Кредиторы богов. Часть II. Владыка. гл. 14-17

                   Глава XIV

В гладь души ее швырнули камень,
Волны боли разошлись кругами,
Горечь через край перехлестнула,
В ней другая радость утонула.
Снежным комом, нарастая, мчится
Зло кому-то причиненное однажды.
Как заставлю я его остановиться?
Мне Любовь всесильная подскажет.

   Шелест серебристой листвы и тихое журчание ручейка навевали легкую грусть. Тали не могла избавиться от тревожного ощущения пограничности своего состояния. Сознание необходимости сделать окончательный выбор между двух миров, выбор внутренний, а не внешний, как было в случае ее решения добровольно явиться в Траэтр, заставляло ее чувствовать себя как бы подвешенной между небом и землей. Сомнения, доводы, прогнозы – все вместе держало ее в крайнем напряжении. Тали понимала, что нужно как можно скорее сделать этот выбор, дать ответ и избавиться от изматывающей душу напряженности. Ах, если б можно было доверять не только цвету глаз, но и их выражению… Она уже решила: условия сделки будут другими, или она не состоится. Но где же он, почему не зовет ее, давно минул полдень. Тали подняла глаза от струящегося ручья, чтобы по солнцу определить время, и увидела Танаэля. Он стоял, прислонившись спиной к стволу дуба в трех шагах от нее. Улыбка озарила его лицо, и у девушки сразу пропало, возникшее было, желание возмутиться его внезапным появлением. И все же она посчитала необходимым изобразить недовольство:
   – Вы наблюдали за мной, Танаэль?
   – Нет, только любовался и всего несколько секунд, – он подошел и сел рядом с ней на траву.
   – Вам следовало предупредить меня о встрече, – Тали не хотелось отступать.
   – Не относитесь ко мне так предвзято. Полагаю, вы бы не стали так реагировать, если бы, гуляя в обычном лесу, встретили знакомого, скажем, рыцаря.
   – От человека я всегда могла бы защититься, – девушка уже жалела, что начала разговор таким образом.
   – Разве я пытался напасть на вас, Эталия? Мне казалось, вы уже начинаете привыкать к моему обществу.
   – Я никогда не смогу относиться к вам как к человеку, Танаэль. Вы – существо слишком отличное от нас.
   Тали сказала это скорее для того, чтобы напомнить самой себе. Когда он был рядом, она все чаще забывала, кто он на самом деле.
   – Вы имеете в виду внутреннее или внешнее отличие? – Танаэль смотрел ей прямо в глаза, вопрос смутил принцессу, и она отвела взгляд.
   – И то, и другое.
   – Вы сами неоднократно замечали близость наших миров. Я прав? И именно в силу внутреннего сходства: мотивов поведения, эмоций, представлений. Не такие уж мы и разные. Вы имели личный опыт общения с эффирскими хранителями и знаете, что им не чуждо даже такое человеческое чувство как любовь.
   – Да, но волшебники вообще очень похожи на людей, – возразила Тали.
   – В Эффире есть и стихииды, вам не пришлось встречаться с ними?
   – Почему же. Я разговаривала с Ратиной, стихиидой воздуха.
   – Она показалась вам чуждым существом?
   – Нет, я бы так не сказала, – вынуждена была признать  девушка.
   – Это потому, что стихииды по своему внутреннему миру мало чем отличаются от волшебников. Ведь стихии эмоционально нейтральны. У драконидов и фибиидов спектр эмоциональности волшебников накладывается на собственный фон драконов и фибий, поэтому происходит смещение в сторону отрицательной эмоциональности, я уже как-то говорил вам об этом.
   – Однако я слышала, что стихииды часто бывают бесчувственны, – не сдавалась Тали.
   – Часто? – удивился Танаэль. – Кто вам это сказал?
   – Великий Хранитель. Он упоминал о высшем стихииде воздуха Тафале и выразился в том смысле, что стихииды первого поколения, как правило, не слишком эмоциональны.
   – Старик из сельна делает дракона. Нашел великий секрет. Колорно, видно, постеснялся сказать, как есть, дабы не развенчать в ваших глазах обладателей магической силы, – усмехнулся Владыка.
   – Я не совсем понимаю вас, Танаэль. Какой секрет хотел скрыть Великий Хранитель? – ей было неприятно узнать и не хотелось верить, что Колорно мог в чем-то обмануть ее.
   – Я не хочу сказать, что Хранитель солгал вам, Эталия. Вас, кажется, расстроила эта мысль. Просто он немного не договорил. Как вам это объяснить. Высший стихиид Тафаль и еще некоторые вроде него – это не правило, а отклонение от нормы. Дефект. Я знаю, что среди вас иногда встречаются люди с врожденными недостатками: глухие, слепые, словом, с ограниченными возможностями восприятия окружающего. Как вы их называете?
   – Их называют по-разному: калеками, убогими, или мечеными. Но при чем здесь они? – девушка почувствовала себя уязвленной.
   – Подождите обижаться. Поймите, случай Тафаля в чем-то сходен со слепотой или глухотой у людей (только не с родимым пятном). Полное отсутствие эмоций у стихиида – это врожденный, но личный недостаток. Было бы нелепо утверждать, например, что все сабрийцы слепые, а все дерборцы глухие. Если хотите, Тафаль – эмоциональный калека. Хранитель хотел представить вам дефект одного высшего стихиида как достоинство целой группы смешанных Форм: этакие недоступные, невозмутимые и совершенные полубоги, стоящие выше всех радостей и печалей.
   Тали охватило настроение первых дней ее пребывания в Траэтре, ее так и подмывало сказать что-нибудь такое, что бы задело Танаэля. Этим она подсознательно стремилась оттянуть момент обсуждения его предложения.
   – По вашему, Тафаль – урод, а вы – совершенство, – Тали дерзко взглянула ему в глаза.
Танаэль чувствовал ее нервозность, но все же не ожидал столь странного выпада.
   – Ну, снова за побитого приношенье, – развел он руками. – У меня хватает своих отклонений и странностей. Но отсутствием эмоций я не страдаю. Отчего вновь такие обвинения, Эталия?
   В его темно-карих глазах появилась горечь, девушке стало стыдно за свою неоправданную резкость.
   – Глупо, конечно. Просто мне не по себе из-за вашего предложения.
   – Тогда давайте решим этот вопрос. Вы согласны?
   – Я готова принять ваше предложение, но у меня есть условие. Пусть слыть и быть – не одно и то же, но мне это не легко, – она замолчала, не зная, как он прореагирует на ее требование.
   – Говорите. Каково ваше условие, Эталия?
   – Дайте подтвержденное слово, что по истечении срока, указанного оркуллом, вы отпустите всех пленниц, не знающих ничего, что могло бы повредить вам. Это мое условие: в Траэтре останемся только я и Белана.
   Тали боялась посмотреть ему в лицо, чтобы не видеть, как упадет маска любезности, которую заменит циничная усмешка или... Она с замирающим сердцем ожидала ответа Владыки Тьмы.
   – Хорошо. Я согласен на ваше условие. Только впредь вы должны быть осторожнее в своих посещениях сестры. Зрение пленниц почти восстановилось. Если кто-то увидит вас, начнутся нежелательные расспросы.
    «Это невероятно. Он согласился. Так просто. Но пусть все будет доведено до конца. Тогда я поверю, что весь свет ошибается в нем», – она подняла глаза:
   – Дайте это слово, Танаэль, и я исполню то, о чем вы меня просите: буду присутствовать на церемонии под именем вашей невесты.
   – Я не стану удерживать в Траэтре пленниц, не покидавших пределы подземелья, дольше указанного оркуллом срока, если никто из них не будет обладать сведениями, задевающими мои интересы. Уточняю, будем считать, что в настоящий момент, за исключением Беланы и вас, такого рода информации у них нет. Слово Танаэля да подтвердят стихии.
   Пришло подтверждение.
   – Давайте пройдемся, мне надоело сидеть здесь, – предложила Тали.
   Танаэль встал и протянул девушке руку, ей не пришло в голову отказываться. Все было решено, и Тали испытала облегчение. «И ничего страшного не произошло. Пусть меня называют, как хотят, хоть Повелительницей Зла, но я добилась, чего хотела. Чем плох мой фиктивный жених, пока он фиктивный? Он даже не страдает мрачностью характера, приписываемой сказаниями Идитосу». Они, не торопясь, шли в тени деревьев, мысли Тали обратились к предстоящей церемонии:
   – Вы говорили о подготовке. Мне нужно будет что-то сделать? – спросила она.
   – Всем, как обычно, займется Фьёрно. Вам же необходимо заранее ознакомиться с Формами. Завтра я провожу вас в Зал Форм. Вы увидите, как выглядят незнакомые вам существа, чтобы на приеме для вас не было неожиданностей. Это будут голограммы, нечто вроде фантомов.
   – Я не считаю себя слабонервной, но благодарю вас за заботу. Откровенно говоря, драконид огня не привел меня в ужас.
   – Однажды вы сами сказали вашей сестре, что внешность обманчива, – напомнил Владыка.
