Самурай

Вихрь вод. Водоворот сознания. Черная пелена неба. Муть глаз. Соленые воды заполняли рвущиеся от боли легкие. Подступала предсмертная тошнота. Затем все стихло. Провал. Яркий свет и забытье...
Легкие взорвались и выпустили струю воды, Мейбл откашлялась и открыла глаза. Ее ослепил свет, и она инстинктивно прикрылась дрожащей рукой. Ее всю трясло и жгло изнутри. Боль заполнила все ощущения.
Чьи-то легкие шершавые касания. Мейбл вздрогнув, что вызвало новый спазм боли в области живота, открыла глаза. Над ней склонилось широкоскулое, темное узкоглазое лицо молодого мужчины.  Мейбл почти равнодушно заглянула в омут незнакомых черных глаз, прикрытых короткими жесткими ресницами. Откуда-то всплыло - "Япония". Мейбл какой-то бессознательной частью себя чувствовала, что плыла на корабле в Японию. Она даже ясно увидела сам корабль, усеянный белоснежными буйными парусами. На этом все обрывалось, а попытки что-нибудь вспомнить привели к ужасному головокружению.
Молодой японец с детским изумлением, что никак не вязалось с его внешней суровостью, провел шершавыми пальцами по ее лицу, коснулся ее глаз, что-то пробормотал. В его руках, мозолистых и грубых, чувствовалась необыкновенная сила. Горящее тело Мейбл напряглось от этой странной ласки, и отчего-то показалось, что боль отступает. В памяти всплыли холеные руки лондонских джентльменов, Мейбл всю передернуло, и ее вырвало.
Японец вытер ей рот куском ткани и покачал головой, посмотрев на ее живот. Мейбл отчетливо ощутила вкус крови на губах, и страшная догадка парализовала мозг. Девушка попыталась наклонить голову вперед, но увидела только намокшее от крови платье. Перед тем, как снова потерять сознание, она почувствовала, как японец осторожно взял ее на руки и куда-то понес.
Мейбл очнулась в небольшой комнатке. Она немного приподнялась и сразу же со стоном опустилась. Ее мучили сразу несколько вопросов: Что случилось? Где она? Что с ней? И что будет с ней дальше?
Мейбл откинула легкое покрывало и увидела, что кто-то ее заботливо раздел и перебинтовал. Помимо живота была перебинтована и правая нога.
Мейбл совсем не нравилось, что она мало что помнит. По крайней мере, она знала, что она английская леди, ее зовут Мейбл Хэггинс, ей семнадцать лет, и она не замужем. Есть ли у нее жених, она не помнила, также она плохо представляла, кто ее родители. Последним ее воспоминанием была буря и кораблекрушение у берегов Японии.  Также она знала, что ее спас какой-то японец, все воспоминания о котором складывались в нить ощущений поглаживаний его шершавых пальцев.
Внезапно дверь открылась, точнее, одна из стен убежала куда-то в сторону, и в комнату вошел ее спаситель. Он молча подошел к Мейбл, уселся рядом с ней и отбросил покрывало в сторону. Мейбл покраснела от подобной наглости, однако, увидев, что японец лишь изучает ее раны, успокоилась, но ненадолго. Ей стало как-то стыдно и неловко оттого, что ее раздевал и бинтовал незнакомый мужчина, тем более какой-то дикий японец, у которого мало ли что на уме.
Японец осторожно ощупал ее живот, Мейбл стиснула зубы, чтобы не воскликнуть от боли. Ее спаситель бросил на нее резкий взгляд, в котором читалось восхищение наравне с изумлением. Снова покачав головой и произнеся набор непонятных звуков, он заботливо ее укрыл и вышел. Однако вскоре вернулся с подносом, на котором стояли кувшин и чаша. Японец заставил Мейбл выпить содержание чаши, что оказалось горькой и необыкновенно гадкой жидкостью. Мейбл закашлялась от отвращения, что вызвало тень улыбки на суровом лице японца. Жгучая жидкость сразу принесла облегчение ноющему телу, Мейбл прикрыла глаза и сразу же заснула крепким спокойным сном.
