то, чего она боялась

Заслышав звук шагов, Рэй спешно сунул за пазуху куртки свои бумаги. При этом он определенно ощутил себя юнцом, которого чуть не поймали в коридоре школы за чтением порнографического журнала. Даже ладони друг отвратительно вспотели. Зачем он вообще распечатал все это?  Тем не менее, он вышел на улицу, стал месить ногами снежную массу, а под курткой у него грелось оно, ПОСОБИЕ. Вернее часть его, несколько страниц, взятых с ЕЕ сайта.
Дома он, не разуваясь, сразу прошел в комнату и включил компьютер. Все так же, в мокрой куртке и грязноватых ботинках присел в кресло и стал лихорадочно листать извлеченные из-за пазухи, тронутые талой водой листки. Он знал, что не один взволнован ПОСОБИЕМ. Колледж наверняка гудит, как натянутый провод, обсуждая странную интернет- новинку. Однако, никто не знает, насколько эта чудаковатая и жуткая вещица щекочет нервы именно ему, будущему светилу психиатрии. Разглядывание скаченных из интернета нечетких фотографий помогло скрасить секунды ожидания загрузки компьютера, которые, Рэй знал, иногда могут казаться бесконечными. Вот она, эта страница, ранее ничем не примечательная ни для него, ни для других скитальцев по интернету. А вот и заголовок, появившийся здесь, если верить записи, пять дней назад. Уже пять дней! Почему он всегда обо всем узнает последним?! «Пособие по совершению самоубийства. Сто один способ». Еще один интернет - ужастик. Рэй просматривал уже знакомые страницы, вчитывался в текст, снова силясь отнести написанное к жанру черного юмора. И снова испытывал ужас от детального описания недостатков и преимуществ того или иного способа лишения себя жизни. Самым удивительным было то, что ПОСОБИЕ, несшее в себе все структурные элементы обыкновенного справочника, было написано таким языком, что Рэю не приходилось удивляться, почему его так зацепила эта, казалось бы, пустяковая страшилка.  Это было художественное произведение, никак не меньше. Отнести ли ЭТО к жанру триллера или чего там, Рэй не знал. Он не был силен в литературной терминологии, но в том, что за этим стоял мощный энергетический посыл, отличающий банальную поделку от ТВОРЕНИЯ, он был уверен. Тот, вернее та, что написала ПОСОБИЕ, может написать о чем угодно так, что это будет сильно. Рэй явно почувствовал, что автору ПОСОБИЯ не нужна какая-то особенно провокационная тема. Значит… Что ж, похоже, нашего автора действительно волнуют именно самоубийства.  Рэй снова рассматривал фотографии, теперь уже на экране компьютера. Фотографий было несколько, все довольно жутковатые. Однако натуралистичными их нельзя было назвать. Пожалуй, в них была своя эстетика. Рэй усмехнулся, поняв, что без отрыва разглядывает фотографию, на которой смутно видна лежащая с раскинутыми руками девушка.  Причем, силуэт девушки довольно нечеткий, его скрывает тень, а откинутая в сторону рука находится в полосе света и ее хорошо видно. Рэй неотступно рассматривал эту изящную, пленительную руку и силился представить, как ОНА сама себя фотографировала в этих странных, неестественных позах, все для того, чтобы сделать иллюстрации к ПОСОБИЮ. ПОСОБИЕ было, как минимум, странным. Фотографии делали его чудовищным. Рэй еще раз бросил взгляд на руку, которая вызывающим светлым росчерком выделялась на темном фоне. В том, что здесь, на самом деле, изображена живая девушка, он был совершено уверен.  Как точно знал, куда он отправится сегодня вечером. Он больше не ограничиться одним лишь разглядыванием. Он уже давно не прыщавый юнец. Он будущий психиатр, и уже по этому ему есть, о чем поговорить с автором ПОСОБИЯ.
  Удивительно, но утро сначала показалось совершенно обыкновенным. Ночь, казалось бы, не оставила после себя ни одной зловещей тени. Проснувшись, он чувствовал себя вполне свежим и бодрым, похоже, его совсем не мучили кошмарные сновидения. Лишь постепенно, пока он сидел на кровати, озираясь кругом, словно впервые видел свою комнату, в душу по капле вливалось омерзительное ВОСПОМИНАНИЕ. Рэй ощущал его как кислоту, которая скоро разольется и пожрет его изнутри. Сколько не тряси головой, пытаясь отогнать видение, кислота уже внутри и делает свое дело.
 Обыденность утра, необходимость совершать привычные действия, немного рассеяла невыносимо тягостное чувство, словно жгутом скручивающее внутренности. Походя в ванную, Рэй, повинуясь какому-то наитию, старался не смотреть в зеркало. В коридоре он не стал включать свет, чтобы собственное отражение в гладких стенах шкафов было как можно более тусклым. Однако привычки оказались сильнее. Еще бы, со своими привычками он жил уже двадцать семь лет, а с кислотой внутри? Сколько он протянет? Стоя с бритвой перед зеркалом и глядя на собственный намыленный подбородок, он пытался понять, что для него сейчас было труднее: видеть свое бледное, искаженное ужасом лицо или выйти из дома небритым, а потом шарахаться от всех зеркал, какие только могут попасться ему на пути. Пересилил ли он себя, заставив в это утро совершать необходимые и привычные действия, или это привычка, обыденность, за которую он так цепляется, оказалась сильнее его?