   – Откуда вы знаете? – удивилась Тали. – Эрли рассказала вам о нашем последнем разговоре или вы?..
   Тали осеклась.
   – Да, я просто увидел вас в ее памяти, – подтвердил он ее догадку.
   – И мои мысли вы тоже постоянно читаете, – Тали почувствовала себя голой, ей захотелось провалиться сквозь землю.
   – Ваши – никогда. Успокойтесь. Я не копаюсь в вашем мозгу, правда. Слово Танаэля да подтвердят стихии.
   Девушка вздохнула, тяжелый груз свалился с души.
   – А мысли других пленниц читали, – полувопросительно полуутвердительно сказала она.
   – Поверьте, это было не слишком интересно, но кое в чем полезно.
   – Это отвратительно, – возмутилась Тали.
   – Но лучше, чем пытки, которые используете вы, люди, когда хотите узнать то, что скрывают другие, – возразил он.
   – Пожалуй, да, – согласилась она. – Почему же вы не поступаете так со мной?
   – Потому, что люблю вас.
   Она отшатнулась, как будто он ударил ее. Спиной принцесса наткнулась на древесный ствол, ее глаза расширились. Однажды ей пришлось слышать подобную фразу в свой адрес, то были неискренние слова, за которыми последовала грубая попытка насильного поцелуя, до сих пор вызывающая в ней чувство омерзения…
    Тали лихорадочно пыталась вспомнить формулу отталкивания, хотя понимала всю ее бесполезность перед могуществом Владыки Тьмы. Впрочем, реакция принцессы была обусловлена не столько собственным неприятным воспоминанием и даже не тем, что о любви с ней заговорил стихиид, сейчас она воспринимала его скорее как человека. Горькие откровения кузины Офелии когда-то потрясли воображение пятнадцатилетней Эталии. Супружеская любовь была для герцогини только болью, насилием, унижением, физическим и моральным страданием, за которыми следовали тяготы беременностей и родовые муки. И хотя, повзрослев, разумом Тали стала понимать, что настоящая любовь, та, что светится в глазах счастливых возлюбленных пар, та, о которой поют менестрели – это нечто совсем иное, она не могла выбросить из памяти отвратительные подробности, в которые ее посвящала безутешная кузина.
   Ужас в глазах Эталии, ее смертельная бледность, остановившееся дыхание потрясли Танаэля, он не ожидал, что она воспримет его слова настолько болезненно.
   – Я сказал что-то ужасное? Разве люди не говорят об этом? – он непроизвольно сделал шаг в ее сторону.
   – Не приближайтесь ко мне! – почти выкрикнула  девушка.
   – Ах, вот в чем дело, – понял Владыка и отступил назад. Он полностью принял реакцию Тали на свой счет, не догадываясь, что будь на его месте кто угодно другой, это вряд ли изменило бы ее.
   – Вам нечего так пугаться. Моя любовь – моя беда, не ваша. Вам абсолютно ничего не грозит. Поймите, я люблю вас. Люблю и никогда не дотронусь ни до вашего разума, ни до вашего тела против вашей воли. Слово Танаэля да подтвердят стихии.
    «Боги, до чего же я глупа, – подумала Тали, глубокий вздох немного привел ее в чувство. – Как я могла забыть, что он – не человек. Ради достижения своих интересов Владыке Тьмы необходимо воздержаться от насилия». Пелена ужаса, застлавшая ее взгляд, распалась. Она вдруг увидела боль и горечь в его глазах.
   – Ваша беда? – оторопело вполголоса повторила Тали, ей показалось, что внутри у нее все перевернулось. – Почему?
   – Я никогда не смогу разлюбить вас, и смерть не придет мне на помощь, как это однажды случится с Колорно. Мне не следовало говорить вам о своей любви. Я лишь причинил напрасную боль нам обоим. Забудьте об этом.
   На мгновение Танаэль отвернулся, а когда снова посмотрел на девушку, его лицо было спокойно, взгляд холоден:
   – Завтра, когда вы будете готовы спуститься в Зал Форм, позовите меня, – Владыка чопорно поклонился и растворился в воздухе.


                  Глава XV

Тошно. Горько. Голова пылает,
Мысли разбегаются вразброд.
 Я сама себя не понимаю:
Что же от него я ожидаю?
Вероломством искренность считая,
Мучаю себя и убиваю.
Только хуже, если он не лжет.

Зал Форм – огромная пещера, расположенная на втором подземном уровне, встретила посетителей таинственным полумраком.
– Начнем знакомство с основными Формами. Хотя среди моих подданных они представлены только Формой волшебников, вам будет небезынтересно посмотреть на них.
Танаэль жестом указал, в какую часть Зала им следует пройти. Он держал себя подчеркнуто сухо и официально, показывая, что их встреча носит сугубо деловой характер. Не было прежней теплоты в его взгляде, он не предложил девушке перенестись в неизвестное ей место, взявшись за руки. А поскольку, не зная пункта назначения, Тали не могла воспользоваться кольцом, они долго спускались по длинной винтовой лестнице, затем шли запутанным подземным лабиринтом. Ей не хотелось сознаваться себе в том, что перемена в его отношении действует на нее удручающе. Но чувствовала она именно так.
Танаэль двигался немного впереди гостьи. Неожиданно он остановился, хотя перед ним была пустота. Так, по крайней мере, казалось Тали, едва не налетевшей на него сзади. Неизвестно откуда исходящий столб голубого света выхватил из темноты круг диаметром метров пять. В его пределах оказалась площадка, похожая на комнату-кабинет в разрезе. За письменным столом сидел человек, чем-то напоминающий мэтра Таро. Вглядевшись, девушка поняла, что это не настоящий человек, он был полупрозрачный и зыбкий, как и окружающая его обстановка.
– Это голограмма, – утвердительно сказала она, – она изображает человека.
– Человека, волшебника или бога. Внешне они неотличимы, – добавил Владыка. – Представлять вам стихии, я полагаю, не стоит, с ними вы, как и любое другое существо в мире, знакомы не хуже меня. Перейдем сразу к обособленным Формам.
Изображение погасло, Танаэль сделал десятка два шагов в сторону,  девушка последовала за ним. На следующей обозначившейся голубоватым свечением площадке оказалась знакомая Тали фигурка сельна в окружении трав, деревьев, цветов и кустарника.
– Насколько я знаю, с духами вам приходилось встречаться, Ваше Высочество.
Прежде он никогда не обращался к ней так, эта нарочитая официальность резанула слух Тали, она не преминула ответить ему той же монетой:
– Да, среди них у нас с братом есть друзья, Владыка Тьмы.
– В таком случае ничего особенно интересного я вам о них сообщить не смогу.
Сухость его сегодняшней манеры поведения вызывала у девушки ощущение дискомфорта. Не сознавая, чего она действительно хочет, Тали попыталась разговорить Танаэля, заставить его поднять невидимое забрало, которым он словно отгородился от нее.
– Какова продолжительность жизни у сельнов? Нам было не совсем удобно спрашивать у друзей, – задала она первый пришедший на ум вопрос.
– Духи трав и цветов живут около двух тысяч лет, кустарников – около двух с половиной, а деревьев – до трех тысяч лет, – ответил он. – Задавать вопросы о возрасте у вашей Формы не принято?
– Только женщинам старше двадцати. Среди магов нет таких секретов?
– Иногда. Чем старше маг, тем больше у него может быть опыта, если он не тратит времени впустую. Порой такой маленький секрет позволяет преподнести сюрприз соперникам.
Тали показалось, что в словах Владыки имеется какой-то скрытый смысл. Ей вспомнилось недоумение Колорно: «Не понимаю, как столетний юнец мог вырвать формулу подчинения у Катаранга».
– Уж не вы ли ввели, таким образом, в заблуждение прежнего Владыку Тьмы?
– Это была неплохая идея, но принадлежала она не мне, а моей матери. Она некоторое время скрывала факт моего появления на свет, – усмехнулся Танаэль ее догадливости.
– Раз уж мне никогда не покинуть Траэтр, могу я узнать, каков действительный возраст моего номинального жениха?
– Пятьсот двадцать три года. Вы вряд ли предполагали, что в женихи вам достанется такой древний старец с человеческой точки зрения. Для долгоживущих Форм разницы между двадцатью тремя и пятьюстами двадцатью тремя годами почти нет, волшебники, например, начинают стареть после того, как перешагнут трехтысячелетний рубеж, бессмертные же не меняются уже после пятисот, так что я не такой уж и дряхлый для моей юной невесты, – его юмор отдавал легкой горечью.
– А давно ли существует Траэтр? – спросила  девушка.
– Я создал его триста шестьдесят лет назад. Почему вы спрашиваете?
– Так просто, любопытно знать, как давно построен дом, в котором предстоит прожить всю оставшуюся жизнь, – на самом деле Тали подумала не о возрасте царства, а о краткости собственной жизни. Траэтр появился задолго до ее рождения и будет существовать вечно, как и его непобедимый хозяин, бессмертный и нестареющий. Она же совсем скоро превратится в старуху… Неужели и тогда он будет любить ее?
