Часть III
Вечность тому вперед...
Старт очередной Звездной назначен был на конец следующей недели. Подготовка была завершена, и экипаж получил неделю отпуска, чтобы попрощаться с родными и близкими. Хотя таковые были далеко не у всех, но все же... Ведь когда звездолет вернется назад, на Земле пройдет почти двести лет. Никто из живущих ныне просто не доживет до этого мо-мента. Но и способа мгновенного преодоления пространства эта земная Реальность пока еще не знала. Вернее, знал всего один человек, но он по известным причинам не мог этого рас-сказать: на Земле не существовало необходимых технологий, да и физико-математический фундамент науки был еще слаб, чтобы воспринимать столь нетривиальные идеи.
Анджей закончил проверку навигационного компьютера, в последний раз прогнал через тестирование все его блоки, и включил режим ожидания. Встал из глубокого пилотского кресла, со вкусом потянулся и, оставив гореть только дежурное освещение пилотского отсе-ка, вышел в кольцевой коридор. Постоял минуту, прислушиваясь к той особой предстарто-вой тишине, когда еще не слышны едва уловимые шумы главного реактора, потрескивания переборок от работающих в их глубине генераторов тяготения. Густая, вязкая тишина ог-ромного корабля нарушалась лишь тихим шелестом воздуха в системе вентиляции.
На сегодня рабочий день был окончен. Даже не глядя на часы, Анджей знал точное вре-мя: половина седьмого вечера по среднепланетарному, или половина одиннадцатого вечера по местному времени. Вопрос: «куда пойти?» перед ним не стоял в принципе, поскольку ид-ти в свой пустой жилой модуль не хотелось. И Анджей, не раздумывая долго, решил просто посидеть в кафе, выпить чашку кофе да послушать приятную музыку.
Он, зная, что во всем гигантском объеме космолета никого нет, сформировал НадЗакон, сам становясь Законом мира, и через непредставимо короткий миг был уже около дверей скромного маленького кафе под названием «Рай любви». Анджей усмехнулся уголком рта, прочитав название, и, толкнув вращающуюся дверь, вошел внутрь.
Внутри уютное небольшое помещение напоминало ему старые добрые кафе времен его молодости. Те же столики, мягкие диванчики около них, неяркое освещение и тихая музыка. И бесшумно скользившие меж столиков девушки-официантки. Это было довольно странно в век компьютеризации и автоматизации. Но создавало неповторимый колорит старины. И особенно приятно было для Анджея именно это ощущение – старины, которая таковой для него, в общем-то, не являлась...
Свободных мест, несмотря на поздний час, почти не было. Анджей оглядел зал и уже со-брался было уходить, но заметил за угловым столиком одинокую девушку. Он сразу понял, что она совсем одна. И вокруг нее распространялось такое мощное поле тоски и боли, что Анджей чуть не закричал, едва прикоснувшись к ее сознанию.
– Вы позволите? – Девушка оторвалась от созерцания густой опалесцирующей жидкости в своем бокале и посмотрела на Анджея.
Его безотказная фотографическая память сразу же выдала информацию о том, где он ви-дел ее раньше: она была врачом Звездного Флота Земли и в составе будущей экспедиции за-ведовала медицинским сектором «Титана». Только имени ее он не помнил. Количество уча-стников экспедиции составляло почти триста человек, и запомнить всех по именам просто не было никакой возможности. Тем более, что представляли ему, как начальнику экспедиции и командиру звездолета, только глав секторов и их заместителей. Но вот ведь странная вещь! Он запомнил ее длинные русые волосы, чуть удлиненный овал лица, глубокого, чарующего тембра голос и изумрудные глаза, обрамленные длинными ресницами. А вот имени не за-помнил...
– Присаживайтесь, капитан, – девушка кивнула. – А что вас привело сюда? Если, конеч-но, это не является секретом.
– Да какой же в этом секрет? – Улыбнулся Анджей, вытаскивая из пачки сигарету и заку-ривая. – Просто я закончил на сегодня свою работу и решил отдохнуть немного и выпить кофе. Я же не знал, что увижу здесь вас, Крис! – Он, наконец, вспомнил ее имя: Кристина Аурика.