Так продолжалось несколько дней. Японец заходил, осматривал ее раны, перебинтовывал ее, когда она спала, даже кормил и поил, как маленького ребенка. В его движениях всегда чувствовались почтение и забота. Мейбл быстро привыкла к его обществу. Она искренне радовалась, когда он заходил к ней. Его мужественный облик вселял в ее сердце спокойствие. Ей нравились его уверенные движения, его молчаливая строгость, его защита.
Вскоре Мейбл смогла вставать и совершать небольшие прогулки в его обществе. Девушка обнаружила, что ее спаситель жил особняком на берегу моря. Он не держал слуг, предпочитал одиночество. Место, где располагалось его жилище, было очень живописным. Зелень деревьев и их пышное цветение радовали глаз, а морской воздух придавал Мейбл сил. Поначалу Мейбл быстро уставала во время прогулок, и тогда японец брал ее на руки и относил в дом.
Не зная, как зовут ее спасителя, Мейбл стала называть его про себя Самураем. Ей казалось, что он и есть самурай, хотя она мало представляла себе смысл этого слова. Это то единственное благородное, что она знала о Японии. Это слово ассоциировалось у нее с чем-то таинственно-высшим, с каким-то высшим служением. Заглядывая в узкие отважные, даже дерзкие глаза своего спасителя, она верила, что это глаза самурая. Его сильные, трудолюбивые руки, несомненно, были руками самурая. Его непобедимый дух был духом самурая.  Он был для нее самураем, и узнай она обратное, никогда бы не поверила, что этот человек может быть кем-то другим, чем отважным японским воином.
Однажды ночью Мейбл проснулась от смутного чувства, у нее горело сердце. Это была сладкая боль предчувствия чего-то прекрасного, необъяснимого. Она осторожно вышла из дома, стараясь не разбудить своего Самурая. Однако он не спал. Он был на берегу моря. Мейбл отчетливо увидела его фигуру при свете луны. Девушка осторожно подкралась к ближайшему к морю дереву и спряталась среди его листвы.
  Как завороженная, Мейбл не сводила взгляда с обнаженной груди Самурая, и ей внезапно очень остро захотелось прижаться к его тренированному телу всем своим существом, почувствовать его совсем близко, как если бы он был частью ее. Смутившись, Мейбл спряталась за деревом, стараясь привести свои мысли в порядок. Это у нее получилось с трудом. Она уселась на землю, облокотившись о шершавый ствол, что напомнило ей о шершавых поглаживаниях Самурая. Ей казалось, что ее лицо еще помнит Его мягкие прикосновения. Вся пунцовая, Мейбл спрятала лицо в ладонях. Она точно знала, что раньше не испытывала ничего подобного. Новизна чувств испугала ее, и неожиданно Мейбл вспомнила, что давно не молилась. Она встала на колени и обратила все свои мысли к Богу. Однако ее молитва была о Самурае. Мейбл искренне просила, чтобы Бог уберег его, и чтобы... Здесь Мейбл глубоко вздохнула и произнесла... И чтобы они никогда не расставались. Мейбл осознавала, что ее будут искать, точнее, ее уже ищут, и найдут. Успокоившись молитвой, Мейбл снова устремила взгляд к морю. В руках у Самурая был меч, лезвие которого мерцало в свете луны. В этом даже была какая-то романтика. Японец плавно и стремительно сражался с невидимым врагом. Мейбл никогда не видела такого гармоничного сочетания силы и грации. Боясь быть замеченной, девушка покинула свое укрытие и поспешила в дом. Там она улеглась в кровать, но сон не шел. Ее одолевал целый вихрь мыслей и ощущений, в котором было сложно разобраться.
Послышались шаги, Самурай вернулся. Он вошел к Мейбл и сел рядом с ней. Девушка притворилась спящей. Ее сердце бешено стучало лишь от осознания того, что Он рядом и просто смотрит на нее. Так он просидел несколько часов, после чего вышел. Мейбл знала, что он устраивается возле двери. С самого начала она знала, что подобным образом он охраняет ее сон.
