапоги, были связаны вместе.
Цикада уставился на Изабеллу взглядом, мягко говоря, слегка недоуменным. Та посмотрела на тесемки и хихикнула.
- Кобольды, - сообщила она, - неужели не знаешь? Маленькие нелюди, которым только дай – и они тут же устроят кучу мелких пакостей. Я сталкивалась с ними во время путешествий.
Ривьет сел и начал распутывать узел на тесемках:
- Они что – шнурки путникам связывают?!
- И не только, - девушка заговорила, обрадованная тем, что нашла тему для разговора, - иногда примешивают горькие травы к варящемуся чаю. Иногда привязывают уздечки лошадей к лукам. Ой, да у них множество развлечений!
Цикада, справившись с узлом, задрал голову:
- Рассвет давно был?
Изабелла возилась с огнем:
- Около часа назад.
- Пора нашу знакомую поднимать, - неожиданно бодро заявил Ривьет и, вскочив на ноги, направился к Наризад. Склонившись к уху убийцы, он почти провыл:
- Нари-и… встава-ай… встава-а-ай…
Та что-то буркнула и завернулась в плащ еще крепче. Вор отдернул край одеяла:
- Гадюка, хватит бока отлеживать!
- Иди знаешь куда… - пробормотала Наризад, в полусне отбирая одеяло у Ривьета.
- Идти куда?
- Ты в курсе…
Ривьет откашлялся. Наризад никогда не страдала избытком четкости в словах.
- Хорошо, дорогая, но только сначала я вытащу тебя из-под одеяла, цветик мой драгоценный…
Из-за одеяла донеслось непонятное блеяние, которое могло означать все что угодно.
- Ну давай, золотце, сделай приятное любимому.
- Люби… ЧЕ-ГО?!
Цикада с хохотом увернулся от кулака Гадюки:
- Нари, да у тебя насчет “любимого” целый комплекс!
- Иди ко всем чертям, Рив, - та, взъерошенная, с сонными глазами, выбралась из-под одеяла, зевнула как кошка и потянулась, - ах! Ну что, чай будет?
- Сейчас, - Изабелла уже подвесила котелок над огнем. Наризад помрачнела:
- Откуда это у тебя эта посудина?
- Вынула из мешка моей лошади, - мгновенно съежилась Изабелла.
- А… ну тогда ладно…
Завтракали припасами Гадюки, причем трапеза состоялась в полной тишине. Наконец, Наризад допила чай, бросила чашку в котелок и поинтересовалась:
- Значит, Кратос?
Ривьет помолчал, прежде чем ответить:
- Получается, что так.
- А ты, - Наризад сверкнула глазами на Изабеллу, - поедешь с нами. И без всяких “ни-ни”.
Похоже, Гадюка была слегка удивлена, когда пленница улыбнулась и с готовностью кивнула.
Собирались опять в тишине. Наконец Наризад, десять минут косившая взглядом на Ривьета, не выдержала:
- Рив, - тихим серьезным голосом спросила она у вора, напряженно оглядывающего окрестности, - в чем проблема? Я не чувствую опасности. Что у тебя?
- Локатор неприятностей у меня, боюсь, еще не отрос, - огрызнулся Ривьет, но тут же отбросил свое раздражение, - странно, Нари. Я, к стыду своему, только сейчас об этом подумал. Мы проспали всего в трех километрах от Некиоса всю ночь – и нас не нашли. Горел костер, ржали лошади – и нас пропустили? Странно.
Гадюка помолчала, потом одним движением запрыгнула в седло:
- Странно. Я тоже об этом подумала, но решила, что раз пронесло – значит, пронесло. А вообще – раньше надо было сообразить! Давай лучше уберемся отсюда подобру-поздорову, и чем быстрее – тем лучше.
Ривьет кивнул – и дал лошади шпор.
Шары столкнулись вместе и разошлись в стороны – ровным треугольником. Человек, стоящий над картой судьбы, нахмурился, и тронул камни, которые представляли фигуры в этой сложной игре. Второй удар, глухой стук гладких шаров – и снова на декаде Трех Путников лежит треугольник.
Человек улыбнулся. Игра час от часу становилась интереснее.
- Наконец-то! Кратос перед нами!
Ривьет поднялся на стременах и посмотрел вперед поверх головы ликующей Наризад: вдалеке виднелись стены города. Вор улыбнулся и поправил пояс:
- Слава Трем Путникам! А то я уже начал забывать, что такое ванная комната.
Изабелла куталась в плащ, который ей отдала Наризад:
- Отсюда до Восточного леса – рукой подать. Обозы будут там сегодня ночью, на ночевки они не останавливаются.
- Тогда поторопимся, - Ривьет тронул лошадь.
Через час они ехали по людной улице Кратоса и с интересом вертели головами, оглядываясь. Кратос располагался всего в дне пути от Некиоса, но жизнь здесь шла совершенно по другому: посекундно раздавались крики торговцев, хлопали двери лавок, откуда-то доносился хохот. После тихого Некиоса, этот город оглушал. Крупнейший перевалочный пункт путешественников и торговых караванов, Кратос по-прежнему оставался для своих исконных обитателей спокойным пристанищем – несмотря на то, что здесь, помимо лавок и ремесленных мастерских, по-прежнему были теневые кварталы, и по-прежнему здесь было полным-полно проходимцев.
- Ну что? – крикнул Ривьет Гадюке, перекрывая шум толпы, - куда теперь?
- Вон туда! – Наризад махнула рукой в сторону здания странной постройки – второй этаж был словно больше первого, и его края выпирали над стенами, - таверна “Крикливый петух”! Там остановимся, кинем вещи и пойдем по нашим делам!
Ривьет кивнул и проверил, едет ли за ним Изабелла. Та не отставала, хотя смотрела на все с таким искренним интересом и удивлением, что Ривьет удивился, как ее еще не заманили к себе в лавку бойкие торговцы безделушками.
“Крикливый петух” оказался чистой таверной, где чуть заметно пахло готовящимся мясом и пивом. Пока Наризад громогласно препиралась с хозяином (“Серебряный за всех! Да ты меня грабишь, приятель!”), Цикада успел на глазок оценить посетителей. В зале сидело около семи человек – явный представитель местных алкоголиков, два блестящеглазых цыгана, косо поглядывающие на новоприбывших, и четверо-пятеро крепко сбитых крестьян в грубоватой, но добротной одежде, на которой у кое-кого еще оставались соломинки или пятна пыли. Работники полей и ферм, может, ремесленники… в основном непьющий люд. Судя по всему, центр Кратоса – тихое место, и даже к обыденным кражам кошелька тут не привыкли. Ради интереса Ривьет прогулочным шагом прошелся туда-сюда по зале, правда, обходя цыган широким полукругом. К Наризад и Изабелле вор вернулся уже с тремя позвякивающими мешочками.
Поднявшись наверх, Гадюка и Цикада расшнуровали тесемки кошельков:
- И это – все, на что ты способен?! – презрительно-недоуменно вопросила Наризад, - тут и золотого не наберется!
- Что ты хочешь от крестьян? Золотых копей в огороде? – обиженно поинтересовался Ривьет. Наризад скорчила ему в ответ рожу.
Обиженный вор отправился в свою комнату и напоследок шумно хлопнул дверью. Ему хотелось хотя бы немного подержать в себе такое тонизирующее чувство, как раздражение, однако впечатление от комнаты почти рассеяло весь его мрачный настрой. Широкая, с высоким потолком, комната была хорошо освещена светом, падающим сквозь большое двустворчатое окно. Ривьет не удержался и, подойдя к окну, широко распахнул его. Ветер дохнул в комнату, прошелестев чистыми покрывалами на кровати и краем пыльной ривьетовой куртки; солнце на мгновение ослепило Цикаду. Подставив лицо теплым лучам, Ривьет вытянул спину и положил руки на подоконник. Листва дерева, чьи ветви почти влезали в окна Ривьета и соседних комнат, играла светотенью на его веках и губах, растянутых в полуулыбке.
Через некоторое время тихо скрипнула дверь. Ривьет отвернулся от окна, все еще жмурясь:
- Кто?
- Ривьет, к тебе можно? – из-за двери раздался голос Изабеллы, - я не мешаю?
- Нет. Заходи.
Девушка вошла в комнату и прикрыла дверь. На мгновение Цикада даже не узнал ее: девушка успела умыться и переодеться. Хотя нет, платье было старым… только девушка успела, вооружившись ниткой и иглой, подшить истрепанные края и застирать грязные пятна, оставшиеся на ткани после ночных некиосских приключений. Вымытые волосы были подобраны и стянуты в хвост; пряди вороных волос ручейками падали на щеки девушки.
- Я хотела спросить… Ривьет, почему ты так на меня смотришь?
- Как “так”? - рассеянно спросил тот, мысленно делая себе выговор за то, что расслабился.
- Зачарованно?..
- Тебе, наверно, показалось, - тот шаркнул ногой, - слушай, а сколько уже прошло времени, как мы разошлись по комнатам?
- Около получаса.
М-да. Он действительно давно не выхватывал себе лишней минутки, чтобы погреться на солнце.
- Кхм… знаешь что? Боюсь, тебе придется посидеть этот день под замком, - полупримирительным тоном сказал Ривьет. Изабелла посмотрела на него, слегка склонив голову набок:
- Не доверяете?
- Вот честно скажу – нет, - заявил Ривьет, прикладывая руку к сердцу, - у нас такая профессия – не верить никому и ничему. А уж богатеньким дочкам передовых купцов торговой гильдии – тем более…
- Хорошо, - тихо сказала та. Ривьет, приготовившийся было выстраивать глухую оборону, запнулся и удивленно посмотрел на нее, - в конце концов, вы увезли меня от отца.
- Нет, я этого не понимаю, - сказал Ривьет, спускаясь в главную залу и вертя на пальце ключ от комнаты Изабеллы, которую только что запер, - мы ее похитили, теперь заставляем раскрывать секреты папаши… а она еще и благодарить нас собралась? Меня же совесть до смерти замучит!
- Лучше бы все они так реагировали на нашу работу, - буркнула Наризад, глядя на усаживающегося напротив Ривьета, - мы им карманы, понимаешь ли, облегчаем, а они… эй, там! – она подняла руку и щелкнула пальцами, - еще пива за этот столик!
Ривьет плюхнулся на стул и потянулся. После ванны и смены одежды жизнь казалась проще.
Напиток принесли. Разлив по кружкам пиво, Наризад подняла свою и подмигнула напарнику:
- Ну что? За новое совместное предприятие?
- Именно! – Ривьет подмигнул ей в ответ, - вздрогнем!…
Ривьет шел по улицам Кратоса в премерзком настроении. Ну да… “за совместное предприятие”… ей легко говорить!
Цикада с тоской поглядел на кромки крыш. Он брел по тихим и малолюдным улочкам того района города, который добропорядочные жители стараются обходить. Тишина никак не подбадривала Ривьета в его текущем задании. Скорее наоборот.
Вор шел и шел, а улицы становились все темнее и уже. Солнце редкими лучами озаряло грязную булыжную мостовую, меркло в маслянистых лужах, освещало пылинки, кружащиеся рядом с заколоченными окнами. Пройдя еще несколько таких переулков, Ривьет свернул в крошечный дворик между домами.
Чистота этого маленького закоулка резко контрастировала с окружающими его улицами; булыжник здесь словно отдраили, на окнах – аккуратные ставни. Единственная дверь, ведшая со двора в глубины дома, была не заколочена, а заперта на засов. Рядом с дверью стоял, лениво привалившись к стене, недоброго вида детина. Ривьет сглотнул – и шагнул на свет.
