Не играй с нечто

Игры с нечто
Она включила диктафон. Человек напротив открыл рот, и информация полилась на изжованную кассетку. То было одно из тех редких  интервью, когда можно выключиться и не слушать, что тебе говорят. Информация есть в пресс-релизе, в сети, а интервью так для галочки, для редакции. Он упомянул Audi TT, и она заинтересовалась.
- Я полагала такие редкие машины не воруют.
- Недавно у одного юриста угнали, но у него однозначно не стояла сигнализация нашей фирмы. Подозреваю, что и  иммобилайзер у него от наших конкурентов. Итак, возвращаясь к сигнализациям Tiger, могу сказать, что они на порядок выше предшественников

-Саблезубых тигров?
-Простите?
-Так, ничего...Рекламный слоган.
Она погрузилась в воспоминания. Максим на ярко-желтой машине подъезжает к ресторану на полной скорости, тормоза визжат и вот он, удачливый и преуспевающий юрист, подходит к ней, начинающей журналистке, которая больше всего боится, что диктафон подведет, или она забудет о чем-то спросить. И потом – Максим, пьяный, после очередной тяжкой ночи, вваливается в редакцию, требуя извинений.
- Что же касается новеших разработок этой итальянской фирмы, то я могу сказать, что машину, оснащенную подобной сигнализацией не будет под силу угнать даже лучшему угонщику Латвии, который на данный момент находится  в розыске, и...
Миа незаметно нашла в меню мобильного телефона режим выбора мелодий. Ей телефон исполнил фугу, и Миа подскочив к столу, выключила диктафон и одновременно бросила в телефон: «Я срочно выезжаю,  буду через 20 минут».
-Простите мне срочно надо ехать, но у меня достаточно информации,- и уже в дверях,- я пришлю статью по мейлу!
Через пару лестничных пролетов, разделяющих офис дилеров сигнализаций и похоронное бюро, она сбавила темп, поправила волосы, на ходу надушилась и вышла на белизну раскаленного асфальта привлекательной женщиной, мало похожей на представителей своей профессии и какой-либо еще. Прежде всего она была  женщиной.
На этот раз она шла по шоссе, и на удивление самой себе, не  проклинала фирмы, забирающиеся в такие захолустья, что к ним не ходит ничего, кроме частного автотранспорта. Не являясь владелецей такого, Миа являлась обладательницей стройных ног и аппетитной фигурки, которую из соображений безопасности приходилось прятать в джинсовый костюм. Не редко водители останавливались и предлагали подвезти, но зачем нужны дополнительные приключения? На данный момент она находилась далеко от жаркого шоссе, от вспотевших от жары берез и засыхающих елей. Она была в том мире, где ей не пришлось бы снашивать очередные набойки.
Отдел новостей. Точка. Полный хаос. Срочно сдать редактору. Точка. Миа с легкой завистью посмотрела на вспотевших корров. – какая-то журналисткая романтика в ней еще была жива. Спец. задания, срываешься с места и бежишь делать горячий материал, скорей, скорей, успеть до сдачи номера, фотографирушь вместо фотокора, и возбужденный, уставший идешь в бухгалтерию, чтобы ощутить там прилив желчи, разочарования, холодной воды. Нет уж. Образ листочка с зарплатой затмил всю романтику поездок в горячие точки, и Миа развернулась и направилась в свой любимый «Авто ревю». Сотрудники не спешно постукивали по клавишам, трепались по телефону, пили кофе, редактор пыхтела над чьим-то корявым материалом. Заметив  выражение скорби, негодования, вызванного всеобщей несправедливостью и несчастным автором текста, и раскрытый словарь синонимов, Миа на цыпоках прошла мимо редакторского стола, и перетекла к верстальщику, погруженному в работу. Появление Миу безусловно дало ему возможность оторваться от Макинтоша.
- Сереж, все заняли компьютеры, а мне бы текст набрать.
- Ну, Миа, ты же понимаешь, я занят.
- Сережа, сегодня 2-е число, до сдачи номера ровно 21 день. Я знаю, как ты занят, - Миа подошла к монитору и стала рассматривать картинку на которой посаженное горе-домохозяйкой пятно исчезало к клубах компьютерной графики.
- Так, ладно, я может буду ночь сидеть, но ты ничего не видела.
- Я видела только то, как ты работаешь над новым макетом «Авто ревю». Иди- иди на перерыв.

Сергей не хотя сохранил начатый ролик с рекламой порошка, погрозил Миу пальцем и оставил ее наедине с компьютером.
Миа открыла текстовый документ, назвала его Tiger sablezubi, написала что-то о вопиюще новых и небывало безопасных сигналках, и запустила интернет. В ее планы не входило заниматься поиском материала для статьи – то, что крутилось у нее в голове гораздо ближе к Миу за рулем Lexusa, чем к Миу за рулем «Авто ревю».   
-Марионетка, ах марионетка
И ножки, что конфетка,
Марионетка – взгляни на бедного Пьеро,
-Орало радио. Максим дотянулся до мышки и страдания Пьеро прекратились.  Фил Коллинс пропел что-то об игрушках, но его было приятней слушать, так как кроме слова toy остальное было непонятно. Макс закрыл глаза и вслепую затушил сигарету, решив насладиться Филом, однако, компьютер голос Фила задребеззжал и растянулся в непрекращающиеся слово a –g-g-a-a-a. Наверное, опять какая-то программа запустилась. Макс открыл глаза, и увидел, что компьютер получает письмо. Конвертик в уголке экрана был необычайно привлекальным, дающим намек на продолжение отношений, его желтые груди вздымалась от волнения. Однако, имя отправителя вызывало у Макса кислый привкус во рту, и желание порвать последний номер «Авто Ревю»  в клочья, а после поджечь издательство с помощью остатков мерзкой  статьи Миу, оповещающей читателей о сложной взаимосвязи спонсоров, автогонщиков и растяп-юристов, которые в состоянии помочь этим самым гонщикам рассекать по улицам города на 120 км/час. Так и написала, сука. Кто виноват, что у этого злосчастного гонщика были деньги, чтобы оплачивать его услуги? Ну не вернется парень в спорт, но и в тюрьму не сядет.
- Что там еще?- Макс распечатал письмо. И его лицо напомнило серию кадров в учебнике по киноискусству. Раздражение сменилось удивлением, недоумением, а следом за ним приобрело выражение довольного кота, только что обнаружившего забытую хозяйкой сметану на столе. Следом за этим кот недоверчиво посмотрел на сметану, затем на закрывшуюся за хозяйкой дверь, и фигурально нырнул мордой в крынку, а точнее в записную книжку своего мобильного телефона.
***
Васька был самым безтолковым барменом. Он не соблюдал пропорции в коктейлях и зачастую избитая шутка: «Дорогая – это лишь апельсиновый сок» становилась правдой. Но, если вы думаете, что Васька отливал водку в личную бутылку, то вы ошибаетесь, потому что нередко шутка клиента удавалась, и дорогая гневно отвечала: «Это же чистая водка!». Васька мог забыть о  заказе, и только после окрика начинал проявлять бурную активность по изготовлению заказа. Однако, при всех своих недостатках , он обладал незаменимым качеством: он мог подобрать ключик к любому и поворачивать его так, что клиент находил в этом свою выгоду. Ваську знала вся деловая часть столицы. К нему можно было прийти, провести переговоры, и об этом не узнала бы ни одна живая душа. Для этого Васька находил место в зале, в котором собеседники были незаметны для окружающих. И именно  сегодня, когда на него нашло вдохновение, и незнакомец, заглянувший в его бар, стал его постоянным клиентом, раздался звонок.
***

Часы пробили 12. Клерки повскакивали со своих рабочих мест – обед! В кафе и барах, столовых и бистро выстроились очереди оголодавших канцелярских крыс. Старший менеджмент неспешно вытряхивался из кабинетов, поправляя закрывающие животы пиджаки, в то время как менеджеры и секретари едва приведя себя в порядок выстраивались в очереди и заведения на час наполнялись гулом голосов и звоном телефонов. Ровно через час гастрономическая  кишка делового центра города пустела, и официанты вздыхали свободно, убирая окурки и нагружая посудомойщиц работой. Точно после окончания набега монгола-татар, Макс появился в заведении Васьки с подобающим названием «У мастера». Миа не заставила себя ждать. Сидя в нише каменной стены, призванной вызывать воспоминания о рыцарях, дамах и шведских завоевателях, Макс наблюдал как она выясныет у бармена его местоположение. Как всегда сногшибательна, но сегодня что-то уж чересчур. Костюм деловой женщины, который носила Миа, больше подошел бы для эротической программы «На ковре у босса». Короткая юбка с запахом, благодаря котрому при каждом смелом движении открывалось бедро, укутанное в шелк колготок, а узкий пиджак открывал тайны ее тела стоило ей свести лопатки. Ко всему этому – темные очки и высокий каблук.
Она села напротив, закинув ногу на ногу, и даже не подумала поправить юбку. Сняла очки, и Макс понял, что песня о глазах – заколдованных озерах была далеко не выдумкой. Ее глаза были бархатной ночью, плящущими звездами, головокружением, воплощением всех тайных мечтаний... В это время Миа заказала легкий обед на тяжелую сумму.
-Как дела у журналистов-автомобилистов?
- Дела-делишки, Макс. Это у вас, юристов, дела, а мы в игрушки играем.
- Так ты решила дело провернуть, - Макс рассмеялся, отчего сделался похож на обрадовавшегося прогулке боксера.
- Собака, ты... Да, дело. И большое.
- На рекламу на обложке тянет?
- На рекламу на весь год вперед.
Радость предстоящей прогулки сменилась на радость того же боксера в конце тренировки по ЗКС – умело скрытую от глаз хозяина, но не от глаз тренера.
-Итак, что мы делаем, если это мы, конечно?
- Мы помогаем одному австралийскому кенгуру открыть здесь зоопарк для местной фауны. Кенгуру не нуждается в кормежке и стоянке, а кормит всех сам зеленью. Но хочет кормить по-минимуму. Надо помочь. Только, так чтобы он думал, что кормит по-минимуму, а кормил бы по-максимуму.
- И.. э-э большой зоопарк будет?
- 5000 квадратных метров. Макс, я ничего в этом не понимаю, но не могла отказать человеку в помощи. Ты же меня знаешь.
- Так, г-жа Разводилова, и кто же этот таинственный кенгуру?

                ***
Дорога, покрытая пылью и жаром, пролегала в вековом лесу, среди высоких, подпирающих небеса своими лапами елей, и могучих сосен, чья спутанная грива доходила до земли, переплеталась с другими деревьями и не пускала солнце на мягкий темный ковер из бедной земли и черничных зарослей. Дорога уходила в сторону, асфальтовое покрытие сменяла щебенка, и резко обрывалась. В этот момент у любого, кто попадал сюда дыхание обрывалась вместе с дорогой. С зеленого пригорка чудился запах реки, от волнительного ощущения ее близости кружилась голова, от желания ее увидеть слабели колени. Одолев пригорок вы упирались в домике крестьянской постройки прошлых столетий, разбросанные по лужайке и пройдя мимо колодца, мимо качелей, через ворота, вы наконец выходили к ней. Она бежала по валунам, дразня всех своей быстротой. Здесь не найти ни купальщика, ни рыбака, лишь восхищенные взгдяды увидевших ее впервые и видевших ее каждый день. Она восхищала даже тогда, когда выходила из берегов, и нагоняла страх и панику, она не могла вызвать ненависть, она была создана для любви.
                ***

Миа стояла на балконе, и неведящими глазами созерцала дом напротив. Ее мысли крутились в высоких сферах, таких же как своды храма. Но не в таких светлых. Прошло пара минут, пока она покинула балкон, надушилась и за собой дверь. Еще наверху она слышала звук подъехавший машины.
-Привет, Эдуард!
-Здравствуй, девочка, чудно выглядешь сегодня! Не верю, что ты едешь брать интервью, я готов поспорить, что везу тебя к кавалеру.
-Правильно делаете, Эдуард. К моему бизнес-партнеру.
-Удачи! - Эдуард редко удивлялся.
- Спасибо, тем более, что она и тебе пригодится. Если ты ему понравишься. Понравься, ему хорошо? Болтай поменьше, вези, как самого президента. А о некоторых мелочях предприятия, мы договоримся. По-крайней мере сегодня, мне нужна медленная езда по шоссе с закатом. Не знаю, где ты возьмешь шоссе с закатом, но это должно быть именно так. И езжай сразу к Maritumu. Без вопросов.   Меня подождешь.
***

Шоссе заливало красное солнце. Шоссе тонуло в нем, как в   стакане клюквенного  сока, стоящем на столике к летнем кафе. Черная машина подобно мухе, ползущей по золото-розовой поверхности, оставляла за собой километры, разделяющие город от аэропорта. Человек, сидящей на заднем сиденье машины, не был похож ни на кенгуру, ни на опоссума. Он был на простого иностранца, испуганного непривычной обстановкой и отсутствием телохранителей, засунутого в лимузин и спешащего попасть под крышу отеля. Женщина на переднем сиденье наслаждалась закатом, плавной ездой и рассказывала что-то совсем не по делу. Ему было очень неуютно, но он все же повернул голову, так, чтобы видеть солнце. Оно ослепило его, и он стал смотреть на завиток черных волос у женского ушка. Она будто почувствовала его взгляд,  повернулась к нему, и взгляд ее по-детски наивных глаз и приветливый голос успокоили его.
- Завтра у нас запланировано несколько встреч.
- Главное – это схема работы.
- Будет. Нам помогут специалисты по организации бизнеса. В этой стране свои нюансы в налоговой сфере.
- Да-да