 Тали тряхнула головой, отгоняя непозволительные мысли:
– Кажется, мы немного отвлеклись. Следующей Формой должны быть гномы?
– Совершенно верно. Прошу вас.
Следующая площадка представляла собой миниатюрный горный утес, на котором стоял гном. Единственное, что соответствовало в нем человеческому представлению о гномах, был его небольшой рост, чуть выше, чем у сельна. Существо походило на очаровательного, златокудрого, розовощекого ребенка лет семи. Одетый в причудливый красный костюмчик гном мило улыбался.
– Это и есть гном? – изумилась Тали. – Судя по тому, что я о них слышала, я представляла гномов иначе. В наших легендах их описывают как маленьких сморщенных старичков с длинными бородами и на кривых ножках. Или это совсем молодой гномик?
– Нет. Внешность гномов не меняется, такие они от рождения до смерти. Вернее, появление нового гнома нельзя назвать рождением в обычном смысле слова. Гномы бесполы и воспроизводят себя путем клонирования. Как видите, внешность бывает весьма обманчива. Такому милому на вид существу доверять небезопасно, – объяснил Танаэль.
– Что значит клонирование?
– Отделение собственной копии. Хотите посмотреть?
– Пожалуй, – не слишком уверенно ответила Тали.
Изображение обманчиво безобидного существа начало деформироваться. Лицо растянулось, на нем появились вторая пара глаз, еще один нос и рот. Форма головы стала напоминать уродливо сдвоенный плод. Очертания туловища заколебались, руки и ноги раздвоились. Все тело маленького монстра затрясло, конечности судорожно дергались. Сдвоенная голова начала медленно разделяться. Девушка не выдержала и отвернулась, ее передернуло от отвращения:
– Неприятное зрелище.
– Не забывайте, рождение любого существа выглядит не очень красиво, – напомнил Владыка. – Клонирование шокировало вас своей непривычностью, только и всего.
– Возможно, вы правы. Все равно мне бы не хотелось увидеть такое еще раз.
– Может быть, на сегодня достаточно впечатлений? Мы можем продолжить осмотр завтра, – предложил Танаэль.
– Нет, я хочу закончить знакомство с основными Формами.
– Как пожелаете, принцесса.
Они прошли дальше. Еще одна освещенная площадка, перед  которой они остановились, была достаточно велика, ее диаметр составлял около ста метров. Выглядела она как каменистая пустошь. На дальней стороне возвышался средних размеров холм, в нем зияла черная дыра, видимо, вход в пещеру. Из нее, не торопясь, выполз дракон. Как ни странно его вид произвел на девушку гораздо меньшее впечатление, чем облик гнома. Дракон он и был дракон. Таких Эталии приходилось видеть на рисунках в старинных книгах, похожие изображения нередко попадались на гобеленах, украшавших стены замков. Однако размеры и жуткий, леденящий кровь взгляд огромных желтых глаз, заставили ее инстинктивно подвинуться ближе к спутнику. Длинный, толстый хвост, не менее двадцати метров, составляющий две трети туловища дракона, угрожающе бил по земле. Три пары когтистых лап совершали одновременные движения с каждой стороны. Из пасти, утыканной полуметровыми, острыми зубами, расположенными по три ряда на верхней и нижней челюстях, высовывался раздвоенный красный язык. Костяной гребень метра полтора высоты топорщился над верхней частью головы. Перепончатые крылья выглядели недостаточно внушительными для такой туши. Все туловище, голова и морда чудовища были покрыты переливающейся чешуей коричнево-зелено-фиолетовых оттенков. Тали пришлось напомнить себе, что это всего лишь голограмма, ноги так и рвались пуститься в бегство. Чтобы отвлечься от завораживающего зрелища, она обратилась к хозяину с вопросом:
– Они могут летать?
– Не слишком хорошо и не очень долго. Масса их тела чересчур велика для небольших крыльев.
– Я так и подумала. А насколько многочисленна эта Форма?
– Сейчас насчитывается четыре-пять десятков драконов, живут они долго, но их потомство невелико. В среднем у пары бывает один-три дракончика за всю жизнь. Грубые Формы не имеют органов речи, не могут пользоваться Предметной магией, общаются при помощи телепатии, причем уровень гипноза у них на порядок выше, чем уровень телепатии. Гипноз – основное оружие дракона. Никогда не смотрите ему в глаза, это облегчает возможность внушения. Вот, собственно, все основные сведения о драконах, об их уровне силы и интеллектуальности вы, наверное, уже слышали.
– Не достаточно четко, – возразила Тали.
– Уровень магической силы драконов колеблется в пределах от второго до шестого, а уровень интеллектуальности – от второго до третьего, – дал справку Владыка Тьмы. – Вряд ли вам пригодятся эти сведения, думаю, сталкиваться с драконами вам не придется.
Драконья площадка погрузилась во мрак.
– Вы готовы познакомиться с фибией, принцесса?
– Да, разумеется.
– Настоящую фибию вы совершенно точно никогда не встретите. Они не переносят даже света звезд, привычный для нас состав воздуха для фибий является ядовитым. Образно говоря, люди и фибии не могут дышать рядом. Выглядят они так.
Это место напоминало трехэтажный лабиринт, каждый этаж был метра в четыре высотой. В одном из проходов второго этажа шевелилась молочно-белая, шарообразная, дрожащая как желе, масса. Одна ее часть снизу как будто подтекла, и фибия переместилась. Существо заполняло собой коридор от пола до потолка, ее движения были едва заметны по сравнению с размерами, и все же она перемещалась. Когда фибия сдвинулась в сторону на полметра, стало видно, что на месте ее первоначального нахождения остался какой-то маленький ошметок. Этот кусочек желе также задвигался и чуть-чуть увеличился.
– Фибии тоже клонируются? – догадалась о смысле увиденного Тали.
– Скорее отпочковываются. Новая фибия – не точная копия старой, а только ее часть. Иначе существование фибиидов не было бы возможным. К клону нельзя присоединить что-либо постороннее, а вот в фибиеныша можно добавить зародыш другой Формы. Наверное, вам это кажется неприятным, но такова истина бытия.
– Да, у меня это вызывает чувство отвращения, – поморщилась девушка.
– Вы изъявили желание познакомиться с жизнью других Форм, так что будьте терпимы. Но на сегодня достаточно. Теперь вы можете отправиться к себе или подняться наверх, как пожелаете.
У Тали сложилось впечатление, что Танаэль гонит ее. Она коротко кивнула и, воспользовавшись кольцом, перенеслась к озеру. На душе у нее было откровенно скверно. Она не могла понять, что именно ее так расстроило: то ли картина клонирования гнома, то ли полуосознанная мысль о том, что стихиид земли может сочетаться с такой гадостью как фибия. Сквозь шелест листвы Тали расслышала негромкие голоса. Пройдя несколько шагов вдоль берега, она раздвинула низко наклонившиеся ветви левы. Разумеется, это были Белана и Фьёрно. Тали, было, хотела окликнуть их, но, заметив, что они поглощены друг другом, передумала.
Потомок богов и сабрийская принцесса стояли лицом к лицу совсем близко.  Девушка положила руки ему на плечи, он обнимал ее за талию. Они неотрывно смотрели друг на друга сияющими от счастья глазами. Они что-то тихо говорили, и ветерок доносил до случайной свидетельницы сцены отдельные обрывки фраз: «... люблю ... вечно ... жизнь моя ... любимый ... навсегда...». Тали приказывала себе уйти, но не могла сдвинуться с места. Фьёрно наклонился к Белане, их губы слились в долгом, страстном поцелуе. Тали почти физически ощутила волну блаженства, исходящую от влюбленной пары. Она опустила ветку и, стараясь не шуметь, отступила назад, потом повернулась и бросилась прочь. Она мчалась со всех ног, не разбирая дороги, как будто ее преследовал дракон. Ноги сами принесли ее в дубовую рощу, к ручью. Девушка упала ничком и, уткнувшись лицом в тыльную сторону ладоней, разрыдалась.
– Почему? Почему? – всхлипывала она, но вряд ли могла бы сказать, какой смысл она вкладывала в эти «почему». Этих смыслов было так много, и все они сплетались в один клубок отчаяния и горя. Выплакавшись, Тали умылась водой из ручья и хотела спуститься в свои покои, так как начало смеркаться, но тут услышала, что ее зовет Белана.
– Я здесь, – откликнулась Тали.
– Что с тобой, дорогая? Ты плакала? Владыка обидел тебя? – допытывалась сабрийка.
– Нет, нет. Мне нужно поговорить с тобой, Бели. Со мной что-то происходит, я сама себя не понимаю. А где Фьёрно? – оглянулась Эталия.
– Его вызвал Повелитель. Фьёрно должен заниматься подготовкой  приема. Теперь нам почти не придется видеться, пока все не закончится, – вздохнула влюбленная.
– Извини, Бели, я видела вас, когда вы целовались. Ты не будешь сердиться, если я спрошу, что ты чувствовала в этот момент?