Мужлан – судя по всему, охранник – приоткрыл один глаз и, жуя соломинку, смерил Рива взглядом. Его брови удивленно поднялись и, отлипнув от стены, охранник одной рукой поднял засов.
- Проходи, Цикада, - буркнул он, толкнув дверь. Та с едва уловимым скрипом распахнулась, открывая проход в темный коридор. Ривьет боязливо шагнул в сумрак, дверь за его спиной захлопнулась.
Ну вот теперь путь обратно точно отрезан. Во всяком случае, теперь Наризад не сможет обвинить его в слабоволии. Ривьет поежился и, одернув куртку, пошел вперед.
Братья Хареры… самые странные и неоднозначные фигуры в жизни различных низших слоев общества. Пожалуй, не совершалось ни одного мало-мальски значимого ограбления, кражи, убийства, о которых бы не знали братья: Альберт и Джозеф Хареры. Эти двое поддерживали свой, весьма своеобразный бизнес: они контролировали количество совершаемых преступлений во всей Империи. Они не сдавали всех подряд властям; они не уничтожали конкурентов и недоброжелателей сами. Они, согласуясь с собственными правилами и стандартами, просто отслеживали всю деятельность убийц, мошенников, воров, грабителей, разбойников… Они оставляли в покое тех, кто просто занимался своим делом; не вмешивались, если вдруг одна гильдия брала верх над другой по количеству и качеству провернутых дел. Однако, когда появлялся кто-то или что-то, что нарушало уже сложившуюся общую картину, Хареры вмешивались, устраняя этого кого-то или что-то. Спокойствия в ряды различного сброда такая политика не добавляла; при удачном стечении обстоятельств, гильдия вполне могла настроить Хареров против своих врагов, обвинив их в нарушении неписаных правил этикета криминала. Несмотря на странности братьев, у них и их дела было весьма и весьма много сторонников и последователей, которые уже сформировали свою собственную гильдию, состоящую из полу- и профессионалов.
Никто не знал, что сподвигнуло братьев, с их деятельностью и желанием работать, заняться таким сомнительным делом. Их многие ненавидели – хотя обычно втихомолку – а остальные просто старались не иметь с ними общих дел или даже пересекающихся тропок. Хареры ВСЕГДА были хорошо осведомлены, ни одна новость не проходила мимо них. Это лишь подливало огня под ноги различным преуспевающим преступникам: шутка ли, сидеть и гадать, придет ли наемный убийца, посланный за твоей головой из-за твоего последнего дела… ясно было одно: без магии тут не обошлось. Младшего из братьев давно подозревали в колдовстве, а уж то, что Хареры были фанатиками, приверженными Хранителю Баланса Нерону, знали все, кто вообще знал о Харерах.
Пройдя по темному коридору и свернув за угол, Ривьет чуть не уперся носом в грудь еще одному охраннику. Тот опустил на вора глаза:
- Кто?…
Надо же. Стоит на внутренней страже, и не узнал его, Некиосскую Цикаду, в лицо!
- Ривьет. Поговорить с Альбертом надо. Срочно.
Детина нахмурился и смерил Рива еще одним оценивающим взглядом:
- По какому делу?
- Касательно трактов торговых гильдий.
Глаза охранника расширились; потеснившись и освободив место для Ривьета, он постучался в толстенную дубовую дверь, которую до сих пор загораживал своей тушей, и толкнул ее. Всунувшись внутрь, он что-то пробасил. Дверь приглушила речь отвечавшего. Охранник высунулся обратно и указал Ривьету на проход:
- Проходи. Только говори по делу, и без фокусов.
Свет упал дорожкой к ногам Ривьета. Сглотнув, он шагнул вперед.
Комната, в которой он оказался, была небольшой, обитой деревом. Солнечный свет ударил Ривьету в лицо, и он заморгал, пытаясь избавиться от подкативших к глазам слез.
- Надо же, кого я вижу.
Тихий голос, изрядно сдобренный ироническими нотками, заставил Ривьета вздрогнуть. Сделав маленький шаг в сторону, он ушел из-под лучей солнца и огляделся. По трем стенам комнаты – справа, слева и сзади – шли стеллажи с книгами. У противоположной двери стены, в которой сияло солнечными лучами окно, стоял массивный стол, за которым сидел мужчина, лет сорока-пятидесяти на вид. Темные волосы, которые начинала брать седина, спадали за плечи, лицо обрамляла небольшая бородка. Внимательные голубые глаза в упор смотрели на Ривьета, губы чуть искривились то ли в полуулыбке, то ли в недовольной гримасе. Перед Цикадой сидел полулегендарный Альберт Харер.
Последовавшая пауза оборвалась с голосом Альберта – тихим, спокойным, гипнотизирующим.
- Итак, какие же вести принес мне Ривьет “Цикада” из славного города Некиоса?
Последние три слова были произнесены с изящно завуалированной издевкой. Ривьет сглотнул и, пытаясь сохранить свое обычное выражение лица, ответил:
- У меня есть новости для Вас, милорд. Важные новости.
Альберт не мигая смотрел на него две секунды. Потом усмехнулся и сменил позу в своем кресле:
- Надо же. Ты собрался удивить меня?
Ответом ему было недоуменное тяжелое молчание. Альберт тихо крякнул и встал:
- Интересно будет послушать, что знаешь ты такого, чего не знаю я. Хотя, - Альберт безбоязненно повернулся к Ривьету спиной, сложил руки крестом на пояснице и посмотрел в окно, - у меня нет времени – да и желания, признаться, тоже – копаться в проблемах той ямы, что ты именуешь своим городом.
Цикада напрягся. Харер-старший помолчал, разглядывая улицу за окном. Потом, вздохнув, он продолжил:
- Некиос… я бывал в этом городке. Сборище грязных крыс, пытающихся отгрызть себе кусок побольше. Даже если эта падаль, за дележ которой они грызут друг другу глотки, уже смердит. Нет, ажиотаж вокруг нее не спадет, пока у каждого зловонного лоскута не будет хозяин – такой же зловонный, жадный, жалкий владелец. Да-а, Некиос. Один из позорных знаков Веллинара, который как язва впился в тело графства…
Ривьет молчал. Злоба начинала закипать в нем. “Пользуется своей властью, подонок” – с ненавистью подумал он, - “неприкрыто, упиваясь ей, испытывая наслаждение от того, что втаптывает меня в грязь. И ждет от меня одно из двух: покорности и раболепства или… или же предлога выпустить мне потроха”.
- Мой папаша говаривал – “В зловонии рождаются только черви”. Можно сказать это и про твой любимый городок, Ривьет “Цикада”. Ты и сам оттуда, верно? Ах нет, нет же… в четырнадцать лет тебя, ободранного сироту, подобрали Розы… так ведь?
Ривьет молчал. Только кулаки его сжимались все сильнее, сильнее…
- Ты тоже крыса, Цикада. Потому что вырос среди крыс. И знаешь все их повадки. И тоже шевелишься где-то в грязи там, в выгребной яме…
Сделав два шага вперед, Ривьет с хлопком опустил обе ладони на стол. Альберт с немного недоуменным видом обернулся.
- Вы недооцениваете меня, милорд Альберт, - тихим, опасно вкрадчивым голосом произнес Ривьет, - среди крыс рожден, крысами воспитан, но не крыса. Даже среди паразитов может расти хищник, и грызуны взрастили кота. Кота, который скоро начнет охоту за ними. И они видят это, и боятся этого. Оттого ненавидя свое дитя все больше.
Альберт поднял одну бровь. Цикада растянул рот в обманчиво широкой улыбке:
- Я не угрожаю – нет, обереги меня от этого Никор. Я просто хочу уточнить, с кем Вы разговариваете. Нет, не смотрите на меня так – я прекрасно знаю, что сейчас, разговаривая таким образом с Вами, подвергаю свою жизнь опасности. Но давайте!.. По-вашему, такие “крысы”, как Некиосский ублюдок, ходят в гости к Харерам только для того, чтобы выслушать Ваше мнение о своей скромной персоне? Нет, у нас еще остался инстинкт самосохранения. Без прочной основы или туза в рукаве мы никогда не делаем нового шага. Так что, - он еще раз громко усмехнулся и сделал рукой широкий жест, - давайте! Вам легко лишить меня жизни, но! Будет ли после этого еще один смельчак, который придет к Харерам с моей или своей новостью?.. Увы, но все, что я имел сказать Вам, я в таком случае благородно унесу с собой в могилу.
Альберт молчал, молчал и Ривьет. В тишине взгляды голубых и серо-зеленых глаз встретились в жестоком поединке.
“Правильно поставленная фраза” – подумал Ривьет и позволил себе слегка нагловато усмехнуться серьезному взгляду Харера-старшего, - “всего лишь одна фраза заставит его задуматься над смыслом моего, казалось бы, бессмысленного существования. Хареры слишком любят не предназначающуюся для них информацию, чтобы так легко брезговать ею”.
У Ривьета успело заломить в спине, когда Альберт наконец хмыкнул и вскинул подбородок:
- Ну что ж, Некиосский кот. Давай послушаем тебя.
Ривьет, едва заметно вздохнув, выпрямился. Он очень надеялся на то, что Альберт не заметил, как Ривьет задерживал дыхание от напряжения и как чуть заметно крякнул, разгибая затекшую спину.
- Новости таковы, - начал Цикада безразлично-доверительным тоном, - что одна не в меру беспокойная компания хочет совершить о-очень большую ошибку.
- Точнее, - сухо поторопил его Альберт. Вот это дело, мелькнуло в голове Ривьета. Другие бы вмиг позволили бы одурачить себя чарами Ривьета, но этот!..
- Всем известно, что пути караванов торговой гильдии неприкосновенны, - Ривьет оперся о стол и прямо посмотрел в глаза Альберту. Ни один мускул не дрогнул на их лицах, когда вор отчетливо произнес, - и все же одна гильдия намеревается преступить этот закон, атаковав караваны, воспользовавшись при этом найденной картой трактов.
Повисла тяжелая тишина. Наконец Альберт, уставившись на Цикаду с доброжелательностью голодного стервятника, спросил:
- И откуда же известно это тебе, кот из Некиоса?
“Черт, почему именно на этот вопрос у меня нет четкого и однозначного ответа?!”
Ривьет выпрямился и начал поправлять манжеты куртки:
- Мне многое известно.
“Так, хорошее начало…”
- …и это вполне понятно…
“Так, а почему понятно?”
- …ведь кота растили Розы.
“Черт с ним! Хотят меня обратно в свои ряды – придется меня прикрыть!”
Альберт вздернул бровь:
- Розы? Ты вернулся к ним?
- В скором времени намерен сделать это.
Слова сорвались с губ Ривьета раньше, чем он понял, что оступился в своей цепочке лжи. Вопросительный взгляд Альберта подстегивал сильнее, чем кнут, и Цикада быстро нашелся:
- Я имею в виду, в Морекон. Обратно к сердцу гильдии, - выждав секунду, Ривьет уточнил, - я в Кратосе только по своим делам…
- Какие дела привели тебя сюда? – безапелляционно спросил Харер-старший. Цикада с видом беспрекословной покорности опустил глаза:
- Вы наверняка помните о Лилиях, милорд?
- Отсоединившаяся часть Роз?
- Верно, милорд. Как я мог усомниться в том, что Вам это неведомо? Эти наглецы осели тут, в Кратосе… вы понимаете, нам надо бороться с предателями.
Альберт чуть заметно кивнул.
- Теневая игра, а, Ривьет?
- Собственно… да, именно она.
- Хм… - Харер-старший задумался, - давно я не смотрел, что творится с Мореконе. Теневые игры никогда не доводят до хорошего…
Ривьет напрягся. Он не может ждать, он должен получить добро на это дело прямо сейчас.