Кристина слабо улыбнулась, отпила глоток жидкости из бокала. И тихо сказала, словно знала, что своему капитану она может сказать абсолютно все:
– А мой парень сегодня ушел от меня. Сказал, что любит другую... – Она вдруг всхлип-нула и заплакала, закрыв руками лицо.
Анджей в первое мгновение растерялся от столь неожиданного признания. Но опыт пси-холога имел все же значительный. Он сел рядом с девушкой, обнял ее, успокаивающе провел рукой по волосам, прижал к себе и так замер. Он не стал ничего говорить, зная, насколько бесполезны, а зачастую и вредны слова. Человеку просто надо поплакать, чтобы снять с ду-ши груз отрицательных эмоций, чтобы ушла горечь от осознания собственной никчемности и бесполезности.
Кристина отстранилась от Анджея. Достала из сумочки платок, поспешно вытерла слезы, вздохнула...
– Простите меня... Я, наверное, слабая. И мне не нужно лететь! Хотя, и на Земле мне ос-таваться не имеет смысла: у меня никого здесь не осталось. Единственным близким мне че-ловеком был Сергей. Но он ушел и остается здесь, а я улетаю... Простите меня, капитан! Вам, наверное, не интересно слушать мою глупую болтовню. Это только мои проблемы.
Анджей отрицательно покачал головой:
– Не только ваши, Крис, но и мои тоже. Я обязан знать об экипаже все. И ваше душевное состояние волнует меня не меньше, чем, скажем, состояние маршевых двигателей или глав-ного реактора. Потому что, наш звездолет – это не только машины. Это, прежде всего, люди. Без нас он только большой безжизненный кусок металла.
Официантка принесла заказанный кофе и два бокала тоника, приготовлявшегося из мар-сианского кокоса – единственного растения, которое, вопреки своей биологии, все же при-жилось на Марсе и плодоносило.
Кристина благодарно кивнула Анджею, принимая бокал с тоником и улыбнулась. Слез уже не было, только в глубине ее глаз еще тлел уголек тоски и обиды.
– Я знаю, вам трудно об этом говорить, – Анджей закурил очередную сигарету, деликат-но пуская дым в сторону от Кристины, – но все же. Почему он так поступил?
Девушка тяжело вздохнула.
– Он не захотел лететь. Он – классный хирург, возможно, лучший хирург Солнечной сис-темы. И заведовать медицинским сектором на корабле должен был он. Вначале Сергей со-гласился, но тут у него остаются родители, и он так и не смог принять решение. Он стал уго-варивать меня остаться, а я не соглашалась. И вот результат: он ушел...
Анджей кивнул. Он знал подобных людей: слабых и нерешительных. Они были всегда, и будут всегда. Такова уж психология человека. Они, эти люди, основа основ. Лишенные поле-та фантазии, живости ума и тяги к неизведанному, они были тем фундаментом, на котором держалась вся земная цивилизация. Ведь кто-то же должен тянуть груз повседневных забот? И в то же время, они были скучнейшими людьми. С ними было неинтересно.
Кристина отпила глоток тоника, зажмурилась от удовольствия и чуть слышно сказала:
– Великое Время! Какой великолепный вкус!
Капитан вздрогнул: слишком знакомое присловье услышал он. Так говорили только ино-времяне, те, кто являлся сотрудником Вневременной службы. Он пристальнее вгляделся в лицо Кристины и вдруг отчетливо понял, что она такая же беглянка от судьбы и от себя са-мой. И что она здесь такая же чужая, как и он сам.
– Из какого времени вы пришли сюда, Крис? – Внезапно спросил Анджей, заметив, как дрогнула ее рука, державшая бокал с тоником.
– О чем вы, капитан? – Кристина сделала вид, что не поняла вопроса. Но, взглянув Анд-жею в глаза, тихо прошептала: – Я из середины двадцать первого... А вы, капитан?