– Что чувствовала?.. – щеки рыжеволосой принцессы порозовели. – Ну, как тебе сказать ... как в песне: «Неги поток растворяет меня, я душою ввысь уношусь...». Это так сладко-сладко и чуть-чуть щемит сердце. Я так счастлива.
– А тебе не страшно? 
– Не знаю. Все неизведанное немного пугает, Тали. Я иногда думаю, как бы сложилась наша жизнь, если бы Владыка Тьмы все же не вернулся. Ты представляешь, сколько бы у тебя появилось поклонников! Ведь ты теперь – живое воплощение Аэтили, той, что стоит в Триберте. Все бы так и падали: мужчины от восторга, дамы от зависти, – пыталась вызвать улыбку на заплаканном лице подруги певица.
– Поверишь ли? Больше всего меня пугает именно это: стать объектом вожделения. Наверное, мне давно надо было бы поделиться с тобой. Я обещала никому не рассказывать, это не мой секрет, но он отравляет мою жизнь. Теперь, мне кажется, я могу все сказать тебе, мы уже не вернемся в тот мир, – Тали говорила сбивчиво, останавливаясь, иногда повторяясь.
– Не волнуйся так. Я готова слушать тебя, как ты выслушивала меня в мои самые тяжелые дни.
Девушки сели на скамейку, обнаружившуюся ниже по течению ручья, на днях ее наколдовал Фьёрно, чтобы Белане было удобно исполнять свои баллады. От воды тянуло прохладой, первые звезды зажигались над головой.
– Может быть, я поступаю дурно по отношению к тебе, с другой стороны, сейчас мы уже достаточно взрослые. Помоги мне, Бели, мне так плохо, – девушка наклонилась и сорвала пучок травы, она теребила травинки, разрывая их на мелкие части, даже не замечая этого.
– О чем ты говоришь? Я тебя не понимаю, Тали, – не на шутку встревожилась подруга.
– Ты знаешь мою кузину Офелию, она замужем за герцогом Багрийским, – начала Эталия.
– Ну, разумеется. После гибели Вариотта, Натило очень сдружился с Вернтом, если, конечно, это можно назвать дружбой. Они несколько раз приезжали к нам в Сабрию.
– Так вот, Офелию выдали замуж в пятнадцать лет по воле отчима. Через год они побывали у нас, у герцога было дело к моему отцу. Кузина старше нас всего на год, она решилась поделиться со мной своим несчастьем, ей больше некому было выплакаться. Офелия рассказала мне, как «любит» ее муж, как он избивает ее до крови треххвостой плеткой с металлическими шариками на концах. Как приковывает обнаженную посреди пиршественного зала, а потом берет прямо на глазах у своих приближенных. Как прижигает кожу свечой. Я видела ее грудь, на ней сохранились следы ожогов, хотя бедняжка недавно разрешилась от бремени. Она говорила еще много такого, чего я просто не в силах повторить. Герцог заставлял жену совершать такие отвратительные вещи, ты представить себе не можешь. Года два после этого я едва ли не благодарила судьбу за свое уродство, надеясь, что оно надежно оградит меня от замужества. Со временем я поняла, что то, что происходит с Офелией – это не правило, а гнусное исключение. Но мне трудно выкинуть ее историю из головы.
– Какая гадость! Герцог Вернт хуже зверя, мне рассказывали, как он пытал пленников, захваченных в войне с Беонией. Мерзкая тварь, такого я даже от него не ожидала. Но ты должна понимать: с любовью это ничего общего не имеет. Любовь – это, прежде всего, состояние души, это нежность, радость, все самое светлое и прекрасное. Забудь эту гнусность, – убеждала Белана подругу.
– Умом я все понимаю. Но внутри у меня сидит ужас, как заноза, которую невозможно вытащить.
– Ты поэтому чуть не убила Карлота?
– Не совсем. Меня взбесили его цинизм и наглость. Ну, и рассказы Офелии тоже не прошли даром, – признала новоявленная красавица.
– Он повел себя опрометчиво и нагло, потому что глупец. Я не думаю, что Карлот – такая же скотина и насильник как герцог Багрийский, Вернта он терпеть не может. Просто он уверен в своей неотразимости, и на то у него есть достаточные основания: слава героя, красота, успех у женщин. Должно быть, он думал, что ты без ума от него, не мог же он знать о твоем предвзятом отношении к роду мужскому, – здраво рассудила Бели.
– Конечно, ты права. Знаешь, мне стало легче. Трудно такое держать в себе. Спасибо, что выслушала, – Тали вздохнула.
– А почему вдруг все это стало мучить тебя сейчас? Лучше скажи мне сразу, что случилось, – настаивала сабрийка. – Впрочем, догадаться не трудно: дело в Танаэле, да?
Названная невеста Владыки кивнула:
– Я объясню все по порядку.
Эталия посвятила подругу в то, что знала сама о смешанных Формах, о правилах и Законах, регулирующих брачные отношения между ними, упомянула и об эффекте стабилизации.
– Мы, люди, можем вступать в такой союз только добровольно, иначе он не даст результатов, – закончила Тали.
– В смысле потомства? – уточнила Белана.
– Да, и еще каких-то «интересов».
– Ну, и что у нас из этого следует? То, что делать нас насильно наложницами Танаэлю не выгодно, вопреки заверениям его матери, – обрадовалась сабрийка.
– По-моему, для добровольного союза достаточно одной, а с остальными он может делать, что угодно, – возразила Тали.
– Во всяком случае, сам он никогда не говорил, что собирается сделать нас наложницами, – заметила бывшая пленница. – Ты утверждаешь, что предложить себя ему в жены в обмен на свободу остальных могла бы только ты сама. Если бы предложение исходило от него в качестве требования, союз не был бы добровольным. Я верно поняла?
– Да, все так.
– Но этого не понадобилось. У тебя уже есть его слово освободить их. Чего же ты боишься?
– Вчера Танаэль сказал, что любит меня, – призналась сиенская красавица.
– Любит? А почему бы и нет?
– Как ты не понимаешь, все это ложь, одно лишь коварство! Ему нужно добровольное согласие. Он даже поклялся, что не прикоснется ко мне без моего позволения... Подожди, я знаю, в чем здесь западня, – Тали так побледнела, что это стало заметно даже в лунном свете.
– Западня? О чем ты? – удивилась подруга.
– Он обещал не трогать меня, но ведь Эрли и остальные будут в его власти еще почти три года. Владыка Тьмы дал слово отпустить их, но до того он вполне может делать с ними, что пожелает. Их безопасность – еще не разыгранная карта.
– Брось, Тали, это просто бред. У него было время разделаться с нами по своему усмотрению, если он не поступил так, значит, не хотел. Вернул нам глаза и возможность видеть. И разве он издевался над тобой, унижал, мучил по-настоящему? Подшучивал, морочил – и только, да и то в самом начале. Он снял «печать Алагора» без всяких условий. Потом подарил магическую книгу, кольцо для свободного перемещения. Со стороны виднее даже тому, у кого не слишком хорошее зрение: никто из нас, кроме тебя, его не интересует. Он был бы еще глупее Карлота, если бы вздумал добиваться тебя такими низкими средствами. Танаэль никогда так не поступит. Неужели тебе были неприятны его внимание и обходительность?
– Это больше всего и беспокоит меня, – удрученно вздохнула Тали.
– Вот в чем дело, – Белана как-то неловко, что было ей совершенно несвойственно, всплеснула руками. – Он тебе нравится, ты влюблена, подруга, и боишься признаться себе самой.
– Это ужасно, Бели, ты не представляешь себе насколько. Я боюсь его, боюсь его любви, боюсь, что эта любовь – притворство, а если нет, то это еще хуже, потому что он – чудовище. Я боюсь всего этого и в то же время хочу, чтобы он любил меня. Что мне делать? Посоветуй, я схожу с ума.
– Что мучает тебя больше всего, так это неопределенность и воспоминание об откровениях Офелии. Ты боишься не только Танаэля, но и себя, своих чувств. Между прочим, именно он мог бы излечить тебя от чужого кошмара. Ты сама говорила, он может уничтожить воспоминания. Не возражай, пожалуйста, дай мне договорить. На самом деле он не причинил тебе и сотой доли того зла, какое должен бы был причинить, будь он таким чудовищем в душе, как тебе о нем наговорили. Избавиться от сомнений не так уж и сложно. Логика всегда была достоинством твоего мышления, а не моего. Страхи затуманили твой мозг, другого объяснения я не вижу. А теперь оставь эмоции в стороне и скажи, что ты должна делать, только ты можешь знать это.
Проповедь Беланы подействовала на Тали как холодный душ:
– Да, я знаю. Я покончу со всеми секретами, и будь, что будет. Лучше смерть, чем безумие. Но сначала я должна исполнить данное слово, чтобы и он ни при каких обстоятельствах не мог нарушить своего.
  

                  Глава XVI

Смотри внимательно и глаз не опускай,
Один из них – Он, помни ежечасно.
