История обного Падонка

Интерлюдия
В рюмочную зашли трое…
Прелюдия
Пан Потоцкий имел неосторожность родиться в понедельник.
Как это было
Дедушка Пана Потоцкого будучи молодым имел неосторожность возвращаясь с очередной войны задержаться в Пльзени. Изрядно покутив с однополчанами, Дед Пана Потоцкого -- капитан лейб-гвардии Бендеровского казачьего полка Мелушич. очнулся с простреленным позвоночником в палате губернского военного госпиталя. Вместо лекарств на койке валялись неоплаченные векселя. Но в очередное воскресенье векселя были полностью погашены местной мелкопоместной дворянкой Ольгой Лукинской. Через месяц Дед Пана Потоцкого уютно нежился в кресле качалке на террасе своего нового дома, покуривая нескончаемую трубку контрабандного черногорского табака. Левый глаз его презрительно поблескивал на осеннем солнце холодным сиянием вкрапленного в него изумруда. Левая рука его настолько привыкла к рукояти шашки, что так осталась сжимать ее. На серебряной цепочке, присланной специально для исцеления тела монахами из Буды, болталась сплющенная свинцовая пуля, а в позвоночник вместо нее был вкраплен серебряный крест из Пешта. Крест заговоренный староверными затворниками частично позволял Деду Пана Потоцкого передвигаться. Как любил говаривать архиерей Пльзенский отец Номиш, закадычный собутыльник Деда Пана Потоцкого, -- темна душа твоя, если кресту сумело тело воспротиветь, но Бог тебе судья… -- и подливал в зеленый, абиссинского трофейного стекла стакан, молодое вино еще непосаженых виноградников. Вынужденную военную отставку Деда Пана Потоцкого приняли с некоторым сожалением, но военная атмосфера достаточно прочно прописалась в новом доме на Бероунке. Пани Лукинская была настолько счастлива, что перестала удивляться постоянному присутствию незнакомых военных в доме, постоянно разъезжающим экипажам и повозкам. Она молила Бога о ребенке, и вымолила. Дед Пана Потоцкого реально смотрел на вещи и знал, что сына он не воспитает, в виду своего неопределенного состояния на этом свете и наградил пухленькую от удовольствия женушку розовощекой дочкой. Как признавался он потом Пану Потоцкому Настоящему, -- это один из нехороших поступков в моей жизни. Но разочарование по этому поводу он ощутил намного ранее, когда подарил воспитание чада своей пухленькой женушке, а отобрал свое имя. Из чада выросла распутная, но довольно привлекательная особа – Пани Елена Лукинская, доставлявшая только материальные потери. Но однажды в доме Деда Пана Потоцкого появился отставной штабс-капитан Пан Потоцкий Отец. После короткого и по военному скупого разговора между двумя капитанами чадо было отдано на содержание последнему. Количество незнакомых в доме Потоцких резко увеличилось, а экипажам и повозкам иногда было трудно разъехаться во дворе. Но на это никак не удивлялась Пани Потоцкая, она молила Бога о ребенке. И вымолила. Пан Потоцкий Отец реально смотрел на вещи и захотел продолжить свой род. Но начал он с того, что первез все семейство с молчаливого одобрения Деда в Прагу, на Калтасу в фамильный дом, пустовавший по причине бесконечной войны. Там и появился в понедельник Пан Потоцкий.
Безоблачное детство
Пани Потоцкая подарила воспитание чада Пану Потоцкому, который в причину своей занятости передал его Деду, будучи уверен в его безупречном знание военных законов жизни. Подросший Пан Потоцкий мало задавал вопросов как Деду, так и Отцу, с матерью и бабушкой он вообще старался молчать. Выделенное Дедом время на разведку прилегающей к дому местности внук использовал полностью по назначению. И в скором времени Деду, а иногда и отцу пришлось познакомиться со всеми обиженными соседями, участковым полисменом, и другими интересными личностями. Обычно после их посещения Пан Потоцкий вызывался на военный совет, где докладывал о результатах проведенной разведки.
Однажды дождливой осенью, когда свернувшись клубком у камина Пан Потоцкий руками следил за температурным режимом, а ушами внимал дедушкины экскурсы в недолгое прошлое, когда красные псы, плебейской породы искореняли казачество, когда Бендеровские части наконец-то имели случай отомстить им за это, и были жестко наказаны. Когда пришлось одеть вражеский мундир, ради спасения шкуры, когда пришло время боятся рассказать о своем бурном военном прошлом. Именно тогда этот монолог прервал курьер бледно-коричневым пакетом. Здоровье Деда после этого сильно покачнулось, дом опустел, экипажи и повозки расползлись по городу, Отец Пана Потоцкого погрустнел глазами, а Пан Потоцкий был отдан в детский пансионат.
Пансионаты для Пана Потоцкого менялись частенько, ибо в них пан Потоцкий отрабатывал практические занятия по лекциям Деда и замечаниям Отца. Дед только ехидно улыбался и продолжал тихие вечерние монологи у камина. Отец иногда давал не больную, но обидную затрещину, которая была очень обидной.
