Записки рыболова-любителя Гл. 475-477

475

Избавиться до конца отпуска от мысли о возможном директорстве в ПГИ было, разумеется, трудно, и я решил позвонить в Мурманск Власкову, что и сделал 23 августа.
- Володя, тут мне от вашего и.о. Учёного Секретаря бумага пришла интересная - приглашение участвовать в конкурсе на должность директора. С чьей это подачи, и что ты на это скажешь?
- Это наш учёный совет выясняет, кто со стороны в принципе согласился бы в этом деле участвовать. Кто тебя выдвинул - я не знаю, но они опрашивают многих. Что касается меня, то я, разумеется, - за и очень был бы рад, если бы ты согласился.
- Тогда слушай. Я соглашусь, если Учёный Совет меня выдвинет, и если я буду твёрдо знать, что меня поддерживает определённая группа лиц, которых я уважаю. В первую очередь, это ты, Ляцкий, Мальцев, Мингалёвы. Если эти люди согласятся меня поддержать - передай это им, то я включусь в борьбу.
- Ну, отлично! Ты меня обнадёжил. Конечно, я передам им. Думаю, что у тебя найдётся достаточно сторонников в ПГИ.
- Можешь передать в Учёный Совет мою реакцию на их письмо со ссылкой на телефонный разговор. А письменно я пока отвечать не буду - у меня отпуск по 4 сентября включительно.
Через неделю Власков позвонил мне и сказал, что Ляцкий, Мальцев, Мингалёв меня поддержат, и что желательно, чтобы я, не мешкая, прислал в ПГИ письменное согласие участвовать в конкурсе, так как выборы, может статься, будут назначены скоро.
Ну, что?
Будем делать вторую попытку попасть в ПГИ? Через 20, точнее, 19 лет после первой? В эмэнэсы меня туда не взяли, так, может, в директоры возьмут?
А как же "большая модель"? Вся наша бригада?
Да не пропадут они без меня! Кореньков и Клименко уже к докторским приближаются, им пора смелее самим на арену вылезать, а то привыкли за моей спиной отсиживаться. Пусть покрутятся. Модель же я с ними в любом варианте до конца доведу, до монографии, во всяком случае, как обещал.
А мне уж тут слишком хорошо, слишком гладко, спокойно - эдак и до застоя недалеко.
И потом - кто сказал, что я выиграю выборы?
А попытка - не пытка. Главное - не победа, а участие. Интересно же в таком деле поучаствовать. И я отправил (1 сентября) в ПГИ письмо с согласием "участвовать в конкурсе на должность директора ПГИ в случае, если моя кандидатура будет выдвинута Учёным Советом ПГИ".

25 августа мы с Митей ездили на дизеле в Богатово. Войдя по центральной дороге в лес, мы почти сразу же (минут десять всего шли по лесу) увидели (Митя увидел) с правой стороны в лесу недалеко от дороги несколько опят на вывороченном с корнями дереве, лежавшем торцом к дороге. Подошли к этому дереву и обалдели - весь ствол опятами усыпан. Крупноватыми, правда, не молоденькими, но и не старыми ещё.
- Так. Мы сейчас ими затаримся, а дальше что? Будем целый день с ними по лесу шататься? А что делать? Не оставлять же их тут!
Нарезали мы две трети корзины, полностью не очистив дерево, и двинулись дальше в расчёте на что-нибудь поинтереснее.
- Вот хохма будет, - сказал я Мите, - если мы больше ничего не найдём.
Так оно и случилось. Протаскавшись по лесу целый день, мы нашли лишь с десяток подберёзовиков, три подосиновика, пару польских. А на обратном пути у того же дерева и в его окрестностях добрали опят, но, в основном, переростков - первая волна опят кончилась.
28 августа ездили с Серёжей на лодочную станцию - глухо.
29 августа проводили Ирину в Ленинград, после чего поехали в Зеленоградск (Сашуля, Митя, Миша и я). Купались, вода градусов 18. Закрыли купальный сезон. Весь август было сухо, температура воздуха держалась в среднем около 23 градусов.
