Как называется?

КАК НАЗЫВАЕТСЯ?


   Крыши-кинозрители долго всматривались в титры заканчивающегося заката , затем спешно попрыгали в плацкарты небесного поезда и состав медленно тронулся навстречу СОЛНЦУ. Следующая станция-УТРО.
УТРО – Весна двадцатичетырехчасового года, время вертикалей, неумолимо тянущихся вверх и горизонталей, ползущих в направлении скорее «откуда», чем «куда».восемь часов ВЕСНЫ. Бутерброд города ярко намазывается абрикосовым джемом рассветных облаков и подается горожанам на завтрак. ВЕСНА каждый ДЕНЬ. Время дальнейших планов и выхода на работу, время избиения будильников и поцелуев с зубными щетками.
   Зазвонил будильник, я снял трубку – короткие гудки, занято. Снова звонок – длинный, протяжный, в дверь. «Наверное, междугородний»,-подумал я. Открываю – занято. Умываюсь, делаю кофе. Мой чайник курит кипятком, значит пора наполнить чашку – и на балкон. Внизу – водопровод улиц, здания-смесители периодически выплевывают брызгами пестрые капли торопящихся пешеходов – с портфелями, сумками, папками – каждый выносит свой крест. Где находятся дома-насосы , которые засасывают в свои сифоны  этих ежедневно, обречено, бесконечно выплевываемые ручейки общества?… А я стою и лениво борюсь с абрикосовым заревом улиц, расстреливая его сигаретным дымом – попал, ранил, убил. Я победил, и небо становится голубым. Поели ? Можно убрать !
   Под давлением лифтового поршня ДОМ капнул мною на тротуар – маленькая клякса народа. Вот и я на улице – в  магазине человеческих душ, обменном пункте страстей и интересов.
Автобусы завтракают пассажирами, магазины еще лишь лениво зевают открытыми дверями, собаки выводят своих хозяев и показывают те места, куда девается  их еда и питье.
Иду по улице – сеанс одновременной игры:
-Привет! Е 2!
-Привет! Е 4!
-Здравствуйте! Слон берет пешку!
   Иду по улице, делаю ходы или с размаху переворачиваю доску, выиграл или проиграл…
   Учреждение. На проходной – мясорубка вращающихся дверей – идут люди, заходят служащие. Пора за работу. Время? Без десяти ЛЕТО. Море дел, походы на обед, песни и пляски под дудку начальства. Прохожу через рабочий зал, вокруг коллеги щекочут свои письменные столы кончиками авторучек, а они не смеются. И только где-то в углу стрекочет от щекотки пишущая машинка. За окнами постоянный гул самолетов, за окнами летное поле. Самолет на земле, гул турбин  и нет его, снова гул – вернулся (может и другой), посадка, разворот – и снова нет. Странные качели. Как будто кто-то встает на цыпочки , вглядывается в бесконечно
1

голубое небо (ждет кого-то?), и разочарованно опускаются с небес на
землю… КТО должен прийти на землю, самолеты-качели?… И снова взлет.
   Ну что… Пора  работать, пора браться за головы книг и тщательно выискивать в них блох – пункты, тезисы, мысли, скачущие из главы в главу, из тома в том, зарываясь в пожелтевшие гривы бесчисленных страниц. Интеллектуальный педикулез заразителен, он поглощает огромные библиотеки, архивы. Нескончаемые, навязчивые мысли-паразиты впиваются в головы, прокусывая до мозгов. Люди на протяжении жизни пытаются справиться с ними, найти ответы, проанализировать, исследовать, но мысли и вопросы лишь плодятся, роятся и разбегаются в тысячи разных книг, в миллионы  гипотез и предположений, истин и заблуждений. Настоящая работа для эпидемиологов. Моя работа…Слова раздавленными гнидами покорно и безропотно лежат на страницах, кто-то вычесал на эти листы содержимое своей головы.