Он успокоился и стал смотреть на дорогу. Солнце уже не было. Закат вспыхнул и ночь опустилась на город. Когда они вошли в лобби-бар отеля, настала теплая летняя ночь.
И вдруг погасли две звезды, то были я и ты, -спел на прощанье голос в радиоприемнике Эдуарда, и Миа поискала на небе звезды,  но не нашла ни двух потухшив, ни двух, хотя бы расположеннх рядом.
***
 
Ночью она не спит. Вы думаете она засыпает вместе с вами, но она не спит. Для этого надо проснуться, выйти на берег и посмотреть, как она играет с месяцем, как будит камыш, как ласкает своими прохладными руками валуны. Но вы спите, и думаете, что и она ушла на покой.
Она шумела, но, если затаить дыхание, то можно было услышать и другие звуки –птиц, встряхивающих крыльями, птиц, вспоминающих, что пришел их час петь, шелест травы на лугу, и можно было даже увидеть нагую женщину у воды, причесывающие волосы гребнем.
***
 
Миа проснулась резко, до звонка будильника. Ее охватил непонятный беспричинный страх. Она все еще помнила сон, или скорее обрывок сна, и не знала, чем он закончился. У нее перед глазами буйствовала река, и она знала, что реки просто так не ревут по ночам, она знала,что... Прозвонил поставленный на семь будильник, и она забыла про сон. Ее ждал нелегкий день.
***
Ежедневник.
-Встреча с юристами. 10:00
-Бизнес-ланч-12:00
-Нотариус 13:30
-Встреча с возможными партнерами 16:00
-Вечер, афтерпарти –18:00

Макс налил в стакан прозрачной воды и стакан слегка запотел. Беньямин поблагодрил, и сделал глоток.
- Как не раз говорилось для удачного ведения дел нам необходимо создать команду из нужных людей, подключить соответсвующие государственные структуры. Я уверен, что это несомненно поможет нам в преодолении препятствий. Миа, переведи. Подчеркиваю, да то, что вам продали землю, над которой идет судебный процесс, может воспрепятствовать вашей задумке, т.к. по закону вы ничего не можете сделать, пока не будет принято решение суда, но ваш проект может заинтересовать власти и в этом случае судебный процесс будет ускорен. Безусловно, требуются некоторые финансовые вложения. Хотя, в каком бизнесе удавалось этого избежать? Миа, переведи. Сегодня вечером я лично встречусь с одним из представителей министерства развития среды... Миа, давай.
Беньямин внимательно слушал, кивая головой. Казалось, вопрос о взятке его не смутил.
- Если нужны деньги, я плачу. Я очень хочу, чтобы на берегу реки были построены теплицы, а вся лужайка была бы покрыта цветами и видна с вертолета. Это доходный проект, а главное это моя мечта. Я с детства хотел заниматься цветами, но тогда как – то не вышло, а теперь у меня есть земля, и я хоч узасадить ее. Вы представляете, как это будет красиво – пролетать над этим полем? Надо будет включить полет над цветочным полем в культурную программу для туристов. Ведь вашей стране немного достопримечательностей. А главное, что даже зимой цветы будут расти. В теплицах будут прозрачные крыши, а специальная технология будет обогревать этот кусок земли, и тогда везде будет снег, а у реки целое поле цветов.
 Миа заслушалась и забыла про перевод. Скомканно, путая слова она донесла идею до Макса.
-Это, это очень красиво, - растягивая слова, произнес Макс, - Я уверен, что за зиму мы решим все юридические проблемы и весной начнем сажать цветы. Миа, будь добра...
***
«Как жаль, как странно, что мне жаль, но Боже, как глупо засаживать этот участок цветами. Это бесприбыльно и кому это нужно? Макс прав, там можно сделать колоссальный центр отдыха, но процесс. Процесс ведь никогда не кончится, и как рог изобилия будет кормить нас  всех. Главное, чтобы он верил, что процесс ерунда, а то, что истец  - само государство, какой же он лох!»
Миа еще раз посмотрела на себя в зеркале. Она вызывала доверие. Она знала, что ей  верят. Верят ее детскому взгляду, верят потому что, не смотря на строгий костюм, волосы беззаботно окутывают ее голову пушистым облачком, а, когда она наклоняет голову и улыбается, ей нельзя не улыбнутся в ответ.
Она вышла из дамской комнаты и прошла к их столику. Беньямин встретил ее удыбкой и вдруг  показался ей моложе. Поначалу ей казалось, что ему лет 55, хотя по документам  ему должно было быть всего 51, но сейчас он выглядел на 45. Хотя разве можно сказать как должен кто-то выглядеть в 45? Можно сказать, он выглядет моложаво, устало, постаревшим, он был вечно молод или состарился, не успев повзраслеть. По-крайней мере сейчас в его улыбке было сдержанная радость, в глазах искорки веселья, а на столе лежала белая птичка.
- Ты сделал ее за 5-ть минут?
- Она была такой. Просто она сменила форму. До этого ОНА  была салфеткой, теперь ОНА птичка.
- Это забавно, но все же я не понимаю, - Миа неуверенно взяла в руки летящую и поющую птицу, - Это невозможно сделать за 5-ть минут, ты, наверное, прятал ее в кармане и подменил.
- Ты можешь верить любой правде. Верь тому, что правда для тебя. Я верю, что это не салфетка и не птица, а нечто совсем другое, стремящиеся  к свбоде, а не к тому, чтобы кто-то имел право смять его в комок, подтереть жирные губы, поймать и засунуть в клетку. Но, возвращаясь к делам, кажется мы идем оформлять документы, чтобы Макс мог все делать сам?
- Да.
- Тебе ведь тоже нужно что-то такое? Я не всегда буду здесь, вдруг ты будешь заключать договор с поставщиками семян роз? Я знаю, что плохой договор ты не подпишешь, у тебя здесь достаточно советчиков.
- Да, да мне нужно что –то такое, - «Как легко», - думала Миа, «Будто мысли мои читает. Не знала, как лучше оформить это в слова, а тут раз и сам доверенность выдает. Лох натуральный».
***
Работать в суде не слишком веселая работа. Только в кино – это становится чем-то захватывающим. На самом деле  - это уйма бумаг. Их так много, что нужны квадратные метры для их хранения, нужен  был бы длинный стол во всю комнату, чтобы разложить Дело, но таких столов не делают. Еще очень важен большой дырокол – чтобы работа шла быстрее. Конечно, обычно этим можно нагрузить секретаря, но бывают Дела, которые секретарю не стоит видеть. Если бы в нашем Суде были компьютеры, - думал Ивар, - понадобился бы специальный человек, чтобы создать удобную базу данных, но государство слишком скупо, чтобы обеспечивать собственных клерков удобствами для жизни. Это в частных фирмах адвокаты могут позволить себе иметь маленькое помещение, и дорогой компьютер. И деньги они умеют зарабатывать.Ивар в очередной раз перечитывал Дело под номером 1993/026. Дело было начато в 93-ем, скоро 10 лет как тянется эта тяжба. И ведь всем ясно, что государство выйграет, но юристы хотят заработать. А для него это лишь бесконечная волокита. Это же надо – вернуть землю исконному владельцу согласно закону о реституции, потом заявить, что земля является памятником, т.к. находится на территории этнографического музея. Но как новый хозяин сумел продать землю – это уже Ивару было   невдомек. Более того землю продавали как минимум 5 раз. И вот настал шестой. Говорят Бог не дурак любит пятак. Интересно, что юрист этого нового владельца от него хочет? Ивар засунул папку с Делом в старый еще советских времен порфель. Крепкий, сделанный в те еще времена, он выдержал не одну тяжбу. Выдержит и эту. Только замок бы починить.
***
Миа осталась одна. Одна в пустой квартире. Ее друг ушел,  как всегда выпросив пятерку и успев обзвонить с ЕЕ телефона пол-города. Но для нее это не имело значение, ведь она любила его. Разве можно допускать мысль о том, что она содержит его, нет, конечно, нельзя. А ведь все-таки содержит. И, если он узнает про богатого австралийца, то она будет содержать всю его семью. Она вышла на балкон, села в кресло и уставилась на дом напротив. Ее не было на этом облезлом балконе, она была уже далеко, она была на лужайке со своим возлюбленным  рядом не было никого, кроме них, они шли держась за руки, смотрели на белоснежные облака в розоом небе, как кусочки манной каши в киселе,   и тонули в солнечном свете, в безмерном солнце. С лужайки они прыгнули на ближайшее облако, вернулись в детство и стали детьми, голос из репродуктора запел «облака, белогривые лошадки»,  и понеслись к  Солнцу.
-Видишь, все возможно,- сказало Солнце, - Ты хотела погулять по облакам, и ты гуляешь. Ты не одна, ты с тем, кого любишь, посмотри на него.
Миа улыбнулась, оглянулась, но лицо любимого расплылось, стало неузнаваемым и превратилось в неприлично отвисающий кусок краски, который давно следовало отодрать с бортика балкона.
***
Гришка выпил желанные 100 грамм. Вспомнил про Миу, поклялся вернуть деньги и выпил еще сто. После 0,5 он подумал о том, что Миа что-то скрывет от него и могла бы лучше помогать, нежели этими рваными пятерками! Нет, определенно надо с ней разобраться! Выпив для храбрости еще сто, Григорий выпятил грудь и точно по прямой направился к ее дому. Если бы на его пути попалась любая преграда, он снес бы ее, не задумываясь. Но преграды не было, так как ларек,  который Гриша избрал местом отдыха  после визитов к Миу, находился точно напротив ее дома. Преодолев расстояние быстрее, чем в трезвом состоянии, Григорий хлопнул дверью и уже поднял ногу, чтобы подняться по ступенькам, как сработала запоздалая реакция. Он опустил ногу, развернулся, медленно открыл дверь и тотчас закрыл. У подъезда была припаркована Audi TT.
-Значит, все-таки врет, сволочь, значит он ее любовник и сразу после меня. Постель не остыла,- Гришка, задыхался от ярости и стрелял галазами по подъезду в поисках смертоубийственных предметов. Вдруг взгляд его пал на дверь, ведущую на пожарную лестницу. Через пару минут он уже был точно под балконом Миу.

