Вредная привычка

     Однажды мой друг Френсис наконец понял – у него в поведении что-то заметно изменилось. Ему потребовался весьма длительный отрезок времени, чтобы понять, что именно. Но вскоре он осознал, что всё дело не в поведении, у него просто появилась одна вредная привычка. Он стал писать в воздухе. Иногда выводил замысловатые фигуры на неопределенные темы, иногда писал в воздухе фразы, которые мысленно проплывали у него в голове. Но всегда он делал это указательным пальцем правой руки, как если бы его палец представлял из себя ручку, карандаш, или, на худой конец, гусиное перо. За этой привычкой он заставал самого себя в самых неожиданных местах: в транспорте, на кухне, на беседе с начальником, в постели с женой, во время утренней пробежки в парке и даже в очереди к телефонной будке. Тем не менее, больше всего Френсиса удивляло не сама привычка, а то, что никому не было ровным счётом никакого дела до этого. Ни соседи, ни начальник, ни собственная жена не обращали внимания на его таинственные пассы в воздухе. Это никого не заботило, ибо все были поглощены собственными делами и заботами. 
     Вскоре Френсис начал обнаруживать, что всё, что он выводил указательным пальцем правой руки в воздухе, перестало подчиняться его воле. Рисунки и надписи появлялись как бы сами собой, не требуя никакого вмешательства разума и чувств. Это весьма насторожило Френсиса. Он начал настойчиво пытаться взять ситуацию под свой контроль, долго потел, хватал себя за палец, чтобы насильно сдержать себя от этих странных издевательств над собственной психикой. У него ничего не получалось. Он уже начал радоваться тому, что никто не обращал внимания на то, что именно он так старательно пишет в воздухе, ибо временами, его рука выводила такие неприличные вещи, что даже языком не выговоришь. Палец зажил какой-то своей жизнью, извергая на суд божий всё то, что хранил в тайне  на протяжении долгих лет. Френсис иногда переставал сдерживать свои чувства по отношению к пальцу, кричал, ругался, и окружающие частенько стали принимать его за умалишенного, а жена, мать и ещё несколько близких ему людей посоветовали обратиться к врачу. Всё это продолжалось очень долго. Несколько месяцев, посвященных этой привычке, казались Френсису по меньшей мере целым годом, проведенным в жестоком соперничестве с собственным телом. Несмотря на небольшой возраст, у Френсиса подскочило давление, а недавно столь привычные утренние пробежки стали вызывать мучительную одышку и жуткую усталость. Тем не менее, Френсис не мог доверить свою тайну врачу по вполне понятным причинам. Если бы доктор спросил, почему эта безобидная привычка причиняет ему столько бед, не мог же он ответить, что вся проблема в том, что палец по собственной воле выводит неприличные рисунки и фразы в воздухе. В этом случае его сразу же послали бы к психиатру, попасть к которому означало бы перестать владеть свободой своих действий.
     Эта странная история получила своё неожиданное развитие одним вечером, когда Френсис после очередной ночи со своей тайной любовницей (правды ради, скажу, что Френсис всегда питал неуёмную страсть к противоположному полу), увидел необычный сон. Френсис просил меня описать его подробнее. Но, собственно, сон представлял собой одно, пусть и важное, видение. Френсису привиделось, будто всё то, что его палец выписывал в воздухе, превращалось в тонкие, почти невидимые металлические прутья. Даже более, в прутья превращался весь тот воздух, которого касался кончик указательного пальца правой руки Френсиса. Таким образом, получалось, что весь город оказывался оплетённым паутиной из длинных железных прутьев расположенных параллельно примерно в метре от земли. Часто эти прутья поднимались выше полутора метров и представляли собой металлическую конструкцию в форме непристойных рисунков и надписей. Френсису также приснилось, что все люди, которым по различным делам нужно было пересечь эти прутья, нагибались и проходили под ними, а более спортивные и молодые лихо перепрыгивали через них, не замечая.
     Утром Френсису стало худо. Думаю, не стоит объяснять, что он воспринял сон всерьёз.  К мучениям с пальцем прибавилось сразу же и  острое чувство вины. Подумав, что этот сон был ниспослан как божья кара за измену родной жене, Френсис, недолго думая, рассорился с любовницей и, оставив её плачущей в коридоре, поехал домой, чтобы возвратиться из своей последней «экстренной командировки загород». Надо сказать, что Френсису всегда было стыдно врать своей жене, у него начинали краснеть уши, и она догадывалась о ночных похождениях своего мужа, но предпочитала никогда не пытаться их подтвердить, ибо это могло пойти в ущерб её здоровью. Как только Френсис возвратился домой, он крепко поцеловал свою жену, начал гладить её по груди и выглядел подозрительно игриво. Жена, подумав, что муж очень соскучился по ней, решила этим немедленно воспользоваться и попросила его поехать проведать тещу. Френсис не нашёл ничего лучше, чем согласиться. Конечно же, он очень  обрадовался и поехал к ней на другой конец города, но когда вышел из машины рядом с тёщиным домом, пересёк тротуар и направился к белоснежному крыльцу, он услышал глухой удар и вскрик за спиной. Он обернулся и увидел: молодая девушка упала как раз на том месте, где он только что проходил…
     Дальнейшая судьба Френсиса Хайдермана мне неизвестна до тех пор, пока не наступил страшный конец этой удивительной истории. Случилось это ровно через полторы недели после случая с упавшей девушкой на улице. Наверняка эти долгие недели Френсис провел в сильных муках, ощущал на себе вину за каждую разбитую коленку и сломанную руку, за каждую автоаварию, а его воспаленный мозг не мог придумать оправдания и заставлял бедного Френсиса страшно страдать.
     Одним весенним утром он сел в машину и решил всё-таки поехать к врачу, ибо, скорее всего, это был единственно разумный способ найти хоть какой-нибудь выход. Его почему-то никогда не беспокоила странная привычка его пальца, когда он был за рулём. Но тем утром, палец сорвался, дрожа, с кожаного руля его Форда, под изумлёнными глазами собственного владельца палец поднялся к потолку, а за ним тянулся длинный луч света, многократно отраженного в полированной поверхности металла. Палец начал выводить округлые линии в воздухе, оставляя за собой ослепительно блестящую дугу. Палец медленно писал (или рисовал, кто теперь знает?) что-то непонятное, только вот Френсис уже не смог увидеть, что именно. В следующую же секунду его Форд превратился в искореженную груду жести и металла, а сам водитель очнулся много часов спустя в окружной больнице, где мне всё это и поведал. Он мог бы поведать ещё много другого, что произошло с ним за эти полторы недели, но не успел…
      На месте дорожного происшествия полицейские не нашли ничего подозрительного, а после медицинской экспертизы тела Френсиса всем стало известно, что на его правой руке нет указательного пальца и по внешним признакам, он скорее всего был отрезан кухонным ножом «в антисанитарийных условиях», то есть, надо думать, на кухне, прямо на разделочной доске.
      


        Эту страшную и по-своему диковинную историю я решился поведать исключительно в вечную память о своем близком друге, умершем так нелепо и так рано, Френсисе Хайдермане и с любезного разрешения его жены, ныне вдовы, Лоры Хайдерман.
       Пусть земля тебе будет пухом, друг!