5

13 марта
Понедельник
ДЕНЬ


Звонки не прекращались, посетителей оказалось вдвое больше, чем записано в ежедневнике, а нотариуса всё не было.

Елена впервые обрадовалась появлению Филиппа, вползшего в кабинет около полудня – юрист врал разгневанным визави шефа гораздо профессиональнее, чем она. Елена поведала коллеге о странном исчезновении Бекера и добавила, что всегда удивлялась тому, какие у Филиппа шикарные – ну просто восхитительные! – карманные платочки.

Работа вошла в покинутое русло, и вечером Елена оставила мысли об исчезновении нотариуса за закрытой дверью бюро.

“Леон не виноват в том, что я не додумалась выключить звук. И что прадед подло пропал в двадцать первом году. С ним что-то случилось. Жаль, что она так и не поговорила об этом с бабушкой. А Марик… Леон сказал правду - ушел эротично…” – размышляла она в ожидании трамвая на холодной остановке.

- Ничего себе! Привет, лохматая! Меня зовут Елена, а тебя?
Елена присела на корточки перед белой псиной, которая передними лапами стаскивала с себя намордник.

- Не получается? Могу помочь. Совершенно бесплатно.

Пошевелив ушами и хлопнув белыми ресницами, собака поплелась к Елене и уткнулась головой в ее коленки. Елена раcстегнула ремешок намордника. Одуревшая от свободы собака отскочила в сторону, уткнулась мягкой мордой в снег и старательно заработала блестящим кожаным носом. Брызги от растопленного собачьим дыханием снега разлетались в стороны.

Елена засмеялась:”Иди сюда, чудо! Повесим тебе на шею твое приданное.” Но счастливая лохматая блондинка уже семенила прочь, победоносно виляя обрубком хвоста.

Пожелав собаке всяческих удач, Елена, размахивая намордником, пошагала домой.


ВЕЧЕР


- Леон, ты здесь? Знаю, что здесь.

Елена оглядывала комнату, размышляя, куда пристроить собакин подарок.

- Кино! Он молчит и дышит. Она, проникновенно,:”Не молчи! Я знаю, это ты!” Он бросает трубку… Конец фильма. Или снимем ещё дубль?

- Прости меня, пожалуйста. Я не хотела… То есть, я хотела…

- Хотела – не хотела, а свиньей меня назвала. Хороша благодарность за мое совершенно - заметь! - бескорыстное копание в, не побоюсь этого слова, анналах вашей чокнутой семейки.

- Но согласись, подслушивать - это свинство.

- Не соглашусь. В данном случае свинством было бы подглядывать.

- Я сегодня о тебе немножко думала.

- Достойнейший предмет для размышлений.

- А ты кто?

- В филосовском смысле или в декоративно-прикладном?

- В строительно–хозяйственном.

- Тут все просто, детка. Я – мужчина в высшей степени обыкновенный.

- Ты даже обыкновенный “в высшей степени“! - засмеялась Елена. - Воспользуемся нашим старым проверенным способом? Называй страницу.

- Да тебе, я вижу, понравилось?

- Да ты, я вижу, испугался?

- 1967.

- Это не Талмуд. Раздели на два.

- Девятнадцать.

- Арифметика! Страница девятнадцать. – Елена торжественно вытянула шею, как первоклассница на школьной сцене. – Каракалла. Император с профилем орлиным, с черною, курчавой бородой, о, каким бы стал ты властелином, если б не был ты самим собой! Любопытно-вдумчивая нежность, словно тень, на царственных устах, но какая дикая мятежность затаилась в сдвинутых бровях! Ну и что это значит?
 
- Такое случается… Давай лучше о тебе… О чем ты мечтаешь?

- Мечтаю? – она рассмеялась. – Ни о чем. В детстве мечтала стать всем, что видела. Ходила в школу – училкой, лечила зубы – дантистом, смотрела концерт – певицей.

- Короче – зеркалом, – съязвил Леон.

- А ты?

- Генералом. Или императором. Сказочно богатым.

- Не спрашиваю, почему ты не стал императором…

- С чего ты взяла, что я им не стал?

- А я лет в 10-12 мечтала стать сказочно красивой. Я ждала, что настанет день…   

- Настал?

- Я выросла и поняла, что мне не нужен этот день.

- Шестьдесят семь.

- Шестьдесят семь. НА СЕВЕРНОМ МОРЕ. О, да, мы из расы завоевателей древних, взносивших над Северным морем широкий крашеный парус и прыгавших с длинных стругов на плоский берег нормандский — в пределы старинных княжеств пожары вносить и смерть. Уже не одно столетье вот так мы бродим по миру…

- У меня телефон звонит. Это надолго. До завтра! – перебил ее Леон.

- Спокойной ночи. – ответила Елена, хотя Леон, кажется, ее не услышал.


НОЧЬ


Не нужны ли крепкие руки,
не нужно ли твердое сердце,
и красная кровь не нужна ли
республике иль королю?
О, да, мы из расы завоевателей древних,
которым вечно скитаться,
срываться с высоких башен,
тонуть в седых океанах
и буйной кровью своею
поить ненасытных пьяниц —
железо, сталь и свинец.
Но все-таки песни слагают
поэты на разных наречьях,
и западных, и восточных;
но все-таки молят монахи
в Мадриде и на Афоне,
как свечи горя перед Богом,
но все-таки женщины грезят —
о нас, и только о нас.


- Из расы завоевателей древних… Взносивших над Северным морем парус… Крепкие руки… Твердое сердце… И красная кровь… Как свечи горя… Женщины грезят… - повторяла, засыпая, Елена.