Анджей усмехнулся. Если бы он знал, какой век для него родной! Родился он в двадца-том, а жил... Да где он только не жил!
– Я из двадцатого... Мы с вами почти соседи...
И вдруг абсолютная память Анджея выдала информацию, где он мог ее еще видеть. При-чем, много раньше, нежели на представлении экипажа. Он видел эту девушку еще будучи инспектором Вневременной службы: она была тогда стажером отдела биологических иссле-дований. Правда, звали ее тогда не Кристиной, а Аллой.
– Я вспомнил, – Анджей заказал еще два бокала тоника и кофе, закурил новую сигарету и продолжил: – Вы были тогда стажером в отделе у Джонсона. А я пару раз заглядывал туда, поскольку готовился к экспедиции в Средние Века и проходил иммунизацию. Только зачем вы сменили имя?
Кристина слабо улыбнулась.
– Вы вспомнили, капитан. И не поверите, но я тогда влюбилась в вас. Еще бы! Вы – жи-вая легенда, предел мечтаний. Сильный, независимый, умный, уравновешенный и спокой-ный. О вас ходили такие рассказы, которые будоражили фантазии. И многие молодые парни и девушки старались походить на вас. Но им не удавалось это: ведь они – это не вы. И... – Кристина замолчала, не закончив фразу.
Это был удар ниже пояса, что называется. Анджей тихонько хмыкнул, но ничем не выдал своего удивления. Только сделал длинный глоток изумительно вкусного тоника, да чуть сильнее задымил сигаретой. Вот чего он не ожидал, так это того, что может встретить в деб-рях Времени и Реальностей своего одновременника. Пусть даже не полного, но все же. Тем более не ожидал, что этим одновременником окажется девушка. Причем – красивая девушка, стоило отметить. М-да, ситуация...
Анджей допил тоник, погасил в пепельнице недокуренную сигарету и встал.
– Вы уже уходите, капитан? – Кристина ожидающе глянула на Анджея.
– Да, – кивнул он. – У меня был трудный день. Да и завтрашний не обещает быть легче. Так что, нужно еще и отдохнуть.
– Тогда и я пойду, пожалуй. – Кристина встала, и Анджей с удивлением отметил, что она лишь на чуть-чуть, сантиметров на пять, ниже его ростом. – Вы проводите меня, капитан?
– Если вы не против. – Анджей улыбнулся уголком рта и церемонно предложил даме ру-ку. – Вот ведь жизнь, – без перехода сказал он. – Стоило так вот гонять взад-вперед Время, чтобы встретиться Бог знает где! Почти вечность тому вперед. Как будто своего времени нам было мало...
Кристина улыбнулась Анджею в ответ, взяла его под руку. И они вышли в ночь...
 
И только звезды знают...
За стартом Звездной следила вся планета. Такое событие было еще довольно редким, и новизна пока не прошла. Здесь, в пустыне, собрались почти пять тысяч провожающих. А ос-тальные не отходили от приемников, то и дело поглядывая на экраны и в голографические, вычерченные лазерами, изображения молчаливо высившегося в раскаленном мареве звездо-лета.
Экипаж давно уже занял места по взлетному расписанию, главный реактор работал на полную мощность. Двигатели находились в трехсекундной готовности. Главный компьютер Центра Управления Полетами отсчитывал последние секунды.
– ...ноль! – Эхом отдалось в переборках.
Легкая дрожь пробежала по гигантскому корпусу корабля, когда заработали планетарные двигатели, с усилием оттолкнув от себя Землю. Звездолет дрогнул и стал медленно подни-маться. Как только он оторвался от поверхности планеты, дрожь внутри его стихла. Зарабо-тали системы компенсации перегрузок.
– Есть отрыв! – Доложил первый навигатор. – Тридцать процентов мощности на плане-тарных.
– «Титан»! – В Центральном посту управления звездолетом загремел голос диспетчера. – Горизонт чист, даю добро! Счастливо вам, ребята! Возвращайтесь!
