Свадьбы

По окончании четвертого курса мы собрались на шабашку. Но для начала нам необходимо было уладить вопрос с практикой. Нас (меня, Ивана и Сергея) направили в Кунгур, на ремонтномеханический завод. На месте же мы застали удручающую картину: в результате наводнения часть города, в том числе и завод, была затоплена небывалым весенним паводком. Поэтому нам предложили в течение месяца поработать с метлами и лопатами, от чего мы скромно отказались. Нам поставили необходимые штампики об отработке практики и мы оказались перед вопросом - куда же поехать.
- У меня есть небольшая зацепка в Гайнском районе, - объявил Сергей.
- А где это, Гайнский район?
- Верховья Камы, Коми-Пермяцкий национальный округ.
- И все там комики? Тогда вперед!
Итак, до Перми на поезде, до Кудымкара на "кукурузнике" (с получасовой отлежкой после болтанки), до Гайн на автобусе, через Каму на пароме, чуть-чуть пешком - и мы на месте.
- Ребята, - объявил нам прораб, - у меня и без вас уже восемь бригад.
- Что-то, наверняка, можно придумать. Посодействуй, не обидим.
- Могу предложить лишь такой вариант: тут работала бригада с Украины, начали пристрой к дому делать, но запили и бросили. Возьметесь?
- Добро.
- И еще. Вас же трое, возьмите для пары себе еще одного, их бывшего бригадира, он не пьет.
- Заметано!
Степан оказался дядькой под сорок пять, с большим опытом шабашек. Спокойный, как слон. Это его качество не раз впоследствии спасало нашу бригаду от раздоров по мелочам, присущих молодости. Мы быстро вошли в напряженный ритм и через две недели полностью закончили пристройку и уже завершали веранду. Однако тут пришла телеграмма от моих родителей: "Переправляем телеграмму из института. "Товарищ Соколов срочно явитесь деканат Руководитель практики Конышев".
- Мужики, нас потеряли! Видимо, телеграммы разослали всем, но Вовка поближе к Свердловску живет - ему раньше пришла. Что будем делать?
- Надо ехать.  Ты, Вольдемар, отправляйся и на месте придумывай, как нас всех отмазать.
Вечером из-за ограниченных финансов мне выделили деньги строго на транспортные расходы. Мы разлеглись по кроватям почитать перед сном прессу. Тишину прервал Сергей, которому досталась зачитанная "Работница".
- Народ, перевожу советы по уходу за волосами. Если после расчесывания вы обнаруживаете в расческе: до десяти волосков - еще нормально; десять-двадцать - пора задуматься; двадцать и более - у вас начинается облысение. В этом случае рекомендуется втирать в корни волос сок клюквы...
Мы немедленно начали проверку.
- У меня двадцать восемь.
- У меня четырнадцать.
- У меня четыре.
Степан, ввиду полного облысения, в эксперименте не участвовал.
- Надо срочно втирать, давай клюкву.
Надо сказать, что с ягодами у местных жителей проблем не было: что ведро клюквы, что брусники или черники - бутылка. Стандарт.
Мы, не скупясь, надавили ягод и пропорционально разлили месиво по головам. Обвязались полотенцами и спать...
Встаю в пять утра (мне же в дорогу), все лицо стянуло. Сбрасываю полотенце и к зеркалу - на меня уставился какой-то индеец. Попробовал отмыть - плохо идет, да и время поджимает. Плюнул и отправился в путь.
На пароме народ уважительно косился в мою сторону. Сначала я стеснялся, потом привык. Вот, наконец, добрался и до аэропорта. Оказывается уже два дня самолеты не летают, народу собралось - страсть... Билеты на трое суток вперед раскуплены... Приехали, в смысле, прилетели... Толкусь возле служебных дверей. Выходит довольный мужичек в летной куртке, суетливо прячет билет. Я к нему:
- Помогите, такое вот дело.