***
    Макс достал из папки белый лист бумаги со своими инициалами. Миа фыркнула.
- Для чего этот театр у меня дома? А знаменитая фирменная ручка, неужто забыл?
- Ладно, расслабься, - Макс смял лист, - Мы просто поговорим.
Миа удобно устроилась в кресле, отметила про себя, что Макс вообщем очень ничего, и приготовилась слушать.
- С судом я разобрался. Вот, кстати копия кассеты с записью моего разговора. Все прошло гладко – бедняга корпит над этим делом уже почти 10 лет и был рад получить за него что-то большее, чем зарплата. Он затянет процесс ровно настолько, насколько нам понадобится и обеспечит пройгрыш. Нашел пару вполне реальных личностей для переговоров по засаживанию участка.
- Ты ничего не говорил им?
- Нет, пусть думают, что все так и будет. 
- Хорошо, займем его этими людьми, чтобы отвлечь внимание от процесса. Как на счет последнего пункта?
- Нет, Миа, это слишком грубо. Я знаю, как это сделать, но мы с тобой не того уровня люди. Любой воришка или мелкий аферист может стащить документы и кредитки, а мы с тобой мараться не будем.
- Стащить могу и я. А взломать кредитки? Тоже любой?
- Ладно, - Макс поморщился,- Есть люди, ты с ними познакомишься, но с ними надо делиться.
- Чтож, я рада, что люди есть,- Миа улыбнулась , - Я вряд ли пойду этим путем, но я люблю новые знакомства.
- Я устрою тебе с ними встречу, завтра.
Миа с торжествующей улыбкой слезла с кресла, подошла к журнальному столику, чтобы подлить себе кофе, и взгляд ее упал на новый номер «АвтоРевю». Странная мысль пришла ей в голову. Миа пролистнула журнал, открыла оглавление, потом снова перелистала журнал, но уже внимательнее, и выронила его из отяжелевших рук.
-В чем дело, тебе плохо?
-Все в порядке. Не хватает меня, воздуха мне не хватает. Макс кинулся к балкону и распахнул дверь настеж. Взволнованный, он не услышал сдавленного вскрика, а минут через пять звука падающего мешка с картошкой – Гришка был рисковый человек.
Миа сидела в кресле очень прямо, глядя на журнал.
- Макс, они сволочи все, слышишь, сволочи!
- Кто, они?
- Меня нет в списке корреспондентов, и моей статьи нет!
- Какой статьи?
- Рекламной. Положим журнал отказался от меня, положим они заменили мои статьи, но реклама, она же кормит журнал, а этот, как его Осетров, брал целый разворот! Я же своими глазами видела договор, ты же знаешь мой принцип – идти писать рекламную статью только после подписания договора, не раньше.
- Может, верстальщик ошибся?
- Быть такого не может! Сергей профессионал высокого класса, он в ежедневках исправлял ошибки корректора, нет, это руководство.
- Погоди, а в типографии не могло произойти ошибки? Помнишь тот судебный процесс между типографией и вашими конкурентами, когда несколько разворотов вышло по два раза?
Миа смотрела на журнал так будто гонщик на обложке мог что-то сказать, но вместо этого глупо улыбался, даже больше он издевался над ней!
-Миа, Миа, слышишь меня? Позвони редактору, спроси в чем дело,- Макс встряхнул ее. Миа медленно вышла из оцепенения.
-Сколько я так сижу?
-Ровно минуту.
-А кажется вечность. Макс, позвони в редакцию, попроси меня к телефону.
Она наблюдала как он ищет в паспорте журнала номер редакции, который знала наизусть, слышала в трубке далекий голос Катюши, слышала так будто Катюшка сидела здесь с клавиатурой в круках, неловко стучала по ней длинными ногтями, и глядя на Миу как на неживой монитор говорила: «Милена, простите как вы сказали? Нет, Милена Весельских здесь не работает. И Миу тоже. Нет, ЭТО НЕ ОШИБКА.Позвоните в «Авто мир», может она оттуда. Не за что. Прощай, Миа».
Она не стала слушать Макса, она побежала к стопке последних номеров, раскрыла первый попавшийся, и на месте своей статьи увидела статью другога автора, тоже было и в другом номере, и в тертьем. Во всех номерах ее статьи исчезли, будто бы она никогда там не работала. Миа вытащила старую папку «Дело», где были собраны все ее газетные статьи, но оттуда вывалился гербарий из кленовых листьев. Они кружились вокруг нее пока она падала.
***
Эдуард прибавил на шоссе, скорость дошла  почти до 180. Миа откинула голову назад.
- Веселая ночь?,- улыбнулся Беньямин.
- Да, чересчур,- едва шевеля губами ответила Миа, посмотрела в окно и увидев бесконечную белую полосу схватилась за голову. Она сильно стукнулась вчера о пол, хорошо еще что шишка под волосами не видна.
- Там должно быть красиво сейчас, - вздохнул Беньямин и как ребенок стал рассматривать фотографии  земли, сделанные в момент принятия решения о покупке. Миа качнула головой, отчего стеклышки в машине задребезжали.
- М-м,- она застонала, Беньямин расплылася перед глазами и его последняя фраза гулким эхом отдалась где-то в глубине черепной коробки: «Там должно быть красиво сейчас».
«Не понимаю, я что так хорошо знаю английский, что начинаю путаться? Говорят хорошие переводчики от усталости могут забыть на каком языке была произнесена та или иная фраза изначально. Да, просто от усталости. Я ведь ушиблась вчера, хорошо, что Макс мне помог, да еще выпили потом вместе. Помню как пошла к себе в комнату, чего я там искала среди своих статей? Как же он это сказал, значит «It should beautiful there» или «It must be nice there», не помню...».
В салон ворвалася звукпокрышек, прокладывающих себе путь по размытой дождями щебенки. Миа только сейчас заметила, как Беньямин смотрит вперед. Лес кончился внезапно. Тьму сменил свет. Машина остановилась. Она следила за тем как он неожиданно проворно для человека своей комплекции и возраста выскочил из машины и поспешил к реке. Эдуард повернулся к ней: «Это было шампанское?»
-Нет, пол в моей комнате. А потом водка. А потом 5 часов сна.
- Ты упала в обморок?
- Ага.
- Не беременна?
- Не смешно между прочим. Кстати, я должна тебе, сколько там?
- Как обычно. Клиент похоже доволен, но я советую тебе пойти с ним и повосхищаться, а то решит, что тебе все равно.
- В советах не нуждаюсь,- огрызнулась Миа, но из машины вышла и последовала за Беньямином. Он будто исчез. Она знала, что виноват пригорок, и что он у реки, поэтому не спешила. Не торопясь, она проделала путь от нижней части пригорки, до его верхней части и опустила глаза. Беньямина не было и в помине. Сначала она спокойно оглядела берег, и вместе с открывающейся паноромой, легкий холоддок вкрался в ее сердце. Его нигде не было.
- Беньямин! Бен! Бен! Бенни!, - Миа со всех ног рванула к неистово ревущей реке. Ей померещилась, что его шляпу, такую дурацкую и смешную, ветер прибил к берегу, чтобы река вволю могла наиграться с ней. Не понимая опасности она забралась на плоский камень, села на корточки, потянулась за шляпой, не удержала равновесия и полетела в ледяную воду. Но вместо того, чтобы погрузиться в пучину, она оказалась на мелководье. Миа лежала среди у камня, вода полоскала ее плащ, а шляпа продолжала подпрыгивать перед ней. Миа резко схватила ее  смяла в руках.
- Какого черта ты решил сдохнуть в этой реке? Не мог налюбоваться на красоты, да? Что здесь красивого? Долбаная серая грязная река в лесу, где полно комаров и клещей и всей этой дряни, которая у меня в туфлях! Мне что теперь за тебя на процессе с зарплатой корреспондента, да?
- Mia why are you crying?
Миа задрала голову и увидела Беньямина на верху, на холме.
-Почему ты вся мокрая?
-Я, я думала, что ты упал в воду. Глупо, да?
Он спустился вниз, аккуратно встал на камень и протянул руку. Миа с трудом выбралась из своей маленькой западни.
-Я решил посмотреть, что из себя представляют эти домики, которое ваше правительство считает такими ценными. Там внутри старинные вещи и написано на трех языках, что они принадлежали какому-то крестьянину. Я понимаю только по английски, прочитай, может на других языках сказано что-то еще? Разве это имеет ценность?
-Имеет, да. Культурную. У вас в Австралии ведь нет истории так? У вас же нет таких музеев, где собраны дома и предметы быта наших предков из разных столетий?
-Но какой в этом смысл? Ты  - прлдукт своей культуры. Чтобы оставаться этим продуктом тебе не надо приезжать сюда и смотреть на этот хлам. Многие представители твоей национальности бывают здесь?
- Я вообще-то полька.
- Ты часто бываешь на родине, говоришь по польски?
- Нет, я давно там не была.
- Но это не мешает тебе оставаться полькой, не так ли? И ты верила в то, что я стою у воды, хотя меня там не было? Что это изменило? Меня могло там не быть.
- Многое. Например то, что, когда приедут люди на переговоря я буду похожа на выдру, которая говорят обитает в этих местах.
- Но ты верила в то, что я там, как веришь в то, что Польша находится в трех часах езды отсюда, и для этого тебе не надо видеть, тебе хватает осозгнавать и верить.
- Не правда. Я видела, как ты вышел из машины и пошел к реке, да я точно помню, что ты шел к реке, ты вообще не мог оказаться в домике.
- Вот видешь. А ваше правительство считает, что если люди увидят предметы быта в точности такими, как они были, они станут чувствоватьс себя х-м «национальнее». А, если этот домик переедет  в музей, где собраны остальные, то, кстати, его увидят по-крайней мере иностранные туристы вроде меня. Ведь никто не приедет смотреть на домик какого-то крестьянина на земле, которая задом примыкает к территории музея, а передом к шоссе.
- Он, он находился здесь, в этом смысл.
- И многие об этом знают, помимо участников процесса?
- Я сдаюсь, я лучше пойду в этот домик и приведу себя в порядок.
***
Переворы состоялись в придорожном ресторане из-за начавшегося ливня. Миа вела себя как ни в чем не бывало. Ей показалось, что фермеры даже не заметили ее мокрого плаща и колготок. Волосы она собрала в пучок и заколола на затылке, так что они выглядели обильно залитыми лаком. Она заказала двойной грог и стала наблюдать за обеими сторонами. Перевод шел будто мимо нее, а не через нее.
- Поле и теплицы нужно будет не просто поддерживать в порядке, а постоянно контролировать. Если что-то даст сбой, если зашкалит хоть один датчик, цветы могут остаться без тепла, и тогда они погибнут. Представьте себе, как они будут умирать, ведь нет на свете ничего живее и чувствительнее их, прдставьте...
Вместо трагической картины смерти цветов, Миа видела перед глазами анимационную часть «Стены». Ей почему-то вспомнился именно этот кадр, так идущей вразрез со всем тем, что говорил Беньямин. Там цветок вырастал до невероятных размеров, дотягивался до свинцового серого неба, превращался во всеядного паразита, а вокруг тела погибших солдат.Почему так особенно красивы цветы, растущие на местах сражений? Что кормит их? Неужто кровь и гниль создает такую красоту? Она поморщилась, и закончила мысль Беньямина: «Неважно, что под землей, важно, что мы увидем, пусть это будут только пенка капуччино, но разве вы не заказываете капуччино ради того, чтобы слизнуть пенку?». Заговорили фермеры, а Миа уставилась на Беньямина остекленевшими глазами, и прослушала.
- Простите, вы не переведете? – обратился к ней маленький человечек с огромными кулаками рабочего и невероятно грустными глазами.
- Э-э, повторите пожалуйста.
- Я говорю, что на этой реке чудесно рыбачить. Если б там базу построить, можно было б заработать. На отдыхе. Кто ж на цветах зарабатывает?
- Я не буду это переводить. Клиент хочет, чтобы вы следили за участком и в будущем работали на его цветоферме.
- Простите. Просто я люблю ловить рыбу. Мы вообщем будем рады,-  маленький человек посмотрел на своего друга, молчавшего в течении всех переговоров. Друг понял, что настал его черед, взлохматил седые кудри, приподнял бровь и высказался: «Раз суд не окончен, значит разговора быть не может. Отсудите, тогда и говорить будим.» И сверкнул глазами Миу.
- Подождите, нет, -маленький человечек от волнения поправил шляпу, которую не снимал в течении часа, вытер пот, заморгал глазами, и вдруг заплакал.
- What’s up? – строго спросил Беньямин, отодвигаясь.
- Он хочет работать, а друг нет. Они оба садоводы, но тот, что в шляпе устал от жены и детей, а второй считает, что говорить можно только, когда суд решит в нашу пользу. И к тому же первый сейчас работает свиноводом ,  но очень любит цветы и тоскует по ним уже 3 года, - перевела Миа сбивчивый рассказ человечка в шляпе.
- Скажи ему, что около пятиэтажки, где он живет хорошая земля, пусть разобъет там сад, а второму скажи, что я буду платить им обоим минимум, чтобы они присамтривали за землей и были на готове.
Миа перевела. Маленький радостно закивал, а друг удоволетворенно кивнул и вновь кинул взгляд ни Миу. Миа вздрогнула, как животное, почуявшее опасность. Ей не нравился этот человек, не нравилась наглость и самоуверенность, хотя именно это роднило его с Гришкой. Гришка, Гриша ... Миа убежала в мыслях к своему любимому, в мыслях она взлохматила его волосы, заглянула в глаза, гадая в каком он настроении, и решила, что позвонит ему сама. Теперь она не могла дождаться конца этого длинного мокрого дня.
***
«Гриша звонит, Гриша звонит», мигал мобильный телефон. Миа секунду полюбовалась его именем и сбросила звонок. Она сидела в Васькином заведении в ожидании последней за сегодняшней день встречи. Беньямин улетел час назад, Эдуард позвонил ей и сообщил, что клиент благополучно сео в самолет. Прекрасно, вся работа только начинается.Миа хотела было заказать еще кофе, как к ее столику подошли двое молодых людей. Высокие, худые с землистым цветом лица, длиной волос достойной рокеров 70-х, в очках, как у хакера Нео. Это было лишним. Миа не любила маскарад.
- Девушка, вы пьете кофе со льдом?
- Нет, предпочитаю лед с кофе, - откликнулась Миа, и молодые люди сели.
- Это Харри,- бледно сказал один из них, показывая на второго.
- Это Ларри, - тем же бледным тоном сказал Харри.
- Вы – близнецы?
- Кто –мы не имеет значения. Мы – Харри и Ларри.
- Рада знакомству. Объяснили ли вам суть дела?
- Мы поняли, что работа может подвалить месяца через три.
- Примерно. В зависимости от нашим с Максом дел. Банк Paribas или кредитка Maestro – это возможно?
- У нас возможно все, - хором ответили молодые люди.
«Ненавижу фанатов Матрицы. Их следует перезагрузить, а лучше сразу отформатировать», - подумала Миа.
-Мы дорого берем. 20% от суммы.
-10
Харри и Ларри встали.
-Уговорили. 20 так 20. Ваши телефоны у вас есть, я позвоню.
-Нас легче найти по адресу http://www.matrixforall.ru . Мы там общаемся с народом.
-Хорошо, но я скорее позвоню, - Миа улыбнулась, заканчивая разговор.
Подошел Васька.
-Миа, может быть что-то выпьешь?
-Вася,  чаевые тебя устроят или тебе надо что бы я что-то заказала?
-Миа, нехорошо бумажками кидаться. В конце-концов я угощаю хорошую клиентку!
-Идет. Принеси виски и составь мне компанию.
Она откинулась на спинку дивана, и набрала номер Гриши.
-Привет,  я была занята...
-Разговор есть. Освободись, я буду у тебя через час, - грубо оборвал ее Гришка.
Миа положила на стол смятую бумажку и выскочила из «У Мастера». Она пулей пересекла деловой центр, влетала в парк. Мокрые кленовые листья заворчали под ногами за то, что их потревожили – они ведь прикрывали клумбу с изумительными цветами, которые цветут ровно 10 дней в году. Но Миа знала, что если бежать через клумбу, а потом перелезть через калиточку в развалинах древнего каминного бастиона, то можно спрыгнуть прямо на остановку трамвая. Она так делала, когда давно, когда училась в школе неподалеку и сбегала с уроков. Главное в побеге с урока была скорость. Чем быстрее бежишь, тем больше ощущение освобождения наполняет тебя и, когда впрыгиваешь в трамвай, оно приятно волной растекается по всему телу. Тогда можно опуститься на сиденье и наслаждаться тем, как весело катится трамвайчик по рельсам. И кажется будто рельсы ведут в самую вечность...
***
Гриша редко приходил во время, но сейчасей так хотелось успеть раньше него, встретить с кофе, Миа хлопнула дверью, да с кофе и она застучала каблучками по лестнице, и самой успеть переодеться и принять кошачий облик, еще один пролет – Григорий!
-Ты? Так рано? Еше и получаса не прошло.
-А ты не рада, милая моя Миу-Мяу?
-Я рада, Гриша, я...
-Открывай дверь, поговорим.
Миа мало кому позволяла грубость с собой и сейчас его раздраженный тон неприятно кольнул ее. Но кошка терпелива – она сразу не кинется из-за такой мелочи, как грубость. Она чуть-чуть обождет, дождется, когда ее попробуют схватить за хвост и вот вы пожалеете, что захотели обидеть кошку. Она будет царапать вас всеми четырьмя и вопьется в руку клыками хищницы. И все же кошки иногда ошибается. Их чуткость и вежливость порой играет против них.
-Пойдем в комнату. Миа сбросила туфли и с наслаждением прошла по мягкому ковру к креслу.
-Погоди, налей сперва выпить,- Григорий развалился на диване, прищурил глаза, наблюдая за ней и ей показалось, что все в порядке, но его смуглое лицо редко выражало истинные чувства.
-Т э –экс, в доме появилось виски. Хороший виски у тебя, однако «Black velvet». Для особых гостей держишь?
Миа промолчала.
-Молчишь, значит и впрямь для Макса. А может Макс и подарил. Крутая у него тачка, кстати. Только заметная очень. А я милая пешком хожу. Несправедливость какая. Такие как  он и ты на машинах катаетесь. Ну я знаю, ты еще не купила, но тебе и не надо –тебе подарят. А мне кто подарит? Но я не претендую. Нет, мне бы за хату заплатить, за еду, я ж человек простой. Да вот долгт, знаешь ли. Вы с Максом могли бы мне оддолжить я думаю, для начала 200 долларов. На закуску так  сказать, но мне сейчас надо. Сию минуту.
- Гриша, что с тобой? – прошептала белая как полотно Миа , - К чему этот разговор? У меня вообще долларо нет, я..
- А разве австралийских долларов у тебя нет?
- Что? -Миа теряла контроль над собой.
- Или может быть цветовод в рублях платит? Я думаю капустой, только австралийской.
- Хорошо, ты знаешь о моих делах, о..об австралийце, но с какой стати я буду давать тебе денег?
- А с той милая моя Мяу-Мяу, что твой австралиец узнает все о тебе и о Максе и о ваших планах на счет кредиток...
- Вон! Пошел вон! Шантажист! Видеть тебя не желаю! – Миа поднялась, прямая и твердая дошла до входной двери и распахнула ее: «Вон!»
- А я думал ты сговорчивее будешь. И это после всего, что у нас было... Видать автсралией- то сговорчивее будет.
Он прошел мимо нее, и Миа закрыла глаза. Волна страсти, ненависти и гадливости обдала ее и сбила с ног, как только дверь захлопнулась.Она сползла по двери, ослабла и рухнула на пол.
***
С этого дня все пошло наперекосяк. Позвонил Ивар, сообщил, что слушание дела состоится уже через две недели. И скорее всего решится в пользу государства, но в этот раз навсегда. Безапелляционно. Естественно, владелец земли получит некоторую компенсацию. Карточный домик рухнул. График выплат гонораров Максу и некому помощнику, который якобы обеспечивал положительное решение дело можно было сорвать с холодильника, куда Миа приколола его. Так, шутки ради. Она держала в руках эту золотую бумажку – 3 месяца райской жизни со суммами, где у чисел было так много нулей.  Первая выплата должна была быть через 3 недели. Если бы даже они выйграли, если бы это было возможно, если бы участок был засажен... Но Миа знала, что все это было воздушным замком, что единственный способ заработать был поводить клиента за нос столько сколько это было возможно. Боже, кому нужны эти цветы? Она стояла у окна на кухни, рвала бумажку на мелкие клочки, ветер подхватывал их и разносил по всему спальному району. Окно на кухни было большое, до самого пола, видимо здесь когда-то было комната, - здание было достаточно старым и неизвестно, как очутилось в новом районе. Миа всегда думала, что она как Элли из «Волшебника Изумрудного города» прилетела в этот район из прекрасного и неведомого мира. В доме было вссего 3 этажа, и все квартиры были непохожими друг на друга. В отличие от дома напротив. Он стоял очень близко, там все квартиры были одинаковы, обычная штамповка советских времен, когда самым романтичным фильмом была «Ирония судьбы или с легким паром». Но из окон дома Миа по непонятным причинам не было видно соседей, интересно, Миа открыла окно до половины и высунулась на улицу. Она не знала, своих соседей из дома напротив. Изредка встречала дворника, с которым общалась по необходимости. Кто бы мог жить в той наглухо забитой квартире? Миа все еще держала в руке последний клочок графика выплат. Она медленно разжала кулак, сглотнула слюну, думая о том, как опрометчиво не вешать занавеси, кроме легкого тюля. Ей нравилось, когда ветерок играл с тюлем, тогда ей казалось, что в кухне резвится какое-то мифическое существо, а ночью она часто сидела на полу, пила чай и смотрела на звезды.
Накинув плащ она в тапочках выскочила на улицу, перебежала улицу и открыла гнилую дверь пятиэтажки. В подъезде на почтовых ящиках были стерты почти все номера. Миа угадала, что квартира должна быть под номером 37. Она поднялась на четвертый этаж и с лестничный клетки посмотрела на свои окна. Вид немытого кофейника на плите ужаснул бы ее в другой ситуации, но различимая налпись Vestellux на холодильнике привела ее в настоящий ужас. Дверь квартиры под номером 37 была покрыта кошачьей мочой, другими непонятного произсхождения пятнами и плесенью. На месте глазка красовалась дыра, провода от звонка торчали прямо над дверью. Миа набрала воздуху в легкие, зачем-то закрыла глаза и постучала. От ее стука дверь заколебалась. Миа поняла, что квартира не заперта. Чувствуя как ноги наливаются свинцом, она потянула ее на себя, и вошла внутрь. В коридоре было темно, вонь от кошачьей мочи усилилась, будто все дворовые кошки ночевали именно здесь. Миа потянулась к выключателю, но, когда ее пальцы коснулись мокрой стены, она решила играть с электричеством. Затаив дыхание она вошла в первую открытую дверь. Комната была пуста, окна заколочены, но так, что между досками оставалась достаточная щель. Миа уже знала, что можно было оттуда увидеть. Она попятилась, неловко задела дверной косяк плечом, потеряла равновесие и пытаясь удержаться на ногах оказалась в комнатушке напротив. На нее смотрел холодный глаз видеокамеры, немигающий красный огонек говорил о том, что ее присутствие вряд ли останется незамеченным. Миа пулей вылетела из квартиры, уже на ходу понимая, что для того, чтобы наблюдать за ней не надо было даже находиться в этой заброшенной квартире, скорее всего запись с видеокамеры шла на чей-нибудь портотипный компьютер, скорей всего... Она выскочила из подъезда  и бросилась в свой домик из «Волщебника изумрудного города», но в домике ее не ждал ни Железный Дровосек, ни милый Тотошка, никого, кроме Одиночества. Миа остановилась, перевела дух. Она нащупала в карманах пальто телефон и кошелек. Достаточно, чтобы не возвращаться домой.

