Оскар

Случилось как-то так (наверное, в киноакадемии что-то напутали), что наша кинолента попала в номинанты на лучший иностранный фильм года к американцам. И не просто куда-то, а в номинанты на премию Оскар. Получать его среди прочих поехала сценаристка, Ксения.
Все это ей было в новинку - платье заказывали у какого-то модельера, прическу тоже специально делали, втиснули в кошмарные туфли. Так что чувствовала она себя, мягко говоря, не всвоей тарелке. Вела себя тихо, из съемочной группы ничем не выделялась, за всю дорогу до Лос-Анжелеса, в отличие от актеров, которым было то жарко, то холодно, даже рта не раскрыла, прошлась по красной ковровой дорожке с радостным ощущением того, что несколько минут назад тут прошлись великие и ужасные Николь Кидман и Джонни Депп, а потом заняла тихонько свое место в десятом ряду.
Наконец на сцене появился ведущий, который начал что-то говорить на своем языке. Зал залился смехом. Ксения, которая английский знала прекрасно, вежливо улыбалась и все никак не могла понять, почему все смеются над этими шутками, высосанными из чьих-то пальцев и "случайностями" вроде того, что кто-то забыл слова.
Прямо перед ними сидели две дамы. Обе до тех пор малоизвестные, то ли режиссер и сценарист, то ли обе сценаристы... В общем, как только называли их фильм (а называли его постоянно), обе подпрыгивали и начинали радостно обниматься. Причем как только одна из них отворачивалась, другая корчила такую рожу, что сразу становилось понятко: она с трудом сдерживается, чтобы не выцарапатьсвоей подруге глаза. Глядя на них, Ксения каждый раз вздыхала и с тоской думала о том, что наши хотя бы сразу вцепляются в волосы и сироп из себя не изображают. 
Тем временем премии все вручали и вручали, близился их звездный час. Со сцены все кого-то благодарили, благодарили, и Ксения вдруг спохватилась, что не написала, как другие, себе список тех, кому надо сказать спасибо.
Вытащив из эксклюзивной сумочки листочек и карандаш, он начала в задумчивости жевать свою письменную принадлежность. Вспомнила маму, папу, бабушку, сестру, тетю, дядю, совсем маленького, годовалого двоюродного племянника... Пока она, сгорбившись, писала, на сцене, очевидно, вновь кого-то выбрати лауреатом, потому что зал взорвался апплодисментами. Ксения подняла голову, ожидая, что перед ней снова обнимаются дамочки-лауреатши, но место этого  увидела свое озадаченное лицо, которое показывали на большом экране. Наконец, после паузы по тому, как орали все сидящие рядом с ней, Ксения поняла, что их назвали  и даже выбрали лауреатами.
Кое-как (мешались чудовищные каблуки) забравшись вместе со всеми на сцену, Ксения посмотрела, как режиссер забрал статуэтку и даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но, очевидно, забыл, что. Оглядываясь, в поисках помощи, на соотечественников, он увидел в руках у Ксении листочек со списком и обрадорвался. Решил, что у нее готова речь. Ошалевшую Ксению сразу же подтолкнули к микрофону. Оглядев зал, который вдруг оказался жутко большим и страшным, Ксения чуть не проглотила язык. Но потом, собравшись с силами (на нее уже грозно погляывал режиссер, а это хуже,чем опозориться перед многомилионным залом), она начала благодарить всех, кто был записан на листочке. Когда листочек закончился, она пошла дальше, вспомнив родственников в деревне. Зал вежливо смотрел на нее, явно ожидая чего-то еще. Тогда Ксения  очертя голову решила углубиться в века, вспомнила далеких предков, добралась до седьмого колена. Зал все так же ее слушал.
- Ну и в общем, спасибо всем, - закончила горе-оратор свою пламенную речь. Снова апплодисменты, крики "Браво" из зала и похлопывания по голым плечам от друзей. Пошатываясь  от шока и от туфлей, Ксения спустилась в зал, прижимая к груди золотую статуэточку. А двоюродную сестру бабушки она и забыла...