- Я сам здесь случайно, но дам хороший совет. Сейчас будет дополнительный самолет, он первым полетит. Остался последний билет. Дерзай!
Стучусь в кассу (не в окошко, конечно, а в двери). Открывшая женщина не ожидала такой прыти - шмыгнул под ее рукой и к кассиру в ноги:
- Спасите, вот телеграмма!
- Ох, шустрый какой! Билетов нет.
- А последний на дополнительный рейс?
- Во дает! А с лицом-то у тебя что случилось?
- Облысение лечил...
- Надо же как лекарство проявилось. Ну, за наглость получай билет.
Добрался до Перми. Там снова неувязочка - пятидесяти копеек не хватает на билет до Тагила. Огляделся по сторонам, рядом стройотрядовцы стоят.
- Братья-студенты, выручайте!
- Сколько?
- Полтинник.
- Держи рубль.
- Вам зачтется на верховном суде.
Наконец, и поезд. А постель-то в расчеты тоже не бралась. Сижу, перебираю копейки в руке, их больше не становится. Хорошо, молоденькая проводница, наблюдая за моим устным счетом, посочувствовала:
- Студент, что ли?
- Точно. Причем, бедный студент - только двадцать шесть копеек осталось (я на обед булочку с чаем принял).
- Ладно уж, держи белье, а эту мелочь можешь себе оставить.
Через полчаса, когда проводница разносила чай, шепнула:
- Ученик, кушать-то хочешь?
- Это вопрос или предложение? И вообще, разве могут быть какие-то сомнения?!
- Тогда иди в служебное купе. Все, что на столе, можешь съесть, не стесняйся.
Второй раз меня приглашать не пришлось...
Вскоре заходит и проводница:
- Сухая ложка горло не дерет?
- На редкость правильный ход мыслей, я просто поражаюсь. А как зовут мою благодетельницу?
- Ирина.
- Я вот что хотел спросить, Ирина. Здесь бюро добрых услуг или как? Я ведь не откажусь. Но предупреждаю: если выпью, то обязательно начну приставать.
- А может я на это и рассчитываю..?
Ну, проводницы - дело знакомое, проходили... Я до Тагила из служебного купе и не выходил.
- Поехали со мной обратно в Москву, - предлагает на прощание.
- Все равно, дурака валяешь.
- Не могу, ласковая. Обещал к комикам вернуться.
- Как знаешь, было бы предложено...
Прямо с поезда отправился к сестре на работу. Изложил проблему.
- Справки нам сможешь сделать?
- Обалдел уже совсем?! Одну справку - куда ни шло, но три!
- Что делать в таком случае, присоветуй.
- Иди к Рите (ее лучшей подруге), может она что-нибудь придумает.
Бегом к Маргарите Хрисанфовне.
- Людмила мне уже звонила, есть одна идея. Идем-ка.
Заводит меня в процедурный кабинет.
- Задирай штанину.
Прилаживает лангет, бинтует.
- Бывай здоров, сачок.
- Век не забуду Вашей милости.
Затем перепугал своим видом матушку, как мог успокоил, занял денег и благополучно прибыл в Свердловск. По пути в главный учебный корпус завернул в аптеку.
- Костыли на прокат можно взять?
- Что-то на них большой спрос - одни трости остались.
- На безрыбье и сам раком станешь...
- Вам на месяц, на два?
- "На месяц, на два"?! На два дня, не больше!
Потренировался я ходить с тросточкой, и в деканат. Сидит за столом всеми нами любимая Евгения Михайловна Киселева, замдекана, пишет что-то.
- Здравствуйте, Евгения Михайловна!
- Здравствуй-здравствуй, Соколов, - отвечает, не поднимая головы. - Куда же Вы пропали вместе со своими друзьями? - и заканчивая писать, продолжает. - Проходите, не стойте в дверях.
Я заковылял к столу. Она резко подняла голову:
- Боже мой! Что же Вы стоите?! Садитесь!