Миша - оголтелый купальщик. После последнего в сезоне купания он простудился и заболел, до воспаления лёгких дело дошло. И всю осень проболел. В садик почти не ходил. Сашуля извелась вся из-за него, замучилась его лечить.

31 августа - по ЦТ Герасимов (завотделом информации МИД?) сознался, что наши самолёты с нашей территории отбивали у душманов Кундуз. А до того Лещинский - корреспондент ЦТ в Афганистане - своим привычным уже, запыхавшимся, негодующим голосом клеймил бандитов на развалинах Кундуза, уничтоженного якобы этими бандитами. А не нашими ли самолётами?
Вот и уверяй потом, что Пакистан не выполняет женевских соглашений, а мы, то есть Советский Союз, выполняем. Не поверят.

2 сентября ездил на Подрывное, в дубовые посадки: три белых (полтора червивых), один маслёнок, один польский, горькухи, чёрные грузди, сыроежки, лисички.
4 сентября ездили с Митей во Владимирово: 14 подберёзовиков, 3 подосиновика, 2 белых, 1 польский, лисички, чёрные грузди, сыроежки.
И на этом закончился отпуск.

476

4 января 1989 г., кирха
В воскресенье, 11 сентября, мы с Саенко отправились "Янтарём" в Москву, повезли планы своих лабораторий на внеочередную секцию Учёного Совета, назначенную на 13-е число вместо положенного третьего понедельника, - в Президиуме АН что-то загорелось планы собрать пораньше обычного.
А у меня ещё была задача - выйти на московский центр ДС, и прямо с Белорусского вокзала (где мы с Саенко заняли очередь в кассу за обратными билетами) я принялся звонить из автомата по адресам членов секретариата ЦКС, указанным в "пакете" документов ДС, подаренном мне Тереховым.
По телефону Дебрянской мне ответили, что её сейчас дома нет, звоните вечером; по телефону Денисова сообщили, что его тоже нет - отсиживает 15 суток с 5-го числа, и вежливо посоветовали позвонить Царькову, но вечером, после 19-ти; телефон Лашивер не ответил; Митюнов взял трубку сам и тоже очень вежливо порекомендовал звонить вечером Царькову, который может связаться с Лерой - Валерией Ильиничной Новодворской, главным идеологом, как я понял, ДС.
Сам же Митюнов дать мне телефон Новодворской не решился - у него нет таких полномочий. Она очень занятый человек, живёт с пожилыми родителями, неудобно их беспокоить. Я решил дождаться вечера, не уезжая из Москвы в ИЗМИРАН: вдруг договорюсь с Царьковым о встрече на сегодня, так чтобы не мотаться зря туда-сюда.
Прошлялся по магазинам, совершенно без толку причём - Москва совсем одичала и сблизилась, наконец, с провинцией в части пустынности прилавков, и вечером дозвонился-таки до Царькова, ответственного за оргсектор в ЦКС ДС. Я представился - физик, профессор, из Калининграда, интересуюсь деятельностью ДС, встречался в Ленинграде с Тереховым, который рекомендовал связаться в Москве с Новодворской или близкими к ней людьми.
- Приезжайте завтра ко мне, после 19-ти. Валерия Ильинична, возможно, будет как раз, - и Царьков объяснил мне, как к нему проехать: метро Молодёжная, а там пешком минут десять ходьбы.
На следующий день в назначенное время я был в указанном месте: у дверей квартиры №11 дома №7 - стандартной блочной башни по Ельцинской улице. Позвонил. Дверь открыл симпатичный молодой человек с бородкой.
- Здравствуйте, мне нужен Игорь Царьков.
- Здравстуйте. Это - я. Проходите, пожалуйста.
- Я - Намгаладзе, из Калининграда. Мы с Вами вчера по телефону общались.
- Я так и понял.
Царьков проводил меня в гостиную стандартной двухкомнатной квартиры, усадил на диван, предложил чаю, от которого я не отказался, и - посмотреть - литературу: небезызвестный мне уже "пакет", а кроме того - Бюллетени ДС №1 и спаренный №№2-3, какой-то толстый самодельный журнал, забыл название, макет газеты ("Демократическое слово", кажется), готовящейся к выпуску, и фирменную книжку на русском языке "из-за бугра", в глянцевой обложке, - "Номенклатура".