 Вот он, заключительный аккорд мистерии, начавшейся с появления ПОСОБИЯ и закончившейся…  Да, похоже, это конец. Так думают все, кто что-либо слышал об этой трагедии и знал ее предысторию. Автор ПОСОБИЯ умерла, покончила с собой, в точности следуя рекомендациям составленного ею самой справочника. Он один знает, каким будет продолжение. Одно ему не нравилось:  уже расползались слухи о том, чего автор ПОСОБИЯ больше всего боялась при жизни. Почему-то Он был уверен, что своими страхами Она ни с кем не делилась. Кто-то еще разгадал ее тайну? Рэй не любил чужой проницательности. Почему он был так уверен, что ПОСОБИЕ станет единственным отражением ее ФОБИИ. Конечно, он знал точное название ее страха, ее навязчивости. То, что теперь об этом так много говорят, само по себе, не представляет для него опасности, однако, выдает ЕГО просчет.
 Но сейчас главное не это. Главное не дать кошмару поглотить себя. Он снова закрыл глаза, надеясь, что перед внутренним взором не возникнет видение распростертого в луже крови тела, продублированного тускло мерцающей зеркальной гладью. Именно так: мертвая девушка и его собственное лицо, от ужаса превратившееся в пугающую маску.
 Из оцепенения его, почти что, вывел человек в серо-синей форме, вошедший к нему в квартиру. До этого, он, видимо, безуспешно терзал кнопку звонка. Звонок был неисправен. Человек в форме задавал разные вопросы, пристально глядя Рэю в глаза. Ему было известно, что Рэй был знаком с Лий, с той самой погибшей девушкой. Может быть, человек в форме, (Рэй никак не мог запомнить его имени, и этим был на себя не похож), даже знал, что он приходил к ней в ТОТ вечер. В этот вечер Рэя ничего не пугало, кроме необходимости остаться ночью наедине с воспоминанием об отражении в зеркале. Но он уже придумал выход. Он не останется ночью один дома. Он пойдет … Всегда можно придумать, где провести бессонную ночь. Одна лишь фраза человека в серо-синей форме настораживала. Фраза, из которой можно было заключить, что ИМ тоже известно о фобии.
 Закрыв дверь за своим гостем в полицейской форме, Рэй опустился в кресло, вдруг почувствовав себя совершенно разбитым. Он давно хотел посмотреть ДИСК, ради которого месяц назад затеял все это. Он хотел, наконец, прочитать то, что теперь принадлежит ему, но не находил для этого сил. Сидя в своем потрепанном кресле, он погрузился в тягостную дремоту, полу – забытье. Воспоминания о событиях минувшего месяца могли сколько угодно сменять друг друга, Рэя они больше не тревожили. Но вдруг видение последней сцены режиссированной им постановки заставило его очнуться. Рэй подался вперед в кресле и открыл глаза. В комнате его все было по-прежнему, за окном уютно барабанил дождь. Прежде, чем достать вожделенный  ДИСК, Рэй поторопился включить компьютер. ДИСК лежал в коробке, ничем не отличимый от своих круглых блестящих собратьев. На  нем не было никаких пометок, но Рэю не они были нужны. Лий, по-видимому, вообще не маркировала свои диски. Рэй никогда не мог понять, как она живет. С тех пор, как он впервые прочитал ее рассказы, он не мог найти покоя от того, что все это пишется «в никуда», только для того, чтобы занять пространство на дурацком диске. Лий утверждала, что никому не давала читать свои рассказы. Никому, кроме него, Рэя. Бог свидетель, он говорил ей, что нужно хотя бы попытаться…Но для ее странного мира ни слава ни деньги не имели значения. Она была слишком поглощена своей ФОБИЕЙ. Рэй видел, что она не больна, но находится на гране. Лий страдала суицидофобией, с ранней юности боялась, что по неведомым никому причинам должна покончить собой. Рэй пытался помочь девушке.  А потом он придумал, чтобы она написала о самоубийствах все, что ей вздумается написать, это должно было помочь ей избавится от навязчивого страха. Так появилось ПОСОБИЕ, и Рэй был его крестным отцом. Уже тогда в нем было твердо убеждение, что он должен открыть для мира другие написанные Лий  вещи. Именно так. Он подобен первооткрывателю, на пути которого встретилась неразгаданная тайна. А разгадка тайн, подчас, невозможна без некоторых жертв. Да, он помог уйти из жизни несчастной девушке, если хотите, то, да, он убил ее. Убил и инсценировал самоубийство. Возможно, сценарий начал оформляться в его голове еще тогда, когда он предложил Лий написать о том, чего она больше всего боиться. Как психиатр, он знал, что страдающие фобиями, так сказать, не претворяют в жизнь своих страхов. Но ведь бывают и исключения. Написав это удивительное и ужасное ПОСОБИЕ, она сама подписала себе приговор. Впрочем, приговор она готовила себе уже тем, что не умела ценить своего дара и… (лицо молодого человека исказила гримаса) не хотела им делиться. Теперь он не видит для себя иного пути, кроме как опубликовать написанное ею под своим именем. Это даст ему многое, очень многое. Особенно воображение Рэя занимал последний рассказ, написанный Лий. Он еще не читал его, но был уверен, что он особенно хорош. Хорош настолько, что, скорее всего, проживи Лий еще сотню лет, она все равно не написала бы ничего лучшего. Она сама была очень довольна этим последним рассказом. Рэй помнил, как блестели ее глаза. Кто знает, возможно… Но теперь уже ничего не повернуть вспять. Рэй вставил в компьютер сверкающую пластинку. Ему оставалось лишь дождаться, когда на экране появятся заветные буквы. Теперь совсем не долго.
 «Он старался не ступать в неуклонно увеличивающееся кровавое пятно на полу. Оставалось еще уточнить некоторые детали, добавить декораций, чтобы вся мизансцена в точности повторяла описание, предложенное ПОСОБИЕМ. Он старался не смотреть на распростертое на полу тело, однако на зеркало в прихожей….» Строки стекали с экрана, словно дождевые струи. Или это не дождь, но…?