Нормальная человеческая реакция.  Тем более женщина. На что и рассчитывалось.
- Где это Вас угораздило?
- На мотоцикле разбились... Ехали вместе с Богдановым и Лукониным, и на тебе...
- Какой ужас!
- Да я еще ничего, а вот у Ивана с Сергеем посложней дела...
- Но жить-то будут?!
- Врачи настроены оптимистично.
- Час от часу не легче! Возвращайтесь домой, конечно, и непременно выздоравливайте.
- Спасибо на добром слове, до свидания.
Спускаюсь со ступенек и вздрагиваю от истошного крика:
- Вовка! Ты?!
Подбегает Игорек, он в прошлом году с нами тоже на заработки ездил.
- На шабашке?! Разбился?!
Под его жизнерадостные вопли мы завернули за угол здания.
- Ты чего кое-как тащишься? - огорошил я Игоря. - Пошли быстрей. - И обогнав его, уверенно зашагал к общаге.
- Не понял...
- Камуфляж.
- Понял...
Пришли к нему в комнату.
- Надо бы отметить встречу.
- Святое дело!
Разбинтовал я лубок, сходили в магазин. Стал народ периодически заглядывать - услышали про автомобильную катастрофу. Про плохое слух всегда быстро разносится.
- Надо закрыться,- не дай бог болтанут, где не надо.
Все равно, кто-то настойчиво ломится. Оказалось Вадик пришел, землячек мой, второкурсник будущий.
- Ты ведь заходил уже..?
- Владимир, есть один вопрос. Мы тут с мужиками посовещались... Продай нам гипс.
- ?!
- Нам еще на физкультуру пригодится. Я и коньячку захватил. Знаю, ты его уважаешь.
Сделка состоялась.  Мы оставили коньяк на вечер и отправились на пляж.
Балдеем, загораем, в картишки перекидываемся. Фиксируем - недалеко девица лежит в очень смелом, по тем временам, купальнике. Чуть дальше трое мужичков поддают. Мужики, они и есть мужики: поддали - начали к народу цепляться, к женщинам приставать. Не обошли вниманием и девицу, конечно. Та раз перебралась с вещами, два,- не отстают. Подходит к нам:
- Ребята, можно я рядом с вами позагораю, а то одолели уже.
- Вы обратились по верному адресу. Мы, если и будем приставать, то позже, у нас серьезное дело - в дурака вот доиграем...
Смеется. Не верит, значит. Зря!
Не успели доиграть - тащится самый крепкий из мужичков соседних, в наколках весь, синий, аж жуть.
- Игорек, остаешься за старшего, - сам на встречу с парламентером.
- Дядя, пойдем, чего покажу-у-у...
- Фэк, гуляй отсюда, а то сразу по шнифтам...
- Не суетись, успеешь. Дай слово скажу.
Отошли в кусты.
- Дядя, я для тебя никто, конечно, но Дыру, надеюсь, знаешь..? Должен знать.
- Дальше говори.
- Сейчас подойдешь к барышне и извинишься, а увидишь Дыру - передай привет от Владимира Антоновича. Все запомнил?
- Ты фуфло не гони, - начал он короткую, но яркую речь.
- Дядя, у меня сегодня рыбный день, но я могу и разговеться,- оборвал я его и демонстративно развернулся. Сделал три шага, слышу
- кинулся он. Чуть в сторону и длинный с разворота. Лежит... Пытается судорожно воздуха глотнуть. Стою спокойно рядом, а он не поднимается - боится, видимо.
- Ты извиниться-то не забудь, я там подожду. И про Дыру тоже. Вернулся на место, девица волнуется:
- Я уже и беспокоиться за Вас начала.
- В таком случае - Владимир. А Вас как зовут?
- Алена, - и вдруг насторожилась. Это мужичек подошел к нам, глаза в сторону, цедит сквозь зубы:
- Извинение примите.  Накладочка вышла, - и вернулся к своим, а вскоре они собрались и исчезли.