Пока я всё это рассматривал, в квартире появлялись ещё какие-то лица, исключительно молодёжь, если не считать крупную и не очень симпатичную женщину в сильных очках, в которой я безошибочно угадал Новодворскую.
Обсудив где-то на кухне или в соседней комнате свои оргвопросы, компания (человек шесть, включая Новодворскую и Царькова, причём в течение вечера кто-то уходил, но приходили другие) перебралась в гостиную, где я был представлен Царьковым как гость из Калининшграда - профессор такой-то.
Новодворская уселась рядом со мной на диване, остальные расположились вокруг журнального столика, принесли ещё чаю, и далее вечер крутился вокруг Новодворской и меня, как бы разыгрывавших некий спектакль, на котором всем остальным присутствующим, по причине их молодости, наверное, была отведена роль то ли статистов, то ли зрителей. Впрочем, отдельные реплики с их стороны допускались.
Причиной такого хода встречи была несомненная склонность Новодворской по любому вопросу переходить к довольно многословному, декларативному вещанию дээсовских истин, излагаемых в лозунговой форме с теми красивостями, которые сразу не понравились мне в "пакете".
Остановить её было поначалу непросто, - неудобно, я - гость, она - хозяйка всё-таки. Но вскоре я понял, что стесняться не следует, ибо в противном случае я не узнаю всего того, что хотел бы, а буду вынужден слушать декларации, суть которых я уже прекрасно понял из "пакета".
Я перебивал Новодворскую, не давая ей слишком углубляться в риторические бездны и оправдываясь тем, что для первоначального знакомства и ввиду ограниченности времени мне хотелось бы, не закапываясь вглубь, охватить взором ширь - познакомиться с разными сторонами деятельности ДС.
Не берусь сейчас пересказать весь наш разговор, он длился часа три, не меньше; попробую лишь передать основные впечатления от встречи в московском логове ДС и концентрированно выделить главное - что же я узнал о ДС вдобавок к тому, что выяснил у Терехова.
Во-первых, лидеров высокого интеллектуального  уровня у ДС, похоже, что нет. Новодворская задаёт тон, пользуется уважением среди (по крайней мере, части) рядовой молодёжи, которая относится к ней почтительно. Но авторитет Новодворской держится на её "героизме", то есть бескомпромиссности по отношению к Советской власти, готовности по любому поводу выйти на демонстрацию или митинг протеста, объявить голодовку, сесть в тюрьму...
Личность эта безусловно экзальтированная, психопатического склада, не очень культурная, я бы сказал, хотя мне она говорила: - Ну, мы-то с Вами европейцы, а эти дикари (имелись в виду власть предержащие)...
Я же в ней европейского не очень много  обнаружил. На русскую революционерку, скорее, похожа.
Новодворская, судя по всему, и на весь ДС накладывает отпечаток психопатичности, надрывности, истеричности, экзальтированности, готовности к безрассудному самопожертвованию. Протестовать и клеймить власти, провоцируя репрессии, - вот суть тактики ДС, привлекающей людей горячих, отчаянных и отпугивающей обывателей. Вопросы теории Новодворскую мало волнуют, тут ей и так всё ясно.
- ДС - не дискуссионный клуб, а политическая партия, главная задача которой - бороться, а не дискутировать (чего, мол, с ними дискутировать, гнать их надо к чёртовой матери - нынешние власти, имеется в виду).
- Как бороться?
- Митинговать, демонстрировать, забастовки устраивать, организовывать массы, короче.
- Ну, и что потом с этими организованными массами делать? Криками толпы заставить уйти плохих правителей и призвать хороших?
На такие вопросы ответов у Новодворской я не получил. Это не означает, разумеется, что их нет у других лидеров ДС, с которыми я не встречался. Это всё лишь впечатления именно о Новодворской, с которой были солидарны Царьков и другие молодые ребята, присутствовавшие тогда.