- Я не один, если Вас что-то смущает.
Альберт отвлекся от раздумий и, подняв голову, вопросительно посмотрел на Цикаду. Тот продолжил:
- Естественно, я взял напарника. Вернее, напарницу. Гадюку, если быть совсем точным.
Улыбка растеклась по лицу Альберта:
- Наризад! Лучшая из убийц Роз… тихая и беспощадная тварь, Невеста Хильды. Лучшей компании для тебя, кот из Некиоса, они и придумать не могли.
Цикада молчал. Нечего тут было сказать. Защищать Нари? А кто ж она еще такая, как не беспощадная, безжалостная тварь, голем в красивой оболочке, зачарованный на убийство?
- Что ж, - Альберт открыл ящик стола и вытащил трубку и кисет, - я пошлю голубя в Морекон, узнать, насколько правдивы твои слова насчет Роз. Когда и как будет совершено нападение?
Ривьет слегка удивился – как же так? А как же вопросы насчет метода и способа узнавания про тракт торговой гильдии, про время следования, про план нападения?.. Тут вора осенило – ну конечно, он сам сказал про теневые игры! А кроме разжигания внутренних конфликтов и рытья волчьих ям, теневые игры включали в себя шпионаж. А раз шпионам в руки попалось такое дело, как нападение на торговые тракты, то грех не воспользоваться ситуацией и не наябедничать сильным мира сего.
- Сегодня ночью, в Восточном лесу. Где-то там проходит тракт…
- Тсссс! – приложил палец к губам Альберт, - не шуми насчет этого, и подружке своей скажи. А то вместе с трепливыми языками потеряете и головы.
Ривьет шумно сглотнул и кивнул. Харер набил трубку табаком и потянулся за лучиной, лежащей на жаровне у стола:
- Итак, Восточный лес… Лилии не настолько опасны, чтобы посылать туда гарнизон… но это все же бывшие Розы… интересно, очень интересно… - Альберт задумался, пуская клубы табачного дыма, пахнущего чем-то пряным. Наконец, после минуты тяжелого молчания, он изрек:
- Итак, мой дорогой Кот… я верю тебе. Я готов поверить, что с тобой Наризад Гадюка, хотя только потому, что она сегодня была замечена в Теневых кварталах. И я готов поверить твоему сообщению. Возможно, это нападение связано с пропажей дочери одного из торговцев… да не о том речь.
“Ох, черт… нет, брат, ты даже не догадываешься, насколько близко подошел к истине!” – завертелось в голове у Ривьета. Однако он разумно промолчал.
- Я отправлю своих воинов туда… НО! С одним условием, - Альберт еще раз пыхнул трубкой, вынул мундштук изо рта и указал трубкой в грудь Цикады, - ты пойдешь с ними. Позволяю назначить тебе время и место встречи, дабы ты ничего не перепутал. Но учти… опоздаешь хоть на пять минут – и ты будешь записан в смертники. Если твои слова подтвердятся… - мундштук вернулся на место между губ Альберта, - то ты останешься жив, и тебе заплатят. Так или иначе, ты не зря рискуешь, рассказывая мне все эти байки.
Ривьет встретился взглядом с Харером и произнес:
- Десять часов ночи, после удара колокола. Восточные ворота, которые никогда не охраняются.
- Идет, - Альберт кивнул, задымив при этом не хуже паровоза, - итак, Кот из Некиоса… иди, и постарайся не подвести ни меня, ни свою глотку.
Ривьет слегка поклонился. Сердце его бешено стучало.
- И помните, - добавил Харер-старший, – никакой самодеятельности. Хоть монета из обозов торговой гильдии упадет в твой или Гадюкин карман – и вы последуете за Лилиями.
- Безусловно, - глухо проговорил Ривьет. Внезапно он почувствовал, что его колени подкашиваются. Развернувшись, он подошел к двери, взялся за ручку…
- Кстати!
Сердце Ривьета упало. Он обернулся, чувствуя, что посерел лицом.
Харер-старший отсалютовал ему трубкой:
- Шли искренний привет Наризад Гадюке, змее из Морекона. Она все же очень хорошо делает свое дело.
Когда Ривьет закрывал за собой толстую дверь, ему послышался смех живого бога, которого он только что обвел вокруг пальца.
Обратная дорога Ривьета заняла у него ровно в два раза меньше времени, чем к Хареру. Он шел торопливым шагом, опасливо глядя по сторонам, сжимая висящий на поясе кинжал и вздрагивая от каждого шуршания мыши или мяуканья дворовой кошки. Когда под его ногами появилась читая мостовая центральных улиц, он вздохнул и распрямил спину. Когда в опускающихся на город сумерках он заметил огни “Крикливого петуха”, Ривьет почувствовал, как с его плеч свалилась гора.
Он вошел в таверну, стараясь не скрипнуть дверью или половицей, но, оказавшись внутри, тут же понял, что его опасения привлечь слишком много внимания были безосновательны: и трактирщик, и служанки, и посетители во все глаза глядели на кого-то за центральным столиком.
Проходя между столами, Цикада понял, что его худшие опасения оправдываются: за столом, привлекшим общественное внимание, восседала Наризад. Сняв перчатки и куртку, аккуратно подняв рукава, она с остервенением боролась с – судя по костям, сваленным на соседнем блюде – третьим цыпленком. С первого взгляда становилось понятно, почему Гадюка пользуется здесь такой популярностью – даже если в Кратосе жили последние идиоты или простаки, все равнодля них умение Наризад орудовать ножом было подозрительным. Очень подозрительным.
- Нари, за тобой наблюдают, - шепнул ей Ривьет, садясь напротив девушки и щелчком пальцев подзывая служанку.
Наризад воткнула нож в стол и яростно посмотрела на Ривьета:
- Слышь ты, фокусник! – заявила она на ползалы, - ну и что, что я машу этой тупой штуковиной как мясник тесаком?! Даже жонглеру и шпагоглотателю надо питаться, не только вам, фиглярам!
Полтаверны вздохнуло с облегчением и вернулось к своим трапезам. Цикада попросил у служанки эля и, подождав, пока та уйдет, чуть ли не зашипел на Наризад:
- Тебе сейчас просто повезло! Другие не купятся на твои крики насчет жонглеров, и у нас будут проблемы!
Разорвав цыпленка напополам, Гадюка взяла пальцами ножку несчастной птицы и погрозила ею Ривьету:
- Расслабься, Рив. Я же предупредила тебя, что все будет как обычно, - она подмигнула вору и вгрызлась в куриную ножку, - такой трюк работает всегда, что бы твоя трусливая душа тебе не говорила по этому поводу.
Ривьету принесли эля. Минуты три он сидел, смакуя напиток, и ждал, пока Гадюка не доест свою курятину. Наконец, сходив и вымыв лицо и руки, Нари вернулась с кружкой горячего травяного настоя.
- Я слушаю, - тихо сказала она, устраиваясь поудобнее и с любопытством глядя на Ривьета. Тот вздохнул:
- Все прошло гладко.
- Как – гладко? – поморщилась Наризад.
И Ривьет рассказал ей все. Не забыв, правда, обойти стороной то, что он назвал ее имя и имя гильдии.
Под конец повествования на него смотрели два зеленых блюдца. Цикада даже слегка загордился: на лице этой наглой и самоуверенной особы было написано восхищение.
- Не верится! – наконец выпалила Наризад, - просто не верится! Рив, ты истинный трепач Роз!
- Я же просил тебя не упоминать про них, - сморщился Цикада, хотя на этот раз убийца была права – именно в гильдии Ривьету привили умение очаровывать и убалтывать людей. Наризад тем временем продолжала петь хвалебные песни:
- Признаться, я немного сомневалась в том, что ты уйдешь оттуда спокойным шагом, да еще и повернувшись к Хареру спиной! Фантастика! Давно в моей карьере не было все так гладко, без сучка, без задоринки!
- Кстати, - поинтересовался Ривьет, - что с Лилиями?
- Все великолепно, - улыбнулась девушка. И начала рассказывать.
Ей немного не повезло, когда она вошла в теневые кварталы, и она сразу же нарвалась на нескольких… “должников”, как выразилась Наризад. Вполне возможно, они пришли сюда именно за ней – на случайную встречу это не было похоже. Ей пришлось немного пропетлять по дворам (Ривьет прекрасно знал, что “пропетлять по дворам” у его подруги значило устроить гонку с взятием препятствий, состоящих из разнообразных заборов, мусорных куч и домов пониже остальных и с большим количеством балконов и выступов. Так или иначе, но половина теневых кварталов сейчас точно стоит на ушах), прежде чем преследователи отстали от нее. И в этот момент Фортуна повернулась к Наризад нужным местом – она забралась в самое сердце теневых кварталов, миновав при этом всевозможные “форпосты”, которые далеко не всех впускали в эту часть Кратоса.
Прогулявшись по этим улицам, Наризад была разочарована: как правильно предположил Ривьет, Кратос совершенно не походил на Некиос с его многообразием всяких проходимцев. Теневые кварталы оставались теневыми, только вот население их составляли нищие и бедные торговцы всяким барахлом. Никаких гильдий, никаких братств, никаких головорезов в подворотнях. Знакомая с традициями и любимыми уловками Роз, Гадюка очень скоро нашла сеть подвалов, которые занимала гильдия Лилий – отступники беззастенчиво украли идеи расположения и укрытия штаба у Роз.
Наризад удивила еще одна вещь: несмотря на то, что она, персона весьма колоритная по виду и поведению, не знамо откуда появилась в штабе гильдии, на нее обратили разве что очень мало внимания. Понаблюдав за жизнью гильдии изнутри, Наризад пришла к выводу, что Лилии, если им не мешать, сгниют сами в себе: она сама свидетельницей того, как два “брата по оружию” сцепились насмерть прямо внутри помещения. Глядя на поверженного, умирающего от раны под ребра, Наризад почувствовала удивление и презрение: у Роз открытое убийство другого гильдийца каралось долгой и мучительной смертью. Если ты хочешь избавиться от конкурента, сделай так, чтобы это выглядело как случайность или происки врагов. Но вот так… никогда.
Гадюке легко удалось ввертеться в одну из мрачных компаний, пьющих в углу горькое пиво. Пустив в ход все свое обаяние и проглотив все обычные остроты, она поведала Лилиям великолепную историю о той грандиозной афере, что затеяла она. О тайных путях, благодаря которым она подслушала канцлеров торговой гильдии. О том невероятно богатом караване, что тайком ото всех – даже от начальства торговой гильдии и, представьте себе, и братьев Хареров тоже! – поедет по заброшенному узкому тракту в Восточном лесу… продолжать стоит?
Сброд, что сидел вокруг Наризад, встрепенулся. Мгновенно компания разрослась и начала расспрашивать Гадюку о подробностях шокирующей операции, которая тут же родилась в гениальных умах их подельников. Наризад хлопала абсолютно честными глазами, опускала ресницы, весьма охотно рассказывала о тракте и караване всякие небылицы, но как только кто-то усомнился в ее честности, девушка превратилась в фурию. “ЧТО? Как вы посмели мне не поверить? Я прихожу и выкладываю старым друзьям все, а они мне нож в поясницу ткнуть хотят? Только посмейте меня убить, и останетесь ни с чем!”. Лилии тут же стушевались и заверили свою благодетельницу в том, что честнее ее – только Нерон, хранитель всемирного равновесия.
- Итак, - завершила Наризад свой рассказ, - я обо всем договорилась. Они наберут компанию человек эдак в пятнадцать, и пойдут туда, куда я их поведу.