Сама Любовь над Формами не властна:
Что есть, то есть. И точка, так и знай!

– Итак, сегодня мы перейдем к смешанным Формам и их разновидностям. Именно такие существа составляют девяносто процентов от общего числа моих подданных. Начнем со стихиидов. Поскольку вы знакомы с Ратиной, то должны знать о двухприродности стихиидов так называемых легких стихий.
– Я слышала об этом неоднократно, – подтвердила девушка.
– Тем лучше. Показывать их вам не имеет смысла. Вы согласны, принцесса?
Тали кивнула.
– Поэтому сразу перейдем к тяжелым моноформам, те есть стихиидам воды и земли, – Танаэль намеренно говорил тоном и языком мэтра, читающего лекцию ученикам.
Возникшая перед ними голограмма представляла собой водяного великана метров семи ростом. Пожалуй, он был не совсем водяной, но жидкий и прозрачный. Он был полностью антропоморфен, но весь ужас его внешнего вида для человеческих глаз заключался в том, что все внутренние органы: сердце, легкие, печень, желудок, мозг – более плотные, чем внешняя оболочка – были отчетливо видны сквозь нее. Тали сглотнула комок и попросила:
– Давайте продолжим.
– Пожалуйста, – согласился хозяин, жестом приглашая девушку продолжить экскурсию, – это стихиид земли.
Существо было крупнее и выше предыдущего, громоздкое и неуклюжее. Оно вполне подходило под описание, данное когда-то Ааахххммом. Стихиид земли показался ей менее отталкивающим, чем стихиид воды, хотя бы потому, что у него не были видны внутренности. И вообще, несмотря на угрожающие размеры, он выглядел каким-то добродушным. «Не настолько страшно это существо, чтобы падать замертво от одного его вида, это не может быть он»,– подумала она про себя.
– Достаточно, – Тали резко обернулась и встретила прежний, нежный и любящий, взгляд темно-карих глаз. Владыка быстро моргнул, взгляд стал отчужденным.
– Тогда перейдем к драконидам, – предложил он. – Сначала я покажу вам обычных драконидов.
Обычные выглядели куда более отталкивающе, чем сами драконы. От последних им достался более короткий хвост – метров десять-двенадцать, зеленоватая чешуя, покрывающая все туловище за исключением лица и две пары драконьих лап. Верхние конечности с некоторой натяжкой можно было назвать руками, и располагались они на человеческом торсе. Голова также была вполне человеческой, но абсолютно безволосой, и только желтые драконьи глаза казались излишне большими для размеров лица. Крылья у драконида отсутствовали, вместо них на спине выступало костяное образование около метра в высоту и трех метров длины.
– Ну и монстр, – выразила свое впечатление  девушка, – даже не знаю, что сказать.
– Это еще не самый безобразный монстр, – заверил ее Танаэль. – Драконида огня вы видели в его первой естественной форме, вторая, разумеется, – огонь. Теперь посмотрите на драконида воды.
Это было самое невообразимое создание из тех, что до сих пор довелось увидеть Тали. По сравнению со стихиидом воды и простым драконидом оно было не велико по размерам, не больше трех метров в высоту и пяти в длину. Драконид воды имел пару лап, одну пару рук и две пары плавников, хвост также заканчивался большим плавником. Полупрозрачный, водянистый, антропоморфный торс переходил в покрытый зеленовато-фиолетовой чешуей хвост, на человекоподобной непрозрачной голове росли белые волосы, падавшие на плечи чудовища. Двухцветные, наполовину желтые, наполовину голубые глаза с черными зрачками, казалось, смотрели одновременно во все стороны. Существо плавно извивалось всем туловищем, отчего создавалась иллюзия, будто оно плывет в воздухе, вернее в воде, так как голограмма вокруг него изображала воду.
– Он может перемещаться по суше? – поинтересовалась Тали. Она уже начала привыкать к этим фантастическим существам, и любопытство и удивление стали вытеснять ужас и отвращение.
– В естественном виде практически нет. Все разновидности потомков стихии воды привязаны к своей праматери. Они не могут находиться вне ее более суток, даже приняв подобие других существ. Вообще, у потомков воды своя иерархия, во главе нее стоит высший стихиид Нелатль. Под мою власть подпадают только фибииды воды, обитающие в подземных озерах. Так что ни стихиидов, ни драконидов воды вы на приеме не встретите, – успокоил девушку хозяин Траэтра.
Она поправила упавший на глаза локон:
– Откровенно говоря, я этому рада. По мне драконы выглядят гораздо приятнее.
– Увы, драконов там тоже не будет. А вот знакомство с драконидами земли я вам гарантирую, принцесса.
Драконид земли был не намного меньше обычного драконида, отличался он, прежде всего, тем, что имел только две пары конечностей: одну пару лап и одну пару рук. Полностью вертикальное туловище замысловатым рисунком покрывала чешуя всех оттенков коричневого цвета, кожа лица также была коричневой, но без признаков чешуйчатости. Никаких наростов на спине не наблюдалось. Короткий, черный волосяной покров на голове стоял торчком. Желтые глаза, человекоподобный торс и более короткий, чем у простого драконида, хвост довершали картину.
– И много таких существ среди ваших подданных?
– Дюжина. Самый сильный из них Катилл, у него восьмой уровень силы и четвертый уровень интеллектуальности. Он менее опасен, чем Дзроор, так как данного сочетания не достаточно для претензий на титул Владыки Тьмы. Это обстоятельство отравляет бедняге жизнь, однако пытаться укусить собственный локоть Катилл не рискует, – посвятил Владыка гостью еще в одну подробность расстановки сил в мире магов. Голограмма драконида земли растаяла в темноте.
– Не понимаю, почему уже завладев титулом, вы продолжаете хранить в тайне свой уровень силы, Танаэль, – как бы между прочим сказала Тали.
– Надеюсь, вы не выдадите меня, Эталия. Дело в том, что эту страшную тайну не знаю даже я сам, – неожиданно признался Владыка Тьмы.
– Как это? – не поверила девушка.
– Это одна из моих странностей или дефектов, назовите, как хотите. То, чего не должно быть, не может быть по Законам нашего мира. Но как видно на примере дракофибий, Законы иногда имеют исключения. Мой уровень силы и есть исключение, – серьезно ответил он.
– Клянусь, я не скажу даже Белане о вашей страшной тайне. Вы меня заинтриговали, Танаэль. Теперь нет смысла не договаривать, – глаза Тали загорелись от любопытства.
– Вы правы, нет смысла, – согласился он, – мой уровень силы не ниже двенадцатого.
– Вы – высший стихиид? – задохнулась от изумления принцесса.
– Я не могу быть высшим стихиидом. И потом, скорее мой уровень тринадцатый, он не вписывается ни в какие правила и Законы. Вы были правы, Эталия, когда сказали, что я более странное существо, чем можно предположить.
На миг Тали испугалась, что в полумраке Зала Форм Танаэль вдруг превратится во что-нибудь эдакое, не имеющее названия, чего даже обладатели магической силы никогда не видели. Однако ровным счетом ничего не произошло.
– Давайте поднимемся наверх, – попросила она, – я больше не в силах смотреть сегодня на ваших подданных.
– Вы хотите продолжить разговор? Теперь на вашем месте логичнее было бы избегать меня еще больше, – какая-то немыслимая смесь разочарования, укора, надежды, удивления и чего-то еще прозвучала в голосе Танаэля.
«Боги, ему тоже не по себе».
– Не думаю, что смогу до конца моих дней сторониться вашего присутствия.
– Где я вас найду?
– У поваленного ствола, где вы показывали мне кристалл с Дзроором, – ответила Тали и повернула кольцо.
Собственно искать ее Владыке не пришлось, они одновременно переместились в указанное место. Девушка взобралась на толстый ствол и пошла по нему, глядя себе под ноги, чтобы не упасть. Танаэль последовал за ней, идя рядом с деревом.
– Вы сказали о себе правду? – Тали остановилась и посмотрела на спутника.
– То, что я – ненормальный? Это так. Хотите подтверждение?
– Пожалуй. Только теперь я не знаю, можно ли ему верить.
– Ну, в конце концов, не могу же я быть исключением из всех правил, я все же принадлежу этому миру, – развел руками Танаэль.
– Принимаю на веру, что мне еще остается, – согласилась она.
– Лучшее доказательство моего несоответствия норме то, что я вернулся из Элтара.
– Не понимаю, как в таком случае могло бы осуществиться это пресловутое пророчество? – Тали продолжила свой путь по стволу.
– Очень просто: если есть я, то может появиться и другой такой же дефективный.
– Кстати, о дефективности, вам не нужно притворяться еще и эмоциональным калекой, Танаэль. Я повела себя глупо, у меня не было реальных причин реагировать таким образом на ваше признание. Не стоит осложнять нашу жизнь бесполезным лицемерием, от этого будет только хуже.
Она снова остановилась. Ствол в этом месте был уже таким толстым, что голова собеседника оказалась на уровне ее сапожек. Тали развернулась, чтобы вернуться назад.