Однажды Самурай принес ей настоящее кимоно и зонтик. Этим же днем с ее тела были сняты бинты. Мейбл краснела, когда Самурай осматривал ее зажившие раны, слегка касаясь их пальцами. В тоже время ее огорчало, что его лицо оставалось беспристрастным и суровым. В области живота у нее был узкий, длинный шрам, который сразу вызывал в памяти все ужасы кораблекрушения, также Мейбл показалось, что он сделал ее тело безобразным, и она смутилась еще больше. Мелкие шрамы на ноге также не принесли ей облегчения. Однако Самурай остался доволен. Он посмотрел на Мейбл и улыбнулся. Это была его первая настоящая улыбка за все это время. Он будто сбросил с лица тяготившую его маску. Теперь он казался совсем юным и красивым. Мейбл неожиданно улыбнулась ему в ответ. Самурай сразу опустил глаза и надел старую маску. Он молча повел девушку во двор, где уже было все готово для купания. Сам он ушел в дом.
После купания Мейбл с радостью облачилась в нежный шелк. Теперь она чувствовала себя настоящей японской девушкой. Она расхаживала по двору, еле ступая в деревянных сандалиях, стараясь сохранить всю элегантность походки. Самурай одновременно рубил дрова и не спускал с нее глаз, в которых читалось плохо скрываемое веселье. Пройдясь несколько раз мимо Самурая, Мейбл спустилась к морю. Ее взгляд упал на обломки досок, разбросанных на берегу. Одну из них она узнала, точнее, угадала сердцем. Ведь именно на ней она и спаслась. Мейбл отложила зонтик и приподняла доску. Перед ее глазами проносились грубые волны, ее губы снова ощутили соль жестокой воды. Возле доски что-то блеснуло. Это был золотой крестик. Мейбл, волнуясь, ощупала шею. Это был ее крестик. Цепочка была разорвана. Она вспомнила мать, которая благословляла ее перед дорогой, отца, который плыл в Японию вместе с ней. Отец! В груди Мейбл что-то треснуло и вылилось слезами. Она держала перед глазами крестик и тяжко плакала. К ней подбежал Самурай и обнял ее, что-то говоря. Она спрятала лицо на его плече, продолжая судорожно сжимать крестик. Самурай отвел ее в дом. Мейбл легла на кровать, дрожа от рыданий. Он не спускал с нее глаз, оставаясь мрачным, с болью покусывая губы. Затем он взял ее за руку, в ответ она крепко сжала ему кисть, и из ее глаз полились слезы облегчения.
Нередко Самурай исчезал на день или два. Такие дни для Мейбл тянулись бесконечно, и она боялась, что он не вернется. Он уезжал рано утром верхом на коне, облаченный в доспехи и вооруженный до зубов, а приезжал всегда к рассвету. Страх его потерять заставлял Мейбл не спать ночами. Она вслушивалась в ночную тишь, в завывание ветра, в шум моря, стараясь различить стук копыт его коня. Иногда она обманывалась и выбегала наружу, но там никого не было.
Однажды, услышав долгожданный стук копыт, Мейбл выскочила под дождь. Увидев ее, Самурай замахал руками и что-то закричал, скорее всего, прося ее вернуться в дом. Он был необыкновенно бледен, и в его левом плече зияла рана. Сердце Мейбл утонуло, когда она заметила, что он ранен. Она вошла за ним в дом, помогла ему снять доспехи. Сначала он сопротивлялся и просил ее уйти, но вскоре смирился ее настойчивости. Она промывала ему раны, чувствуя, как к ее глазам подступают слезы. Он был все также бледен и суров. Когда Мейбл перевязывала ему плечо, все перед ней стало размытым, и она поняла, что беззвучно плачет. Самурай вздрогнул, заметив ее слезы. Он наклонился к ней и заглянул в ее глаза озерного цвета. Он погладил ее по щеке, поцеловал ее в оба глаза и стал вытирать ей слезы своими нежными шероховатыми пальцами. Она уткнулась в его здоровое плечо, чувствуя, как у нее внутри все разрывается, то ли от боли, то ли от странного нахлынувшего внезапно счастья. Она заснула в его объятиях, чувствуя себя необыкновенно защищенной.
Самурай всегда боялся оставлять ее одну. Это Мейбл замечала по нервности его лица и движений, когда он уходил. За все то время, что они прожили вместе, она научилась понимать его без слов. Тоже произошло и с ним. Он угадывал ее желания по ее малейшему движению головы, взгляду. Мейбл чувствовала настрой его души. Она знала, что его что-то мучает, и из-за этого он избегает ее. Особенно после того случая, когда она перевязывала ему раны. Он все также был рядом, но держался в стороне, оберегал, но издалека.