Это была стандартная фраза, которой всегда провожались земные звездолеты. И, в об-щем-то, это была счастливая фраза: из двух с лишним сотен звездных экспедиций не верну-лось всего лишь три корабля.
– Полную мощность на ось планетарных! – Анджей мгновенно считал показания прибо-ров. – Поехали!..
Звездолет плавно пошел вверх, рассекая атмосферу Земли и издавая при этом душеразди-рающий крик, словно прощался навсегда. Но это был всего лишь рев обтекающего корпус корабля воздуха...
Два с половиной часа спустя первый навигатор, пробежав глазами по ровным строчкам сообщений на мониторе мозга звездолета, облегченно откинулся в кресле:
– Все, командир. Легли на курс. Отклонение в пределах допустимых норм, коррекция не требуется. Коридор чист в пределах радарного видения.
Анджей секунду помедлил с приказом о включении маршевых двигателей. Что-то ему не нравилось в показаниях приборов, но что – он еще не определил. Просто какое-то смутное сомнение...
– Полную мощность на главные. Планетарные – погасить. Разгон да четырех девяток – сутки. Все свободны, кроме дежурных. Ну, с Богом!
И сразу ЦПУ наполнился звуками, смехом, веселым щелканьем замков предохранитель-ных устройств. Пятнадцать человек гурьбой двинулись к выходу из рубки, оставляя лишь троих – нормальная путевая вахта. Традиции требовали отметить удачное начало экспеди-ции. А все стармены свято чтили традиции.
Анджей постоял в коридоре, глядя вослед навигаторам и инженерам, направившимся к лифту, и пошел в противоположную сторону: его вахта начиналась только через неделю. А сейчас он был свободен, конечно, в пределах должностной инструкции. Быть капитаном – тяжелая работа, требующая постоянной готовности ко всему, к любой неприятности. Из всех старменов лишь единицы обладали стальными нервами и колоссальными запасами здоровья и могли стать капитанами звездолетов.
– Командир! – Знакомый голос окликнул его на пороге каюты. – Могу я с вами погово-рить?
Капитан оглянулся, узнавая Кристину. Остановился, поджидая девушку. Положил руку на считывающее устройство замка двери. Посторонился, пропуская Кристину в каюту, и во-шел сам, закрыв дверь. Предложил садиться.
Кристина с интересом оглядела спартанскую простоту капитанской каюты. Ничего лиш-него, строгая функциональность убранства. Плотно закрытые двери в спальню и кабинет. Стойка бара у одной из стен, диван, три кресла у журнального столика да комплект видеому-зыкального комбайна – вот и вся «начинка» каюты.
– Что, небогато живу? – Усмехнулся Анджей, легко прочитав ее мысли. – Что-нибудь выпьешь? Могу предложить вино, коньяк, чай, кофе, соки, минералку, тоник.
– Я бы выпила немного вина. – Кристина уютно устроилась с ногами в кресле. – Все же удачный старт, традиции и все такое...
Анджей подошел к бару, задумался, выбирая сорт вина. И остановился на старом добром «Анжу» урожая 1867 года, благо, что имел возможность доставать подобные раритеты. На-лил в бокалы тягучую темно-красную жидкость и вернулся к столику. Подал бокал девушке, удивленно смотревшую на вино. А по каюте поплыл аромат напитка, сделанного с великим умением и любовью.
Повинуясь мысленной команде Анджея, компьютер включил музыку. И кристальной прозрачности звук заполнил объем комнаты, переливаясь, словно вода водопада на солнце, переборами гитарных струн.
– Искуситель... – Тихо прошептала Кристина. – Ты торопишь события, мой капитан...
Анджей чуть заметно улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Я никогда не тороплю события, я их просто знаю. И вообще, мир только таков, каким я его вижу, и никакой другой! – Он поднял бокал, слегка коснулся им бокала девушки. Хру-сталь издал долгий, тихий звон. – За тебя!
