Кодовое имя

Ирка не любила будильники, суши, оливки, учебу, сигаретный дым и Пушкина. А больше всего она не любила свое имя. Друзьям и знакомым она позволяла называть себя только так  - "Ирка". Нейтральное "Ира" казалось ей холодным и бесчувственным, всевозможные "Ирочка" и "Ириша" приелись по разговорам дома, а стилизованное на местный лад "Ирена" вызывало в памяти героиню какого-то мыльного сериала, виденного отрывками в далеком детстве. Ирке было всего 21, но детство на самом деле казалось далеким, как прошлая жизнь. Там, в прошлой жизни, всё было другое: география, история, психология, язык... Даже ночное небо смотрело на Ирку глазами совершенно иных созвездий.
Небо Ирка любила. Оно всегда манило ее своим разнообразием и необъяснимой бесконечностью; в него хотелось нырнуть с головой, как в первую в жизни волну. Море Ирка любила тоже. Сменив название, оно, как ни странно, осталось того же знакомого цвета. Еще она любила клубнику с молоком, джинсы-клёш и брюнетов с черными глазами.


 В один из первых дней учебного года, когда в колледже еще никого не знаешь, но жутко хочется найти друзей, приятного вида молодой человек позвал Ирку в кафе. Кафе с гордым названием "Наслаждение" находилось прямо у входа в главное здание, и насчитывало пять столиков на двоих под зонтиками "Кока-Кола".
По пути разговор не клеился.
- А как тебя зовут? – перепрыгивая через две ступеньки и все равно не поспевая за новым знакомым, сделала первый шаг Ирка.
- Ариэль...
Ирка чуть не упала с лестницы, но вовремя опомнилась и даже попыталась неуклюже пошутить:
- Это в честь стирального порошка?
- Нет, это в честь нынешнего премьер-министра, – молодой человек, похоже, совсем не обиделся. – Конечно, одно другого не исключает: в этой стране даже премьер-министра могут назвать в честь стирального порошка.
Оба дружно рассмеялись. "А чувство юмора у него есть. То ли еще будет..." – подумала Ирка. Вслух же сказала:
- Можно, я буду звать тебя "Арик"?
- Можно, можно...
Казалось, на тот момент для Ирки не было ничего важнее этого разрешения. Впервые за последний год она была на волосок от счастья.


* * *
Ариком звали менеджера по сбыту в одной из фирмочек, где Ирка искала себя на заре карьеры. Этот самый менеджер был Иркиным прямым начальником, а по совместительству – мужчиной ее мечты. Арик успешно справлялся и с первым и со вторым, невзирая на наличие жены и ребенка.   
Иркины мечты не раз приобретали самые неожиданные формы, особенно когда это касалось пола противоположного. Она о своих слабостях знала, и прощала себе их, списывая это на неопытность и неискушенность в делах амурных. По Иркиному мнению, в ее возрасте девочкам положено влюбляться с первого вздоха и называть вещи театрально-громкими именами. Странность заключалась лишь в том, что Арик был далеко не брюнетом, но эту перемену во вкусах Ирка объяснила переменой климата. При ближайшем рассмотрении, глаза у Арика оказались не черные и даже не карие, а ярко-зеленые. Но Ирке именно это казалось ужасно пикантным и привлекательным, как, впрочем, и остальные части его тела.  Ирка, что называется, пропала.
 Арик коверкал ее фамилию, забывал ее имя – словно нарочно. Он выставлял их отношения напоказ при ненужных и даже опасных свидетелях, а когда они наконец оставались наедине, мог вести себя подчеркнуто отчужденно. Требовать большего Ирка не имела особых прав... да, пожалуй, и желания не имела. Она была счастлива сама по себе своей бешеной влюбленностью, впервые более-менее взаимной. Во всяком случае, Арик не прикрывался женой или фразой "ты еще маленькая". Он называл Ирку "Pretty Woman", вел с ней серьезные беседы на равных и прочил ей большое будущее в личной жизни и в бизнесе. Ирка писала стихи и таяла от его голоса и запаха.
 А потом Ирку уволили. В прощальной беседе Арик просил не связывать увольнение с их отношениями, обещал, что не пропадет из ее жизни ни в коем случае, что он еще даст ей прокатиться на своём джипе... Его зеленые глаза специалиста по маркетингу обещали золотые горы, профессионально насыпанные наспех на пустом месте. Ирка поверила – она слишком хотела поверить.
 Она продолжала верить еще какое-то время, держась за несбыточное как за соломинку. На Иркины звонки Арик отвечал очень неохотно, сам ни разу не звонил, а когда Ирка зашла на старую работу в гости – он сбежал у нее из под носа, придумав неотложные дела.  После этого Иркина вера скончалась на месте. Легче ей почему-то не стало: стало больно и обидно. Больно потому, что она так долго верила всем его обманам... Тогда как верить Арику (как истинному специалисту по маркетингу) нельзя было ни в чем. Ну или почти ни в чем.
 Со свойственной ей практичностью Ирка решила вынести из вероломных слов Арика две вещи. "Pretty Woman" отложилось в ее памяти как самый лучший комплимент. А фраза "Ты будешь отличным менеджером по сбыту" вспомнилась Ирке спустя много месяцев, при выборе профессии. Ирка примерила эти слова на себя, прислушалась к ощущениям – и оказалась на факультете управления бизнесом.
 Все остальное Ирка решила забыть. Помогла работа в гостинице, изматывавшая Ирку до предела, не оставляя ей возможности жалеть самоё себя. И, конечно, Лёня. Правда, тот же Лёня говорил ей, что, заперев в своем сердце злополучного Арика и всё, что его касалось, Ирка заперла там и способность радоваться жизни. Ирка не спорила – Лёня, как всегда, был прав: она давно забыла, что такое счастье, и разучилась улыбаться. 


