От образованческих иллюзий - к правде жизни

На протяжении длительного исторического периода вектор развития образовательных систем различных стран однозначно был направлен только в одну сторону – на всемерное совершенствование процессов усвоения учащимися больших информационных массивов, которые к тому же имели и имеют постоянную тенденцию не только к увеличению объёмных показателей, но и к усложнению своей структурной организации. Возникла своеобразная паранойя педагогической науки, выражающаяся в непрекращающихся попытках взломать естественную защиту сознания обучаемого, чтобы впихнуть в его память как можно больше фактологических сведений. И при этом мало кого волнует вопрос о качестве и истинности принудительно вносимой в человеческую память информации.

В оценках знаний школьников доминирует «компьютерный» эффект: чем более обширная база данных содержится в памяти учащегося, тем в более престижном положении он оказывается в обществе себе подобных. Более того, стало признаком хорошего тона внедрять в школах различные методики и авторские программы, смысл которых выражается декадентским принципом «Учение ради учения». И при всех подобных формальных педагогических новациях почему-то совершенно не принимается в расчёт сама личность учащегося, его стремления, наклонности, способ мышления, жизненные ориентиры. Создаётся такое впечатление, что самозабвенные новаторы образовательного процесса  участвуют в какой-то бешеной гонке, финишной чертой которой является стойкое психическое расстройство учащихся в результате применения к ним всё более и более  изуверских для физиологии человека способов «фаршировки» его памяти в значительной мере избыточной, а подчас ложной и вредоносной фактурой.

И, конечно же, «стрелочником» этой порочной по своей сути практики обычно  оказывается простой учитель, которого нельзя заслонить никакими инструктивными бумагами от горящих любознательностью взглядов его учеников. Из всех элементов, составляющих официальную систему образования, похоже, только школьный учитель сталкивается с лавиной массового отторжения учениками книжной премудрости учебных программ, совершенно не связанных с реальной жизнью. И чем более восторженными становятся победоносные реляции на Педагогическом Олимпе, тем всё более безнадёжным становится  положение обычного школьного учителя, ибо чем более далёк от педагогической практики «образованческий» функционер, тем более плодовит он в своих поучениях о способах и методах учебного процесса. Истиной же в этом вопросе сегодня владеет, как правило, только школьный учитель, находящийся на переднем плане борьбы за сохранение цивилизационных основ  жизни общества. К сожалению, его мнение о проблемах школы – это глас вопиющего в пустыне.

Образовательная сфера относится к системам с повышенной инерционностью. Естественно, порог устойчивости существует и у образовательной  инерционной системы, но чтобы его достичь, нужно здорово потрудиться в плане разнузданного развала системы образования. Хорошо известно, что к характерным свойствам подобных систем относится резкое разрушение их при достижении этого самого порога устойчивости без каких-либо предшествующих колебательных процессов. При таком развитии событий обрушившаяся система восстановлению уже не поддаётся. Если в момент гибели старой системы образования не происходит её функционального перехода на новую систему, являющуюся преемницей старой, то ситуация принимает необратимо-катастрофический характер.

Так вот, российская система образования к настоящему моменту достигла своего порога устойчивости. Всеобщее обрушение её может произойти в любой момент. А поскольку новой, наследующей прежнюю, образовательной системы в нашем государстве по сей день так и не создано даже на уровне концепции, то отечественной системы образования в перспективе не имеет места быть. И все рассуждения об абстрактном среднестатистическом ученике являются всего лишь потугами досужего ума на отвлечённую тему.

Сложившаяся ситуация, хоть и с малой степенью вероятности, всё же может вынудить образовательских чиновников, наконец-то, во всеуслышание признать уже совершенно очевидный факт социальной стратификации  системы образования, что в точности соответствует социальному  расслоению  современного российского общества. На кого же при таком раскладе рассчитана ныне обнародованная образовательная доктрина? На элиту и предэлиту. Это малочисленная прослойка учащейся молодёжи, которой в силу её социального статуса предоставляется возможность применить полученные знания ради достижения жизненного успеха в элитарных слоях общества, где обладание определённым образовательным цензом является строго обязательным условием назначения на важные государственные посты.