***
Катэ созерцала стену на которой сложно было найти обои – она вся была увешана фотографими. Катэ любила фотографии. Она собирала их, выпрашивала неудачные фотграфии у друзей и вешала на стену. Она делала снимки на «Фэде», 45-го года выпуска, подаренного ее деду за боевые заслуги. У нее также всегда с собой в кармане лежал маленький цифровой фотоаппартик на котором можно было ставить бесконечные эксперементы. Еще  в комнате стояли: кушетка, компьютер с мощными колонками. На стене напротив фотовыставки висела гитара. Катэ отколола фотографию Миу. Фотографи была сделана в клубе. Миа танцевала, и откровенным взглядом соблазнительницы смотрела в объектив, а их одноклассник Дима в этот момент удачно строил ей рожки. Катэ аккуратно приклеила к снимку белую бумажку с написью «Истинная дьяволица» и повесила на место. У нее было много веселых фотографий. Еще вот эта, где она и Миа стоят на парапете над рекой, видна, что погода не из ласковых, но они девочки смелые –держась за руки,стоят на ласточке и смотрят в глаза друг дружке. «Две птицы, голубка Катэ и галка Миа, портят общественное достояние –мост», гласила надпись на снимке. Зазвонил звонок. Катэ быстро собрала распущенные рыжие волосы в пучок и пошла открывать.На пороге стояла Миа. В тапках и в плаще, с растекшейся по лицу тушью.
-Катэ! Сколько можно говорить – не собирай волосы в хвост! Распусти, - Миа самолично стянула резинку с буйных рыжих волос Катэ и улыбнулась.
-Миа! Сколько можно говорить – по улице в тапаках не ходят! Хотела предложить тебе тапки, но тебе они не нужны.
-Что? – Миа оопустила глаза и рассмеялась, - Я так бежала к тебе! Давай пить шампанское и слушать музыку. Джаз, я хочу джаз.
-Думаю тебе сейчас лучше что-нибудь повеселее, - вдумчиво сказала Катэ, - Простая попса иногда лучшее лекарство от бед. Где ванная ты знаешь -  я чувствую ты ко мне не на один час. Раздевайся, а я сварю нам хороший кофе.
-Катэ, ах моя Катэ всегда знает, что нужно делать,- как-то слишком серьезно сказала Миа и с опущенными плечами пошла  в ванную приводить себя в порядок.
Они улеглись поздно ночью. Катэ заснула в момент как наигравшейся ребенок, обвив Миу руками. Миа не спала, хмуро глядела на плотно закрытые шторы. Она не любила, когда шторы закрыты, ей казалось, что так она остается наедине со своими  страхами. Если бы не Катэ, она бы встала и раскрыла их, чтобы выпустить страхи наружу в глухую ночь, чтобы дать им расползтись по планете и рассеяться, но вместо этого они собирались здесь, вокруг нее, как сгущающееся облако смога. С потолка на нее смотрела камера. Она и без оператора продолжала снимать. Нет, здесь же Катэ! Миа обняла Катэ, закрывая ее руками, но камера опустилась ниже и стала снимать с полу. Миа закрыла руками лицо подруги, но камера забралась к ней на грудь, свилась холодной змейкой и уставилась своим холодным взором на Катэ, красный огонек превратился в распозающееся кровавое пятно на щеке девушки, Миа закричала.Ее крик прорвался сквозь шторы, и ушел в ночь.
***
-Миа, кофе? – голос Катэ был бодрым. Миа открыла глаза. За окном было утро, Катэ стояла у постели похожая на призрак королевы Елизаветы -  в длинной белой рубашки, с рассыпающимися как елочные гирлянды рыжими волосами.
-Не забирай волосы в хвост и перестань плести косы, - сонно сказала Миа, - Мне пора идти.
-Ты вчера решила остаться у меня на пару дней, помнишь? Ты сказала, что у тебя проблемы с Гришкой и что хочешь уйти от всех и ты зря пила.
-М-м ,-Миа отрицательно покачала головой, с трудом вылезла из постели и отыскала часть нижнего белья.
- Я должна идти.
- Ну-у, я, я не отказала тебе в гостепреимстве. Хочешь тяжеляк перед уходом?
Миа остановилась, взяла из рук у Катэ чашку, поставила на стол и сказала: «Я всю жизнь буду помнить, как ты помогла мне вчера, но я не могу пользоваться твоим гостепреимством. Мне бы хотелось, но я не могу. Так будет лучше для тебя, я не о себе думаю. Ты не поймешь, забудь». В зеленых глазах Катэ мелькнуло что-то, что Миа видела ранее,  что-то знакомое до боли, что-то, что нелегко расшифровать. Она обняла Катэ, заглядывая в эти глаза, пытаясь проникнуть в свое сознание, но вместо этого ей послышалось: «Беги, подруга, беги».
- Допей кофе, тебе не хватает чашки кофе.
Миа накинула пальто.
-Спасибо, я выпью по дороге.
***
Она легко нашла дом садовника. Он находился немного в стороне от шоссе в двухстаметрах от их участка. Собственно, это было одной из причин, по которой она выбрала его. Человек должен жить рядом с работой, которая боится непогоды, чтобы, если капнет дождь или зашумит ветер, он мог добежать до них, накрыть их, защитить. Она решила для себя, что идет к нему, чтобы уточнить схему работы, пусть это была нелогичность в десятой степени.
Он открыл дверь, взлохмочнный, небритый, в джинсах и в длинной рубашке, от него разило спиртным.
- Проходите, - сказал он, не удивляясь ее приходу.
Миа вошла в прихожую, сняла тапки, замерла, ожидая, что он поможет ей раздеться, но он зевнул и пошел куда-то в комнату рядом. Судя по капустно-горелому запаху это было кухня. Света в доме либо не было вовсе, либо хозяин экономил. Миа скинула с себя плащ, и пошла за ним. Он сидел на табуретке, развалясь, нагло оглядывая ее.
- Я хотела поговрить о цветах, может быть мы сможем придумать лучшее решение, - у нее пересохло в горле, голос сбился от волнения. Он  был такой же, как в тот раз, когда они сидели в ресторанчике, в его взгляде читалось презрение, человека, знающего о тебе все, будто ты стоишь перед ним нагая в своих мыслях и желаниях.
- -Ни хрена ты не хотела поговорить о цветах. Это я хотел поговорить, о совсем другом цветочке, - он лениво поднялся, она попятилась.
 В его глазах горело животное желание, ничего не имеющего общего, общего, она не закончила мысль, она поддалась этим сильным рукам, этому властному рту. Дрожжь волной прокатилась по ней, когда он не прекращая поцелуя, сорвал с нее юбку, и также властно захватил поддатливые губы. Она улыбнулась, представив здесь Гришку, наблюдающего за этой сценой, слышащего ее стоны, она забыла про участок на который ей еще предстояло ехать. Незнакомый мужчина, руки которого привыкли  к нежным лепесткам, теперь заставляли ее стонать. Незнакомец, знающей тугие бутоны цветов, забрал в рот ее твердые соски. Она вскрикнула, он с силой бросил ее к стене и вошел в нее, мало заботясь о синяках на ее теле.
Она ушла, выпив кофе и забыв спросить, как ее зовут. Он пошел закрывать за ней двери и не спросил ее телефон. 
***
Река разбушевалась. Косой дождь и ветер из листьев вспенили ее воды, закрутили и лишили покоя. Листья неслись прямо над ней, но никогда не падали. Ветер нес их куда-то дальше, а она оставалось серым и разьяренным  неукрощенным зверем, стремление  которого к вечному бегу могло понять лишь подобное ему существо. А у неугомонного ветра никогда не хватало терепения узнать ее до конца и потому он всегда возвращалась к ней, к своей загадке. Он заигрывал с ней, грозя осыпать толистьями, то лепестками цветов, но редко выполнял свои намеренья. Он заканчивал буйствовать раньше нее, а то улетал к другой подружке вместе с охапкой осенних звезд.
Миа смотрела на нее, пытаясь найти параллели в ее жизни и в своей. И не находила. Ветер сбивал ее с ног, она куталась в пальто, ноги насквозь промокли в легких домашних тапочках. Она смотрела на камень, представляя, как Беньямин идет к реке, а она в этот момент переводит глаза на Эдуарда и не замечает, как он сворачивает в домик. Но сколько она не пыталась это представить у нее ничего не получалось. Она вновь вернулась к машине и быстрым шагом пошла к реке, а на пригорке резко свернула в сторону. Даже самым быстрым шагом ей требовалось не меньше пол-минуты, чтобы дойти до домика, а чтобы посмотреть на Эдуарда секунд пять. Она НЕ МОГЛА НЕ ВИДЕТЬ. Это было нереально. Либо время должно было сжаться до такой степени, что он и она успевали проделать задуманное действие. Миа покачала головой, и прошла в домик. Она вспомнила, что в прошлый раз Беньямин обратил ее внимание на предметы быта. Она помнила детскую кроватку со стеганым одеяльцем и взрослую, застеленую белой простыней. Она четко помнила лист бумаги в рамочке на стене, с историей этого домика на трех языках. Миа решила перечитать тот текст, но вместо него обнаружила следующее: «Дом неизвестного крестьянина, вступившего в сношения с дьяволом, и осужденного на сожжение в огне. Дом должен быть уничтожен ровно через 400 лет 10 месяцев и 7 дней после предания огню грешника. Сие было исполнено в 1603 –ем году, 7 октября». Миа вновь перечитала текст. Он был написан на ее родном языке, крупным шрифтом, светящимся в темноте зеленым огоньком. «Почти как на болоте»,- подумала Миа, «Я же знаю, что это фосфор, чтобы можно было читать в темноте. Зачем такая забота о посетителях, которых нет?» Она повернулась и увидела, что детская кроватка покрыта черным покрывалом с вышитым золотом крестом, а над взрослой висело распятие, которого раньше здесь не было. Миа помертвела, опустила глаза на ноги, и увидела, как красные тапочки розовеют, светлеют, приближаясь к основному цвету.
-7 октября 2003 года! ,-   с диким криком она выскочила из домика, выбегая она увидела отьезжающую машину Эдуарда, но куда он ехал она не видела, так как взрывная волна отшвырнула ее далеко на холм, и по нему она безвольно скатилась в реку. Ледяная вода стала для нее встряской, снимающий шок, и Миа, захлебываясь, замолотила руками по бурлящим волнам, наконец, поплыла. Она не сразу поняла, что за розовый след потянулся за ней по воде,  и , уже выбирась на берег, и отжимая волосы увидела кровь на руках. «Голову разбила»,-  подумала Миа «Эдуард уехал, значит он все знал, значит передавал информацию кому-то, черт, на чем же я теперь поеду? Телефон... телефона нет, и денег нет. На шлюху не потяну, можно и не пробовать голосовать».  Она долго смотрела на горящую одинокую березку. От крестьянского домика осталось лишь пепелище.
Миа вышла на шоссе. Дождь успокоился, ветер стих, но свинцовые набухшие тучи грозили продолжением буйсива стихий. По шоссе шла босая женщина в рваном плаще, с запекшейся кровью на голове. Она шла все медленее и медленнее, а редкие машины, проезжая мимо, даже снижали скорость, чтобы получше рассмотреть ее, и давали газу. Миа вспоминала тот летний день, когда она так же шла по шоссе и думала, что вскоре сама будет ездить за рулем собственного автомобиля, почитывая «Авто Ревю», но вместо этого она стирала в кровь подошвы и ей было наплевать на всю свою жизнь. Она дошла до автострады. Лес закончился.  Вокруг были поля, какие-то здания, супер-маркеты на расстоянии километра друг от друга. Ей становилось хуже, ноги и руки окоченели, она ничего не чувствовала, кроме холода и тупога безразличия ко всему окружающему. Рядом тормознула машина. Старый «Жигуль» до верху груженый овощами и домашним скарбом. К Миу подошла пожилая пара. Охи- ахи, и Миа оказалось на заднем сиденье стиснутая между тыквой и корзиной с яблоками.
-Неужели чеченцы? – восклицала пожилая женщина,- Везде, террор везде от него не спрячешься. И на такую красивую напасть. Бедная моя, бедная. Ничего по дороге больница, все будет хорошо, все будет хоршо...
Ее седые волосы, уложенные на затылке в тугой узел поплыли у Миа перед глазами, стали сплошным серым пятном, и она потеряла сознание.
***
Нечто вылетело из «Жигулей». Нечто покинуло Миа, но только затем, чтобы соединиться с себе подобными. Их было много, и теперь их стало еще больше. Они не имели формы, но они существовали. Они не имели цвета, но они жили и были сильнее всех живущих на земле. Они следовали за «Жигулями», но, когда Миа перескочила в реальность, близкую к их реальности, они зашебуршали, сбились в кучку и свернулись в маленький незаметный комочек грязи на колесах машины, которой становилась все больше и больше.
***
Макс поднялся в свой офис. Секретарь с трудом оторвалась от игры в карты, и воззрилась на него с наигранной преданностью и лживой готовностью исполнить любое его поручение.
- Маша, так сделай мне кофе и принеси газеты, -распорядился Макс и хлопнул дверью кабинета. Секретаря он завел недавно – дела пошли вверх, пришлось разориться на не нужную и абсолютно безтолковую штатную единицу, зато клиенты и конкуренты видят, что у него прекрасно идут дела.
Когда Маша явилась с подносом, Макс внимательно изучал папку с Делами какого-то из своих клиентов. Вверх тормашками.
- Спасибо, я занят, мне не мешать, - дал еще одно распоряжение и потянулся к газете.