- Молодец, - Ривьет кивнул, - тогда нам скоро расходиться за своими “подопечными”…
- Угу, - Наризад отпила своего настоя, - у меня встреча в десять часов, возле Восточных ворот… Рив, что ты на меня так вылупился?
- ГДЕ?
Самообладание Цикады начало рушится по крупицам.
- У Восточных ворот, где ж еще, - фыркнула Наризад, - они же никогда не охраняются, и до леса оттуда рукой пода…
Внезапно она запнулась и уставилась на Ривьета таким же диким взором, как и он на нее. Просидев в оцепенении минуты две и проглядев друг на друга все глаза, парочка, похоже, впала в транс.
Наконец Ривьет промямлил:
- Нам крышка.
В тон ему ответила Наризад:
- Мы снова влипли.
- Когда эти две толпы головорезов там пересекутся… - Ривьет закатил глаза и застонал.
- Спокойно, - Нари заиграла ручкой своей опустевшей кружки, - главное – оставаться спокойным…
Даже в такую минуту Ривьет не мог не удивиться поведению своей старой знакомой. Минуту назад, пока все было нормально, она была похожа на крикливую торговку, нахальную и громкоголосую. Сейчас же, когда наступил карьерно-жизненный кризис, Гадюка превратилась в тихого холодного хищника, сосредоточенного и внимательного.
- Нам надо забрать Изабеллу, и тихо линять из города, - тихим голосом проговорила Наризад, - немедленно. Сейчас же. Надо уйти отсюда, пока за нами не приставили шпионов.
- Поднимайся за девушкой, - пробормотал Ривьет, - только так, как если бы у нас ничего не случилось. Я расплачусь с хозяином.
Наризад поднялась и обычной своей небрежной походкой пошла к лестнице. Ривьет, дождавшись, пока плащ девушки не исчезнет в проходе, встал и направился к трактирщику. Расплатившись, он отвернулся от хозяина, завязывая тесемки кошелька – и тут взгляд его упал на балкон второго этажа. Там, в тени рядом с проходом к комнатам, он увидел Наризад, и даже тень не смогла оттенить мертвенную бледность, покрывшую ее лицо. Девушка, мертвой хваткой вцепившись в поручень, поймала глазами взгляд вора, и прошептала – Розы учили своих подопечных читать по губам – слова, от которых сердце Ривьета упало.
“Она пропала”.
4. Танцы под свирель Фортуны
- Лиз, ты где застряла? Иди скорее! – с этими словами и беспечным выражением лица Ривьет взлетел вверх по лестнице. Там он, нырнув в тень, кинулся к Наризад.
- Что значит “пропала”?!
- Комната пуста, - зашипела та, - дверь была заперта, замок в целости, но Изабеллы нет!
Они кинулись вдоль по коридору к комнате Изабеллы. Дверь была приоткрыта – Наризад незачем было закрывать ее. Остановившись около двери, Ривьет внимательно осмотрел замок – действительно, ни она сам, ни дверь не были тронуты.
- Черт побери, как такое возможно?! – Наризад тем временем переворачивала комнату вверх дном. Ривьет вошел внутрь и прикрыл дверь, рассеянно оглядываясь по сторонам.
- Она не могла просто сбежать, - Наризад кинжалом подняла с ночного столика уже знакомую обоим Ящерицу Камня, - она бы в жизни не бросила эту побрякушку.
С этими словами, Гадюка убрала украшение за пазуху куртки.
- Но как, черт побери, это объяснить? – прорычал начинающий звереть Ривьет – почему сначала все было так хорошо, а потом стало… стало вот так?!
- Не знаю, - Наризад уселась на спинку кровати и поджала ноги, - выкрали?.. Но кто?
- Лилии?.. Хареры?.. Хотя, если судить по словам Альберта, он лишь знает о пропаже некоей богатенькой девицы, и нас не подозревает.
- Ага. А каких еще идиотов подозревать в краже столь лакомого куска?
- Не о том речь. Но я все еще…
Ривьет запнулся на полуслове и уставился куда-то в сторону. Наризад проследила за его взглядом.
- Окно закрыто, - машинально проговорила она, - и это второй с половиной этаж.
Ривьет распахнул окно и оглядел ставни.
- И тут нет никаких веревок, - заявила Наризад, заглядывая ему через плечо.
- Подожди… - Ривьет смотрел куда-то в сумерки, - они и не нужны.
И он ткнул пальцем в веточки, легшие на подоконник.
Оба высунулись в окно чуть ли не по пояс. Дерево, которое днем играло мозаикой на лице Ривьета, сейчас таинственно шелестело листьями, время от времени качая ветвями. Дерево, растущее под окном, словно подставляло свои сучья, как ступени, возможному похитителю, влезшему из окна…
- Нари, посторонись, - Ривьет сделал шаг назад, и вспрыгнул на подоконник. Ловко сохранив равновесие, он взялся рукой за ветвь и перебрался на сук дерева. Ветвь прогнулась, но все же держала.
Через несколько секунд Ривьет уже был на земле. Спустя мгновение, к нему присоединилась Наризад.
- Я проверила окно, - сообщила девушка, выбирая листья и сучки из складок плаща, - его можно и закрыть, и открыть снаружи.
- Та-а-ак, - Ривьет потер руки, - одна загадка решена. Теперь надо быстро сообразить, кто…
Внезапно Гадюка стала бледной как полотно:
- Да обережет меня кинжал Хильды!..
- Нари, что с тобой? – Цикада не на шутку забеспокоился. Он никогда не доверял той дряни, что пили в гильдии Роз ради улучшения восприятия – демоны знают, как на нее может среагировать организм.
- Цыгане, - простонала Наризад, хватаясь за голову, - Вербовка…
- О чем ты? – Ривьет тут же вспомнил две скрючившиеся за столом фигуры в таверне сегодня днем – ох, не понравились они ему тогда…
- У цыган Веллинара, - сглотнув, начала Гадюка, - есть старинный обычай. Я узнала об этом случайно, когда мне пришлось месяц прожить в таборе под видом торговки. Тебе ведь известно, что цыгане вымирают, у них порченая кровь. Есть годы, когда детей в таборах недостает, и в следующие годы цыгане могут стать уязвимыми для нападений. Тогда мужчины отправляются в города и деревни… они выкрадывают девушек и юношей, увозят в свои лагеря, а там – я до сих пор не знаю, как – они привязывают их к себе навсегда. То ли ритуалом, то ли заклинанием, то ли гипнозом. И если Изабелла угодила в их лапы…
Ривьет с горечью вспомнил девушку: водопад черных кудрей, миловидное лицо, изящное сложение, смуглая кожа… она бы пришлась кстати к любой пляске цыган, к любой их песне, к любому табору…
- Эти двое в таверне, - Рив потряс головой, запустил пальцы в волосы, - я как чувствовал – не жди от них добра… нам надо выехать из города, Нари. Надо в любом случае.
- Я приведу лошадей, - шепнула девушка и, завернувшись в плащ, словно канула в сгущающуюся темноту.
Ривьет стоял, перекатываясь с пятки на носок, и нервно косился по сторонам. Как же они были глупы, раз провели девушку в комнату вот так, на виду, словно заявляя – вот она, добыча, придите и возьмите…
Вскоре раздалось фырканье и глухое ржание, и из темноты явилась Гадюка, ведущая на поводу трех лошадей.
- Цыгане не могли остановиться в городе, - сказала она Ривьету, отдавая ему поводья, - но они вполне могли остаться под стенами, чтобы песнями и танцами приманивать любопытных полуночников. Нельзя оставлять эту возможность без внимания. Пошли. Я знаю путь…
- Наризад, КАКОЙ путь?
- Через Восточные вор… ах, черт, запамятовала. В любом случае, надо посмотреть, что там происходит.
- Всегда замечал за тобой нездоровое стремление навстречу неприятностям, - хмуро заметил Ривьет. Наризад промолчала, то ли не расслышав, то ли не желая начинать неуместный скандал.
Еще за три улицы они услышали результат своей аферы – лязг стали и гневные крики. Остановив лошадь, Наризад с тоской посмотрела в направлении ворот.
- Ну-у… - тихо протянул Ривьет, косясь на спутницу, - как теперь?..
Гадюка кусала губу, сжимая в руках поводья.
- Большего мне и не надо. Теперь надо выбираться из города кружным путем – я помню еще один выход.
Так или иначе, но спустя пятнадцать минут, удачливо пройдя через северо-восточные ворота, лошади путешественников уже продвигались в высокой траве за стенами Кратоса.
- Цыгане не прячутся, - поморщившись, сообщила Наризад, - не прячутся, и редко когда кого-то боятся. Табор нельзя пропустить мимо случайно, нельзя…
Миновав угол стены, лошади запрядали ушами и недовольно зафыркали – ночная тьма впереди разорвалась светом и шумом большого стойбища.
- А вот и табор, - угрюмо сообщил Ривьет, глядя на море огней, разлившееся в низине. Лагерь был большим. Даже чересчур большим. Низина словно светилась сама – ее земля была буквально облеплена шатрами, палатками, шалашами, навесами, фургонами… смех, крики, свист и ржание лошадей неслись от этого острова света в океане ночной тьмы.
Наризад нахмурилась:
- Слияние таборов? Но почему? Вышел новый указ Сената о травле цыган? Верховному канцлеру Полю Ганнаду надоело, что из знатнейших семей пропадают люди?
- Неясно, - Ривьет откинул с лица пряди волос, - так или иначе, нам придется туда сунуться.
Внезапно Наризад фыркнула – совсем как обычно, без напряжения или гнева:
- Фигня! Да я даже плащ снимать не буду, чтобы мимо этих пройти! – заявила она, спрыгивая с лошади. Ривьет посмотрел на нее сверху вниз:
- Опять хорохоришься, Нари?
- Нисколько, - тряхнула волосами Гадюка, - ты что, думаешь, что они заметят меня, даже если я спляшу у них под носом пласскую чечетку? Ты недооцениваешь меня, а их переоцениваешь.
С этими словами, девушка поправила пояс, на котором холодно блеснуло оружие.
- Что ж… раз ты так уверена…
Оставив лошадей под укрытием деревьев, двое друзей скользнули по склону вниз, в низину, превратившуюся в океан света.
Тьма, безраздельно царящая за границей лагеря, служила надежным укрытием для двоих, что проскользнули к стенам шатра, стоящего с краю. Скорчившись у полотняной стенки, Ривьет прошептал:
- Нас все равно заметят.
- Нужно сделать все быстро и по возможности тихо, - таким же шепотом ответила Гадюка.
- Кстати, Нари…
- Что?
- Ты подумала о том, как мы найдем Изабеллу?
Девушка хмыкнула:
- Так же, как я нашла тебя, Ривьет.
Тот чуточку побледнел:
- Не хочешь же ты сказать, что…
- Именно, - Наризад запустила руку за вырез рубашки и вытащила темный медальон. Потом она достала Ящерицу Камня, принадлежащую Изабелле.
Цикада с неприязнью смотрел на то, что висело на тонкой цепочке на шее Нари. Это было изображение, выполненное из чистейшего серебра – кинжал, вокруг которого обвились змея и стебель пышной розы. Бутон цветка и треугольная голова рептилии покоились на гарде кинжала. Ривьету был хорошо знаком этот символ, хотя он с радостью предпочел бы никогда его не видеть и не знать.
- Наризад, - тихо произнес он, - это поклонение не приведет тебя ни к чему, кроме смерти.
- Ты прав, - Гадюка сжала медальон в руке и улыбнулась; в глубине ее глаз заплясали холодные огни, - однако я перешагнула порог Падения. Мне нет пути обратно.