- Вот здорово! А что Вы ему сказали такого?
Я вспомнил как познакомился с Дырой.
Проводил я однажды до дому девчушку из юридического, возвращаюсь на автобусную остановку. Захожу в арку - пятеро хлопцев приперли к стене какого-то мужика. Меня же тянет в такие ситуации...
- Эй, не надорветесь?!
Один поворачивается:
- Вали своей дорогой, - и нож в руке сверкнул. - Понял?
- А как же?! Уже в пути. - А сам думаю: - Порешат человека... Озираюсь по сторонам - ага! То, что надо - валяется длинная
штакетина. Хватаю ее и обратно. Тот, с ножом только крякнул и завалился. Следом за ним еще один притух - мужичек быстро сориентировался. Двое развернулись и на меня двинулись. Пока мы с ними прыгали мужичек очередного товарища уложил и к нам. Хлопцы смекнули, что расклад не в их пользу и быстро удалились.
- Я тебе не помешал? - спрашиваю на всякий случай, а мужичек завелся, промычал что-то, подошел к тому пареньку, что с пером прыгал, пнул для разминки аккуратно и уже по серьезному примеряется.
- Не надорвешься? - снова интересуюсь.
Он смачно плюнул на лежащего, усмехнулся, но больше бить не стал - отошел, значит.
- Давай-ка, гулять отсюда, не нравятся мне эти места.
Мы пошли в сторону центра.
- Как кличут?
- Владимир Антонович.
Смеется в ответ:
- Непривычно, а меня - Дыра. За мной должок, Владимир Антонович. Не люблю, чтоб ржавело - идем со мной, отдохнем.
- Да у меня еще куча дел, извини. При случае вернешь. Кстати, что там происходило-то?
- А-а-а... Суки они! Фрайера залетные, из Ростова нагрянули. Одного меня перехватили. - Дорогой рассказал, как ходил он три раза к хозяину. Был мелочью, а по наглости и здоровью стал авторитетным. - Не в законе, конечно, - это не то, но дорогу везде уступают. Если что - вспоминай, Дыру в Свердловске уважают.
- А что Вы ему сказали такого?
- Сказал, что девушка к нам в гости издалека приехала и может нехорошо подумать про хозяев.
- Я и в самом деле к сестре приехала из Иваново.
- Невеста, значит?
- Почему?
- В Иваново все девушки - сплошь невесты, про это даже песня гласит. Мы можем одну выкрасть, никто и не заметит.
- Нельзя, - смеется, - сестра потеряет.
- Жаль, уж очень невеста хороша... Ну, на всякий случай: тридцать первый автобус, лесотехнический институт, корпус номер семь, тридцать шестая комната.
Попрощались и поехали к себе.  По дороге к ребятам с инженерного зарулили, посидели немного, то есть, в меру. Подходим к своей общаге - музон издалека слышно, крики жизнерадостные. В окошке Вадик торчит:
- Милости просим, не обойдите стороной.
Поднялись. Веселье край перехлестывает. Оказывается Вадик абитуру зазвал, танцы организовал. Я крылья расправил, между девчушек мечусь. Пригрелся возле одной... Тут Игорешин сосед из дверей маячит, на выход зовет.
- Там очень сексуальная барышня к Игорю в комнату ломится, а желает почему-то Владимира. По-моему, очень желает...
- Комментарии,  - замечаю, - на потом оставь. - Захожу в бокс
- Алена... Хотел ее на танцы завлечь - ни в какую.
- Я приехала только к тебе,  другие мне не нужны.
Зашли в комнату, открываю коньяк, разливаю торжественно:
- За всех присутствующих здесь дам.
Выпили, естественно. Алена и говорит:
- Хочу глупостей понаделать.
- Вот тут ты неверный адрес выбрала - глупостями не занимаемся. - А она как прижалась доверчиво.  Провокатор! Я же не железный
- поддался.  Наша амуниция по стульям замелькала. Ласкаемся, дышим тяжело. Вот и ноги раздвигаются...