Среди "приличной публики", то есть среди сколько-нибудь известных деятелей советской творческой интеллигенции членов ДС нет, да, пожалуй, и сочувствующих (открыто, по крайней мере) не много найдётся. Об этом Новодворская говорила с горечью:
- Наша интеллигенция предпочитает играть роль болельщика на соревновании - ДС против КПСС. Своим личным спокойствием и положением ни один, если он хоть чуточку известен, рисковать не хочет.
- А Сахаров? Коротич?
- Андрей Дмитриевич, конечно, святой человек. Но он выступает сугубо как личность, вне всяких партий. Коротич считает, что он и так делает всё, что может. Даже наши правозащитники, старые бойцы вроде Ларисы Богораз, не желают заниматься политической деятельностью как таковой, предпочитают индивидуально бороться за права человека, а не против КПСС как правящей партии. Вот если бы Вы стали директором института (а я сказал, что собираюсь участвовать в выборах директора ПГИ), а потом взяли бы и вступили в ДС, - это было бы просто здорово! - размечталась Новодворская. - Вы представляете - директор академического института и член ДС!
- Но это не входит в мою предвыборную программу, - осторожно возразил я ей. - Не могу же я обмануть тех, кто выберет меня (если выберут), пообещав одно - какие-то научные задачи, и отмочив вместо этого номер, который этим научным задачам может повредить. Впрочем, что об этом сейчас говорить: выборы надо ещё выиграть, а моё отношение к ДС только формируется. Фактически это всего лишь вторая моя встреча (первая с Тереховым), мы ещё недостаточно знакомы, так что - поживём - увидим!
- Конечно, конечно, - согласилась Новодворская.
Разговор наш касался ещё многих разных тем - и отношения к марксизму, и к религии (там был приятный очень юноша - Саша Чуев, христианский то ли демократ, то ли социалист, верующий), и возможности публикации моих "мемуаров" ("В чём дело? Отправляйте на Запад, там с удовольствием опубликуют, на русском, а здесь распространите - это стандартный путь"), и возможности моего выступления перед более широкой дээсовской аудиторией - с любыми предложениями, с критикой программы, например, или с чтением собственных произведений ("Ради Бога, пожалуйста, с нашим удовольствием!" - но это Царьков, а не Новодворская, ей-то новоявленные идеологи, наверное, ни к чему), и я мог бы вести его сколь угодно долго, но время близилось уже к полуночи, а мне ещё предстояло добираться до ИЗМИРАНа.
5 января 1989 г., кирха
Я попросил Царькова дать мне что-нибудь с собой из литературы, или продать, как им угодно, на что мне были предложены "Бюллетени ДС" за семь рублей - по себестоимости. Я согласился на оба выпуска, благо деньги были с собой, расписался в получении "Бюллетеней" в некоей амбарной книге, куда были занесены моя фамилия, домашний адрес и телефон.
- Тиражи у нас небольшие, продаём поэтому не всем, но Вам, как иногороднему ... Кстати, если у нас появится кто-нибудь ещё из Калининграда, можно таким давать Ваши координаты, чтобы они к Вам обращались за информацией? "Пакет", "Бюллетени" почитать?
- Конечно. Ради Бога, - согласился я.
Новодворская, кстати, ещё меня взбодрила: - Тут ведь всё прослушивается, небось и записывают на ленту, - во что я не очень-то поверил: ленты не напасёшься на все такие разговоры... Уже за полночь я ехал в метро вместе с молодыми дээсовцами - двумя девушками-студентками и парнем по имени Алмас . Девушки рассказывали о стычках ДС с милицией, Алмас - о своих приключениях в Средней Азии (он выпускник ВГИК, работал в ЦК комсомола Казахстана и на киностудии в Алма-Ате, столкнулся с наркомафией, сидел в тюрьме, теперь живёт в Москве без прописки, нашёл себя в ДС).
Вообще молодёжь дээсовская произвела на меня отрадное впечатление - никакой разнузданности, серьёзность, вера в правоту своего дела, основанная на категорическом неприятии официальной лжи, горячий энтузиазм юности, готовность к борьбе. Ну, а пути борьбы - жизнь подскажет.