Мейбл ощущала, что ее нахождение в доме Самурая должно оставаться тайной. Она хотела снова повидать Англию, но туда ее тянуло исключительно из-за матери. Вся ее душа привязалась к тому клочку земли, где жил Самурай, и она боялась расстаться с ним. В то же время она знала, что он ищет способ отправить ее домой. Он считал, что выполнил свой долг, выходив ее. Это читалось в его глубоких глазах. И это ввергало Мейбл в отчаяние. Она не могла покинуть свой обретенный рай. Ее душа и сердце были наполнены спокойствием, внутри разливалась гармония. Она помогала Самураю по хозяйству. Он обучил ее готовить и даже ловить рыбу с помощью заостренной палки. Она уже не умела жить по-другому.
Одним утром Мейбл проснулась от шума снаружи. Она услышала громкий голос Самурая, его смех, ржание коня. Мейбл облачилась в кимоно и вышла в солнечное утро. Ее появление вызвало изумленный возглас незнакомого японца и отчаянную бледность Самурая, рядом с которым гарцевал черный, как смоль, жеребец. Незнакомец замахал руками и затараторил, взвизгивая и плюясь слюной. Он подлетел к Мейбл и стал трогать ее лицо. Мейбл отшатнулась. Перед незнакомцем встал Самурай, держа наготове меч. Он что-то отрывисто произнес. Незнакомец, извиняясь и кланяясь, стал пятиться. Он дернулся в сторону, быстро оседлал коня и погнал его прочь во весь опор.
Самурай несколько секунд судорожно о чем-то думал. Затем кинулся к своему коню и бросился в погоню. Мейбл спряталась в доме и стала молиться. Она проклинала себя за неосторожность. Ненавидела себя за то, что стала причиной убийства. Самурай убьет неповинного человека, только потому, что это грозит ее безопасности. Ее безопасность превыше всего?! Даже человеческой жизни?!
Снаружи раздалось ржание коня. Мейбл бросилась к Самураю. Он стоял перед ней с горящими глазами, невозмутимый и стойкий.
 - Ненавижу! - закричала Мейбл, - Ненавижу тебя!
Не обращая на нее внимания, он стал чистить окровавленный меч, - Ничтожный самурай!!
Он с интересом поднял на нее уставшие глаза и снова углубился в работу. Тогда Мейбл налетела на него и застучала кулачками по его стальной груди.
 - Не смей так больше делать! Как ты можешь отбирать чужую жизнь?! Гадкий язычник! Чудовище! Убийца!!
Самурай отложил меч и посмотрел на нее с диким изумлением. Мейбл почувствовала себя ужасно глупо. Она забыла о том, что живет в другой стране.
 - Ненавижу! - бросила она напоследок и вернулась в дом.
Самурай проводил ее взглядом и снова взялся за меч. Зайдя в комнату, Мейбл осознала, что он не понял ни слова из того, что она сказала. Вечером он принес ей еду, Мейбл отказалась есть. С этого времени между ними возникла стена. И ни один из них не пытался ее пробить.
Мейбл ощутила дикую тоску по дому. Она пыталась вспоминать свою жизнь. Ее память оправлялась, и Мейбл смогла заполнить некоторые ее провалы. Этими воспоминаниями она развлекала себя однообразными тусклыми днями. Самурай увозил ее на прогулки подальше в лес. Он садил ее перед собой на коня. Его близость причиняла ей непонятную муку. Ей хотелось, и бежать от него, и в тоже время слиться с ним в одно целое. В лесу она гуляла среди деревьев, а он сидел неподалеку, не сводя с нее глубоких глаз. Его постоянная защита стала тягостной для Мейбл. Она окончательно запуталась в себе.
Однажды Самурай пришел не один. С ним были две женщины, молодая и старая. Мейбл хотела убежать в лес, чтобы там спрятаться, но внезапно ее позвали. Она вышла и смутилась под пристальными взглядами женщин. Они рассматривали ее, как какую-нибудь диковинку. Трогали ее белоснежные волосы и озерные глаза. Молодая подошла к Самураю и что-то зашептала ему на ухо, тот улыбнулся, но ничего не ответил.  Они прошли в дом, вместе пили чай, о чем-то говорили. Мейбл казалось, что о ней. Она была напугана и не знала, что делать. Затем Мейбл поймала себя на том, что безумно ревнует Самурая к молодой японке. Они очень мило улыбались друг ругу и шептались. Тут же Мейбл заметила, насколько красив ее Самурай. Его молодое лицо было настолько притягательно, а его улыбка вызывала у Мейбл бурление крови. Это привело к новому приливу ревности.  Когда Самурай обращал свой взгляд на молодую японку, Мейбл бледнела и зло кусала губы. Ей внезапно захотелось, чтобы он понял, что ей все это неприятно. Но она не знала, как это сделать. Все это время за ней наблюдала старая японка, возможно мать молодой. Она что-то произнесла, Самурай посмотрел долгим взглядом на Мейбл, и его щеки загорелись. Молодая тихо засмеялась. Мейбл поднялась и удалилась, гордо подняв голову.