У подавляющего же большинства российских школьников реальные условия их существования формируют совсем другие жизненные ориентиры, направленные на обретение навыков физического выживания, что предполагает ту или иную степень примитивизации их жизненных отправлений. Для того, чтобы заработать на кусок хлеба, этой доминирующей по численности категории учащихся от школы всего-то и требуется их обучение началам грамотности в плане чтения и письменности да освоение простых арифметических операций. Всё остальное эти ученики сознательно не воспринимают, поскольку их социальное положение в обществе не позволяет им надеяться на обеспечение жизненных потребностей своего физического существования посредством высококвалифицированного труда. Их удел – грубая физическая работа в самой низкоквалифицированной и малооплачиваемой сфере общественного производства. Поэтому-то и сами эти ученики, и их родственники, находящиеся на нижних ступеньках социальной иерархии общества, относят длительное нахождение в стенах школы к пустой трате времени. Ну и, само собой разумеется, вместо домашних заданий этот контингент школьников проходит интенсивный курс обучения науке выживания на дне общества.

Таким образом, существующая общественная стратификация объективно препятствует полноценной унификации образовательной системы. В этом отношении публичное признание факта окончания эпохи всеобщего среднего образования позволяет ответить на многие вопросы, до сих пор стыдливо замалчиваемые в среде образованцев. Так, становится очевидным, что вся дискуссия о двенадцатилетней средней школе относится к сфере интересов не более чем 5% населения страны, относящегося к высокодоходным стратам общества. Для остальных же бедствующих слоёв жителей страны содержание детей так долго за школьной партой – непозволительная роскошь. Даже если детвора из этих слоёв посещает школу, то происходит это на чисто формальной основе, поскольку такие ученики вынуждены в ущерб учёбе помогать своим родителям в ежедневной добыче пропитания. При наличии в стране 1,5 миллионов детей школьного возраста, которые вообще нигде не обучаются, большинству российских учеников с трудом удаётся дотянуть разве что до 9 класса, то есть даже формальное обучение львиной части общей массы учащихся в школе заканчивается к 15-летнему возрасту.

В силу вышеприведённого можно утверждать, что для основного массива учащихся образовательный процесс ныне должен развиваться не в сторону усложнения школьной программы и методов её освоения, а в сторону поиска возможностей обучения детей хотя бы минимальному набору цивилизационных знаний. Это тем более важно, что в сегодняшней повестке дня чрезвычайно актуализировался вопрос о необходимости сохранения подсистемы начального школьного образования, которую образованцы вознамерились если и не ликвидировать полностью, то хотя бы серьёзно урезать, как бы дико это ни звучало для вчерашнего поколения «всеобщего среднего образования».

Всё это диктует необходимость проведения весьма непопулярных и печальных для российского общества мер. Прежде всего, в кратчайшие сроки два потока (элитарный и массовый) школьников нужно развести в разные учебные заведения во избежание различных эксцессов на почве взаимного неприятия друг друга. Каждый из этих потоков должен существовать и развиваться по своим правилам игры на сцене государства: одни просто обязаны скрыться за стенами дорогих частных пансионов с их дорогостоящими образовательными программами, а для других потребуется организация народных школ с упрощённой и необременительной программой обучения (для особо же одарённых выходцев из низов общества необходимо предусмотреть государственные пансионы или полупансионы).

Так на руинах блестящего когда-то классического российского образования   можно будет организовать пусть даже и примитивную систему обучения для тех, кто ещё окажется хоть в малейшей степени способным к любознательности.

При этом надо понимать, что выздоровление общества повлечёт за собой  возрождение и образовательной системы, что в соответствии с существующими на сегодня образовательскими тенденциями относится к сфере сказочного волшебства.


26.08.2000



Сергей БОРОДИН