Чеченцы рядом!
Вчера в середине дня в районе города***, в местечке «Утечкино» произошел взрыв. Это территория принадлежит государству и находится в ведении этнографического музея. О взрыве в редакцию сообщила некии Нинель и Николай К., которые обнаружили неподалеку молодую женщину, пострадавшую во время взрыва. До сих пор неясно, что Милена В., делала в этом заброшенном месте одна. Однако дело прояснили свежие следы колес. Полиция уже ищет машину, которая вероятно находилась там незхадолго до взрыва.  Милена В. получила легкую травму головы и сейчас находится в больнице. В остальном ее состояние здоровья удволетворительное. Что это было – тер.акт или бомба времен второй мировой покажет следствие.
Макс схватился за другую газету.В свое статье журналист атаковал политику нынешнего президента России, почти не уделяя внимания пострадавшей Милене В., зато в третьей газете, которую выпускал тот же издателський дом, что и «Авто Ревю», обстоятельства трагедии были расписаны со смаком. Милена В., представлялась невинной жертвой, истекающая кровью молодая женщина без сознания была доставлена в больницу, рядом светилось имя какого-то психолога, занимающегося исследованиями последствий у людей, попавших в аварии. Сможет ли Милена продолжить свои журналистскую деятельность в нами любимом ИД? Возьмется ли она за перо, задавался вопросом журналист. Похоже судьба Милены была ему не безразлична. Макс открыл авто страничку и ухмыльнулся: одну из колонок вел тот же Сломахер.
Однако, козни Сломахера не интересовали Макса, и у него не возникло желания отстаивать законное рабочее место Миу. Его больше волновал тот факт, что она пропала на несколько дней, и обнаружилась на первых полосах газет. К счастью фотография, размещенная в газетах, изображала веселую Миу с номером «Авто Ревю» в руках.
Макс отшвырнул газеты в сторону, накинул пиджак и выскочил в приемную со скоростью, с которой разве что бегал от клиентов, чьи дела были безнадежно проиграны.
-Максим, а, когда вы вернетесь? – этот внешний радражитель застал его в дверях.
-Какого... А-а, когда вернусь, когда вернусь, -Макс приостановился,- Когда тебе наконец удастся разложить пасьянс.
Обругав себя за нездержанность,и придумав как бы потом извиниться, и надо ли это вообще, он трусцой домчался до автостоянки, сел за руль, и новая мысль посетила его голову. Миу не следовало навещать. Не следовало ради собственной безопасности. Хотя бы потому что он ведет дело, и теперь неизвестно каково будет решение суда. Возможно, все пойдет как они запланировали. А раз так, то зачем эти лишние визиты? Кто знает какой медбратан встретит его у дверей ее палаты.
Маша блеснула глазами при его появлении: «Я разложила пасьянс и вы вошли!»
- Н-да, я все-таки пророк,- довольно резюмировал юрист и юркнул в свою норку.

***
Катэ вырезала из газеты фотографию Миу и приклеила на стену. Подруга запретила кому-либо навещать ее, так ей сказали в больнице. Но разве сила мысли не способна помочь? Разве одного ее крепкого желания выздоровления будет мало? Миа сама должна захотеть поправиться, но она этого не хочет. Что же каждый идет своей дорогой.
***
Миа смотрела на рещину в потолке. Она смотрела на нее с самого утра. За вчерашний день трещина стала больше, но этим утром приобрела допустимые размеры. Ее голова тоже стала приобратать свои обычные размеры. Она потеряла кубическую форму, болотную муть, и вызывающе фиолетовый оттенок. Миа не видела, но сестры ахали от впечатляющих оттенков синяков на коже. Теперь, когда  она была уверена в том, что земной шар принял нужный угол вращения и он был не больше 23,5 градусов, Миа решилась встать. Или по-крайней мере приподняться на локтях в кровати. И принять решение. Нужно было придупредить Макса о том, что их грандиозный план раскрыт кем-то. Кем-то помимо Гришки. И надо было сделать это незамедлительно.
Как долго шла сестричка по коридору! Разве коридор так плохо освещен, что она ступает аккуратно, боясь сделать следующий шаг? Разве она так неопытна, что боится звонка пациента посреди ночи? Или так стара, что идти уже тяжело, тяжело, даже, зная, что тебя ждут боле, чем Господа Бога в эту минуту? Нет, я не могу ходить, я не могу ходить без помощи другога, не уж твое казенное плечо сломается от тяжкой ноши? И Миа шла сама по коридору, наощупь, боясь за каждый шаг. И каждый звук в потемках коридора казался пулеметною стрельбой.
- Але, Макс!
- «Юридическая практика Изумрудова»,- сказали где-то далеко, в другом измерении. Будто Миа за секунду пролетела сквозь сиящую звездами Вселенную и оказалась в своей реальности.
- Кто вы?
Повисло молчание, потом невнятный ответ.
-Секретарша, Мария.
-Слушай, Маша, достучись до Макса и скажи, что звонит Миа.
-Его нет в офисе, он уже ушел с работы.
-А ты трудоголик, да? Диктуй номер мобильного телефона.
-Мне запрещено давать номер мобильного телефона кому-либо.
-А, если завтра ты останешься без рабты, потому что сегодня не дала мне телефон? Останешься, потому что ему нечем будет платить тебе зарплату.
-Но мне даны четкие указания, я даже не знаю кто вы, вас нет в списке VIP персон, который мне дал Макс.
Миа бросила трубку, и сжав зубы уставилась на табло телефона-автомата. Надо было найти Макса, найти во что бы то ни стало. Если бы только она могла самостоятельно передвигаться, не делая передышек после каждого шага, и не считая черных мух перед глазами.
***
На кухне перегореда лампочка и теперь лунный свет отражался  в стаканах на полочке. Лунный свет перемещался по всей кухне, любовался собою в чисто вымытых стаканах, в поверхности раковины, доходил до столика, не способного что-либо отражать, вздыхал и перемещался  в комнату, где было больше отражающих поверхностей. Самой лучшей было зеркало. Обычно зеркало не было радушно и гостеприимно. В нем отражалось все и хозяйка в первую очередь, поэтому ему не было дело до какого-то неяркого света. Но сегодня оно похоже обрадовалось. Зеркалу захотелось посплетничать.
- Послушай, мы уже давно живем одни! Ты был за облаками столько дней, но и наша хозяйка пропала вместе с тобой! С тех пор, как тучи закрыли тебя, ее нет. Никто не умыавает меня хмельной водицей и не протирает, никто не красуется передо мной, не рассказывает ос воих радостях и горестях. Я одиноко уже много дней, я не веду им счет.
- Мы все обделены, - вздохнул монитор, - а я больше всех. Она рассказывала мне столько историй. Я знаю все о машинах, о всех новинках и производителях.

