Зима следы

Здесь и сегодня все спокойно. Исчезают чьи-то следы под неутомимо падающим с неба снегом. Редкие фонари тускло смотрят на озябшую улицу. Кристально грязный город дремлет в своем бодрствовании. Зима уже порядком устала, но видимо замела еще не все следы, поэтому о надвигающейся весне пока можно было забыть. До поры до времени. Шла середина февраля, уныло грязного и мокрого февраля. Обманывая себя, деревья жались друг к другу, на улице было пять градусов тепла. К сожалению, эта зима уже кончилась. Просто не все этого понимали, или не хотели в это верить. Для кого-то это была первая зима в его должно быть еще очень долгой жизни, но для кого-то она должна неизменно быть последней. И как не странно, но такой человек нашелся.
Федору Семеновичу должно было исполнится 72 года, летом. Но до лета было еще далеко. Только зима заглядывает в темные окна, по смешному прижимая носик к стеклу. Федор Семенович сидел на кухне. Жена Надежа умерла еще семь лет назад. Дети давно живут своими семьями. Внуков как водится, ему не доверяли. Возраст все-таки преклонный. Вот так каждый вечер сидел он на кухне и смотрел на кипящий чайник. На лицо душевная драма старого человека. Одиночество он переносил плохо, почти болезненно, но уживался с ним почти семь лет. Единственной отрадой был Валерий Леонидович, фронтовой товарищ. Они вместе и всю войну и всю оставшуюся жизнь прошли. В дверь раздался бестактный стук. Мысли оборвались. Федор Семенович посеменил к двери. За дверью стояла заплаканная Вера. Когда она выплакала о том, что Валерка умер, у Федора Семеновича опустились плечи. Жизнь пудовой гирей опускалась на его плечи, повисая и замирая. Все вокруг остановилось. Замерла рыдающая Вера, погас еще тлевший все эти годы огонек в груди Федора. Зима любопытными глазками снежинками наблюдала за трагедией. Свет в окне кухни погас часов в десять вечера. Потом окошко посветлело, скорее всего, зажегся свет в прихожей. Потом свет погас и там. Минут десять ничего не происходило, потом скрипнула подъездная дверь, и в ночь вышел старик. Мимо пробежал мальчишка, втоптав дозорные снежинки в снег сантиметров на пять. Но вот тапочки старика скользили по снегу, оставляя еле заметный след. Зима еще долго смотрела на погасшие окна Федора Семеновича. И конечно же свет там зажегся. Через день. Приходил сын с женой забирать форму отца. Жена Люба проследила, чтобы все ордена и медали были начищены и ровно висели, сын обошел квартиру, окинул ее печальным взглядом и заплакал. Жена его утешила и они ушли. Свет в окне Федора Семеновича погас навсегда, чтобы когда-нибудь зажечься для кого-нибудь другого. А здесь и сегодня все спокойно. Исчезают чьи-то следы под неутомимо падающим с неба снегом. Зима две тысячи четвертого года свое получила, явственно чувствовалось приближение весны.