   В моем кабинете посетители входят по порядку – ЛЮБОПЫТСТВО, БОДРОСТЬ, ДОЛГ, УСТАЛОСТЬ. Мистер ДОЛГ отнимает большую часть моего рабочего дня, он любыми методами в любых формах пытается сбыть мне ненужный уже сегодня товар. Он обещает мне отдых и развлечения в конце дня, убеждает меня в моих хороших профессиональных качествах, в моей ЛИЧНОЙ заинтересованности, заворачивая при этом  у себя за спиной кирку, кувалду и лопату в ярко искрящуюся, шуршащую подарочную бумагу с лентами и бантами. В кабинет недвусмысленно заглянула мисс УСТАЛОСТЬ, предложила попить чай «напоследок» и проводить нас с мистером ДОЛГом. Имя посетителя она выделила подчеркнуто , и не дожидаясь дальнейших намеков ДОЛГ удалился.
   Через некоторое время и я вышел на улицу. Лишь пройдя лабиринт коридоров анализа сегодняшнего дня и с подбитым ИТОГОМ, мы под благовидным предлогом  избавляемся от провожатой у проходной, извиняемся, что не сможем провести остаток дня вместе и удаляемся.
Поставив «МАТ» я перевел взгляд с шахматной доски на проходную. Там с безмятежным безнадежным видом стоял вахтер – на полставки, и  нагло глядя в лицо моего попутчика  . издевательски сказал: «Ваш ход мистер ИТОГ…»
   Теперь я знал, куда идти, и душевный трепет заполнял все ящики некогда РАБОЧЕГО СТОЛА, вымещая прочь все МОИ ДОКУМЕНТЫ. Впереди – свидание  с молодой, таинственной и интересной девушкой. От одного произношения ее имени мне становилось тепло и спокойно. Ее имя – Личная Жизнь. Как красиво звучали, как здорово сочетались эти два слова – ЛИЧНАЯ ----ЖИЗНЬ! Едва познакомившись с ней – я понял, она будет моей, будет принадлежать только мне и умрем вместе. А что УСТАЛОСТЬ? Вечно молодая, она рождается за миг до каждой нашей встречи, я вымениваю ей себя на темные круги под глазами, за плохое настроение, частые заболевания. Навязчивая, нескромная
2
женщина. Остается лишь смириться с ее существованием в моей жизни и редкими свиданиями, назначив которые она не оставляет шагов к отступлению. Сегодня я обманул ее, быть может завтра она меня – подстережет в неподходящий момент.
   Сейчас я куплю букет телефонных звонков друзей с яркими темами для разговора, украшенный несколькими бутылками вина и пойду навстречу с ней.
   Я продам все деньги и вернусь домой. Таксист, купите деньги за пятнадцать километров дружбы со мной! Я укладываюсь, как документ в рабочий портфель водителя и защелка закрывается. Еще пятнадцать километров шахмат, потому и шашечки на дверях… Переворачиваю доску, я устал, я молчу, ешьте все мои фигуры!
    Дом внезапно накрыл меня своей крышей, как слепой дождь солнечный летний день. Его зубчато-лестничная рука загребла меня в свои карманы, как рассыпавшуюся мелочь. Дверь похлопала меня по плечу: «Привет, старик!». Я поздоровался за ручку и вошел. Комната мне не удивилась, так и продолжая смотреть на меня открытым зевающим ртом своих шести плоскостей. И дома я был не один, меня давно дожидалась моя ТОСКА моя ПЕЧАЛЬ, в махровом халате и мягких, как кошачьи лапы , тапочках. Моя ТОСКА по бес координатном небе, о поднебесных куполах заоблачного иллизиума, о самом величественном раскате грома небесного, когда на канатах молний к нам спускаются бесноватые падшие ангелы, вселяя в нас гордыню, честолюбие, рождая в нас гениев и злодеев. Моя ПЕЧАЛЬ о всебудущности, из черного бархата, как обшивка гроба, лоснящаяся и тихо шипящая: «про-с-с-с-то вс-с-с-с-е уже было…».