Она расхаживала по комнате, и ее всю трясло от злости. Она услышала, как женщины вышли. Мейбл выглянула из дома, и ее лицо потемнело от гнева. На ее глазах молодая поцеловала Самурая. Он поцеловал ее в ответ. Пожилая японка обняла Самурая. Все это насторожило Мейбл, и она увидела то, чего не заметила раньше. Эти две женщины были родственницами Самурая. Молодая, скорее всего, его сестрой. Наблюдая за их прощанием, Мейбл убедилась в своей догадке. Собралась вернуться в дом, и вдруг ее осенило. Любовь... Она влюблена, глубоко, жестоко, с болью, с отчаяньем, всем своим существом. Она вздохнула и вернулась к себе.
Через минуту к ней зашел Самурай. Его лицо потеряло свою суровую маску, оно было тревожно, в его глазах дрожало то, чего не могла вместить душа. Это было огромное чувство, которое он скрывал и давил все эти недели. Он молча смотрел на Мейбл, как будто видел ее по-новому. Он с трудом дышал, и его руки вздрагивали.  Мейбл стремительно подошла к нему. В то же мгновение она ощутила его руки на своей спине. Он осыпал ее лицо жгучими поцелуями. Внезапно оттолкнул ее от себя, испуганно взглянул на свои руки и выбежал.
Мейбл услышала, как он оседлал коня и куда-то ускакал.
Его не было весь день и всю ночь. Услышав стук копыт его коня, Мейбл по привычке выбежала его встречать. То, что она увидела, заставило ее побледнеть. Ее сердце умерло. День, которого она боялась, настал.
С Самураем  было несколько человек. Одного из них она знала очень хорошо. Это был ее жених - сэр Ричард Эйер.  В это мгновение память полностью к ней вернулась. Она вспомнила, как отправилась со своим отцом в Японию. Вспомнила, что по возвращению должна была выйти за Ричарда замуж.
 - Мейбл! - воскликнул Ричард, сжимая ее в объятиях, - Я потерял всякую надежду! Я думал, ты погибла!
 - Ричард? - мутным голосом произнесла Мейбл, бросив взгляд на его холеные руки, что вызвало у нее приступ тошноты.
 - Тебя одели, как настоящую японку! Тебе очень к лицу.
Спасибо, Ричард, - процедила сквозь зубы Мейбл, он казался ей ужасно неприятным.
Мейбл бросила взгляд на Самурая. Тот стоял в стороне. Его лицо было бледным и холодным. Он не смотрел в ее сторону. Оттолкнув от себя Ричарда, Мейбл шагнула к Самураю.
 - Предатель! - воскликнула она и залепила ему пощечину.
Самурай не изменился в лице, лишь в глубине его глаз что-то вспыхнуло.
 - Мейбл! - она услышала голос Ричарда, - Что ты делаешь?! Как ты себя ведешь?!
 - Как мне хочется! - с вызовом ответила она, лицо Ричарда вытянулось.
 - Предатель! - снова крикнула она.
 - Дорогая, я думаю, он тебя не понимает, - покачал головой Ричард, - Тем более, какой он предатель. Ведь именно он помог нам тебя отыскать.
 - Он не понимает? - нервно произнесла Мейбл, - Так переведите ему. Здесь есть переводчик?
 - Есть.
 - Пусть переведет!
Переводчиком оказался старый японец. Услышав приказ Мейбл, он закивал головой и обратился к Самураю. Тот что-то ответил.
 - Госпожа, - произнес переводчик, - он говорить, что все понять и не нуждаться перевод.
 - Значит, он все понимает?!
Ричард взял Мейбл под руку.
