Прыжок

Я ныряю с невысокого трамплина – прямо в бездонную влажность голубого, такого кислотно-голубого бассейна. Эта влажность меня окутывает, манит, ещё когда я стою на вышке и задерживаю дыхание перед прыжком. На миг моя кожа словно начинает чувствовать прохладу сладковатой воды, что ждет меня внизу. Я не смотрю вниз, мне приятно наслаждаться предчувствием, смотреть в небо, на проплывающие облака, на виляющие меж них планеры, запущенные с соседнего аэродрома. Опустив взгляд ниже, я попадаю им в тронутые осенней желтизной холмы, по которым я так люблю ходить осенними ночами, пиная пряные кучи кленовой листвы. Мимо тех холмов скользит мой взгляд. Он снова останавливается на невысоких деревьях, которые растут в небольшой рощице прямо рядом с забором. Когда эти деревья были совсем крохотными, только что проклюнувшимися из семян росточками, я уже продумывал место, куда бы я их посадил. Сейчас я вспоминаю те времена с легкой ностальгией, и мне опять приятно. Но моему взгляду пора и поторопиться – внизу ждут почти три с половиной метра невесомости, прохлады и окутывающих кожу маленьких пузырьков воздуха.
Я задержал дыхание чуть больше обыкновенного, и в легких появилось неприятное ощущение стянутости. Я должен быть свободен! Я выпустил воздух из клетки – он вырвался наружу с легким шуршанием. Мои плечи расправились, я вытянул руки кверху, встал на мыски, стараясь удержать хрупкое равновесие. Сердце замерло в груди, казалось, что весь мир остановился в немом ожидании.  Подогнуть ноги, пружиной взлететь вверх, изогнуться дугой в воздухе, преодолевая законы тяготения, выбросить ноги вверх, руки под углом к воде, вниз, стремление вниз, туда, где веет холодом – бассейн ведь всегда должен быть прохладным – тело выпрямилось в острую линию, в каждом движении – непередаваемое ощущение неба. Я один в небе, в воздухе. Пальцы коснулись обжигающей плоти воды. Медленно рассекая её, они освобождают место для моего тела, разогретого прямыми лучами полуденного солнца, оно входит в воду торпедой, создавая вокруг себя непрерывное бурление, клокотание маленьких пузырьков воздуха, увлеченных в воду. Тело входит в воду прямо, без брызг, рассекая её, как ножом. Линия поверхности воды стремительно ползёт по моему телу. Её щекочущая прохлада проглатывает меня целиком, вода смыкается надо мной сразу после того, как пальцы ног, погрузились в тишину голубого бассейна. Увлекаемая телом воронка заглатывает воздух и приглушенное тепло августовского солнца в то время, как пальцы моих рук вот-вот коснутся кафельного дна  и остановят разогнавшийся полет, стремление и прыжок.
Я нырнул в воду.
Тихо. Не слышно стрекотания планеров высоко в небесах, шума радио на веранде – только шепот воздуха, поднимающегося к поверхности воды. Я делаю несколько гребков, на долю секунды касаюсь дна, Гладкий кафель ласкает подушечки моих пальцев. Ванильная сладость приглушенной радости, кажется, что весь мир становится пред тобой на колени, дает лапу и бьет хвостом о пыльную землю.
Я подплываю к металлической лесенке, ухватываюсь за поручень, ставлю ноги на нижнюю перекладину, и…
Мое сознание пронзает отчетливейшая мысль – мысль пробуждающая и одновременно отталкивающая. Я, я здесь уже был, эти чувства когда-то уже были моими, я их ощупывал, как сейчас ощупываю щербатый край бассейна, все это уже было, не более, чем повторение когда-то давно случившегося. Что это было? Когда? Эта идея затмевает глаза, и я иду, мокрый, холодный, как ненастный день, обернутый чьими-то заботливыми руками в белое махровое полотенце, к деревянному шезлонгу, нагретому, теплому, я ложусь, чувствую, как млеют мышцы, я скидываю полотенце и направляю взгляд в небеса.
Тут, тут кончается видение. Точка, с которой заканчивается воспоминание, и начинается настоящее. Я стараюсь, напрягаю всю силу мысли только, чтобы вспомнить, нащупать в памяти тот обрывок детства-юношества, который так отчетливо всплыл только что вместе с моим телом из голубой бездны бассейна.
Несколько минут полной тишины, закрытые глаза, память должна подчиниться мне, заставить.
Немного правды… Лет тридцать назад, а может быть и ещё больше, пятнадцатилетним пареньком стоял я на вышке почти такого же бассейна,  так же щемило сердце перед прыжком, покалывало ладони на входе в воду. Внешние ощущения кажутся обманчивыми. Почти все было также, но что-то было другим…Те же самолеты в небесах, холмы далеко на горизонте. Что изменилось с тех пор?
Бассейн был не мой, какого-то близкого знакомого моей матери, несколько друзей, ждало своей очереди у подножия трамплина, они ежились от холода, потому что стояли в тени. Я не видел их, я утопал в собственном счастье, как и несколько минут назад, разбегался и прыгал. Но что заставляет меня вспоминать эти мелочи? Ведь какое-то  неуловимое чувство кроется в пелене лет, приоткрытой сейчас мною. Тридцать лет – не пара минут. Солнце светит прямо в глаза, мне приходится прищуриваться, капли воды скатываются с живота, сохнут, и тело снова становится твердым и неуязвимым. Что-то мимолетное, неуловимое произошло во мне с тех пор.
- Роберт, тебя к телефону, из Далласа, - жена высунула голову в широкое окно на веранде.
Я пытаюсь встать, но не могу, не чувствую своих ног, ощущений не хватает, чья-то рука гладит мой лоб, эта приятная беспомощность…
 - Роберт, сейчас я принесу телефон прямо сюда, подожди минутку.
Нет, нет, я не хочу этого, дайте мне всего пару минут, я должен осознать.
 - Вот и телефон, Роберт, дорогой, что с тобой?...
 - Все ничего. Все пройдет, несколько секунд, и как рукой снимет.

Тридцать лет назад. Вода, радость, любовь, прыжок, торжество. Всё это заставляло чувствовать себя счастливым. Всё было так же, как сейчас, но одна вещь изменилась. Безоглядный, стремительный полет длиною в сорок пять лет приостановился, замер перед кромкой воды. Тогда, в пору юности и совсем другого счастья, нежели сейчас
я не задерживал дыхание перед прыжком.