– Вы уверены в том, что говорите? Особенно теперь, – Танаэль поднял голову и заглянул снизу ей в глаза. Она не стала избегать его взгляда.
– Помогите мне спуститься отсюда, – вместо ответа попросила красавица.
Что-то дрогнуло в глубине глаз Владыки. Тали села, спустила ноги и вытянула руки вперед. Он снял ее с дерева как пушинку и осторожно опустил на землю.
– Мне тоже иногда хочется доверять вам, – смущенно улыбнулась она. Только теперь она поняла, как не хватало ей в эти дни его лучезарной улыбки, такой светлой и искренней, как сейчас. – Иначе можно сойти с ума, – продолжала Тали.
– Если такое произойдет, я не смогу вернуть вам ясность рассудка, Эталия. Ведь я поклялся не касаться вашего разума без вашего разрешения, – полусерьезно, полушутя сказал Владыка Тьмы.
– А что будет, если вы нарушите подтвержденное слово? Это чем-то грозит вам?
– Нарушивший подтвержденное слово потомок стихии утрачивает ее поддержку, – объяснил он.
– Поддержку? – переспросила Тали.
– Стихии действуют как катализатор, в два раза ускоряя процесс восстановления растраченных сил, например, после или во время поединка. Если нарушишь слово, этот эффект исчезнет. Мало кто решится по злобе расстаться с таким преимуществом. Это может стоить свободы, а для фибиида даже жизни.
Они углубились дальше в «великанский» лес по направлению к границе Траэтра. Тали думала, как перевести разговор на ту тему, ради обсуждения которой она попросила Танаэля подняться с ней.
– К счастью, я еще не сошла с ума, на этот случай я передаю право решения Белане, – начала она в шутку. – Я хотела поговорить о тех несчастных, с кем это действительно случилось. Вы в состоянии вернуть им рассудок? – перешла Тали на серьезный тон.
– Да, я уже исследовал характер расстройства, это поправимо. Трех-четырех сеансов воздействия с интервалом в одну-две недели будет достаточно для восстановления нормальной работы мозга. Не беспокойтесь, все принцессы вернутся домой в полном здравии, те, кто вернутся, разумеется.
Они оба подумали об умершей Юлии, но не стали ворошить печальные воспоминания.
– Вы говорили, что способны заблокировать память. Что это значит: будет полная ее потеря или отдельные провалы в воспоминаниях? – продолжала развивать интересующую ее тему девушка.
– В принципе возможно и то и другое, зависит от желаемого результата, – ответил Танаэль, пытаясь просчитать цель ее расспросов.
– А возможно ли сделать так, чтобы какое-то определенное воспоминание не исчезло полностью, а как бы утратило свою остроту, болезненность, воспринималось более спокойно? – задавая этот вопрос, Тали отвела взгляд в сторону, боясь, что глаза выдадут ее волнение. Она все еще не понимала до конца, с каким существом столкнула ее судьба. Танаэлю не нужно было ни смотреть на нее, ни проникать в ее мозг, чтобы почувствовать дисгармонию ее эмоционального фона.
– Вас что-то мучит? Какое-то событие из вашего прошлого? Я могу сделать то, о чем вы спросили, но для этого мне нужно знать, что именно вас тревожит. Поверьте, не из любопытства. Нельзя работать с мозгом вслепую, можно случайно нанести непоправимую травму.
– Я понимаю, – вздохнула Тали, – но хотя это случилось и не со мной, я не могу позволить вам прочесть это в моей памяти, это слишком .., – она не могла подобрать слова, – впрочем, неважно.
– Мне жаль. Я хотел бы избавить вас от того, что причиняет вам боль, но не могу оспаривать ваше решение. Единственное, что я могу сделать в данной ситуации – снять эмоциональное напряжение, для этого мне не потребуется знать ваши мысли. Если вы, конечно, позволите, – предложил он.
– Это так же, как после похорон Юлии?
– Да.
– Тогда я не возражаю, мне нужна ваша помощь, Танаэль.
Тали протянула ему сложенные ладони, он осторожно заключил их в свои. Она снова ощутила поток тепла и покоя, проникающий в самое сердце, дрожь внутри ее существа исчезла, на душе стало светло и даже радостно. На самом деле они держали руки соединенными гораздо дольше, чем это было необходимо. Наконец Танаэль разжал ладони, чтобы не вызвать у нее каких-либо подозрений, он не хотел разрушить то хрупкое взаимопонимание, которое начало восстанавливаться после его неудачной попытки объясниться в любви.
– Благодарю вас. В чем я могу признаться, так это в том, что подготовка к приему и ожидание этого события нервируют меня. Теперь я чувствую себя гораздо лучше.
Тали не подозревала, что ее сверкающие изумрудные глаза говорят ему куда больше, чем слова и дарят сокровенную надежду.
– Вы были бы не против превратить выполнение тяжкого обязательства в развлечение, Эталия? – взгляд Владыки стал заговорщицким.
– Каким образом?
– Все зависит от отношения. Воспринимайте предстоящее событие под другим углом зрения. В действительности подготовка к приему может быть очень даже веселым занятием. Ведь, в сущности, это – спектакль. Давайте вместе разрабатывать декорации, костюмы и роли. Ваша роль – главная. Представьте, как вы должны сыграть ее. Не думайте о страхе. Вы – не беззащитная девушка, которая вдруг окажется перед толпой магов и чудовищ. Вы – Повелительница, невеста Владыки Тьмы. Не вы должны бояться их, а они обязаны трепетать перед вами. Вы в праве карать и миловать, вы можете осчастливить малейшим знаком внимания любого подданного, точно также как если бы вы были обычной королевой в мире людей.
– Мне как-то не приходило в голову посмотреть на это с такой точки зрения. А что вы имели в виду под декорациями? – Тали почувствовала живой интерес к тому, что совсем недавно пугало ее.
– О, декорации – это самое замечательное в предстоящей постановке. Посмотрите вокруг, – он сделал широкий жест рукой, словно показывая весь Траэтр, – все это абсолютно никуда не годится. Я – Владыка Тьмы. Этого титула не добивается тот, кто не желает вершить судьбы мира, и, чтобы удержать его, необходимы жестокость и даже деспотичность. Поэтому следует поддерживать определенный имидж. Как бы вы представили себе царство Повелителя Зла?
Говоря «Я – Владыка Тьмы», Танаэль сдвинул брови, от чего их крутой разлет придал его красивому лицу несколько демонический вид, но глаза смеялись. Тали подхватила игру:
– Да, здесь следовало бы добавить какие-нибудь непроходимые колючие заросли, каменистые осыпи...
– Болотные трясины, зыбучие пески, – с долей иронии продолжил перечень Владыка.
– Не то? Наверное, у меня не хватает фантазии, я ориентируюсь на человеческое представление об опасном и зловещем, – огорчилась принцесса.
– Не расстраивайтесь, вполне естественно, что вы примеряете впечатления на себя. Но нужно ориентироваться на драконидов, стихиидов, фибиидов и не забывать, что чести предстать перед троном Владыки Тьмы удостаиваются только Создатели царств, Мастера Большой магии. Мелкая сошка в Траэтр не допускается.
– И какие же декорации подходят для приглашенных?
– Во-первых, на этот раз их ждет один маленький сюрприз: Эффект силы места Траэтра нейтрализует силу попавшего в него по десятый, а не по девятый уровень включительно. А как он будет выглядеть для переступивших границу, пока они не попадут внутрь базальтового дворца, я могу вам продемонстрировать. Только не пугайтесь.
– Я постараюсь, – Тали ощутила робость, – но, если это рассчитано на то, чтобы напугать драконидов, я не знаю...
– Не напугать, а только показать, что титул принадлежит мне по праву. Никто не может оценить высоту магического искусства лучше тех, кто понимает сложность достижения определенного результата.
Танаэль ободряюще кивнул девушке.  Она  подала  ему  руку.  Тут  же  наступила  полная темнота, абсолютный, непроглядный мрак.
– Что это, я ослепла? – голос Тали дрогнул.
– Нет, это эффект полного поглощения света. Что вы чувствуете теперь?
Земля ушла из-под ног Тали, она повисла где-то в пустоте, не в силах определить, где верх, где низ, и даже почти не ощущая собственного тела. Принцесса отчаянно вцепилась в единственную опору – его сильные руки.
– Что происходит? Где мы? В какую пропасть мы летим, Танаэль?
– Ничего не бойтесь, Эталия, – повторил он, – мы там же где и были. Это ощущение пустоты и невесомости называется мнимой антигравитацией. Вот и все.
Снова вокруг зеленела трава, гигантские стволы деревьев уходили в самое небо. Тали едва не упала от внезапно вернувшийся силы тяжести, на миг она очутилась в объятиях Танаэля.
– У меня подкосились ноги, – прошептала  девушка, стараясь восстановить сбившееся дыхание.
– Сейчас пройдет. Мне не следовало подвергать вас такому испытанию, – лукавый Владыка спрятал улыбку в глубине глаз, он был счастлив  мгновением ее доверчивой близости.