 - Пойдем, дорогая. Я не знаю, что вы не поделили, но разыгрывать сцену на людях...
 - Я никуда не пойду!
 - Что ты сказала?
 - Я сказала, что никуда не пойду!
 - Я не понимаю, - Ричард отвел ее в сторону, - Это как ты никуда не пойдешь?
 - Я остаюсь здесь, с ним! Переведите ему!
 - Госпожа, он говорить, что это невозможно. Он защитить вас от плохих людей. Он выполнить свой долг.
Мейбл впилась взглядом в лицо Самураю. Его лицо было суровым и сухим. Тогда девушка повернулась к Ричарду.
 - Зачем ты приехал за мной? Как ты меня нашел?
 - Это не я нашел тебя. Это он нашел нас.
 - Как? Как?
 - Это ты лучше спроси у него! Мейбл, я не понимаю, что с тобой! - воскликнул Ричард, - Неужели ты не рада вернуться домой?! Я понимаю, тебе могло здесь очень понравиться, но... - он вздрогнул и опустил глаза, - Есть еще что-то... Скажи мне, что с тобой произошло?!
 - Да кое-что есть. Переведите ему, что я его люблю! - обратилась она к переводчику.
 - Мейбл!! - вскричал Ричард, - Какой позор!! Ты кем себя выставляешь?! Я приказываю не переводить этого!!
 - Переведите, что я его люблю и никуда не поеду!
 - Это невозможно! Под страхом смерти я приказываю не переводить эту чушь!!
Мейбл подошла к Самураю. Она долго смотрела в его далекие глаза, затем она произнесла тихо, одному ему, она знала, что он поймет:
 - Я люблю тебя...
Его лицо потемнело, он с силой сжал губы, но ничего не ответил.
 - Не слыхано!! - кричал Ричард, - Какой стыд!! Слышала бы твоя мать! А я, - он схватил ее за руку, - Я для тебя что-нибудь значу?! Или все было так, лишь детской игрой?!! Неужели ты можешь вот так растоптать мои чувства?!
 - Прости меня, - сказала она просто, - Я не люблю тебя... и вряд ли любила...
 - Ты не можешь поступить так со мной, - прошептал он, - А твоя мать... Ты о ней подумала? Ты предпочтешь жить с нищим японцем, общаясь при помощи жестов?! Какая здесь может быть любовь?!
 - Прости, Ричард. Один раз ты похоронил меня, сделаешь так и другой раз.
 - Я не смирился с твоей гибелью... Я верил, что ты жива. Я не оставил надежды... - его голос дрогнул, в глазах стояли слезы.
 - Переведите ему, что я останусь, несмотря ни на что. Я его люблю!
 - Нет!! - Ричард схватил Мейбл за плечи и с силой стал трясти, - Шлюха! Тебе это так с рук не сойдет!!
Он внезапно замолчал, так как был сбит резким ударом Самурая. Тот наклонился над поверженным джентльменом и что-то резко произнес.
 - Господин, он сказать, что если вы сделать больно белой богине, он вас выпустить кишки, - последовал стремительный перевод, - Он клясться защищать ее.
Ричард сплюнул кровью на песок. Ему помогли встать.
 - Схватите этого идиота, этого защитника, - прошептал он, - высечь его.
 - Это невозможно, господин. Он быть избрать боги. Они его любить. Кто его касаться смерть. Он служить большому господину, - произнес переводчик.
Ричард схватился за голову:
 - Страна идиотов...
 - Тебе лучше уйти, Ричард. Я остаюсь с ним.
Ричард зло на нее посмотрел:
 - Хорошо... Но попомни мое слово, я это так не оставлю. Мне наплевать на их варварские законы!!
Мейбл и Самурай остались вдвоем. Самурай опустился на песок, посмотрел снизу верх на нее, затем устремил взгляд в море. Мейбл села рядом с ним.
 - Я вела себя глупо, но... я просто не смогу без тебя, - он положил свою руку, поверх ее, - Я не смогу жить с Ричардом... что мне Англия без тебя! Боже, если бы ты понимал, что я говорю!
Он повернулся к ней, его глаза горели и улыбались. Он резко встал и направился к коню. Мейбл уже привыкла к его подобным внезапным уходам. Она не придала этому значения. Лишь бы он не привел ее жениха. Но Мейбл знала, на этот раз он вернется один.