С лунным свеом никогда так помногу не говорили,  он смутился и сбежал. Тьма воцарилась среди вещей, утихомирила разгоряченные разговорами уши стен, запугала вечностью и вещи притихли. Тьма радовалась. Так редко удавалось разделять и влавствовать. Взять бы хотя бы это новвоведение человека – электричесиво – оно портило все удовольствие. Стоило ей приготовиться, медленно накрыть земной шар, прислушаться к рождающимся страхам, как раз – и страхи не успевали развиться и выйти из бремени. Но сейчас – другое дело. И тьма наслаждалась тем как рос страх, родившейся здесь и окрепший достаточно, чтобы жить без ее помощи.
Ключ повернулся в замочной скважине. Раз-два-три, последние пол- оборота и дверь открывается. Включился свет. Миа разогнала тьму, но не страх. Она постояла в прихожей, разглядывая себе в зеркало, и не решаясь войти. На ней была одежда, выданная в больнице. После обеда она попросила сестру дать ей куртку, чтобы выйти в сад и подышать свежим воздухом, а заодно и проверить насколько она окрепла. Поскитавшись по заснеженному саду, Миа увидела открытые ворота. Ей вспомнилось, как она сбегала из школы, и она захотела вновь пережить то чувство. Так, шутки ради. Выходя за ворота, ей казалось, что она пересекает невидимую линию, и только она сделала первый шаг на воле, как в груди что-то заклокотало, вырвалось наружу со смехом, и Миа побежала по зимнему лесу, не понимая откуда в ней столько сил. Лес кончился, перед ней открылась дорога. Миу подумала, что пребвание в больнице ей приснилось, и она все так же идет по дороге с того самого дня. И она пошла. Когда совсем стемнело, взошла огромная оранжевая луна, повисла над городом, освещая путь по микрорайону, в котором как всегда не горели фонари. Правда пришлось потревожить соседей –пенсионеров, у которых хранились ключи, на тот самый пожарный случай.
В собственной нежилой прихожей, радостное настроение куда-то улетучилось. Бледное привидение в телогрейке было совсем непохоже на роковую женщину, созданную летом в собственном воображении. Оно было непохоже даже на журналистку из авто-журнала. Привидение решило, что возможно помогут старые привычки. Потушило свет и прошло на кухню. Но вместо того, чтобы сесть на пол, и возриться на звездное небо, Миа достала с антресоли плотные шторы и повесила их на окно. За чем-то заварила кофе, оставила кофейник на плите, нашла записную книжку, отыскала Макса и набрала номер. Мобильный телефон не отвечал, в офисе его, конечно, не было. Дома трубку сняла его мама.
-Здравствуйте. Простите, что звоню среди ночи... Мне нужен Макс.
Женщина на том конце провода долго молчала, потом всхлипнула, вновь замолчала и сказала, наконец: «Максик пропал. 3 дня как пропал.» И повесила трубку.
***
Он видел как она выскочила из домика, видел, как скатилась в реку и как покраснела вода. Надо было уезжать. Проехав все патрульные посты на скорости достойной 600 мерседеса из серии анекдотов о новых русских, Эдуард добрался до гаража. Не будучи новым русским, он решил не расставаться с Ford Crown Victoria. Из белого такси Ford превратился в обычную машину, сменил номера, и даже государство. Когда оперативная покраска была завершена, к гаражу подъехал грузовик и повез машину в сторону порта, где ее ждали документы о растоможке. Эдуард передал шоферу конвертик, и покинул гараж. В двухста метрах его ждала машина с темными стеклами. Эдуард провел в ней какое-то время, его довезли до города, где он пересел в троллейбус и как простой пассажир подчинился его курсу и требованиям кондуктора.
***
- Да, Эдуард, слушаю.
- Макс, ты уже в курсе, что с Миа произошел несчастный случай.
- Да, я читал и как раз собирался ее навестить.
- Я тоже, я заеду за тобой. Кстати, у меня новая машина, только из порта – не спутаешь, она с калифорнийскми номерами.
Макс пожал плечами. Придется навестить. Он, не торопясь оделся, подумал, где бы по дороге купить веник подороже, собщил секретарше, что в офис он не вернется и дал ей задание перепечатать какой-то старый договор. «Хоть печатать научится, - подумал он, глядя, как она выискивает что-то на клавиатуре. В пальто нараспашку, в белом шарфе Макс шел по деловому центру, как его хозяин. Здесь он знал каждый угол, кажый бар, каждого нищего. Знал, где провести переговоры, чтобы пустить пыль в глаза, знал, к какому нотариусу послать клиента, чтобы вкусить нотариальных хлебов, знал, в какое время в скверике группа мальчишек раскатает коврик и исполнит рэп, хип-поп и брэйк-дэнс, и знал, когда грустный человек-оркестр выйдет на работу. Проходя мимо рестораньчика тайской кухни, он деланно вздохнул, вспомнив как запустил их дела. Но все эти тайца никуда не спешат, их дела можно отложить на потом. А вот впереди – надо прибавить шагу- ночной клуб. Владелец любит поговорить, и каждый раз переспрашивает, когда суд и в каком состоянии его дело. Не надо в элитный клуб подростков пускать! И  свет голубой в сортирах пора поставить, сколько повторять можно. Хочешь на наркоте деньги делать – обеспечь достойную ширму. Впереди отель, а у отеля –кто там сегодня? Бабуля, дело которой он проиграл. Ее квартира отошла владельцу дома, вынурнувшего из Амереки, как подводная лодка, после принятия закона о реституции. Этого мальчишки еще на свете не было, когда Фрося Ивановна вьехала в свою квартиру. Н е могла она знать, что через сорок лет сын давно умершего владельца дома решит прибрать имущество в далекой пост-советской стране к рукам. Больше за дела бабушек Макс не берется. Нет. Уж лучше сделать круг. Во-первых чтобы не видеть, как она просит милостыню у дверей своего дома, ныне респектабельного отеля, а во-вторых, чтобы не слышать проклятья в свой адрес. Как бы ее в социальный дм пристроить. Или в психушку. Вот и стоянка такси, и черная машина с калифорнийскими номерами. И чем лна лучше прежней? Макс прыгнул на переднее сиденье пассажира. И тут же чьи-то ловкие невидимые руки заклеили ему рот скотчем и защелкнули наручники. Эдуард плавно повел машину. Кто-то сзади закурил сигарету, стряхнул пепел на вывернутые ладони Макса, кашлянул и заговорил приглушенным голосом.
- Максим, очень давно хотелось с вами познакомиться. Такой ловкий юрист, можно сказать местная знаменитость. К счастью, наша деятельность не официальная, в юристах мы не нуждаемся...
- -М-мм, - промычал Макс
- А-а, понимаю, рано или поздно всем нужен юрист. Кажется, и у дона Корлеоне был свой. Да-да. Но о перспективах позже. Сначала о делах. Загорелся кошкин дом....Знаете такую сказку? Дом сгорел, а кошечка цела, но абсолютно невменяема. С ней не о чем говорить. И не хотелось бы. Знаете, Макс  всегда хочется иметь одного партнера и притом, чтобы он совмещал в себе все необходимые качества. Имел деловую хватку, знал рынок, закон, как в вашем случае, и, конечно, средства. Киска при всех ее достоинствах не имеет вашей деловой хватки, связей, знаний...
- М-ммм
- Вы о деньгах? А разве у вас их нет? По нашим подсчетам у вас может быть около миллиона, а с помощью Харри и Ларри, которых мы все знаем, у вас возможно даже больше миллиона.
- М-мм!!!
- Протестуете, Макс? У вас нет денег? А как же номера счетов и кредитки? Или вам, как и Мяу, отшибло память? Эдуард, прибавь-ка, надо будет напомнить Максу все, что он вдруг забыл.

