Темная бутылка

   Я никогда не пропускал этого действа. Не проходило и дня без того, чтобы я сдержался и не сделал этого. Я не чувствовал стыда или смущения, что делаю это слишком часто. Да, я мылся в душе два раза в день. Знаю, что для многих это прозвучало, как шокирующее признание, ведь почти каждый второй на этой планете моется один раз в год, в реке. Не понимаю тех людей, которые стесняются своего запаха после омовения. Но я такой, какой есть, и если кому-то и не нравится, что я делаю, то я отношусь к этому спокойно. Вот и сегодня я залез в ванную, включил воду и,  взяв в руки свой любимый гель для душа, решил намылиться хорошенько. Я люблю пользоваться дорогим гелем, с почти неуловимым запахом ванили, корицы и еще какого-то экзотического, редкого цветка, никак не запомню его названия. Мой любимый гель разлит в темные высокие бутыли синего стекла с крепко притертыми черными пробками. И теперь я взял в одну руку такую бутыль, открыл ее и  тряхнул над ладонью. Но вместо ароматного вязкого геля мне на руку вывалился какой-то лохматый грязный комочек (не терплю грязи!). Я брезгливо посмотрел на него повнимательнее, поднеся ладонь к лицу (и почему я не выбросил его сразу?) и обнаружил, что эта дрянь еще и шевелится! Комочек развернулся и я увидел, что у него есть ножки и, представьте себе, два глазика. Он представлял собой шаровидное существо, покрытое сплошь красной пыльной, длинной шерстью, из-под шерсти торчал огромный мясистый красный нос, а над носом были два глаза-пуговки. Он встал, покачиваясь на двух ножках, по бокам болтались две длинные лапки (очевидно, выполняющие функцию рук). Испуганно озираясь по сторонам, он не прекращал сильно дрожать, да так, что моя рука, на которой он стоял, начала трястись. В конце концов, его взгляд встретился с моими глазами: от ужаса его ножки подкосились, и он плюхнулся на мою ладонь всем тельцем, закрывая глазки лапками. От его визга, огласившего мою ванную, задребезжало зеркало, висящее над раковиной (что за пугливое и визгливое создание?)
- Молчать! – крикнул я, привыкший всегда держать ситуацию под контролем. – Если ты не прекратишь вопить, я могу и сжать руку, а тогда от тебя и мокрого места не останется! – пригрозил я, стараясь орать в ту сторону, где, по моему мнению, у существа должно быть ухо. Я почему-то решил, что странный незнакомец меня  должен, просто обязан, понять.
- Уговорил, горланить больше не буду, - сказал комочек, отнимая лапки от глаз. – Разрешите представиться,  - проговорил он, поднявшись на ноги и пригладив лапами растрепавшуюся в разные стороны шерсть. - Меня зовут Албан, я жил в бутоне цветка микорактуса. Я, всего лишь  один из многих, таких же, как я, живущих на солнечном острове, омываемом ласковыми волнами синего океана, – жалостливо хлюпая огромным носом, начал он свой рассказ. - В тот день я ел пыльцу, жадно втягивая ее, набивая полный нос своей ароматной трапезой, когда вдруг мой домик начал кувыркаться и подпрыгивать. Потом я ничего не помню, только страшный грохот и скрежет, от страха я свернулся и впал в забытье. А потом от яркого света, бившего мне в глаза, и от запаха микорактуса, ласкающего мои ноздри, я очнулся здесь… - явно осмелев, пришелец хихикнул и потер лапка о лапку, - Не найдется ли у вас баночки джема или куска сладкого пирога для несчастного скитальца?  - деловито осведомился лохматый Албан, спрыгивая с моей ладони на стиральную машину.
- А ты нахал, как я погляжу! – хмыкнул я, раздумывая, смыть ли его в канализацию или оставить у себя жить, разместив его… да хотя бы и вот в этой коробочке из-под лосьона для бритья. Ведь у меня никогда не было домашних зверьков, а это так забавно, когда кошка или там собака встречают тебя возле входной двери, трутся об ноги… Ага, а потом гадят где попало, и постоянно требуют жрать. А я терпеть не могу за кем-нибудь ухаживать! И вот теперь я стою в своей ванной босиком на холодном кафельном полу, а у меня требует еды, да побольше, это лохматое чудище, как его там, Албан, что ли... Хотя чудищем его можно назвать с большой натяжкой, с его-то размером сравнимым разве что с мячиком для настольного тенниса. Кстати, настольный теннис я тоже ненавижу.
- Есть хочу! – капризно хныкнул Албан, потирая лапкой пониже своего огромного носа (там у него, видать, живот)
- О-о-о! Свалилась забота на мою голову!  - вскричал я, представляя, как этот мерзавец растет и садится мне на шею, не давая спокойно отдохнуть тихими зимними вечерами после тяжелых трудовых будней. – Сиди тихенько, сейчас что-нибудь найду, хотя, насколько я помню, у меня в холодильнике мышь повесилась…  - задумчиво сказал я и пошел на кухню.