Он вернулся на закате, уставший, но его глаза все также улыбались ей. Он протянул ей крестик. Цепочка была цела. Самурай сам надел ей его на шею.
­ - Спасибо. Это мне память об отце, о матери, об Англии. Это единственное, что мне осталось от моей старой жизни. Я люблю тебя, если бы ты меня понимал… Я люблю тебя не потому, что ты спас меня и выходил. Я люблю тебя потому, что ты просто есть, - при свете заходящего солнца его глаза сияли магическим светом, - Я люблю твои руки, - она взяла его за руку, - Твои мозолистые ладони, твои шершавые пальцы. Господи, если бы ты мог ответить мне. Я хочу читать в твоих глазах, но они скрыты для меня. Их омут мне не познать. Ответь мне, прошу. Я чувствую, ты меня понимаешь... - она прижалась к нему.
 - Да, я понимаю, - произнес он.
От неожиданности она отпрянула от него. Он говорил по-японски, но она понимала каждое слово.
 - Я люблю тебя, моя белая богиня, хотя мне нельзя любить тебя. Я думал, мой долг вернуть тебя твоей прежней жизни.  Я думал, именно этого ты хочешь. Иногда мне казалось, ты презираешь меня, и это невыносимо мучило меня. Но я люблю тебя больше своего долга и чести. Я знаю, боги накажут меня за это.
 - Нет, не говори так. Твои боги жестоки. Нас защитит мой Бог. Я расскажу тебе о нем. Он милостив, он поможет нам.
Хотелось бы верить, - сказал он, - Я должен поступиться собой, это для меня тяжело. Я должен... - он не договорил, - Я найду способ. Я буду думать. Но я скоро вернусь. Завтра, я думаю.
 - Не покидай меня сейчас, прошу.
 - Я должен.
 - Подожди. Возьми с собой мой крестик.
Самурай поцеловал ее в губы и уехал. Мейбл стало страшно, она поняла, что толкнула его  на что-то очень для него тяжелое.
Его не было весь следующий день и ночь. Когда истек третий день, Мейбл впала в отчаянье. Тяжелое предчувствие сжимало ей сердце. Она потеряла покой и сон. Она вспоминала последние слова Ричарда, и это жгло ей душу. На четвертый день приехал Ричард, в правой руке он сжимал золотой крестик.
 - Нет! - вскричала Мейбл и потеряла сознание.
 - Он погиб, как герой, - рассказывал на следующий день Ричард; Мейбл лежала в кровати, которая ей казалась безобразно высокой и неудобной (Ричард снял ей комнату в отеле), - Он защищал своего господина. Был убит предательски в спину... Грустная история...
Мейбл ничего не ответила, в глубину ее души ворвалась страшная догадка, что сам Ричард был причастен этому. Она отвернулась к стене, не став дослушивать конец истории. Перед ее глазами всплыла лунная ночь и Самурай, сражающийся своим искрящимся мечом с невидимым воином. Чувства Мейбл увядали.
На следующий день они уплывали. Мейбл стояла на палубе, облокотившись на руку Ричарда, ноги с трудом  держали ее. Она была вся в черном. Черная шляпка с вуалью прикрывала ее пустые глаза. Единственно, о чем Мейбл попросила, чтобы корабль проплывал мимо милого ее сердцу берега. Таким образом она хотела попрощаться.
 - Мы на месте, - шепнул ей Ричард.
Мейбл подняла усталые глаза. Внезапно она вырвалась из рук Ричарда и вцепилась в поручни. Ричард схватил ее за талию, так как боялся, что она прыгнет за борт. Однако Мейбл страшно вскрикнула и бездыханно упала в его объятия.
На берегу стояла одинокая фигурка, опирающаяся на меч. Ричард поднес бинокль к глазам.
 - Не может быть... Как он смог?!
Однако то, что он увидел, заставило его победоносно взглянуть на покоящуюся в его руках Мейбл. Самурай был страшно изранен и с трудом дышал. Он опирался на меч с тем, чтобы не упасть. Его черные глаза были обращены к Мейбл. Он быстро терял силы. Его ноги дрожали. Он стал медленно опускаться на колени. Он стоял так несколько часов, не прекращая изумлять Ричарда. Когда корабль скрылся из виду, он покачнулся и упал на окровавленный песок.