 Лёня (или Лёка, как его называла Ирка) был рядом всегда. Во всяком случае, ей так казалось. Он любил Ирку давно, безответно и безнадежно, терпел ее поклонников и ее мимолетные увлечения, оставаясь самым верным другом, не требуя ничего взамен и подставляя плечо именно тогда, когда это было нужно. Например, в случае с Ариком. Именно в те дни Ирка впервые оценила Лёню непредвзято и отдала ему должное: человека ближе и надежнее у нее никогда не было. Поэтому Ирка не удивилась, оказавшись с ним в постели месяц спустя. Хотя еще за полгода до этого высмеивала всякого, кто смел предположить такое развитие событий.

 Но Иркино сердце всё так же лежало в коме, со скрипом выполняя даже простейшие свои функции. Лечению сердце не поддавалось, точнее, никого не подпускало близко. Даже Лёня, перепробовав все виды ключей, не смог проникнуть к Иркиному сердцу через стеклянную дверь, запертую на замок. Кодовый замок, как оказалось позднее.

 
 * * *
- Можно, я буду звать тебя "Арик"?
- Можно, можно...
Ключа не понадобилось. От звуков его имени замок щелкнул и отпустил. По толстому стеклу зазмеились трещины, и за считанные мгновения дверь разлетелась вдребезги. Сердце очнулось, вернув Ирку к жизни. Спаситель-Ариэль был обречен: смывая осколки прозрачной преграды, Иркины чувства выплеснулись на него.


Ночные многочасовые разговоры "за жизнь", романтические прогулки вдоль моря,  тайные поцелуи на лекциях и явные – на переменах, двусмысленные беседы в чате, SМS-ки пачками и, как следствие, заоблачные счета за телефон – всё это пришло позже. Общение в колледже плавно перетекло в решение задач на дому, задачи сменились игрой в любовь, а затем Ирка услышала и признание. Ответить Ариэлю тем же она не могла – тогда не могла... У нее вообще не нашлось ответа, а такое с ней случалось не часто. Его слова долетали до Ирки как сквозь сон – а может, такую иллюзию создавали помехи на телефонной линии. Но казалось совершенно неправдоподобным, что такой завзятый бабник и прожигатель жизни признаётся в нежных чувствах. Да еще в той ситуации, в которой они с Иркой оказались... У нее муж дома спит, а тут такая фантастика...
"...Вначале мне просто очень понравилось с тобой общаться. Потом меня влекло к тебе как к женщине – влекло неудержимо. Я даже испугался силы своей страсти, ведь мне не хотелось ради плотских удовольствий терять твою душу.  Поэтому в своё время я пытался отдалиться от тебя. Но очень скоро мне пришлось признать, что я не могу без тебя жить, родная моя, дорогой мой человечек. Мне кажется, я впервые ощущаю то самое, что зовут ЛЮБОВЬЮ..."


Из-за этой фантастической любви они и расстались. Для Ариэля Ирка стала слишком важна, и он не смог ее ни с кем делить. Во всяком случае, Ирка так думала. Для душевного равновесия ей было необходимо так думать. Иначе пришлось бы признаться, что она поверила очередному "специалисту по маркетингу", у которого в душе ничего-то и не было.
 

* * *
Но это всё потом. А их первый поход в кафе был невинным и ничем не примечательным. Вызывающе яркая голубизна высокого неба гармонировала с терпким запахом весны, вступающей в свои права. Юго-восточный ветер теребил зонтики "Кока-Кола" и робкие крылышки Иркиного сердца. Конечно, во всём был виноват март.
Только вечером Ирка призналась подруге, загадочно понизив голос:
- Его зовут Ариэль – я не могла устоять! Кроме того, он всё-таки брюнет с черными глазами...