На Тёплом Стане, откуда теперь отправлялись автобусы в сторону ИЗМИРАНа, я оказался без четверти час, рассчитывая, что последний автобус уходит где-то около часа ночи. Расчёт, однако, мой был неверен - последний автобус ушёл в 0.27.
Таксисты за город ехать категорически отказывались, не желали даже назвать сумму, за которую согласились бы отвезти меня в Троицк. Ехать к Бирюковым посреди ночи? К чему им такие сюрпризы. Попробую поголосовать - едут же машины в ту сторону по Калужскому шоссе.
И удивительно - минут десять всего я попрыгал на дороге, какой-то "жук" остановился, подобрал меня и довёз прямиком до сорокового километра. Трояк я отдал шофёру, так что суммарно визит в логово ДС обошёлся мне в 17 рублей - недорого по нынешним временам, бутылка коньяку.

477

В ИЗМИРАНе я встретился с Сашей Харшиладзе, которого давно уже не видел. Он восторженно поделился своими впечатлениями от поездки в ФРГ на какую-то математическую школу, а я рассказал ему о знакомстве с ДС.
- Политика - это дрянь дело. В том числе и борьба за демократию, - уверенно заявил Саша. - Чего хорошего в кратии этого демоса? Думаешь, у нас верхи во всём виноваты? У нас народ ещё похлеще этих бюрократов, реакционнее. Он уже генетически переродился, делать ничего не хочет, работать прежде всего, а демократы всё надеются стимулировать его к труду материально! Да ему ничего и не надо, кроме алкоголя. Нынешняя система весь наш народ вполне устраивает. Не хватало только этому народу власть дать. Так что не связывайся ты ни с какими ДС, займись лучше наукой, ищи в ней удовольствие...
- А ты анализ гранинского "Зубра" Поповым читал в "Науке и жизни"? Там как раз та мысль проводится, что платой за отказ учёных от политики и уход в науку, за попытки не обращать внимания на то, что творится политиками, является гибель и учёных, и науки. Наука ведь не может существовать изолированно от внешнего мира, которым правят политики.
- Возможно, это и так. Но у меня к политике инстинктивное отвращение.
А Саша Резников рассказал мне, что у него в лаборатории парень один связался с ДС, митинговал на Пушкинской площади, там его милиция крепко побила, сейчас в больнице лежит. А сюда в ИЗМИРАН какие-то хмыри явились, требуют уволить его, я их послал подальше ...

Я уже собирался уезжать домой, как в гостиницу пришла телеграмма от Иванова: "Мингалёв просит до 20-го числа направить в ООФА своё согласие и анкету. Свяжись с ним." Я связался с Апатитами по телефону из дирекции, хоть это было и не просто, и выяснил, какие бумажки нужно отправить в ООФА, а, главное, что в ПГИ меня ждут "на смотрины": всем кандидатам разосланы приглашения приехать в ПГИ познакомиться с коллективом, с положением дел, с тем, чтобы облегчить им составление своих предвыборных программ. Сами же выборы состоятся позже, но когда - неизвестно, поэтому лучше не тянуть и на знакомство к ним ехать прямо сейчас. Иногородних кандидатов кроме меня ещё несколько - Пивоваров, Гульельми, Кравцов, возможно, Ерухимов. Подробности при встрече, приезжай.
Я отправил через Колмийцева требуемые бумажки в ООФА и поехал. Разумеется, сначала домой, а не в Мурманск. Приехал поездом в субботу утром, а после обеда смотался во Владимирово, где за три часа набрал полную корзину: больше всего груздей чёрных, много опят молоденьких (вторая волна пошла), 1 белый. 2 подосиновика, 13 подберёзовиков.
В воскресенье читал вслух Мите и Сашуле "Мастера и Маргариту", а во вторник умотал в Мурманск проводить свою предвыборную кампанию.