Так и продолжалось безоблачное детство Пана Потоцкого, до той поры, когда ему по возрасту было необходимо определяться в школу первой ступени. Только тогда Пан Потоцкий ощутил всю неприятность знакомства с участковым полисменом и соседями. Как расслышал он на очередном военном совете Деда и Отца, в школу ему мешала попасть какая-то характеристика. Но после краткосрочной отлучки Отца в неизвестное как всегда направление, Пана Потоцкого привели в неплохо отделанную казарму и объявили, что он будет ходить на службу почти каждый день. На немой вопрос – зачем? – Отец дал немой ответ – так надо.
Служба для Пана Потоцкого была чем-то вроде интересного развлечения. Не обращая внимания на пытающихся подчинить себе взрослых людей с указками, Пан Потоцкий начал свою первую военную компанию, с молчаливого согласия Деда и одобряющего кивка Отца, конечно же. Имея в резерве такие элитные части блицкриг удался на славу. Его хвалили за какую-то успеваемость, но постоянно пытались наказать за кое-какое поведение. Чем доставляли Пану Потоцкому неописуемое удовольствие: не приглашали на стадный поход в кинотеатр по выходным и тому подобным мулькам.
Одним из основополагающих факторов формирования личности Пана Потоцкого явились денежные знаки, в которых он начал полностью ориентироваться на седьмом –восьмом лете своего существования. Пану Потоцкому понравилась эти новые игрушки. Когда они заканчивались, он молча смотрел по утрам в сторону Отца и получал пару бумажек, причем старался делать это наедине. Но не из скромности или стыда, а только лишь для того, что бы словить вечно спешащую куда-то Маму и тем же молчаливым но требовательным взглядом стрельнуть еще один рваный. К Дедушкиной помощи он прибегал редко и только по более существенным вопросам, стараясь не злоупотреблять. Чем вызывал невысказанное и непоказанное, но все же замеченное одобрение Отца. Бабушки уже не было, к великому сожалению Пана Потоцкого, пришедшему после ее кончины только сейчас. Применение загадочно непонятным для его ровесников бумажкам Пан Потоцкий находил весьма разнообразное. Разменивал на мелочь и до темноты метал тюшку во дворе прачечной Пани Зокушич, менял ее в лавках на игрушки, радовал себя сладостями, что бы не ныть дома, короче распоряжался ими как надо быть.
Повышенное внимание со стороны смотрящих за делами детей и молодежи Пан Потоцкий вызвал на третьем лете своего обучения в школе первой ступени, умудрившись прогулять четвертый семестр от начала до конца. Чем заработал очередной обидный подзатыльник от Отца, но с комментарием: меня надо было предупредить.
Апогеем обучения в школе первой ступени было принудительное записывание во внуки Ленина. Гнали туда стадно, как при Князе Владимире на крещение. Пан Потоцкий по дороге на процедуру обратил внимание, что нагрудный знак не дарился, как полагается награде, а продавался за копейки но все же … Пути дальнейших умозаключений привели Пана Потоцкого к мысли о том, что ему предлагают купить нового Деда. И на церемонии он громко заявил, что не хочет быть внуком дедушки Ленина, у него уже есть Дед. Что там началось…
На военном совете Отец ничего не сказал, но показал что Пан Потоцкий создал лишнюю проблему, разрешимую конечно, но все же… Дед очень обрадовался, но прочитал профилактическую лекцию. Суть ее заключалась в том, что коммуняки прочно держатся у власти и скинуть их не могут не он и Отец не может и даже все вместе с дядей Вацлавом не получиться. Так что внучек, работай в тылу врага, мы тебя прикроем: Делай, что Они тебе велят! Говори то, что Они хотят! Веди себя, как Они хотят! Живи наоборот! И тебя заметят и подозрения снимут! Но если будешь думать, что Они велят – ты кю.
Усилил подозрение о своей личности Пан Потоцкий еще и тем что с друзьями-товарищами по долгим летним вечерам, когда Дед любил спать на террасе, а Отец с матерью пропадали на званных вечерах и отъездах, обстреливал из самострелов каретный парк общественного транспорта. Их поймали злые грязные дяденьки пахнущую водкой, луком и конским пометом. Вернее друзей-товарищей. А Пану Потоцкому удалось скрыться в неизвестном направлении с места преступления. Но это не спасло его, его сдали сразу же и с потрохами. Отец был в отъезде, Дед сказал -- говно вопрос – и заснул дальше. Пан Потоцкий словил первую реальную измену в соей жизни, но смело пошел на экзамен без подготовки. На допросе Пану Потоцкому было предъявлено обвинении в организации хулиганской группировки с преступными целями. Все показания подельников обличали с ног до головы главаря банды. Но тут же всплыло странное обстоятельство, оказывается, все члены шайки были на два и на три года старше Пана Потоцкого. И возник вопрос: как хиленький мальчонка мог быть главарем? Вопрос подогревался "искренними" всхлипами обвиняемого – да я как все, меня научили… Дело приостановилось, постояло немного и снова пошло – наказали всех одинаково: денежная компенсация каретному парку и постановка на какой то учет. Дело закрыли. Но Пан Потоцкий уже перестал доверять товарищам, а к дружбе стал относиться осторожней чем к жизни. На военном совете он услышал только два комментария. Дед: Рановатенько спалился. Отец: Думай! Теперь любой может попытаться испортить тебе жизнь.
Так Пан Потоцкий перешел в следующий класс. Но служба там давалась уже не так уж легко как ранее. На него обращали пристальное внимание, но не в успеваемости, а в поведении, чем доставляли массу мелких неприятных хлопот.

Продолжения надеюсь последует...