Сделав глоток вина, Анджей поставил бокал на стол, закурил. Едва слышно зашелестели эжекторы, всасывая дым. По каюте поплыл аромат нагретого солнцем луга, меда и еще чего-то неведомого, но прекрасного и зовущего.
Кристина, отпив немного вина, зажмурилась от удовольствия. Глянула сквозь бокал на лампу, вздохнула.
– Так ли это? – Она тоже поставила бокал на столик, потянулась так, что высокая грудь рельефно обозначилась под тонкой тканью блузки. – Никто не может знать, каков будет мир в следующий момент. Даже ты, несмотря на то, что работал в Службе Контроля Реальности.
Анджей снова усмехнулся. Ему нравилась непосредственность этой, по сути, девочки. Она просто не могла знать, какими возможностями обладает бывший инспектор ВВС. Что он может запросто гонять взад-вперед время, менять пространства и реальности по своему ус-мотрению. Что он может с одинаковой легкостью создавать и разрушать целые вселенные. Что он просто Бог...
– Прошу прощения, капитан, что нарушил ваше уединение. – Ожил динамик корабельно-го интеркома. – Но ваше присутствие крайне необходимо в посту.
Капитан сразу напрягся, запрашивая корабельный компьютер и анализируя обстановку. И, выбегая из каюты, даже не попрощавшись с Кристиной, понял, что не успевает. Не успе-вает ничего: ни предупредить, ни что-либо сделать для этого звездолета. Маршевый двига-тель доживал свои последние секунды до взрыва. Необратимый процесс разрушения кри-сталлов контроля равновесия поля зашел слишком далеко.
Не обращая внимания на то, что кто-то может заметить его исчезновение, Анджей сфор-мировал НадЗакон, запрещающий в данном уголке Метавселенной процессы энтропии. Пле-вать, что при этом перестанет существовать десяток-другой галактик со всем их содержи-мым. Ведь ничего не дается просто так: где-то прибывает, одновременно убывая в другом. И смог-таки остановить процесс разрушения двигателя на те несколько микросекунд, пока ис-полнительная команда центрального компьютера заблокирует поток энергии, поступающей на генераторы полей. Маршевый двигатель замолчал...
Сквозь ставшие полупрозрачными кисейными завесами стены проглянули звезды, пы-лающие яростным ядерным накалом. И с отстраненностью стороннего наблюдателя Анджей понял, что все равно ничего уже сделать невозможно. Что процесс разрушения зашел слиш-ком далеко. И стоит лишь на мгновение снять контроль за Реальностью, как могучий звездо-лет перестанет существовать, превратившись во вспышку сверхновой. И это практически за границами Солнечной системы! И не успевает никто: ни спасатели, ни он, привыкший пове-левать Вселенными...
«Значит, надо спасти всех, кого я еще могу спасти», – пришла холодная мысль. – «Хотя бы и только Кристину. На всех меня просто не хватит, слишком велика мощность распада».
Анджей сдвинул квант Времени, направляя поток энтропии чуть в сторону, чтобы хоть на минуту оттянуть взрыв главного реактора. Иначе от кварк-глюонной плазмы спасения не бу-дет никому, в том числе и ему. Он слишком хорошо помнил печальный опыт, когда «выныр-нул» из измененного состояния вблизи сверхновой...
Мгновенно просчитав варианты, Анджей убедился, что в стометровый радиус «воронки» сгенерированного им поля не попадает никто, кроме Кристины. Ходовая вахта далеко в руб-ке, остальные в кают-компании... А до нее четыре яруса и металлокерамические переборки... И на принятие окончательного решения времени уже не остается. Невозможно слишком дол-го без деформации матрицы Вселенной держать под контролем процесс разрушения звездо-лета, сжигая одновременно тысячи других миров, ни в чем, в общем-то, не виноватых. И Анджей, подхватив потерявшую сознание девушку на руки, шагнул в тоннель перехода.
А позади чистейшим смарагдовым огнем вспыхнула и тут же погасла ярчайшая звезда взрыва, разметавшая на миллиарды кубических километров то, что еще недавно было могу-чей машиной пространства...