Ривьет посмотрел на амулет. Он не был фанатиком, не был и атеистом; первым он не был в силу своего характера, а вторым перестал быть после того, как увидел, что может делать Наризад благодаря амулету и своей непоколебимой вере в защиту Хильды, владычицы ночи и тьмы. Цикада вспомнил, как радовалась Наризад, когда она получила Символ Шепчущей во тьме, и свой собственный облегченный вздох, когда он узнал, что до Символа ему еще “расти”.
Гадюка поднесла Ящерицу Камня к Символу. Ривьет отпрянул, когда, как ему показалось, увидел шар темноты, сомкнувшийся вокруг гарды кинжала на Символе.
- Услышь меня, богиня, тенью застывшая во мраке безлунной ночи! – голос Наризад стал неестественно тихим, в нем появилась наводящая страх отрешенность, - к тебе взываю, отрекаясь от земных уз, пройдя через Падение и смерть! Укажи мне ту, чье сердце должно принадлежать мне и только мне!
Ривьета передернуло. Последняя фраза звучала как любовный заговор, однако он-то знал, что таким, как Розы, сердце другого нужно только для кинжала.
Наризад уронила сквозь пальцы Символ – он закачался, а потом начал крутиться вокруг своей оси. Наризад не сделала ни единого движения, и ветра не было тоже. Символ двигался сам. Это не было Магией, да и Наризад не довелось родиться Носительницей Дара; Символ действительно был приведен в движение верой и малым вмешательством Хильды, пришедшей на зов своей последовательнице.
Символ вертелся еще несколько секунд – а потом застыл, обратившись лицевой стороной к одному из шатров, стоящих чуть дальше, чем остальные.
- Туда, - хрипло произнесла Наризад, и они двинулись вдоль полотняных стен к указанному шатру…
… где их ждало разочарование – в отличие от других, у этого шатра стояло двое крепких мужчин, у которых на поясе висели мечи.
- Великолепно, - Ривьет отпрянул от прохода между палатками и повернулся к Наризад, - нам надо туда, внутрь… а как?
- Попробую решить эту проблему, - заявила Наризад, вопреки своим обещанием отстегивая плащ, - когда сможешь, полезай в шатер под тканью. Отвлеку-ка я этих красавчиков.
Она развернулась и, полупригнувшись, ушла в темноту. Ривьет снова выглянул из-за угла.
В этот момент из-за угла вышел, шатаясь, еще один цыган. Достаточно было посмотреть на его неуверенную походку, чтобы поставить диагноз “Слишком-много-вина”. Подвыпивший подошел к одному из охранников и, оперевшись о его плечо, начал что-то вещать хриплым голосом. Тот, не выдержав то ли пьяного бреда, то ли запаха перегара, оттолкнул пьяницу и что-то резко сказал ему – что именно, Ривьет не понял. Перебранка между стражем и пьяницей продолжалась где-то с минуту; потом сторожащий шатер цыган вытащил из сапога нож и явно пригрозил им новоприбывшему. Тот что-то заворчал и, пошатываясь, ушел.
И тут со стороны Ривьета из соседнего проема между шатрами, смеясь, выскочила цыганка. Тоже навеселе, она направилась к цыганам, которые с интересом уставились на нее. Ривьет зашипел от досады – черт, когда же Наризад предоставится случай их отвле…
Мысль не промчалась сквозь его голову до конца, застряв где-то на середине. Вор, чуть приоткрыв рот, в изумлении уставился на цыганку, которая, неловко пританцовывая и призывно покачивая бедрами, направлялась прямиком к страже. Юбка багрового цвета, цветастый платок на голове, чуть придерживающий водопад рыжих волос, тонкие руки, свивающиеся в воздухе в замысловатый узор… даже Ривьет не сразу понял, что перед ним его старая знакомая. Плащ, вывернутый наизнанку и завязанный на поясе, и платок, повязанный на цыганский манер на голове, превратили Гадюку в типичную представительницу цыганского племени.
Что удивительно, но даже цыгане, похоже, попались на эту уловку: один из них что-то шепнул второму, оба расхохотались. Наризад ответила им хриплым пьяным смехом. Замысловато пританцовывая – забавно, но это действительно был один из элементов сложнейшей пласской чечетки! – она подплыла к стражам, и, словно подскользнувшись, прильнула к одному из них…
Я, наверно, какой-то неправильный, подумал Ривьет, в тени подбираясь к шатру, указанному Символом. Чары Наризад, когда она того хотела, действовали почти на любого половозрелого мужчину. Только он, несчастный Цикада, остался равнодушен к своей напарнице. Когда они оба состояли в гильдии, они постоянно работали вместе, за что к ним приклеилась репутация сладкой парочки. Однако, несмотря на те семь лет, что они провели бок о бок, между ними практически не возникало намеков на сексуальные отношения.
Однако двое несчастных, сраженные глазами с поволокой и хриплым грудным смехом, тут же попались на удочку. Наризад тихо хохотнула, якобы “разрываясь” между двуми цыганами, обступившими ее. Пользуясь тем, что стража отвлечена, Ривьет проскользнул мимо троицы и, упав на колени и отчаянно дергаясь, полез под полог шатра.
Вот тут-то Фортуна и отвернулась от него.
Это Ривьет понял, когда, протиснувшись между землей и туго натянутым пологом, он услышал дикий надрывный крик. Слегка оглушенный, он поднял глаза – и увидел весьма занимательную сцену: у дальней стены примостились в рядок пять молодых цыганочек. Собственно, закричала одна из них, когда увидела, как что-то непонятное лезет под полог ритуального шатра. В центре, поджав под себя ноги, восседала старуха; перед ней, закрыв глаза и закинув назад голову, сидела Изабелла, одетая в цветастое платье цыганки. Внутри шатра царили духота и запах трав и благовоний.
“Пора ретироваться для стратегической перегруппировки!”, - мелькнуло в голове у Ривьета, и он, отчаянно дергаясь, полез обратно. Тут он обнаружил еще одну неприятную вещь – он застрял. Видимо, полог зацепился за пояс или еще что-то…
Цыганки взлетели на ноги и с визгами высыпали на улицу. Старуха, очнувшись от транса, обернулась на шебуршание у стены и увидела распластавшегося на земле человека. Глаза старухи злобно сощурились:
- Нет прощения тому, кто нарушил священный ритуал! – прошамкала она, вставая и направляясь к Ривьету, по пути вытаскивая из-за пояса кривой нож.
- Нет-нет-нет-нет!! Вы меня совсем не так поняли, госпожа, я уже ухожу! – Цикада рванулся назад. Точно, виноват пояс – если бы причиной была рубашка, он бы давным-давно порвал ее.
Старуха не дошла до него – внезапно вокруг ее шеи обвилась рука, вторая коснулась горла шаманки. В пальцах блеснула игла – и женщина захрипела, а потом бессильно опустилась на колени.
- Поспи немного, - фыркнула Наризад, убирая иглу со снотворным и от души пиная цыганку, которая с храпом откатилась в сторону - ишь, разоралась…
- Нари, ты мне не поможешь? – зашипел Ривьет. Он прекрасно слышал отдаленный шум в центре лагеря, - сюда сейчас нагрянут, и в большом количестве!
Наризад фыркнула:
- Вечно ты ничего толком сделать не можешь! Застрянешь, как…
Аналогию Наризад не продолжила. Взявшись за руки Ривьета, она с кряхтением вытащила его из-под полога.
- Черт… - Цикада со стоном выпрямился и потер поясницу, - а ты чего сюда примчалась?
- Тебя спасать, - Наризад кинулась к Изабелле, даже не пошевельнувшейся за все это время, - Иза! Иза!! Очнись, черт бы тебя побрал! Ты нам нормальной нужна!
- Попробуй Ящерицу. - Ривьет не был уверен, что получится, но попытаться стоило.
Но пока Гадюка, чертыхаясь и путаясь в цепочке, извлекала из кармана куртки Ящерицу Камня, Изабелла открыла глаза и словно спросонья уставилась на Ривьета:
- А?.. Что?.. Рив, что ты…
В этот момент она, видимо, вспомнила, что произошло – и кинулась вору на шею:
- Ривьет, как я тебя рада видеть! – едва не плакала Изабелла, - я так перепугалась, когда увидела, как эти…
- Потом расскажешь, - быстренько отпихнул ее от себя Ривьет, который краем глаза увидел многозначительную ухмылку на лице Наризад, - на, держи! Мы думали, тебе это понадобится! – почти вырвав талисман из рук Гадюки, Ривьет сунул его Изабелле, - а теперь, дамы, делаем ноги!
- Моя Ящерица!.. – успела пискнуть Изабелла прежде, чем ее выволокли на свежий воздух.
Оправившись от мимолетного головокружения – даже короткое пребывание в духоте цыганского шатра подействовало на него – Ривьет огляделся. Откуда-то доносился шум и крики.
- Быстрее! – он чуть пригнулся и пошел вдоль стены шатра. По пути Ривьет заметил, что два сторожа лежат на земле, - Нари, а чего ты их до конца не зачаровала, а? Все предпосылки для этого были…
- Я просто не смогла объяснить одному из них, когда он полез мне под юбку, что у меня там делают штаны! – огрызнулась Гадюка, срывая плащ с пояса и на бегу накидывая его на плечи.
- Подождите! – Изабелла, которую за руку тащил Ривьет, внезапно начала притормаживать каблуками. Ривьет обернулся, злой донельзя:
- Что еще?!
- Там наверняка есть еще девушки… такие, как я… - Изабелла потупилась под двумя яростными взглядами.
- Извини, Иза, - прошипела сквозь зубы Наризад, - но, выбирая между геройством и собственной шкурой, я не буду долго раздумывать!
В этот момент из-за шатров выбежали несколько вооруженных людей. Заметив чужаков, они взревели и ринулись вперед. Чужаки, недолго думая, кинулись прочь.
Выскочив в сумрак ночи, беглецы получили небольшое преимущество – в отличии от цыган, Ривьет и Наризад не были ослеплены сменой освещения. Кинувшись вперед, в объятия воцарившейся ночи, они, спотыкаясь и скользя на мокрой траве и глине, помчались вверх по склону, к стене города, туда, где ждали лошади…
- Мне больно! – вскрикнула Изабелла, споткнулась и едва не упала. Ривьет, подгоняемый криками разъяренных цыган, расцепил хватку на ее запястье:
- Беги сама! – крикнул он, всерьез опасаясь, как бы девушка не запуталась в юбке; однако та, подхватив подол обеими руками, весьма живо помчалась вперед.
Крики преследователей притихли, остались где-то у границы лагеря. Так легко отпустили свою добычу? Ривьет обернулся.
Из мглы на него вылетела лошадь, гневно ржущая и разбрасывающая пену изо рта. Сжавшийся в седле цыган взмахнул коротким мечом и, повиснув на боку скакуна, ринулся в ударе вниз.
Единственное, что спасло тогда вора – это его ловкость. Подломив ногу, он рухнул на траву, больно прижав правую руку, и вжался всем телом в землю. Свист стали прозвучал над самым ухом; копыта величиной с блюдце проплясали около головы Ривьета танец смерти – и исчезли. Цикада тут же оторвал лицо от грязи. Всадник, решив, что Ривьет уже не опасен, ринулся за Изабеллой и, нагнав ее, уже заносил над головой оружие. Девушка шарахнулась от взбешенной лошади преследователя и упала на землю; одна рука ее поднялась в попытке закрыться от удара, вторая легла на грудь, туда, где висела на цепочке Ящерица Камня. Цикада гневно закричал, откуда-то донесся голос Наризад, наверняка успевшей добраться до лошадей…
То, что произошло дальше, надолго впечаталось в память Ривьета. Сжатая рука Изабеллы внезапно вспыхнула. Свет исходил от груди, и Ривьет увидел, как Символ Оранды засиял чистым серебристым светом. Рука, поднятая как щит, озарилась магическим сиянием. Фигуры Изабеллы и всадника с лошадью четко вырисовались в темноте. Последовала вспышка, которая озарила склон долины и тут же сошлась над Изабеллой.