   Я все это видел, я все это прожил и знаю, но я купил абонемент и мне не выйти из кино, а некий бородатый киномеханик в терновом венце все крутит и крутит этот фильм снова и снова, руки трутся о бархатные подлокотники и тихо шипят: «Про-с-с-с-то в-с-с-с-е уже было». Я видел эту женщину раз шестьсот, как и остальных, и теперь она превратилась в лампочку, мигающую каждый дубль картины. Наверное, и я мигаю – здрасьте, здрасьте, здрасьте! Я тоже герой фильма, но, к сожалению, титры  будут высечены в мраморе надгробных плит и только однажды. Ну что ж, я подожду. Я буду ждать, как троллейбус, грустный, верный и молчаливый, который ожидает своего хозяина, зашедшего в магазин, на привязи у дверей, а ТУДА ему НЕЛЬЗЯ. У троллейбусов грустные лица, мне всегда их жаль. Я завтра снова буду счастлив, отрубите мне голову, мистер СОН. Спасибо, до утра она мне не понадобится. Вот и БЕССОЗНАТЕЛЬНОСТЬ, старая, мудрая АРИНА РОДИОНОВНА, - садитесь. Расскажите, пожалуйста, что ЭТО было, как ЭТО, научите меня ЖИТЬ…
   До неба семьдесят остановок на такси – на конечной -  пересадка в метро – там нет поездов, только лестницы и эскалаторы, только вниз, без остановок. Знакомый попутчик: «Вы - вниз?» «Да». Глупая шутка. «Где конец? Где САМЫЙ низ?» «Но вы же вверх!» «в небеса…» «Но ,
3
чтобы ходить по небу, надо ходить ногами вверх, вот голова ваша и едет вниз, и не забудьте, на линии – контроль!» И тут, вдруг, СТРАХ: «Здравствуйте!»
   Я кричу: «Нет, остановите, я слезу!»
   А-а, мистер СОН, доброе утро! Уже уходите? Ну, до свидания, спасибо ,что зашли! И ушли(шепотом)…
   Я вспомнил, попутчик умер, позавчера. Как умер?!
«Я умер, как сфотографировался – и другим я не буду НИКОГДА!», - успел выкрикнуть из коридора уходящий СОН (или СТРАХ).
Я проснулся в половиневосьмогоутра. Странно, а засыпал в халате, черном, бархатном. Наложил грим добропорядочности, одел парик дружбы и сотрудничества и костюм общности с людьми. Часы улыбаются пятнадцатьюминутамидесятого – подмигнул, улыбнулся в ответ. Попрощался с дверью: « Пока, дружище!» - хлопок. Шаг и… Осветитель, солнце - на меня! «Доброе утро, дамы и господа – выступаю Я! Ешьте мою доброту, запивайте моей вежливостью. Приятного аппетита!»
Замигала передо мной женщина-лампочка и множество других, играла музыка улиц, а я танцевал. Это бал в кругу бесчисленного «светского» общества в зеркальном зале, где кружась в танце, смотришь только на себя. Но зеркала обманчивы, моргая и улыбаясь отраженными лампочками и огоньками, они фотографируют тебя, закладывая твои ПА в свой Памятный альбом, они ведут дневники – они подневольные хозяева этих бескрайних полей братских могил прожитых дней. Эти дни – солдаты – рядовые, будние дни или дни генеральных уборок, или дни генеральных репетиций перед чем-либо – ежедневно борятся за мое будущее, и каждый ПРОЖИТЫЙ из них героически кидался на открытую амбразуру восходящего СОЛНЦА во имя потомков. Я благодарно помню их, ежедневно теряя одного из них. Они знакомили меня с моими друзьями, ссорили меня с ними, учили ЖИТЬ, хотя сами умирали в тот же день. Поэтому я не верю ушедшим от меня дням, лишь мои друзья и недруги ухаживают за их могилами, называя это памятью. А меня прошлое не учит. Приходят новые дни, новые друзья, доверчиво открывают мне свою жизнь и судьбу и дарят их мне в целях соучастия. Они говорят: «Давай ЖИТЬ вместе – вот моя жизнь, НА!» Они показывают: « Вот моя жизнь, а вот твое место в ней, мне нужно разделить эту жизнь с тобой на такие-то части, давай друЖИТЬ!» Спасибо, друзья, не возьмете ли мою? Не хватает места, не хватает времени? Очень жаль… Кто возьмет МОЮ жизнь?! Где ты, мой УБИЙЦА? Я ищу тебя, я буду тебя ждать…
   Вот снова вхожу на работу, как окурок, брошенный в урну, прокрадываюсь тихо и незаметно к своему столу, чтобы не отвлекать его от работы. «Кхе-кхе…, извините, можно?» «А-а, это вы, заходите, присаживайтесь. Итак, хочу вам представить… теперь Я твоя голова, Я – твои руки, все, что тебе необходимо сейчас – есть во мне.»