- Вовочка, - только и успела вскрикнуть.
Бог ты мой!
- Аленка, ты же... Что ж ты..?
- Хочу и буду!
Чувствую себя последней сволочью. Утром простыню замочили, матрац пытаемся скоблить - напрасно. Нашел Игоря, предупредил об изменениях в постельном белье. Пошли все вместе в кафе, шампанское пили, цветы Аленке дарили, а вечером на вокзал выдвинулись, меня провожать. Вот и поезд тронулся, а мы с Аленкой целуемся - не оторвать.
- Прощай, милый мой! - крикнула она, когда я в последний вагон запрыгнул, - вот и отпраздновала я свое двадцатилетие.
А там - снова работа. И еще какая... С прорабом мы нашли общий язык при закрытии нарядов на первый дом. Он, видимо, в этот день к нам не к первым заглянул. Но к последним...
- Петрович,  - подсовываю ему ручку,  - надо подписать.
- Д-а-авай, - а сам уже исполняет оперу "Готовченко". Удерживаю одной рукой ручку, а другой передвигаю руку Петровича по столу. Есть подпись на наряде! Утром вручили ему 500 рублей за моральные издержки и таким образом нашли полное взаимопонимание. Тем более, мы не халтурили и местный народ, оценив нашу работу, потянулся к директору лесопункта и Петровичу, чтобы именно нас определили на ремонт их домов. Заказов образовалась целая очередь. Следующий дом мы капитально ремонтировали бабуле, ключнице поселковой бани. Мы воспользовались этим обстоятельством и два раза в неделю организовывали туда вечерние походы после работы. Баня стояла под пригорком на берегу Камы и мы пристрастились после парилки голяком выбегать и прыгать в реку. Как-то начальник лесопункта поинтересовался:
- Ребята, что у вас за аттракционы в бане случаются?
- Вроде ничего криминального, паримся да в реку бегаем.
- Тогда понятно почему местные девицы по вечерам на пригорке собираются. Вы уж поаккуратней, а то ведь они делятся увиденным.
- Вообще-то, реклама - двигатель прогресса, но учтем замечание.
В столовой нас обслуживала очень интересная барышня. Как только мы появляемся и я подхожу к раздаче (как старший финансист), она уходит в дальний угол, краснеет, робко возвращается и, наконец, кормит нас. Я, между делом, напрашивался и на чай, и на варенье, и на ягоды - напрасно. За работой и лето незаметно промелькнуло, наступил сентябрь. Пятого числа Людмила, наш застенчивый повар, вдруг спрашивает:
- Что-то ты давно вареньем не интересовался? Или расхотел уже?
- Хочу, причем давно и постоянно. И не только варенье.
- Тогда сегодня вечером приходи в гости, - и стала объяснять как добраться.
- Да знаю, где живешь. Не пойму только, как это ты созрела...
- А муж только вчера уехал в командировку.
Работы наши завершались, осталась мелочовка, можно было немного и расслабиться. Прихожу к ней домой, знакомлюсь с родительницей, ее дочкой. Прямо - друг семьи. Людмила, тем временем, достает бутылку водки и начинает меня угощать. Ее матушка посмотрела на это дело, выругалась и ушла. Без нее Людмила осмелела, тоже сто грамм выпила и заявила:
- Пойдем и мы отсюда.
Пришли в нашу любимую столовую, сложили все телогрейки в одну кучу, накрыли их халатами и вперед... Она потом удивлялась:
- Я вроде и трусиков не снимала, а чувствую - меня уже трахают.
В сумерках следующего вечера в установленное время я снова продефилировал к Людмилиному дому, соблюдая по ее просьбе, все же, некоторую конспирацию. Она дожидалась в летней кухне, а оттуда повела в сарайчик - там уже ложе оборудовано. Недаром говорится, что два индейца под одним одеялом найдут, чем заняться. Мы изнемогали друг от друга, крутились как заведенные. Людмила отдавалась вся, без остатка. После второго раза она вытягивалась и умоляла:
- Я больше ничем не могу пошевельнуть, давай отдохнем. И как это бабы говорят, что по несколько раз... Если честно работать, то и одного раза достаточно. Второй - уже на износ...