Меч цыгана опустился.
С диким ржанием конь встал на дыбы, крича от нестерпимой боли. Сияние перетекло с руки девушки, оставшейся невредимой, в меч, суливший Изабелле мгновение назад смертью. Нападавший истошно заорал; в следующее мгновение он уже слетел на землю, сброшенный обезумевшим конем. Магический свет исчез, сияние потухло – как будто его и не было.
За спиной Ривьета раздались ругательства и топот скачущих прочь лошадей – другим цыганам не хотелось повторить судьбу своего товарища, который остался неподвижно лежать в траве, оглушенный или мертвый… хотя нет, он застонал и с приглушенным ворчанием схватился за голову.
А Ривьет сидел в истоптанной траве и, забыв об опасности и времени, как на призрака смотрел на Изабеллу. Та сжалась, подобрав под себя ноги и прижав руки к Ящерице Камня.
- Иза… - язык Цикады не повиновался ему, - ты… не может быть…
В отдалении, на склоне холма, застыла фигура. По чуть заметному шелесту плаща и уголкам платка, шевелящимися на ветру, Ривьет узнал Наризад. Та, похоже, была в таком же шоке, что и вор.
Изабелла сглотнула и подняла сжатые руки к ночному небу:
- Будь свята, Оранда, Хранительница Веллинара!
Ривьет не выдержал и нервно захихикал.
- Ривьет… Наризад…
Молчание. Изабелла подняла глаза:
- Ну скажите что-нибудь!
Вор и убийца, сидевшие друг напротив друга и на порядочном расстоянии от Изабеллы, косо посмотрели на нее:
- Почему ты не сказала нам, что ты Носительница Дара?
- Я не знала этого! – девушка затрясла головой, словно хотела избавиться от какой-то мысли, прочно засевшей в черепе, - да и какая я Носительница? Это все амулет, не я!
- Ну да, амулет-то тут как раз причем, – проворчала Наризад, массируя виски, - иначе как бы ты смогла проецировать энергию?
- Я ничего не проецирую! – не выдержала Изабелла. Ривьет повернулся к Наризад:
- О чем ты?
- Объясняю для тех, кто в танке…
- Где?
- Рив, ты совсем тупой или только прикидываешься?! Есть у гномов Эдра паровая машина, танк называется! Такая хреновина, напоминающая консервную банку, размером с грифона. Ползает от энергии паровых потоков… или как там?.. В общем, неважно.
- К чему ты начала разговор о танке?
- Я не начинала этого разговора, это ты спросил, тупая твоя башка!
- Ну я же не знаю столько, сколько знаешь ты, моя дорогая всезнайка!
- Не раздражай меня, Цикада!
- У меня имя есть!
- Я сказала, НЕ РАЗДРАЖАЙ МЕНЯ…
- Кхем… - Изабелла кашлянула, - прошу прощения за вмешательство, но вы говорили о концентрации и проецировании.
- Да, точно. Спасибо, Иза, - Наризад тряхнула гривой багряных волос, - проецирование, Рив, дает возможность творить чудеса или, если тебе угодно, магию. Носители Дара как бы проводят нить своего заклинания – я понятно изъясняюсь? – через определенный предмет, освященный или обработанный. Благодаря этому, воля, собранная в своеобразный луч, не рассеивается и приобретает точность. Никогда не задавался вопросом, почему друиды Невидимого таскают с собой посохи? Животворящая Сила – штука такая…
- Нари! Откуда это известно тебе?
Та усмехнулась. Ривьет тут же все понял:
- Твой Символ Хильды…
- … иначе называемый Трио Смерти, - девушка кивнула и коснулась амулета, - я долго училась тому, что умею сейчас… и мне пришлось изучить множество примеров для того, чтобы понять, как это надо делать.
Повисла тишина. Изабелла переводила взгляд с одного приятеля на другую.
- Значит, - Нари потеребила край плаща, - для Изабеллы таким предметом концентрации стала Ящерица Камня.
- Не только, - Ривьет посмотрел на Изабеллу. У той был такой запуганный вид, что он ободряюще улыбнулся ей, - она же не знала о своем даре, верно? И дар проявил себя только тогда, когда это понадобилось.
- То есть?
- Нари, Нари… - Цикада поправил волосы, - моя профессия – это дурить людей. И без знания религий я бы просто пропал. Оранда, дочь Шарлема – владетельница Защитной Длани, укрытия от угрозы…
- Амулет среагировал на удар мечом? – ахнула Изабелла. Цикада кивнул:
- Ага. А так как ты потянулась к Ящерице в тот момент, и наверняка воззвала к Оранде… продолжать стоит?
- Нет, - сухо произнесла Нари, потом вытянула шею и выглянула из-за кустов, в которых сидела вся троица, на заросший старый тракт, вьющийся по Восточному лесу, – ну хорошо. До прибытия каравана или наших “приятелей” у нас еще есть время решить, что мы теперь будем делать с новоявленной Носительницей Дара.
Снова повисла тишина. Лес вокруг едва шелестел, не было слышно даже сов.
Наконец Ривьет не выдержал:
- Черт, Нари, я знаю, о чем ты говоришь, головорезка несчастная! Но если тебе так хочется, чтобы тебя долбануло как парня у лагеря – пожалуйста, без меня!
- ЧТО?! Теперь, когда запахло жареным, ты бросаешь меня?!
- Я никогда и не говорил, что буду с тобой сотрудничать!
- Да?! Ах ты…
- Подождите!
Наризад, уже начавшая было подниматься на ноги, удивленно посмотрела на Изабеллу. Такой она видела девушку впервые – без налета робости, с решительными взглядом и голосом.
- Почему ты собираешься избавиться от меня?
- Прости, но я не жду добра от Носительницы Дара!
- Почему? Я же на вашей стороне. И я хочу оставаться на вашей стороне.
Ривьет и Гадюка молча переглянулись.
- Поймите наконец, мне нет дела до наследства или приданого! – внезапно взорвалась Изабелла, - я не вернусь к отцу! И я, может, счастлива, что меня похитили! Вы что, не можете этого понять?! Я не верю, что вы такие узколобые – ни ты, Ривьет, ни ты, Нари!
Бровь Наризад поползла вверх:
- И… к чему это?..
Изабелла схватилась за голову:
- Черт вас побери, я же вам помочь хочу! Очнитесь, вы, двое… - внезапно она замолкла и с опаской уставилась на заухмылявшихся Ривьета и Наризад.
Цикада хмыкнул:
- Вот теперь ты больше похожа на ту, кого я встретил на ночных улицах Некиоса.
- Потому что терпение и у меня кончиться может! – девушка тряхнула головой, водопад черных кудрей заструился с ее плеч на грудь, - ладно, если вам больше по душе договоры, давайте так – я вас не трогаю и не мешаюсь под ногами, а вы меня забираете с собой, подальше от Некиоса.
- Стоп, - Наризад напряглась, - что значит “ты нас не трогаешь”?
Ривьет краем глаза заметил, как рука Гадюки скользнула к ножам на поясе.
Изабелла усмехнулась:
- Ну раз я Носительница Дара, - четко выговорила она, - то тогда могу натворить кучу такого…
- Я согласен! – оборвал ее Ривьет, - я - за! А вот с ней, - он ткнул в сторону Наризад, - договаривайся отдельно!
Девушки посмотрели друг на друга. Наризад внезапно улыбнулась:
- Идет. Не то чтобы я тебя очень боялась – просто немного обидно будет убивать тебя после всего, что мы из-за тебя вытерпели и пережили. А до Морекона мы тебя проводим, - она уперлась взглядом в Ривьета, - потому что потом нам с тобой надо будет прогуляться к Розам. Ты меня понял?
Ривьет закатил глаза:
- Чего уж тут не понять…
- Хорошо, - выражение лица Изабеллы, на короткое время принявшее подлинно аристократическую твердость, стало мягче, она заулыбалась, - теперь, когда все в порядке…
- Ну наконец-то вы пришли к согласию!
Ривьет и Наризад взлетели на ноги, но тут же застыли, почувствовав у шей холодок стали. Изабелла испуганно вскочила, но рядом с ней тут же выросло два молодчика. Из кустов вокруг троицы вышли люди – вооруженные и с очень недобрыми взглядами.
Немного ума было нужно, чтобы догадаться, что это были Лилии.
- Ч-черт… - Ривьет оглядывался как загнанный зверь – их было тут около десяти, или даже больше!
Один из нападавших подошел к Наризад и взглянул на нее сверху вниз:
- Ага, вот и наша помощница! Ну, что скажешь теперь, а? После того, как нас подставила?
Наризад промолчала. Молодчик расхохотался:
- Да уж! Явились сюда в надежде, что мы не сунемся, опасаясь новой засады! Можно ли быть такими наивными, а?
Он продолжил смеяться. По лицу Гадюки расползлась недобрая улыбка:
- Наивными – возможно. А вот такими тупыми, как вы, родиться действительно надо суметь…
- Молчать! – резким ударом руки ее оборвали на полуслове. Наризад упала на колени, Изабелла вскрикнула. Ривьет зарычал и рванулся было вперед, но голос Гадюки остановил его:
- Брось, Рив, - держась за щеку, девушка встала и надменно – насколько это возможно при взгляде снизу вверх – посмотрела на ударившего ее, - и не такие подонки встречались.
Тот снова было поднял руку, но Гадюка таким же стальным голосом проговорила:
- И никто из них не понимал, как это им аукнется.
- Пошли! – главарь толкнул ее, заставляя выйти из кустов на тракт, - пошли-пошли, сейчас дойдем до теневых кварталов, там дойдем до кварталов, а уж там-то со старшим и поговорите…
Пленников вывели на дорогу. Ривьет только зубами скрипел при мысли, что из-за какого-то недоразумения он опять вляпался по самые уши.
- Ох, черт… - услышал он приглушенный голос Наризад. Вор поднял глаза – в нескольких метрах от них на тракт вышла новая компания.
- Похоже, Фортуна меняет мелодию своей свирели ежеминутно, - прошипела Наризад.
Ривьет кивнул. Как еще отвечать, если так оно и есть?
- Эй, а вы кто такие? – окликнул Лилий один из появившихся. Потом он заметил Ривьета, - а ну отпусти этого! Да валите отсюда, пока сами ходите!
По банде Лилий пронесся недовольный шепоток – им явно не хотелось делиться с незнакомцами своими должниками.
- А вы-то кто такие? – нахально поинтересовался предводитель Лилий.
- Не твоего ума дело, - скрипнули зубами с той стороны, - а теперь проваливайте, или кому-то станет плохо!
- А попробуйте, уроды!.. – слова полетели со стороны Лилий, тут же заскрипела сталь.
- Подонки! – воины Хареров – а никем еще появившиеся незнакомцы и быть не могли – кинулись вперед.
И в это мгновение Наризад, до сих пор спокойно наблюдавшая перепалку, внезапно сделала странное движение кистью – как этот жест был знаком Ривьету! – и схватила за руку главаря Лилий. Между ее пальцев сверкнула холодным металлом игла. Головорез зарычал, дернулся – и вдруг лицо его посерело, он издал странный звук и, бросив меч, кинулся прочь с тракта, в лес, даже не заботясь о судьбе своих товарищей.
