О чем молчит Фоткин

В.Летов
О чем молчит Фоткин.

  На работе у нас была встреча Нового года. Никто и не думал, что мы все, то есть сослуживцы, ежедневно строящие друг другу ловушки и постоянно плетущие интриги, так сильно друг друга любим.
  Помню, как Леонид Степаныч гонялся за Верой Куртовной с какой-то тряпкой. Она с радостным визгом убегала, юбки, помню, на ней не было. Ебздриков и Мылова целовались весь вечер, да так, что губы у обоих были опухшие, а вокруг рта все было красное. Юрик плясал ледку-енку с нашей бухгалтершей, и, говорят, именно они свалили холодильник, шкаф и разбили телевизор. Пырьев и Анна Мартыновна уединились под столом и ворковали там весь вечер. Тапкин каждые десять минут поднимал тост за прекрасных дам нашего коллектива. Короче, на празднике царила атмосфера полнейшей любви и гармонии. Все было прекрасно! Степан Карлович ласково пощипывал Леночку за разные места. Леночка, красная от скромности весело хихикала. Колбаскина танцевала стриптиз на столе, а Ухов после этого танца куда-то убежал и надолго закрылся. Амалия Мамаевна, воспользовавшись  беспомощностью захмелевшего Леонтия  Лаптева обняла его и сказала: «Мой!» И только Фоткин сидел и молчал. Он был трезв весь вечер. Фоткин воровато поглядывал по сторонам и ни с кем не разговаривал. У нас в коллективе его никто не любит. Но все же мы весело кричали ему: «Фоткин! Иди к нам!» «Да пошли вы!» - грубил нам Фоткин. На лице его было выражение полного отвращения ко всему происходящему, однако он почему-то не уходил. А праздник тем временем продолжался. Прыгали Арлекины, летали Мальвины. По коридору бегали голые женщины. Но я не все помню. Помню, я лежал под столом, и меня вытаскивали за ноги. Маша, которая была, кстати, почти трезвая, все говорила мне: «Пойдем!», а сама отчего-то все по сторонам смотрела. Последнее, что я помню, это то, как Александр Евгеньевич скользил по стене и никак не мог найти уборную. Короче, здорово все прошло!
   На следующий день все уже было совершенно по-другому. Все, что нас сближало в этот вечер, куда-то испарилось. Александр Евгеньевич, как всегда, занудничал, шеф свирепствовал, Мылова вообще не помнила, кто такой Ебздриков, с Колбаскиной просто не возможно было разговаривать, такая уж она всегда была важная. И, надо сказать по правде, вчерашний день мало, кто помнил. А спрашивать друг у друга боялись. Так что правду об этом празднике никто не знал... И только один Фоткин все знал!  Все-привсе! У него дома лежит фотопленка и блокнот. Но Фоткин молчит! Все знает и молчит! Молчит и глазами по сторонам водит!..

                14.01.04г.