Машина пошла по дороге со той скоростью, с какой Эдуард мог вести ее, не создавая проблем для себя. Макс наблюдал, как стрелочка подбирается к 200 километрам в час. На дорогу он был смотреть не мог без головокружения и тошноты, что было особенно неприятно с заклеинным ртом. Эдуард смело выскакивал на встречную, обгонял, нарушал и  в упор не замечал дорожную полицию. Когда они выскочили на шоссе, Макс вздохнул свободно, но стоило ему расслабиться, как машина развернуласьи  с визжанием тормозов сьехала с обочины.
В зимнем лесу бывает по-особенному тихо. Снег приглушает все звуки. Черная машина неслышно вьехала в заснеженный лес, освещенный неярким светом полной луны. Остановилась. С сосновой кроны упал снежный ком, бухнулся на крышу и скатился по лобовому стеклу. В салоне стало темно. И тихо. Голос человека на заднем сиденье оказался неожиданно громким.
-На улицу его!
Кто-то, сидевший все это время рядом с ним, вышел из машины, распахнул дверь, осовободил руки Макса и со всей силы толкнул его на снег. Колючие и ледяные снежинки попали ему в глаза, забились под одежду, почему-то перед глазами промелькнули Кай и Герда, но тотчас исчезли в ночи. Макс вскочил на ноги, набросился на обидчика, но его опять сбили с ног. Теперь белый снег покраснел, разбух и начал таять. Макс вновь поднялся на ноги, но как-то неловко, и фигура в черном метнулась куда-то назад, защелкнула наручники на запястье, и в через секунду Макс оказался прикованным к осине.
- Вот так-то Макс, вот так, -произнес неприятно знакомый голос, - А дальше хуже. Ну что тебе стоит сказать «Добро», и мы спокойно поедем к тебе в контору, заберем все что нам надо и с твой помощью снимем твой гонорар. Ты ведь знаешь, что ваш план не удался? Но ты не знаешь почему, а я знаю. Потому что у меня есть хорошие друзья в правительстве и в суде, друзья из суда были должны друзьям из правительства, и я рассудил их. Я сказал: «Отдайте землей, завершите судебный процесс». И, заметь, все довольны. Твоему клиенту выплатят денежную компенсацию, ты получишь гонорар, я  свой миллион.
- М-мм.
- Да, верно, со счетов клиента.
- Давай, Макс, посговорчивее.
Макс покачал головой.
-Ну, чтож, ночуешь ты сегодня здесь. А  мы поедем в ресторанчик неподалеку. «Ветерочек» называется. Ветерок, ветерочек, эх подует ветерок, и простынешь ты, Максим, ох, простынешь. А долго молчать будешь, так и воспаление подхватишь. Причем и того, на чем сидишь.
Стекло поднялось. Человек в черном   обмотал Макса цепью и пристегнул к вековой сосне. Сиганул в машину, и она снялась с места, из-под колес полетела белая метель, засыпала лицо Макса, и только, когда она успокоилась, он понял, что остался один.
***
Гена не любил поздних постетителей, да еще и в компании. За окном метет, погода такая, что только дома сидеть, порядочные люди вряд ли поедут в их заведение. А эти на порядочных вовсе не походили. Слишком молчаливые. Вошли будто призраки. Только колокольчик у двери звякнул. Один –высокий и широкий, лицо располагающее, улыбка будто с него и не слезала, второй весь в черном, прямой, с ничего не выражающим лицом, а третий, седой и сутулый, в очках-хамелеонах, самый приятный из всех. Он сделал заказ за своих молчаливых спутников, отпуская шуточки, беседуя о том о сем. Гене он понравился. Но он оставался на чеку все время пока они были здесь. Не напрасно видимо. Ему предложили толстую пачку денег, чтобы он закрыл ресторан и дал им погулять с еще одним их другом. Когда он отказался тот, что походил на призрака больше всех, ударил его кастетом, который до сей поры оставался незамеченным. Троица поднялась, юркий человек в хамелеонах извинился за слишком эмоционального спутника и вежливо спросил хочет ли Гена, чтобы этим рестораном занимался он, Гена, или его наследники.
После того, как Гена сказал, что пока хочет жить, широкий и хамелеон сели, а призрак исчез. Через 20 минут он вернулся с еще одним привидением- у мужчины было белое как снег лицо, волосы почему-то зачесаны набок, так что свисали, но Гена подметил кровь под ними, с  черного пальто через какое-то время начала стекать вода. Будто снеговик таял. К счастью после этого, кворум заказал водку и горячий суп и осилив это испарился.   
***
Миа провела ночь в кресле у телефона в надежде, что он зазвонит. Утром она открыла глаза, увидела белую метель, будто проникшую сквозь стекла окон в комнату, и заморозившуя все. Снежная королева старалась несколько дней, сегодня был пик ее творчества. Миа поежилась, завернулась плед и побрела на кухню пить остывший за ночь кофе. Голова прояснилась, и она начала понимать, что происходит. Осталось дождаться возвращения Кая. И он не заставил себя долго ждать.
Миа успела принять ванну и свой обычный вид, а также повесить на дверь рождественский венок, когда раздался звонок в дверь. Макс выглядел почти также как и она после хождения по автострадам.
-Что случилось, Максик?
-Ты.. ты даже не пожалеешь, не посочувствуешь...
-Много ты сочувствовал пока я валялась на больничной койке.
-Миа, я попал в ужасную историю.
-Пойдем, я заварю тебе кофе, а ты рассказывай.
-Как раз когда я уже собирался к тебе ехать позвонил Эдуард и предложил поехать к тебе вместе с ним. Сказал только, что у него другая машина. Так вот в этом его гробу меня уже ждали. Я не знаю этого человека Миа, я даже не запомнил его лица. Он носит очки-хамелеоны, а при ярком свете глаза бесцветные. Они отвезли меня в лес, его помощник изукрасил меня, а потом меня привязали к дереву. Я провел почти сутки в этом лесу. После этих избиений я с трудом освободился от цепи, сил идти не было, деньги они у меня забрали – я через офис пришел к тебу из лесу.
-Нда..И что же они хотели?
-Номера счетов Беньямина. Представь наши друзья Харри и Ларри из их шайки. Они бы взломали счета. Но эта детская игра, тв знаешь, я сам, вернулся в офис и решил убедиться, что они не трогали его счета и для этого я взломал их. Там нет денег. Нет вообще. И обороты на этих счетах происходили очень давно. За их обслуживание недавно было уплачена пара долларов – это все. Понимаешь, нас надули, Миа. Он – никто, обманщик, фокусник. У него нет, нет денег.
-Молодец Макс. Не знала, что ты м сам хакер.
-Я нет, ни в коем разе, просто в такой ситуации даже счет Гос.бюджета взломать можно.
-Что ж ты этого не сделал?  -Миа смотрела на Макса с издевкой. Он являл собой плачевное зрелище- изорваное некогда элегантное пальто, шрам на виске, красная физиономия.
-Знаешь сказку о Снежной Королеве, Макс?
-Не люблю детские сказки,особенно Андерсона.
-Там мальчику в сердце попала льдинка..., -Миа подошла к окну, раскрыла шторы, и скрестив руки на груди стала смотреть на метель, - И мальчик перестал любить окружающий мир, но он не стал предателем, нет. И он оттаял, но это было потом. А ты и не замерзал. У тебя, Макс, чистые ботинки и подошвы не стерты, пальто абсолютно сухое, и разит от тебя так, как если бы ты с Харри и Ларри пили всю ночь у компа. Может я ошибаюсь... Было, конечно, от чего пить. Пустые счета..... Меня это больше не интересует, Макс. Меня больше интересует твой человек-хамелеон. Откуда он взялся?
- Миа меня избили, я чуть не сдох на морозе. Какая разница кто он?,- Макс злился все сильнее и сильнее, нижняя губа слегка дергалась.
- Если он так сильно навредил тебе и мне, между прочим, почему бы не выяснить кто он?
- Милая, забудь про него. Лучше забыть.
Миа долго смотрела на него, Макс нервно ковырял зубочисткой под ногтями.
-Допевай кофе и уходи. Лучше я забуду про тебя.
Макс бросил зубочистку, подлил себе еще кофе, положил ногу на ногу, собираясь с силами для речи. Миа молча наблюдала за ним, и, когда Макс отпил кофе, и аккуратно поставил чашку на блюдце, резко вышла из кухни.
***
Река замерзла. Казалось ничто не может победить ее, но простой мороз сковал ее волю в свою броню. Лес, окружающий ее оделся в белую шубу и затаил дыхание, ожидая ее пробуждения. Ожидая того момента, когда она, проснувшись, слегка потянется и скинет себя ледяную клеть, разкидает прутья, затопчет их и побежит, побежт по руслу счастливая и довольная. А сейчас тишина царила в зимнем лесу и только редкий треск ветки под лапами неосторожного зверя нарушал ее.
***
     Магазины были полны коммерческого Рождества, людей, готовых тратить деньги, потому что их к этому вынуждат маркетологи, а на улицах царило фальшивое рождественское настроение. Люди выходили из магазинов, забывали про джингл-белз и Санта-Клауса и окунались в собственные проблемы. Выделялась проблема -  как дожить до Нового года? Тем более, что после Нового года будет еще одно Рождество. Мало кто желал на улицах встречным Веселого Рождества, ждал чуда на 34-ой улице, тем более, что в Старой Европе не было принято называть улицы цифрами – для названий вполне хватало исторических лиц. В странах же с частой сменой режима не хватало улиц для того, чтобы раздарить их всем политическим деятелям.
Среди прочих озабоченных праздниками, Миа носилась с одной мыслью – где, сроеди этого елочного изобилия, среди хлопушечного ненастья китайского происхождения, где можно найти свежие розы? Нет, не эти, которые уже мертвы, когда вы их дарите, а те, что будут расти у вас на руках, даря память о том, кто их подарил. Она забежала в очередную цветочную лавку и обратилась к полной даме с книжкой о цветах в руках.
- Мне нужны розы, саженцы, чтобы выращивать.
Дама подняла усталые глаза, отложила книгу и приподняв брови, спросила тоном стареющей актрисы.
- Девушка, милая, если бы на Рождество происходили чудеса, то находка саженцев стала бы для вас чудом. Боюсь, что вряд ли вы найдете розы. Даже, если бы это было возможно, кому нужны розы  в Рождество?
- Нужны, очень нужны. Вот вы, вы любите цветы или работаете здесь потому что больше негде?
Продавщица задумалась.
-Я бы подсказала вам адрес одной женщины, которая растит цветы, но ведь вы не убережете их. Розы – существа нежные, все, что может спасти их зимой, это любовь и вера в то, что летом они зацветут пышнее у вашего дома. Обещайте,что убережете их?
-Обещаю.
***
Через два с половиной часа езды на электричке в далекий поселок, через долгие часы скитаний по морозным, заснеженным улицам среди маленьких сказочных домиков, Миа набрела на домик под номером 5, удаленный от дороги ровно на десять шагов. У двери висел большой деревянный колокольчик. Миа дернула за веревку и его громкий мелодичный звон пошел переливами и перекатами по всему поселку, разгоняя сон и ночной страх. Дверь открылась и сначала Миа ощутила тепло, а потом увидела пожилую женщину, закутанную в шаль.
- Здравствуй, девочка, за цветами пришла?
- За цветами, - ошеломленно ответила Миа, - А откуда вы знаете?
- А я все знаю, заходи, не стой на морозе.

Миа вошла, зрение на секунду потеряло остроту – так тепло и уютно было в этом доме, и так холодно и страшно там, за его пределами. Но, когда она присмотрелась к деревянным балкам, к лампадке, к  красивыми старинным абажурам с их мягким светом, она поняла, что в доме нет ни одного цветка.
- А-а где же цветы? Я ехала к вам 3 часа, я промерзла, я опаздываю в аэропорт и что же? У вас их нет?
Миа прислонилась к стене, не видя ничего, кроме ветра, несущегося над заснеженным участком, играющим в белое перекати-поле, ищущим подругу-реку. Она не заметила как старушка что-то взяла со стола и вложила ей в руки.
-Что это?
-Это семя, из него летом  вырастит роза. Цветы в твоем сердце, только дай им расти, не иссушай их, не забывай про них, люби их. Возьми семя и Иди с Богом.
- К черту, - Миа выскочила из домика, сжимая в руках маленький бумажный пакетик и плача от обиды и злости. Проехать столько километров, промерзнуть до костей, чтобы нарваться на сумасшедшую? Посылая уже весь мир к черту, она бежала к станции. Самолет должен был приземлиться ровно через полтора часа.
- Опять от меня сбежала последняя электричка, и я по шпалам, опять шпалам и-иду домой по привычке,- Миа спела эту нехитрую жизненную песенку, когда огни уходящей электрички ослепили ее.
 Она видела прилепшие к стеклу лица людей, молодежь, занявшую тамбур, и показыващую на нее пальцем, дразнящую, высмеивающую. Миа стояла у железнодорожного полотна, чувствуя себя всего лишь очередным километровым столбиком на пути электрички, без устали бегущей в никуда. Шум, который она вызвала, стих, снег перестал волноваться и кружиться безо всякой логики, и принялся степенно падать на землю. Миа развернулась и побрела обратно в поселок. К счастью ей доводилось бывать в соседнем поселке, и она знала, что вдоль тянется полоса леса, а за ним шоссе. В лесу не было страшно, даже наоборот – спокойно. Там не было ни Макса с его бандюгами, ни Гришки, ни камер, наблюдающих за родным домом, ни зеленоглазых таксистов, равнодушно проезжающих мимо. Там шла борьба за выживание невидимая глазу стороннего наблюдателя, но каждый знал об этой борьбе, и не испытывал ни угрызений совести, ни обиды, ни боли -  каждый из лесных обитателей просто боролся, исходя из того, что дала ему природа.
Ей повезло: стоило ей ступить на скользкую доргу шоссе, как сверкнул фарами дальнобойщик, Миа замахала руками, и грузовик аккуратно остановился точно рядом с ней.
- Садись, куда едем? – весело спросил молодой парень за рулем.
- Туда же куда и вы, -  улыбнулась Миа, - Надеюсь нам по пути. Я мечтаю попасть в аэропорт.
- Тогда вам повезло. В аэропорт я не еду, но проезжаю мимо. Ради вас я заеду. На машине десять минут потеряю, а вы вовек не дойдете. А что встречать кого едете?
- Да, друга.
- Откуда ж он так поздно? Из Хельсинки. А вообще из Австралии, самолет через Финляндию летит. Сказать по правде  я не знаю откуда он летит.
- Вот так?
- Так. Я уже ничего не знаю. А вы откуда?
Миа провела блестящее интервью. Она подумала, что, если потом, дома вспомнит все, что он рассказывал, обязательно напишет статью и поместит в Ревю.  Вряд ли у кого-то найдется подобный материал. Про то, как в Германию везли телефоны, а оказалось, что  у них внутри компьютерные схемы наших талантливых программистов, которые потом выпустит Microsoft и заработает очередной миллиард, и про то, как на границе очередь была километров 20, а он взял да сьехал на обочину, поменял маршрут и проехал через другой пункт. И про  то, что весь смысл  в том, чтобы постоянно двигаться вперед, ведь движение- это жизнь.
***
Она, конечно, опоздала. Уже встречали москвичей, а финны  успели расхватать такси. Конечно, ей не надо было ехать встречать самолет, по плану у них была завтра встреча в отеле, но она боялась, что Гришка опередит ее. Теперь оставалось либо найти таксиста, который довезет ее до дома за те копейки, что у нее оставались, либо спать здесь до первого автобуса. Миа рассеянно окинула взглядом встречающих, бармена, у которого появилась работа вместе с очередным самолетом, и застыла. Около стойки стоял человек среднего роста с яркими голубыми глазами, благородной сединой, но вовсе не пожилой. Лет тридцати, поседевший то ли горя, то ли от перманента. Его нельзя было отнести к людям спортивного телосложнения, скорее спортсмен только-только посвятивший себя тренерской деятельности. Он улыбнулся ей, как старой знакомой,  просияв, будто был несказанно рад встрече с ней. И тогда Миа узнала его окончательно.
-Бенни! Бенни!,- она забыла про этикет, уставашая, издерганная, она бросилась к нему, и обняла как лучшего друга, -  А я думала, что опоздала..Sorre, I thought I was late.
-Ты не опоздала, - сказала он по-русски безо всякого акцента, - Ты как раз во-время. Я прилетел самолетом из Москвы. Изменил маршрут, так сказать.
Миа смотрела на него во все глаза, не веря себя и в то же время понимая, что удивляться чему-либо бесполезно.
-Поехали, что ли? Мы с Эдиком, да?
-Нет, боюсь, что с Эдиком мы не поедем. Эдик предал меня и тебя. Он был хорошим слушателем наших с тобою разговоров.
-Так, ясно, значит меня ждут плохие новости.
-Очень плохие, - у Миа дернулась губа, она ослабла, с трудом залезла на стульчик у барной сойки и уронила голову на руки.
-Государство решило, что пора заканчивать с этим процессом и..забрало участок. Тебя ждет небольшая компенсация. Так что там теперь мог бы быть музей, но домик крестьянина взорвали и секунда отделяла меня от взрыва вместе с ним.
-Бедная Миу, она так переживала, ей было так тяжело, - она не видела, но она почувствовала как он склонился над ней, как провел рукой по волосам.
-Миа разве можно себя так терзать из-за мелочей?  То особого случилось? Разве государство пришло и растоптало цветы? Нет, оно лишь изменило наши планы. Я бы расстроился, если бы хотя бы один цветок погиб, а мы даже не успели посадить их.
-Успели, - прошептала Миа, - Я принесла тебе небольшой подарок
И она протянула ему маленький бумажный пакетик. Бенни, от волнения ли, от усталости ли, не мог открыть пакетик, а, когда открыл, вздохнул и обнял Миу.
-Это же редчайшая роза Миу! Ты сделаешь для меня еще больший подарок, если посадишь ее там, где взорвали дом крестьянина. Как только сойдет снег и размерзнется грунт, ты прийдешь туда и закопаешь семя в мягкую едва проснувшуюся почву. Она примет его и летом там расцветет прекраснейшая из роз. Верь мне.
Миа потеряла дар речи. А ей еще так много надо было сказать. Очень много. Особенно то, что касалось Макса и рассказать так, чтобы не замарать самое себя. Рассказать, что Макса похитил Эдуард, находившейся в сговоре с местным крестным отцом, что Макс был слишком слаб и отдал им все сведения о Беньямине, и, что целую ночь он глушил водку вместе с тамошними хакерами, пытаясь взломать счета, а, когда их взломали, они оказались пусты и непользованы долгое время. И что Макс теперь главный юрист крестного папы города. Эту новость она узнала утром.
***
Нечто теряло в своих рядах. Оставишимся солдатам необходимо была провизия, но они лишились ее. Они даже близко подойти не могли к своей Создательнице – она перестала быть их матерью, она бросила их, она предала их с другим, и они разьярились. Еще пару часов назад там на станции она возвращалась к ним, она была с ними, она создала Новое Нечто в образе смуглого и злого облака, которое обгоняло ее, неслось впереди нее, а она не могла догнать ее. Но ничего, они сила, и они дадут ей поиграть с кем-то еще, а потом она сама вернется к ним, но они покажут ей, как предавать своих детей.
***
Свистнул хлыст, взмахнула белым хвостом кобыла,  снег вылетел из под копыт, сверкнули нас солнце подковы,  и зазвенели бубенцы. Тройка белых лошадей неслась по берегу моря,  смелый возница пустил лошадей по покрытому льдом и запорошенному снегом зверю, и они слились в белоснежную комету, летящую к солнцу.
А на берегу платки, и скрипки, песни и смех. Тройка остановилась на полном скаку, женщина вскрикнула, цыгане запели и гулянье пошло, пошло по берегу морю, перекинулось с темнотой в городок у моря, в ресторан, вознесшейся раковиной над пляжем. Одинокий путник, гуляющий с собакой по пляжу в этот поздний час, удивленно смотрел на огни ресторана. Тот ресторан сгорел еще  5 лет назад и 5 лет его остав высился над пляжем и вдруг за день он превратился в сверкающую огнями раковину, и где-то высоко мелькали руки в танце.Путник пожал плечами, под Новый год и не такое покажется, прошел метров 20 вперед, оглянулся и вздохнул – ресторан снова стал сгоревшим скуксившимся зданием постройки начала этого века и только показалось ему женская фигура, танцующая наверху.
Миа пила шампанское, у нее кружилась голова и зеркала с танцующий и пьющий Миа вихрем неслись в дикой пляске. Потом она исчезла из зеркал, и ее подхватил Бенни, погрозил ей пальцем и забрал из ослабевших пальцев бокал.
- Столько огней, - прошептала Миа, - Мы в сказке, да?
- Нет, мы живем, ответил он, целуя ее.
***
Миа проснулась утром от сильнейшей головной боли, нежелания жить и желания пить одновременно. Она не помнила как оказалась в своей постеле и уж тем более не могла понять, что в ней делал Гришка. Григорий занимал собою почти все пространство, - его откинутая рука расположилась на Миа, голова лежала точно по центру подушки.  Миа казалась себе кошкой, ютящейся на краешке дивана рядом с хозяином. Она стала вспоминать вчерашний день,  точнее сутки. Она помнила аэропорт, помнила рассвет и взлетающий самолет. Они вышли прямо на взлетную полосу, Бенни сказал, что ничего не может случиться, если ты веришь, что с тобой все будет хрошо. Простая мудрость. Главное верить. И она поверила. Белая птица с серебряным клювом уткнулась в них, солнце вдруг вспыхнуло в ее блеклых глазах, она сложила крылья, побежала, побежала, ветер сбивал их с ног, какие-то люди что-то кричали, размахивая флажками, но птица взлетела прямо рядом с ними, обдав холодным потоком воздуха и лавиной снега.
Она  помнила, как они ехали куда-то в лимизуне, грелись, пили водку и закусывали икрой – по-русски – Бенни все больше терял свой австралийский look, широта гуляний, приверженность к напитку, цыгани, скорость и тройка – все это не вязалось с его австралийским происхождением, и Миа вскоре забыла об огромном континенте, и о странных сумчатых существах. Последнее, что она помнила было холодное звездное небо, а первое, что она увидела был Гриша.
Побольше кофе, поменьше воды...Таблетка от головной боли.
-Миа! Ты где? Сделай мне кофе.
Миа фыркнула и долила в чайник воды. Поежилась в тонком пеньаре, разилила кофе по чашкам, и прошла в комнату. Растрепанный Гриша по-хозяйски занял собою всю кровать. Завидев ее, он приподнялся на локте, давая понять, что места на диване только для одного. Миа шутливо толкнула его, Гриша перекатился к стенке, и она забралась под одеяло.
- Милая, где ж мы с тобой были все это время? Ради такого утра стоит жить. Кто-то приносит тебе  кофе в постель,- Гриша притянул ее к себе, едва не расплескав обжигающую жидкость.
- Гриша, я что-то не помню, когда ты пришел?
Гриша удивленно посмотрел на нее, выдержал паузу и изрек: «ВЧЕРА из ресторана «Наутилиус» состоялся вынос тел Григория и Милены.»
- «Наутилиус» ?
- Ты и этого не помнишь? Мы там гуляли весь вечер.
- Мы?