– Ничего, это от неожиданности, – смущенно сказала принцесса, отпуская его руки.
– Вы достойны роли повелительницы Траэтра. Вы не сердитесь на меня?
– Нет. Не знаю только, можно ли это назвать декорациями, скорее уж полным отсутствием таковых, – Тали уже совершенно успокоилась и приняла озабоченно деловой вид.
– Основное действие состоится в базальтовом дворце, там следует создать соответствующий интерьер. Существуют некоторые правила, церемониал. Вся эта атрибутика немного наивна, но что поделаешь – традиция.
– Надо же, и мир магов не свободен от условностей. Я думала, это наша людская слабость.
– Да, и в этом мы похожи. Условности упорядочивают взаимоотношения разнообразных существ, помогают сохранять установленную иерархию. Но, пожалуй, нам пора вернуться, вы устали от впечатлений. Я прав? – переменил тему Владыка.
Девушка действительно чувствовала себя утомленной.
– Да, я что-то выдохлась сегодня.
– Впереди еще большая подготовительная программа, наберитесь сил. И привыкайте к роли, у вас получится, Эталия.
Они простились как хорошие друзья, как соратники, объединенные общими задачами и имеющие общие секреты.
Вечером за ужином подруги делились впечатлениями дня. Белана пребывала в настроении легкой лирической грусти. Сегодня ей лишь на минутку удалось повидаться с Фьёрно, все остальное время она посвятила сочинению любовной баллады.
– Я покажу тебе, что получилось, Тали. После ужина поднимемся наверх, при свете луны баллада прозвучит нежнее. Ты не против?
– Нет, конечно. Ты всегда была сама романтичность, Бели, – улыбнулась в ответ сиенка.
– А ты сегодня совсем другая. Куда девались твои страхи? – поинтересовалась певица.
– Не могу сказать, что они исчезли. Но я начинаю верить, что его любовь искренняя. Что за несчастье знать, что тебя любит лучшее на свете чудовище! Тебе повезло, что Фьёрно – потомок богов, они такие же, как мы. Какие глупые сказки выдумывают люди, – сокрушенно вздохнула Тали.
– Те, где доброе чудовище превращается в прекрасного принца, когда его полюбит красавица?
– Именно, Бели. На самом деле все наоборот. Не бывает никаких заколдованных принцев, зато чудовищ – сколько угодно. Я сегодня такого насмотрелась, б-р-р, – слегка поморщилась Эталия.
– А стихиида земли ты видела? – Белана даже наклонилась вперед.
– Видела. По-моему, здесь что-то не так. Конечно, он не слишком симпатичен, но чтобы умирать от одного его вида – это уж чересчур. По мне потомки стихии воды выглядят куда ужаснее, при встрече с такими монстрами может и сердце разорваться, у кого нервы не очень крепкие.
– Я думаю, Гарлита просто запугивала нас и глаза выжгла по злобе, а не потому, что мы бы поумирали при виде Танаэля, – рассудила сабрийка.
– То, что наговорила вам ведьма, я в расчет не принимаю. Однажды он сам сказал мне, что естественный вид представителя одной Формы может убить существо другой. И что именно он – такой, который убивает. Я никак не могу понять, что же он такое на самом деле. Стихиид земли – человекоподобная гора, только и всего. Боюсь, Танаэль – какая-нибудь невозможная смесь, выходящая за рамки известных Форм. Любопытство сильнее страха, я хочу знать, кто он, – изумрудные глаза Тали зажглись мрачным огнем решимости.
– А ты уверена, что ничего не упустила? Может, все же есть такая обычная Форма. Ты еще не все видела своими глазами, – возразила Белана.
– Не думаю. Дракофибии не связаны со стихиями, если только он не что-то вроде стиходракофибии. Правда, Колорно утверждал, что стихииды несовместимы с дракофибиями. Но в чем можно быть уверенным, когда речь идет об исключениях? Фибиидом Танаэль никак быть не может, они не выносят солнца, – строила логическую цепь Тали. – Мы не раз  прогуливались под таким палящим полуденным солнцем, что его свет убил бы любого фибиида.
Внезапно глаза  девушки округлились, взгляд замер, она словно окаменела на мгновение от вспыхнувшей сумасшедшей догадки:
– Где была моя голова? Нет, быть не может! Это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой... И все же ... Это очевидно. Нет, абсурдно...
– Что ты бормочешь, Тали? Я ничего не понимаю, – удивленно воззрилась на подругу Белана.
– Мне такое пришло на ум. Я боюсь ошибиться, Бели. Но если это так.., – безумная радость прыгала в огромных изумрудных глазах.
– Да говори ты толком, – почти рассердилась сабрийка.
– Ты поняла, что я только что сказала? Солнечный свет убивает фибиидов, – повторила Тали.
– Ну, да: Танаэль – не фибиид, ясно как день. Ну и что же? – Белана никак не могла понять, что именно так разволновало и обрадовало подругу.
– Не в том дело. Это ответ на загадку, который я никак не могла найти. При определенных условиях естественный вид существа одной Формы может убить существо другой. Солнечный свет – вторая естественная форма стихиидов света, конечно, она убивает фибиидов. Если б только это было правдой! – Тали больше не в силах была усидеть за столом, она вскочила и стала расхаживать вокруг ошарашенной Беланы.
– Владыка Тьмы – стихиид света? Даже как-то странно звучит. А впрочем, в этом есть смысл, по крайней мере, никто не догадается, – новая мысль уже улеглась в мозгу сабрийки. – Послушай, я могла бы попытаться выяснить кое-что у Фьёрно. Нет, вряд ли он раскроет секрет Повелителя, – засомневалась она. – Знаешь, он относится к Танаэлю с большим благоговением, чем к собственным предкам. Владыка для него – живой бог.
– Извини, Бели. Мне нужно подумать, побыть одной. Не сердись, я не смогу сегодня составить тебе компанию в прогулке под луной. Ты не обидишься?
Лихорадочный блеск глаз и порывистые движения свидетельствовали, что мысли в голове у Тали несутся вскачь, натыкаясь на невидимые преграды, сталкиваются и опрокидывают друг друга. Внимательно посмотрев на подругу, Белана решила, что лучше оставить ее в покое, несмотря на то, что ей очень хотелось исполнить Эталии свою новую песню:
– Конечно, если тебе необходимо обдумать твои догадки, я не буду мешать. Не беспокойся. Мы всегда понимали друг друга. До завтра.


                  Глава XVII

Побеждена. Ты овладел
Моей душой, как ни боролась.
А этот взгляд и этот голос,
Ужель, как маску ты надел?

  Она покоилась на высоком раззолоченном, отделанном тысячами алмазов ложе, стоящем в центре зала со статуями. Воздух благоухал ароматом роз, лепестками которых была усыпана ее странная постель. Роскошное белое платье из легкой переливающейся, словно струящейся материи мягкими, пышными складками спадало с постамента до самого пола. Алмазное колье на мраморной шее, кольца с алмазами, унизавшие тонкие белые пальцы, алмазная корона в великолепной прическе – все перемигивалось таинственными, волшебными огоньками.
«Я умерла. Закончились все страхи и терзания, – подумала Тали. Нет, как же так? Я думаю, значит – я живу, – возразила она самой себе. Но что же тогда я делаю на смертном одре?»
Тут она поняла, что вокруг нее лежат не целые белые розы с шипами и листьями, какие украшают постаменты с усопшими, а алые лепестки, которыми принято посыпать брачное ложе в первую ночь. Ну, конечно же, это именно брачное ложе, такое просторное, широкое. А она – вовсе не покойница, а невеста. Значит, отец заткнул жрецам рты, и она благополучно взойдет на трон полуразоренной Атрейи. Однако король Рудольфо не считал  брак невыгодным, так как Атрейя словно щит прикрывала Сиену от воинственного Дербора.
«Все-таки отец пошел на это, вопреки всем обещаниям дождаться моего согласия, – в отчаянии подумала принцесса. Она села на огромной кровати и осмотрелась. – Где это я? Бессмертные боги, что с моей памятью! Ведь я же в Траэтре, здесь нет ни отца, ни Карлота. Здесь только Владыка Тьмы и его помощник. Я же дала согласие стать невестой Танаэля! – с ужасом вспомнила Тали».
Она, как всегда, не уловила момента его появления. Танаэль стоял у самой кровати. Нежный взгляд, лучезарная улыбка. Тали была не в силах устоять перед ними. Он молча присел на край ложа, протянул руки. Ее всем существом потянуло к нему. Он наклонился над ней... В памяти Тали всплыли слова Ратины: «Поцелуй считается первым актом супружеской близости. Он срывает любые личины». Выражение глаз Владыки внезапно изменилось, они загорелись необузданной жаждой обладания и торжествующей злобой. Лицо перекосила жуткая гримаса. Он заскрипел зубами и с силой повалил девушку на спину, больно выкручивая руки и одновременно разрывая белое платье на ее груди. Его лицо приблизилось вплотную, Тали почувствовала, что задыхается от боли и ужаса, ей не хватало воздуха и сил, чтобы закричать. Танаэль грубо прильнул к ее губам. Нечто огромное, отвратительно скользкое и холодное навалилось сверху чудовищной массой. Перед глазами мелькнула клыкастая пасть, безобразная морда, покрытая колючей чешуей. Тали испустила пронзительный вопль, рванулась изо всех сил и упала с кровати.