Ривьет зажмурился. Не повезло этому типу, которого коснулась игла с ядом древесной гусеницы, вызывающий почти мгновенное расслабление прямой кишки. Наризад права: вот уж аукнулось так аукнулось…
Цикада внезапно оказался без присмотра, а совсем рядом ударились друг о друга клинки. Тут же в организме Ривьета сработала защитная реакция и вор отпрянул прочь от вспыхнувшей драки. Вертя головой в поисках Изабеллы, он рявкнул:
- Ящерицу примени! Ящер…
Внезапно рукоятка чьего-то меча опустилась ему на голову. Колени Ривьета подкосились, и он рухнул лицом в дорожную пыль. Рядом с его глазами замелькали подметки сапог.
- А НУ РАССТУПИСЬ! – рявкнул над ним чей-то голос. Зазвенели удары стали, потом кто-то склонился над Цикадой, - Рив, ты жив?
Гадюка, кто ж еще.
- Живой, - просипел Ривьет, поднимаясь на ноги, - где Иза?
Откуда-то донесся странный звук, мелькнула вспышка света – а потом над общей толчеей с диким криком взлетел один из парней Харера, который, описав дугу, брякнулся в толпу, внеся в драку еще больше сумятицы.
- Теперь ясно, - Рив схватил Наризад за локоть и, не особо церемонясь, поволок ее за собой, уворачиваясь от случайных ударов и не менее случайных промахов.
Об Изабеллу он чуть было не споткнулся – девушка буквально упала ему под ноги. Отпустив Наризад и поймав вторую девушку на лету, Ривьет вскинул голову – на них летел меч.
Проволоча девушку по земле, взметая тучи палых листьев и пыли, Цикада отпрянул от удара и сам стукнул нападавшего кулаком в подбородок. Челюсть атаковавшего щелкнула, и он рухнул на землю.
- Возьми! – Изабелла вырвалась из хватки вора и, вцепившись в меч напавшего на них воина, сунула его Ривьету. Тот едва не взвизгнул от его вида:
- Убери это от меня! Я им даже сражаться не умею!
- Где эта троица?! – внезапно проревел чей-то голос над всеобщей сутолокой. Ривьет без вопросов схватил меч, отпихнул еще одного приспешника Хареров и, убедившись, что Изабелла и Наризад не отстают, ринулся прочь от драки.
- Взять их! – рявкнули за их спинами, раздался топот. Наризад не выдержала:
- Черт, почему все мои планы оборачиваются ТАКИМ?!
- Может, потому, что ты всегда сама выстраиваешь свои планы? – съязвил на бегу Ривьет. Промчавшись вверх по тракту, он свернул за деревья – и со всего размаху в кого-то врезался.
Кому-то это очень не понравилось – Ривьет услышал приглушенную брань, потом его попытались отпихнуть. Отпихиваться Ривьет не стал – он через плечо неизвестного увидел еще троих в кольчугах, шлемах и при оружии. Те, с офигелыми лицами глядя на Ривьета, потянулись к мечам. За их щелкали кнуты и скрипели колеса фургонов и возов.
А вот и всем обещанный караван, угрюмо подумал Ривьет, отлепляясь от охранника, который все это время пытался вытащить меч, и отвешивая ему пинок. Ситуация усложнилась. Впереди – наемники торговой гильдии, позади – толпа алчущих возмездия головорезов. И что дальше?..
Точку в сомнениях Ривьета поставила Наризад. Захохотав и выкрикнув пару непонятных фраз, она ринулась на охрану каравана как маленький метеор. Видимо, столь яростное наступление смутило солдат, и они расступились, пропуская Наризад мимо себя; а следом за убийцей промчались Ривьет и Изабелла. Спустя буквально мгновение стража опомнилась и кинулась было за наглецами… как вдруг из-за поворота вылетела целая толпа – уже смешавшиеся в одну толпу приспешники Харера и Лилии, объединившиеся ради одной цели – разорвать на части тех, кто их подставил. Волна атаки захлебнулась, встретив на своем пути острую сталь караванной стражи.
Ривьет не оборачивался. Его больше занимало то, что было впереди. Навстречу им двигался тяжело груженый обоз, который тащили два тяжеловоза. Кучер привстал на козлах и с открытым ртом смотрел на драку, разворачивающуюся на пути его следования. А из-за обоза уже выезжала стража…
Разогнавшись, Гадюка штопором ввинтилась между сонными лошадьми, наступила на постромки, сдерживающие животных вместе, и прыгнула. Прыжок вышел красивым – взлетев над спинами лошадей, Наризад приземлилась… на колени кучера. Которому тут же дала по зубам и, отпихнув в сторону бесчувственное тело, скользнула внутрь фургона.
Цикаде пришлось чуть хуже. Даже не надеясь повторить трюк Гадюки, он кинулся в обход лошадей… и вдруг понял, что одно из животных, растревоженное Наризад, вот-вот перережет ему путь. Завопив от страха и злости, вор каким-то немыслимым образом проскользнул под мордой коня и умудрился протащить за собой Изабеллу. Оказавшись у козел, он обернулся к Изабелле, готовясь подсадить ее:
- Залезай!
Оказавшись внутри, Ривьет едва не стукнулся лбом с Наризад. Снаружи раздавались крики, звон стали и ржание лошадей.
- И что дальше? – поинтересовалась Гадюка.
- Что-что! Ноги делать пора, вот что!
Спотыкаясь в потемках и ругаясь на каждое препятствие на своем пути, беглецы пробрались через фургон и добрались до противоположной стенки. Как и предполагал Ривьет, за первым обозом шел второй – караван все еще двигался. Оглянувшись, Ривьет спрыгнул на землю и кинулся вперед.
Изумленному кучеру Ривьет заявил:
- Можешь считать, что нас тут не было! – и ткнул его кулаком поддых. Осторожно опрокинув тело вовнутрь, он обернулся к влезшим следом Наризад и Изабелле:
- Надо выпрячь лошадей!
- Далеко ли мы ускачем на этих ленивых тварях?! – взвилась Наризад.
- Ровно столько, чтобы добраться до наших, спрятанных в чаще! – рявкнул в ответ Ривьет, - Нари, насчет три!
Они развернулись и припали на одно колено. Оба слегка напряглись.
- Раз! Два!
Подобравшись, Цикада и Гадюка замерли.
- Три!
Прыжок вышел симметричным. Приземлившись на спины испуганных лошадей, оба тут же уперлись коленями в загривки и вцепились в уздечки. Испуганные животные вертелись и норовили избавиться от незваных седоков, но уже через несколько секунд оглобли воза упали, фургон застыл, а лошади – с людьми на спинах – принялись кружить на месте, ржа и мотая головой.
- Иза, прыгай! – Ривьету удалось направить свою лошадь к козлам. Девушка, подобрав юбки – черт, откуда у нее столько опыта переживания приключений в длиннющем платье?! – прыгнула – и упала поперек спины лошади. Еще несколько мгновений у Ривьета ушло на то, чтобы помочь ей сесть нормально. Девушка тут же вцепилась в его куртку.
Тут Ривьет догадался обернуться – и увидел еще одного стражника, летящего на них. В ужасе он пригнулся…
Вспышка – и ослепленный охранник, крича и пытаясь закрыться рукавом от нестерпимого света, свернул в сторону. Изумленный Ривьет обернулся – Изабелла сидела с раскрытым ртом, держась одной рукой за Ящерицу Камня, а вторую выкинув вперед.
- Вы едете или сидите и пялитесь друг на друга? – донесся из-за деревьев голос Наризад, где уже пританцовывала лошадь со своей всадницей на спине. Направив лошадь за ней, Ривьет покинул тракт. Вскоре об их присутствии рядом с караваном напоминали только воз без лошадей и беспамятные возницы.
- Еле пронесло… - Ривьет упал на траву и закрыл глаза. Наризад плюхнулась рядом с ним:
- Давно у меня такого не было, - выдохнула она, отряхивая испачканный плащ и штаны, - и все – из-за того, что кому-то приспичило покинуть Роз!
- Слушай, ты… - Ривьет уже привстал на локтях, чтобы высказать все Наризад в лицо, но его оборвала Изабелла:
- Солнце встает.
Путники замолкли и молча смотрели, как над полями Веллинара поднимается пылающий шар светила. Свет заструился по мокрой от росы траве, залил впадины, озарил листву деревьев. Здесь, на дальней оконечности Восточного леса, царило спокойствие и тишина.
Наконец Наризад вздохнула:
- Как мне легко оттого, что я снова вижу рассвет, - тихо сказала она.
Ривьет закрыл глаза и подставил лицо ласковым лучам солнца:
- Казалось, прошла вечность с тех пор, как я последний раз ощущал на коже тепло солнца… а ведь это было меньше дня тому назад.
Изабелла вздохнула:
- Платье совсем разорвала…
- Где-где платье разорвала? – тут же открыл глаза Ривьет, - ау, за что? – тут же возмутился он, получив подзатыльник от Наризад.
- Было бы за что – вообще бы убила, - хмыкнула та, обхватив поджатые ноги руками и положив подбородок на колени.
Изабелла обернулась и удивленно посмотрела на двух приятелей:
- Вы о чем?
- О своем, Иза. Не забивай голову.
Та кивнула и отвернулась. Воцарилась тишина, нарушаемая только пением ранних пташек.
Первой снова заговорила Наризад:
- Ну, по крайней мере я нашла тебя, Рив, и вытащила из всех передряг живым.
- Кто кого и, главное, откуда вытащил, - проворчал Ривьет, - кстати, тащиться в Кратос было твоей идеей.
- Кто знал, что так выйдет? – Наризад повесила голову и горестно вздохнула, - боже, мы прогулялись по трем обозам торговой гильдии – и вышли с пустыми руками…
- И это ты, Нари? – не преминул кольнуть ее Ривьет, - я что-то не узнаю мою алчущую сокровищ и богатства знакомую…
- Замолкни! – огрызнулась Гадюка, и по ее голосу можно было точно сказать, что замечание задело ее за живое, - уж не тебе это говорить, ты, опростоволосившийся горе-вор! О-ох, вот к чему приводит жизнь вне гильдии Роз!..
- Ты кроме них можешь о чем-нибудь еще говорить дольше нескольких часов? – поморщился Ривьет, - ладно, только ссоры нам в завершение и не хватало. Все равно – вышли, как ты верно заметила, с пустыми руками, только этот дурацкий меч и остался…
- Нет, не с пустыми, - прозвучал вдруг голос Изабеллы.
- Что ты говоришь, Иза?.. – переспросил ее Ривьет, поднял взгляд на девушку, отошедшую к лошадям – и замолчал. Проследив за его взглядом, Гадюка уставилась на Изабеллу.
Которая держала в руках туго набитый и позвякивающий при каждом движении мешочек.
Повисла тишина. Потом профессионально оскорбленный Ривьет глухо поинтересовался, делая ударение на каждом слоге:
- Откуда, Иза?
- Из второго фургона, - девушка буквально сияла, - когда вы прыгали, я нашла время оглядеться по сторонам…
И она рассмеялась, глядя на лица Ривьета и Наризад.
5. Игры богов
- Недоноски!
Пустая чернильница пролетела через всю комнату и ударилась о стену. Глава Лилий, Джо Снапп, был в ярости.
- Как они посмели!.. Ублюдки!..
Он метался по пустой комнате словно зверь в клетке. Злоба переполняла его, наваливалась, душила. Не в состоянии ничего поделать со своими эмоциями, Джо выбрасывал их из себя, круша в своем кабинете все, что попадало под руку.
Об стену ударилась долговая книга и, раскрывшись, упала на пол. Ее страницы тут же испачкались грязью.