Миа поняла, что спрашивать про шантаж Беньямина было бессмысленно. Не потому что Гриша не ответил бы, а потому что она не была уверена угрожал ли он ей. Она торопливо допила кофе, вылела из постели и подошла к зеркалу. Приподняла волосы. Шрам на коже от ранения был на месте. Можно как-то проверить себя? Она знала, что можно. Достаточно позвонить ЕМУ. Миа достала телефон, сердце заколотилось, в горле пересохло, связи долго не было, долго несколько секунд, наконец она услышала гудки, трубку взяли.
-Але, это я, Миа.
-Простите, вы наверное ошиблись номером, - ответил далекий голос.
-Ошиблась? Нет, невозможно.
Что делать? Про мобильный телефон можно забыть, но он же где-то остановился, в какой-то гостинице. Миа схватила каталог: «Park hotel» - нет, «Number one» -мимо, «Radison SAS»- опять нет. Оставшиеся гостиницы ниже всяких звездочек. Может все-таки? Тогда аэропорт. Десятки авиокомпаний. Сегодня 11 рейсов. Куда они все летят?
-Пассажир Беньямин Блэкхол? Такого на рейсе нет. Мы не ошиблись, есть только Блэкфул. Во сколько? В 8: 23. Как вы сказали – Блэкхол? У нас всего 3 пассажира и все три эстонца. Рады помочь. Беньджамин? Не могу вам сказать, на наш рейс еще можно купить билет, но пока Блэквула нет.
Гришка с интресом наблюдал за ней из своего сонного королевства.
-Кого ты ищешь?
Ми застыла с телефонной трубкой в руке. Действительно кого? Человека, выдающего себя за австралийского бизнесмена с пустыми счетами, человека, который не расстраивается из-за потери миллионного бизнеса, человека, который растворился в ночи и исчез, не оставив и следа.
- Наверное, кого-то очень важного. Для меня.
***
Машина ехала меденно. Дорога была слишком скользкой и пугающе безлюдной. Водитель не спрашивал зачем ей надо в этот лес, но недоуменнно и осуждаеще покачал головой, выслушав путанные объяснения, как туда проехать. Снежный бастион по краям дороги казалось никогда не кончится. Небо заволокло серой непроницаемой мглой, и там далеко оно сливалось с такой же серой дорогой. Миа едва узнала тот поворот, табличка с надписью «Музей» покосилась и потупила очи. Снег скрыл пепелище, и казалось, что в дырку от зуба набилась кокосовая стружка. Миа вышла из машины, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ей почудилось или нет, темная фигура на берегу реки. Миа сделала несколько шагов, приостановилась, затаила дыхание, ожидая, что он оглянется. Но он не оглянулся.
-Ты утратила веру, Миа, - сказал он куда-то вдаль, - Я не могу даже взглянуть на тебя, ибо ты уже не веришь в мое существование. Я – никто для тебя. Я любовался тобой, пока ты наполняла своей верой моей жилы, как жизненным соком, созидательной энергией, великой силой, той которая перенесла валуны для Стоунхенджа с одного острова на другой.
-Кто же ты? -прошептала она.
-Ты уже не веришь, Миа, ты задаешь вопрос. А вопрос, если только он не риторический, предполагает не только незнание, но и сомнение. Второе страшнее, так как первое можно заполнить, а второе делает трещину в гладкой стене знания. Трещина идет по стене и рушит в итоге все здание.
-Посмотри на меня пожалуйста, чтобы я поверила, что ты есть, - еле слышно попросила она, чувствуя как горячие слезы  скатываются по замерзшим щекам.
-Я мог бы это сделать, если бы ты верила в то, что я есть. Вот парадокс, Миа, если я не посмотрю – ты не поверишь, а, если ты не поверишь, я не смогу оглянуться, - с этими словами он присел на корточки и стал лепить что-то из снега, - Смотри сюда, что это?
-Снежок.
Он прилепил к шарику еще один, воткул веточку.
-А теперь?
-Козочка.
-А так, -он убрал веточки, и налепил еще два шарика.
-Щенок.
-Уверена?
-Да.
Снежный щенок тявкнул, потянулся, неумело вильнул хвостом, - снег осыпался и Миа увидела желтую шерсть. Щенок отряхнул снег, сел, наклонил голову и уставился на Миа залепленными снегом глазами. Миа закричала от отвращения и испуга, ее передернуло, и щенячья шерсть стала сохнуть, сохнуть и осыпаться, как листва. Осыпаясь она превращалась в снег.
-Нет, нет, я верю, слышишь я верю!, - Миа бросилась к фигуре в темном, утопая в снегу, а фигура становилась все светлей и светлей, Миа собрала все силы для прыжка, неуклюже прыгнула, потеряла равновесие и упала к его ногам. Бледное лицо с потухшими глазами нежно смотрело на нее, улыбаясь зашитым толстыми белыми нитками ртом. Миа схватила его за плащ, но вместо плаща в ее руках оказался ледяной зимний воздух. Он сделал шаг назад, лицо потеряло человеческие очертания, сквозь него уже просвечивал окружающей пейзаж, шляпа с высокой тульей покосилась, как пизанская башня, смялась в гармошку и упала. Плащ соскользнул с плеч, обножая пустоту. Через секунду у реки ни осталось ничего, даже человеческого следа, ничего, чтобы напоминало о нем или о желтом щенке. Миа лежала на снегу и плакала, уткнувшись носом в то место, где только, что стоял человек, которого она любила больше себя, больше жизни, больше всего, что имело смысл. Кто-то тронул ее за плечо.
- Девушка, у меня простой, вы попросили выключить счетчик, если помните, а гуляете вы здесь уже довольно долго. Я бы хотел, чтобы вы со мной рассчитались.
- Вы видели его?
- Кого? - прошипел таксист.
- Человека в черном.
- Ты чего под наркотой или из психов?
- Но он же был здесь!
- Ты будешь платить или мне полицию вызвать?
-Был! – Миа как капризный ребенок, застучала кулаками по рыхлому снегу.
Таксист вернулся к своей машине, вытащил из сумочки Миа  мобильник, сделал звонок, достал из ее кошелька свой гонорар, выкинул на пригорок слегка потерявшую в весе сумочку, и завел мотор. Миа никак не отреагировала. 
Белая машина с красным крестом заехала на пригорок. Как и сообщил неизвестный, они обнаружили там молодую женщину, занятую раскапыванием снега у реки. Она не обратила ровным счетом никакого внимания на приехавших, только копать стала с удвоенной силой.
-Наш клиент, - тихо сказал молоденький медбрат старшему.
-Девушка, как вас зовут? Девушка, вы меня слышите?
Ему пришлось подойти  к ней, девушка посмотрела на него только, когда он ощутимо взял ее за руку. Смысла в этих глазах он не нашел.
-Берем, кстати сумочка вон валяется, может и документы есть.
***
Летом после тихого часа все идут гулять. В отделении остаются только самые безнадежные. Те, что лежат с легкой депрессией ухитряюся не покидать улицу даже в тихий час. Остальных же выводят на прогулку. Для улучшения самочувствия им оказывают доверие – их выпускают одних походить вокруг пруда. Правда, надзирателей бывает больше, чем больных. Надзиратели замыкают пруд тесным кольцом,  психи обойдя водоем раз-другой натыкаются на врачей, бранятся, вздыхают, плачут и возвращаются на зелень у пруда. Саддама сегодня выпустили погулять в первый раз – он сказал, что у него нет и не было оружия массового поражения, но признался, что есть одна недействующая ракета и  отдал сестричке тупой перочинный ножик. В первый раз гуляли все трое больных smsоманией. Вместе им было, что обсудить. Врачи считали это удачной терапией – поговорят на прогулке, узнают, что не одиноки в своем желании строчить бесконечные короткии сообщения и успокоятся. А вот девушка, страдающая потерей личности, гуляла всегда и в любую погоду. Она бесконечно ходила вокруг пруда, иногда, будто завидев что-то вздрагивала, но потом успокаивалась и вновь погружалась в забытье. Однажды, еще ранней весной, у нее было заметное улучшение. Обычно равнодушный персонал больницы сплотился  в желании излечить. Она просила отвезти ее в то место, где ее подобрали около полугода тому назад. Это был первый раз, когда она заговорила, да еще так четко, как абсолютно здоровая личность. Врачи замерли в ожидании, когда она совершенно осознанно пошла к темному кругу на мягкой земле, вырыла ямку, опустила туда что-то, набрала в руки талой воды и налила ее в ямку, забросала землей. После этого она вернулась к ним с знакомым уже отсутствующим взглядом, вялая, не проявлящая интереса к происходящему. С тех пор в больнице больше не уступают безумным желаниям своих больных. Они ведь рождаются только у ненормальных, а значит долг нормальных людей  снисходительно объяснить им, что в мире за стенами больнице, не принято сажать розы в пепелище ранней весной.