В Мурманск я прилетел вечером и отправился ночевать к Власкову. От него я узнал, что помимо иногородних в выборах намерены принять участие пятеро (!) местных кандидатов - Горохов, Терещенко, Лазутин, Ляцкий и Мингалёв. Что голосование будет проводиться по каждой кандидатуре отдельно (за, против или воздержался именно по этой кандидатуре), так что каждый избиратель может проголосовать хоть за всех, хоть против всех. Такая система выявляет прежде всего голоса "против". Что касается голосов "за", то их друг у друга кандидаты не отнимают: можно голосовать за двух или трёх или сколько тебе нравится кандидатов. Победитель определяется по большинству голосов "за", а при их равенстве - по меньшинству голосов "против".
Власков посоветовал мне начать "знакомство" с Апатит (куда уже отправился Кравцов), а потом вернуться в Мурманск, поскольку в Калининград всё равно удобнее будет возвращаться из Мурманска. Я согласился и утром отправился поездом в Апатиты, до которых три с половиной - четыре часа езды по железной дороге в зависимости от поезда - скорый или пассажирский.
В Апатитах я с ходу попал на выступление одного из своих конкурентов - Алберта Георгиевича Кравцова, бывшего одно время (в дни нашей борьбы с Гостремом) нашим заказчиком на "Вымпеле", начальником Любы Бурлак, о котором она отзывалась очень неласково.
Теперь он работал в фирме "Комета" под началом академика Савина, а занимался всё тем же - создавал диагностические комплексы для обнаружения искусственных ионосферных возмущений, сотрудничал с ПГИ, с недавно созданной небольшой лабораторией Черноуса, который и пригласил Кравцова участвовать в выборах.
Козырем Кравцова считалась причастность к богатой фирме, способность, следовательно, добывать аппаратуру. В научном плане Кравцов никому не был известен, хотя и подготовил якобы к защите докторскую по закрытой тематике, поэтому шансы его высоко не расценивались. Интересен он был, главным образом, инженерам, большинство же научных работников он, скорее, напугал - засекретит всех, за границу не выберешься. Да и выступал Кравцов невыразительно, уклончиво бормотал что-то невразумительное в ответ на вопросы типа:
- Где Вам больше хотелось бы жить - в Мурманске или Апатитах? - гвоздевой, обязательный вопрос, как предупреждал меня Власков. Или:
- Как Вы считаете - есть ли у нас в стране демократия?
Моё выступление было назначено на следующий день. Точнее, моё первое выступление, ибо их планировалось два - сначала на научном семинаре только перед научными сотрудниками, а потом (на другой день) - на общем собрании, перед всеми работниками.
До выступления я общался, разумеется, с приятелями - Славой, Юрой Мальцевым, Витей Мингалёвым. Картину они мне нарисовали невесёлую. Раскол Мурманск-Апатиты глубок, как никогда, благодаря совершенно безрассудной какой-то деятельности Горохова, по любому, пустячному даже вопросу поступающему в пику Апатитам.
А руководство филиала (КФАН - Кольского филиала Академии Наук) на этом руки греет и оттяпало уже часть помещений ПГИ в Апатитах. Деньги ПГИ - почти миллион рублей за год - канули куда-то в недрах филиала, надо срочно выходить из него, со штатным расписанием какие-то махинации (даже у Мингалёва - замдиректора - его нет, засекречено Гороховым) и т.д., и т.п.
Единственное, что процветает - это ДОСП. Власти его боятся и предпочитают не конфликтовать, а прислушиваться. Показали мне "Бюллетени ДОСПа" (редактор - Ю.П.Мальцев), я, в свою очередь, - "Бюллетени ДС" (взял с собой), рассказал о своих впечатлениях - ленинградских и московских - от ДС, сказал, что чуть не вступил было в их ряды, на что Славик воскликнул:
- С ума сошёл! Я ещё не вступил, а он поперёк батьки лезет.
Оказалось, что Слава в контакте с ленинградским ДС (хотя Терехова не знает), и впечатление у него от ДС сходное с моим - черезчур они какие-то ... экстремисты, несолидно себя ведут, экзальтированности много.
(продолжение следует)