- Мышей я не ем, тем более дохлых! Учти это! – донеслось мне вслед восклицание, полное упрека.
В моих запасах нашлась трехлитровая банка клубничного варенья (я его не ем, но моя мама думает, что я просто обожаю варенье) и полпачки старого засохшего овсяного печенья (и когда я его купил?). Варенье я налил в широкую неглубокую вазочку, а печенье разложил на блюдце. Когда я появился на пороге ванной с этим богатством в руках, Албан распластался в мыльнице на спине и махал ногами, громко охая:
- Погубил ты меня совсем! Помираю! Кто позволил тебе раскладывать на видных местах мерзкие, совершенно несъедобные вещи?  - Рядом с ним валялся огрызок мыла со следами зубов и открытая бутылка шампуня, которая была наполовину пуста (видимо мой сумасшедший гость успел уже подзаправиться мылом и запить это дело шампунем). Я в спешке бросил принесенную снедь рядом с умирающим.
- Не хватало мне еще, чтобы у меня дома протянуло ноги лохматое чудо-юдо!  - воскликнул я и побежал в комнату за аптечкой, надеясь почему-то на то, что Албану помогут человеческие лекарства.
Когда я вернулся, прихватив с собой желудочных таблеток и зачем-то бинт, Албан встретил меня громким чавканьем.
- А, это ты… Заходи, не стесняйся! И знаешь что? Давай-ка, тащи сюда еще еды! Только вкусной еды, понимаешь? – громко рыгнув, сказал он после того, как проглотил целое печенье (как только влезло, ведь по диаметру печенье слегка превосходило его размеры). Затем обжора разбежался и плюхнулся в вазочку с вареньем:  несколько чавкающих звуков, и он уже лежал на дне пустой чаши и лихо мне подмигивал. Мне показалось, что он несколько увеличился в размерах, особенно выдавался живот, возвышающийся холмом над остальным туловищем.
- А тебе плохо опять не станет, мой достопочтенный гость? – поинтересовался я, заранее зная ответ.
- Я всю жизнь всегда только и делал, что ел! Ну, как мне может стать плохо от того, к чему я приучен с детства? Не беспокойся, я ем абсолютно  все,  - уверил меня Албан. -  Почти все… - поморщился он, видимо вспомнив вкус и действие мыла.
- Знаешь, я думаю, что тело твое представляет собой сплошное пузо, без какого-нибудь вкрапления мозгов, – укоризненно произнес я, окинув взглядом Албана, пытающегося в данный момент откусить кусок от зубной щетки. - Хотя мозги тебе бы не помешали, ведь ты тянешь в рот абсолютно, что ни попадя…
- Бе-бе-бе-бе! – показал мне язык лохматый весельчак и засмеялся своей глупой выходке. Язык у него был широкий и длинный, сине-фиолетового цвета, с зелеными точками, кончиком достающий до носков его ножек. Я подумал тогда, что такой язык ему нужен, наверное, чтобы лучше распробовать каждое кушанье.
- Ну, все, ты мне надоел! – рассвирепел я и схватил негодника в охапку и начал засовывать его в принесенную коробку из-под лосьона, с целью заклеить потом вход скотчем,  чтобы он не смог из нее выбраться хотя бы до утра. Албан, видимо, почувствовал неладное, стал выворачиваться, и цапнул меня за руку. У него оказались длинные, тонкие и острые зубы: я вскрикнул от пронзившей меня внезапной резкой боли и выронил мятежника на пол. Он вскочил и убежал под ванну и там затих.
- Ну, и сиди там, коварный грызун, можешь вообще никогда оттуда не выходить, продукты целее будут, - проворчал я и пошел останавливать кровь, струящуюся из пальца. Вслед мне из-под ванны донеслись рыдания и обиженное бормотание.
   Несколько дней от прожорливого Албана не было ни слуху, ни духу. Каждый день я, заходя умыться или принять душ, звал его, заглядывал даже пару раз во все углы, но никакого лохматого присутствия там не обнаруживал. Мне подумалось тогда, что он, видимо, ушел к соседям через вентиляционную шахту, тем более что вентиляционная решетка у меня была уж несколько лет оторвана, а прибить ее обратно все руки не доходили (вернее, лень мешала подняться с дивана). Я начал забывать о необычной встрече с пришельцем из бутылки, а про себя объяснил произошедшие галлюцинацией, возникшей на фоне помутнения рассудка в результате переутомления на работе и постоянных стрессов (я юрист в одной крупной торговой компании).
   Но мне почему-то кажется, что Албан еще вернется, потому что еды у меня в холодильнике всегда много – такой вкусной и разной…