   Во имя чего завтра погибнет этот рабочий ДЕНЬ, день диктатуры СТОЛА и СТУЛА? Следующий ! Заходите!

4
- Я не вовремя?
- ВОЛК, серый волк накопившейся детской злости за неоправданную наивность, нет-нет, да и зайдет – заходи!
- Ну да… Так вот… Есть ли то, из того , что я уже съел, хоть маленькие съеденные костлявые пешки, что восполнились мышечной массой, придали сил? Или ты все безразмерно поглощаешь собственную злость и разочарования, лежа на диване?
- Да, ВОЛК, но борьба ТОЛСТОГО и ТОНКОГО против ВЕРТИКАЛЬНОГО и ГОРИЗОНТАЛЬНОГО продолжается, а суть все также слоном-офицером диагональю ускользает с поля на битву с ДНЯМИ, НЕДЕЛЯМИ, МЕСЯЦАМИ…
- Примири времена года с частями света! Тебе это необходимо. Когда-то я был книжкой-раскраской в твоих руках, аппетитной с вида булочкой в школьном буфете, первой затяжкой «свободы» во дворе за гаражами, откровениями и верной дружбой, но мистер ДОЛГ прибрал это все к своим рукам, завернув кирку, кувалду и лопату в блестящую, шуршащую подарочную бумагу с лентами и бантами. Ты думал, тебя зовут, а с тобой про-с-с-с-то разговаривали. Ты лишь молодой честолюбивый слон-офицер с букетом телефонных звонков друзей с яркими темами для разговора, украшенным несколькими бутылками вина, пришедший к искушенной жизнью, взрослой, опытной проститутке, как студент к звезде эстрады.
- Как заразительно смеялось СЧАСТЬЕ надо мной…Как школьный звонок с уроков весной, как журчанье наливаемого в бокал шампанского, этот смех звенел так, как огромная полная авоська стеклотары в руках убого алкоголика, как сирена скорой помощи в ушах больного, а ничего не было…Была лишь УСТАЛОСТЬ, как всегда, и ВОЛК.
- Уехать в картины Рериха, сесть в лифт и уехать куда-нибудь , только бы подняться. ДОМ, держи карман шире, я выхожу! Здравствуй, ВЕТЕР, я – твой ПРОСТУЖЕНЕЦ! Ты можешь сказать «нет» ВРЕМЕНИ, ты можешь сказать «нет» ВОСХОДУ СОЛНЦА, ты можешь сказать «нет» ЗЕМНОМУ ПРИТЯЖЕНИЮ, но ты не скажешь «нет» МНЕ. Осветитель, СОЛНЦЕ – на меня! Доброе утро, дамы и господа – выступаю Я! Ешьте мою доброту, запивайте моей вежливостью. Друзья, заправьте мне полный бак непреодолимого желания. Ветер-пропеллер, муссон-карлсон – вперед! Я лечу (я не врач), я лечу и лечу сквозные раны на вылет, оставленные самолетами. Я лечу, и мне сады плодами машут. Я лечу, я бегу…НО! НОмер-серия паспорта, НОмер страхового полиса , НОмер рейса, НОмер дома, НОмер в гостинице? НЕ! НЕзарегистрирован, НЕзастрахован, НЕт, НЕзнаю, НЕзаказан. Я лечу, я бегу…Куда? А куда бегут крысы с тонущего корабля? В воду? А что им на корабле тонуть мешает? ВОЛК мешает! Так «обязательства» мешают человеку съездить к своему дальнему родственнику – СЕБЕ. Так  афиши  растерянно смотрят на уезжающего артиста, пытаясь его удержать хотя бы слабым обойным клеем  своего основания, но бессильно свисают, и отпадают
5
впоследствии с заборов и тумб. Так  и ночью все доверяют себя будильникам, а с утра их бьют, глушат и целуются с зубными щетками. Наверное, потому, что есть ДЕНЬ–время ЗНАНИЯ, есть НОЧЬ - время СОЗНАНИЯ; есть человек Я – мыслящий, творящий, созидающий, есть человек ОН – знающий, что ЭТО и как называется.









































6