Она упала и теперь сидела на полу своей спальни, оглушенная падением и почти реальным правдоподобием сна. Постель была смята и перевернута, видимо она металась в  объятиях ночного кошмара. В голове, наконец, прояснилось. Конечно же, она заснула с мыслями о нем, перебирая в памяти все, что могло бы подтвердить или опровергнуть правильность ее догадки. А кошмар приснился ей потому, что она боится отдаться своему чувству к нему. Если наяву повторится нечто подобное тому, что ей довелось пережить во сне, ее сердце не выдержит и разорвется. Девушка вернулась на постель, ей еще долго не удавалось заснуть, но, в конце концов, она погрузилась в сон без сновидений.
Утром Эталия спустилась в Зал Форм вместе с хозяином Траэтра, чтобы завершить  знакомство с представителями смешанных Форм.
– Хочу предупредить вас, Эталия. Сегодняшнее зрелище, пожалуй, будет самым тягостным и неприятным. Потомки фибий менее живописны и более схожи друг с другом, нежели дракониды. Поскольку фибиидам как форме свойственен эффект утраты, их потомки имеют слабовыраженную антропоморфность. Поэтому запаситесь мужеством. К облику фибиидов надо привыкнуть; когда острота восприятия немного сотрется, лучше убедить себя обращать на них как можно меньше внимания.
После вступительной речи Владыка представил спутнице голограмму простого фибиида.
Бело-молочное трехметровое существо имело две ноги, две руки, торс, голову – все какой-то обтекаемой, смазанной, расплывчатой формы. На почти лишенном черт лице выделялись красные круглые глаза, торчащие на тоненьких стебельках и вращающиеся во все стороны. Две черные точки между глаз, вероятно, были ноздрями, большая щель под ними – ртом. Фибиид передвигался, держа туловище в вертикальном положении, при этом все его желеподобное тело сотрясалось от малейшего движения.
– Он просто омерзителен, похож на гигантского слизня, – Тали брезгливо передернула плечами. – Давайте поскорее покончим с этим.
– Теперь, для разнообразия, посмотрим дракофибию, – предложил Танаэль.
Дракофибия была огромна и очень причудлива. Нечто матово-светлозеленое, хвостатое, колышущееся на трех парах тумбообразных ног, каждая из которых попеременно сливалась в одну ногу, а затем разделялась на две. От драконидов ей достался еще и человекоподобный торс с руками, а также покрытая чешуей с гребнем голова. В отличие от фибиида у дракофибии были вполне антропоморфные черты лица: нос, губы, подбородок, скулы, ярко-оранжевые глаза не торчали на ниточках, а располагались как обычно по обе стороны носа на самом лице.
– Какое удивительное создание. Такое невообразимо ужасное и в то же время смешное. Знаете, Танаэль, после фибиида она мне даже нравится. А стиходракофибий не бывает?
– Мне о таких слышать не приходилось. Почему вам вдруг пришло это на ум? – удивился он.
– Так, фантазия разыгралась. Наверное, это было бы слишком даже для мира магов. Кто у нас следующий?
– Вам будет небезынтересно увидеть существо, подобное которому тысячу лет носило титул Владыки Тьмы. Это фибиид земли, самая антропоморфная разновидность фибиидов.
Рост фибиида земли доходил до пяти метров, в целом он больше напоминал стихиида земли, чем первого потомка фибии. Однако его тело было менее плотным и более аморфным. Фибиид земли двигался плавно и не сотрясался так, как обычный фибиид, его туловище выглядело упругим. Цвет тела был светло-коричневым, черты лица, хотя и размытые, все же присутствовали, красные глаза злобно светились в глазницах.
– По рассказам Фьёрно я представляла Катаранга чем-то еще более ужасным, впрочем, и этот достаточно хорош, – заметила Тали. – Почему именно это существо оказалось способным завоевать титул, а не дракофибия, например?
– У дракофибий, как и у простых фибиидов, низок уровень интеллектуальности. А вот фибииды земли и воды встречаются с четвертым и даже пятымм уровнем, но последнее – явное исключение, – Владыка Тьмы сделал небольшую паузу. – И еще одна разновидность смешанных форм – фибиид воды. Соберитесь, подобные существа вам наиболее неприятны.
Он оказался прав, вид последнего монстра вывел девушку из равновесия. Фибиид воды был даже не желеобразным, а просто жидким, бесформенным, беловато-прозрачным пузырем слизи, по которому перетекало то, что условно можно было назвать лицом: красные глаза и щель рта. Эти плавающие по телу глаза исчерпали пределы психической выносливости Тали, она почувствовала приступ тошноты и отвернулась.
– Я не могу больше этого видеть, – прошептала она, покрываясь зеленоватой бледностью, – помогите мне, Танаэль.
Ноги Эталии подкосились и она, теряя сознание, буквально упала на руки Владыки, успевшего вовремя подхватить  девушку. В следующий миг они уже были в роще магнолий. Ветерок обдувал лицо и играл рассыпавшимися локонами Тали. Танаэль опустил принцессу на траву, одной рукой поддерживая ее в полусидячем положении, другую руку приблизил к ее лбу, не касаясь его ладонью. Эталия глубоко вздохнула и вышла из обморока.
– Не думала, что окажусь такой слабонервной, это выше моих сил. Я не могу заставить себя встретиться с этой мерзостью, – тихо заговорила она. – Я считала себя сильной и думала, что ради свободы и счастья Эрлины могу пожертвовать и большим. Но мне легче умереть, чем изображать Повелительницу подобных тварей.
Она чуть не расплакалась от сознания своей неспособности сделать то, на что согласилась ради сестры.
– Не терзайте себя мыслью о сестре, Эталия. Мое слово остается в силе, даже если вы не исполните своей части нашего договора. Я отпущу пленниц по истечении срока: слово Танаэля да подтвердят стихии. Вам лучше? Я не рассчитал, что вид этого существа способен вызвать у вас такой нервный срыв.
Ее состояние тревожило Танаэля, он лучше нее самой понимал силу психологического шока, перенесенного девушкой.
– Небольшая слабость, головокружение… сейчас пройдет, – ответила Тали, – Это неважно. Скажите, что вы потребуете за свободу пленниц взамен моего участия в церемонии?
– Забудьте об этом. Я ничего не собираюсь требовать. Если вы не верите даже подтвержденному слову, то прислушайтесь хотя бы к голосу разума. Мне незачем держать их здесь дольше, чем требуют соображения безопасности моего положения, пусть я – само исчадие Зла, но не безумец же, чтобы усугублять свою вину перед Законами бессмертных богов ради сомнительного удовольствия причинять страдания невинным. Мои слова не успокаивают вас? Что я должен сделать, чтобы вы поверили в их искренность?
– Ничего. Если все ложь, дайте мне умереть. Вы как Банал украли мою душу. Зачем? – взмолилась Тали.
– Чтобы отдать свою.
Танаэль держал девушку за руку и смотрел прямо в глаза. «Чего еще ждать, – подумала она, – сейчас или никогда».
– Кто вы, Танаэль? 
Он наклонился к ней совсем близко, она, повинуясь голосу сердца, положила руки ему на плечи. Сон повторялся наяву. Или это снова был только сон? Тали потеряла ощущение реальности и уже не могла отличить грезу от действительности. Он обнял ее, их губы слились. Тали казалось, что она тает как льдинка под лучами весеннего солнца, ее охватило невыразимое ощущение блаженства. Все тело наполнилось теплом, а холодок в спине придавал особую остроту наслаждения.
– Ах, – она чуть не задохнулась не столько от нехватки воздуха, сколько от волнения. Танаэль выпустил Тали из объятий и поднес к губам ее руку. Поцелуи, которыми Владыка Тьмы покрывал тонкую кисть и длинные пальцы принцессы, пьянили ее почти так же, как первый поцелуй в губы. Она не могла устоять перед неодолимым желанием коснуться его черных, густых кудрей. Тали робко подняла дрожащую руку и нежно провела по его волосам. Не отрывая губ от ее руки, Танаэль заглянул ей в глаза. Они утонули в глазах друг друга, взаимное проникновение душ унесло их в заоблачную высь, недоступную не познавшим истинной любви.
– Вы околдовали меня, Танаэль. Я знаю, но мне все равно. Я люблю вас, – прошептала Тали.
– Любовь – самое великое волшебство во Вселенной. Я вас люблю, как только может любить человека бессмертный, безгранично, пока существует вечность, – ответил Великий Всемогущий Повелитель чудовищ – прекрасный принц мира магов.
Его поцелуй снова увлек Эталию в неземные сферы бескрайнего блаженства.
Тали очнулась ...