Еще через пару дней, вернее ночей, ребята, наблюдая мое состояние сомнамбулы, прониклись и Иван заметил:
- Нам только несчастных случаев нехватало. Давай-ка, уже закрывай наряды, оформляй акты, да подписывай у Петровича.
Наконец, мы отстрелялись, получили по две штуки и устроили сильную отвальную. Петрович нам организовал барана, мы рыбы наловили, Людмила помогла нам все это хозяйство толково приготовить. В магазине нас, правда, не поняли, когда мы прикупили целый ящик "Шампанского" и всего лишь четыре бутылки "Столичной". Но расчет был строгий: две водки - на Петровича, одна - Степану, одна - на всякий случай, а "Шампанское" - нам и девушкам. Провожались до утра, некоторые даже слезу пустили. Простились мы с комиками и разъехались по домам.
Добрался к себе, на столе лежит Васькина записка (мы с ним договаривались вместе на юг поехать): "Не дождался, уехал в Анапу один. С часу до двух дня буду ждать на железнодорожном вокзале ежедневно до тринадцатого сентября. Привет." А на календаре как раз тринадцатое. Значит, не судьба. Тем не менее, деньги жгут ляжку. Оповестил Андрея, что имею непреодолимое желание сходить в кабак, и договорились на этот же день. Однако вечер не удался, было тоскливо по причине отсутствия народа и мы, долго не задержавшись, разбрелись по домам. Но у меня получилось только в направлении дома, так как по дороге стрельнули закурить три веселых подруги, которые тут же поведали, что празднуют день рождения, их отправляли за водкой, они несут целую грелку (одна из девиц работала на "ликерке") и радушно пригласили принять участие в мероприятии. Самая разговорчивая мне весьма понравилась и я моментально согласился. Пришли в однокомнатную квартиру, там еще пара девушек и молодой человек. Соотношение более, чем подходящее, но я сосредоточился на приглянувшейся девуле и на остальных не обращал особого внимания. К сожалению, вскоре выяснилось, что тот хлопец является ее мужем. Я слегка загрустил и опрометчиво занялся водкой с остальной бригадой.
Проснулся я чем-то придавленный. Ну, не весь, а частично. Еще точнее, когда устаканились ощущения и сознание, удалось установить чем именно - на животе покоится женская рука, а на голове - грудь с нее же размером. Во всяком случае, не меньше. Приподнялся - глазам не поверил: таких барышень у меня не было ни до, ни после. Даже Валя, для которой я брата в "Ермаке" изображал, по сравнению с ней, карлик. Почему-то вспомнилось "Есть еще женщины в русских селеньях...". Дальше - больше: определил, что я лежу, как бы, в неглиже. Это меня окончательно сразило и одолели мысли:
- Неужели я с ней еще что-то делал? И если да, то как?
От увиденного и пережитого немедленно потянуло к столу. Своими телодвижениями разбудил барышню, но она одобрила мои действия. Выпили, разговорились, заодно и познакомились. Томара сходила быстренько яичницу приготовила. Расположились на кровати, еще намахнули, совсем хорошо стало. Причем, она упорно не одевается, а свою одежду не наблюдаю. Потянуло, конечно, на женщин. Они были представлены в одном экземпляре, но достойном. В общем, забрался я на Тому, где и установил - ничто человеческое ей не чуждо.
- Ну, ты меня довел, - прокомментировала она свой финал.
- К нам по хорошему, и мы по хорошему, - отвечаю.
Позвонил родителям, сказал, что уезжаю к ребятам на дачу и еще два дня отдыхал (хотя, к черту, какой там отдых) у Томары.