- Как они… как она…
Снапп рухнул в кресло и впился глазами в лист бумаги, лежащий на его столе. На листе углем были начертаны анфас и профиль весьма миловидной девушки, лицо которой однако украшала весьма не милая ухмылка. Джо рыкнул:
- Наризад Гадюка… агент Роз… как я сразу не понял…
Он с минуту смотрел на рисунок, взяв его в руки – а потом заговорил с ним, как привык делать это еще три года назад:
- Как же ты, маленькая гадина, провела меня. Просто диву даюсь. Прокралась в самое сердце гильдии и отсюда, изнутри распространила свою ложь…
Он потер глаза:
- Да уж! Моих ребят теперь так легко соблазнить на любое дело, каким бы небывалым или бредовым оно не казалось! Из-за того застоя, что мы переживаем, мы становимся все доверчивее и легкомысленнее… то, от чего нас отучали хваленые Розы…
Он швырнул лист на стол и рявкнул:
- Хороша же твоя школа, Наризад! Мы так и не научились различать даже вашу ложь… но как ловко, черт побери, как ловко… - сложив ладони домиком, Снапп откинулся назад в кресле, - никогда бы не смог предугадать… а в этот момент твой приятель, кем бы он ни был, наведался к Харерам… как ловко…
Бурча что-то неразборчивое, Снапп задумался. Потом выпрямился, взял рисунок и, встав, подошел к окну.
- Ну что ж, - холодно произнес он, - ты изрядно рисковала, Наризад, пытаясь подставить гильдию Лилий. Но теперь ты рискуешь еще больше, раскрыв свое истинное лицо и оставив в живых нас, алчущих мести…
Развернувшись, он выхватил из-за пояса кинжал. Сталь проткнула пергамент, потом просвистела в воздухе – и клинок, дрожа, воткнулся в стену, брошенный крепкой и точной рукой убийцы. Лезвие насквозь пронзило лоб нарисованной девушки.
- Вот что произойдет с тобой, - прошипел Снапп, глядя на подрагивающую рукоятку оружия, - когда ты
в следующий раз схлестнешься с Лилией, Наризад!
- Значит так, Ривьет?
Альберт Харер стоял у окна своего кабинета и, глядя на улочку снаружи, задумчиво курил трубку. За его спиной терпеливо ждал один из представителей гильдии, подотчетной семье Хареров.
Помолчав, Альберт продолжил свою мысль:
- Кто бы мог подумать, что ты решишься провернуть такую затейливую авантюру?
Наемник за его спиной вздрогнул, но, поняв, что Харер беседует скорее с собой, чем с кем-либо еще, снова расслабился.
- Кот из Некиоса решил пойти наперекор нам, - задумчиво проговорил Альберт, - не ожидал. Честно говоря, считал, что у него кишка тонка. Но обернуть все вот так…
Он замолк, размышляя и продолжая пускать клубы дыма. Наемник не выдержал:
- Вы считаете, тут замешаны Розы?
- Нет, - Харер отмахнулся от его слов как от мухи, - Розы всегда четко соблюдали условия всех договоренностей, да и Цикада слишком горд, чтобы после ухода вернуться вдруг назад в гильдию. Нет, думаю, Розы даже не подозревают о том, что вытворяет их детеныш…
Наемник подождал, пока Альберт закончит свою фразу, но тот молчал. Тогда он сам продолжил незаконченную мысль:
- Так значит Вы хотите…
- Тише, мой друг, - Альберт поднес ко рту вытянутый указательный палец, - нельзя произносить свои планы вслух. И у стен есть уши, и они многое слышат.
Фраза повисла в воздухе. Прошло около минуты, прежде чем Альберт вздохнул и повернулся к столу:
- В любом случае, - он опустился в кресло с видом уставшего, больного человека – таким его редко приходилось видеть, - я не потерплю того оскорбления, которое было нанесено мне этой крысой из Некиоса. Ян, - обратился он к своему помощнику, который при звуке своего имени вскинулся, словно хорошо вышколенная гончая, - я дам тебе кое-какие распоряжения. Проследи сам, чтобы они были выполнены.
Ян кивнул. Капелька пота скользнула по его щеке и шее, и сбежала под воротник куртки. Альберт мрачно усмехнулся, глядя прямо в глаза юноши:
- Цикада еще пожалеет, что он решил играть со мной в нечестные игры.
В гостиной Вилаента Ароксского царил полумрак, порожденный тьмой и слабым светом свеч, горевших на столе. Вилаент сидел, нервно сцепив пальцы рук, его глаза беспокойно бегали по столу, словно ища укрытия.
- Мы попали в затруднительное положение, Корн, - произнес он в темноту. Темнота шевельнулась и ответила ему:
- Да, милорд.
- Я даже не ожидал, что моя дочь совершит такой безрассудный поступок.
- Это невозможно было предусмотреть, милорд.
Вилаент сцепил пальцы на подбородке, взгляд его устремился на человека, недвижно застывшего во мраке.
- Корн, что-нибудь известно о нападении на мой караван?
- Ничего, милорд. Мне ведомо только то, что почти никакие грузы не пострадали. Пропал лишь один кошель.
- Хорошо еще, это не был один из моих специальных рейсов, - Вилаент согнулся, тяжело опираясь на край стола, - иначе о контрабанде стало бы известно… известно кому-то кроме доверенных лиц…
Человек, стоящий во тьме, недовольно поморщился. Параноидальные настроения его нынешнего хозяина начинали досаждать ему.
- Но ведь караван был чист, милорд. И я не понимаю…
- Ты должен вернуть девчонку, - внезапно заявил Вилаент, вскинув голову. Человек во тьме замолк, - Изабелла слишком, чересчур много знает. Ее надо вернуть… и отдать этому сопляку из семьи Доргианских, Раулю.
- Это новый приказ? – вежливо осведомился тот, кого Вилаент называл Корном. Он стремился уйти отсюда, подальше от этого старого желчного скряги, одно присутствие которого заставляло Локида терять терпение.
- Да, приказ, - Вилаент откинулся назад в кресле и закрыл глаза, - теперь ступай. Псы отданы в твое распоряжение. Сделай так, чтобы об Изабелле и ее бегстве узнало как можно меньше людей.
Корн поклонился. Через несколько секунд тьма гостиной Вилаента Ароксского была пуста.
Свет столбом падал через раскрытый люк в высоком своде башни. В лучах солнца, которое безраздельно царило там, вне башни, сиял снежной белизной круглый стол, выполненный из слоновой кости. На нем был расчерчен странный узор – сплошная сеть линий, точек, пересечений; на все это были наложены карта звездного неба и символы магических сфер. На этой странной и любопытной карте стояли шары.
У стола неподвижно стояли две фигуры. Два человека, мужчина и женщина, молча смотрели на комбинацию, образованную шарами из драгоценных и полудрагоценных камней и линиями, расчерченными на карте.
Оба созерцателя выглядели подстать друг другу. Женщина – красивая шатенка с блестящими кудрями волос, медью кожи и осанкой члена королевского рода. Платье, на окрас которого, похоже, пошли все цвета спектра, изящное и мастерски сшитое, не рябило в глазах и не вызывало даже мысли о безвкусице. Женщина смотрела на карту с легкой полуулыбкой на лице, в отличие от второго человека – мужчины, во взгляде которого читалось если не напряжение, то легкое беспокойство. Его волосы, прямыми линиями спадающие ему на плечи, были редкого, темно-вишневого цвета. Тяжелые одежды – белая тога, серая длинная накидка и плотный черный плащ – явно тяготили его. Худое, болезненное лицо, тонкие руки, исчерченные голубыми полосами вен – все это указывало на то, что мужчина либо сражен неизлечимым недугом, либо истощен. На лице сильнее всего выделялись изящно очерченные, слегка подрагивающие губы и глаза странного зелено-желтого цвета, испещренные черными прожилками.
Наконец женщина подняла голову и посмотрела на второго созерцателя:
- Ты позвал меня поэтому, Кардор Рикс? – спросила она чистым мелодичным голосом, указав на стол. Тот, кого она назвала Кардором, кивнул:
- Да, - его голос был очень, - ты сама можешь видеть всю картину, Трейсен. Похоже, на странице истории Империи началась новая Игра.
Трейсен вздохнула:
- Опять?
- В декаде Трех Путников, - словно уточнил Рикс.
Воцарилась тишина. Потом Трейсен спросила:
- Почему ты не позвал Альберта Шерара?
- Не время. Он должен сам почувствовать, что одна из Носительниц Дара его Сферы участвует в Игре.
Трейсен усмехнулась. При этом в свете солнца блеснули два клыка, ненормально длинные для человека, чуть изогнутые и изменившие структуру.
- И кто же кроме нее участвует в Игре?
- Смотри сама.
Шары, лежащие на столе, сверкали и искрились в лучах солнца. Рядом, образуя треугольник, лежали дымчатый янтарь, небесно-голубой сапфир и темный рубин; чуть дальше, на линии, ведущей к этому трио, расположился золотистый топаз. Полукругом три камня, лежащие бок о бок, были окружены более крупными шарами из халцедона, агата и оникса. Все это создавало причудливую картину – настолько причудливую, что Трейсен не сразу заметила, что…
- Погоди, Рикс, - прошептала она, вглядываясь в узор, - но на Карте их…
- Верно, Лоран, - Кардор поднял голову, и в его полуоткрытом рту мелькнули такие же клыки, как и у женщины, - они еще не собрались вместе. И их четверо на Карте, Трейсен Лоран. Четверо, никак иначе.
- Трам-пам, мы едем в Морекон!
- Наризад, - проворчал Ривьет, - может, ты прекратишь нарушать эту восхитительную тишину своими воплями?
Гадюка развернула лошадь и посмотрела на Ривьета с упреком:
- Мне что – уже и порадоваться нельзя, что удалось сломить твое вселенское упрямство?
- Нашла чему радоваться…
- Нашла! – Наризад снова отвернулась, - потому что по пальцам можно пересчитать тех, кому удалось тебя переубедить.
Ривьет промолчал и лишь одернул куртку. Они остановились в поселке недалеко от Кратоса и смогли помыться, перекусить и сменить одежду. Меч Ривьета был убран в ножны и висел теперь сбоку на поясе. Разорванное и грязное платье Изабеллы, на которое косились все зеваки на улицах, было сменено на крепкую дорожную одежду – бриджи, куртку и рубашку. Черные кудри были собраны в хвост, нехитрые вещи – сложены в дорожную сумку. Ящерица Камня блестела на груди девушки, надетая поверх рубашки.
Вся троица неспешно ехала на лошадях по тракту прочь от города.
- В любом случае, нам нужно уехать отсюда, и как можно быстрее, - буркнул Цикада, - честно говоря, мне все равно, куда – в Морекон, Кеес или еще куда к черту на рога…
- Терет, - внезапно произнесла Наризад.
- Терет? – в разговор вмешалась Изабелла, - но это же восток Приотта, другого графства!
- У меня там остались незаконченные дела, - уклончиво ответила Наризад, не оборачиваясь.
Ривьет и Изабелла переглянулись.
- Но потом мы сразу же двигаем в Морекон! – рявкнула Наризад через плечо, - и никаких!..
- Ну что ты, дорогая, - смиренным голосом произнес Ривьет, пряча улыбку, - как я могу пойти против твоей воли, милая… э-эй, я же просто пошутил! Не надо тянуться за своими иглами с ядом древесной гусеницы! Нари, не на-а-а-а-адо!!..
Хельга Р.К., осень ‘02
Вольные клинки
© Copyright: Хельга Р.Кроу, 2004
Свидетельство о публикации №204022100073
Свидетельство о публикации №204022100073
Рецензии