Ветер...

Шел дождь. Дождь - слезы. Потрескавшаяся земля жадно впитывала каждую каплю. Где-то гремел гром. Ветер безжалостно преследовал одинокого человека в черном, проникая под накидку, обжигая кожу, сжимая тело холодными, костлявыми руками. Казалось, путника нисколько не заботила разбушевавшаяся природа. Он шел, погруженный в свои думы, наклонив голову к груди так, что капюшон полностью закрывал его лицо.
Его называли Арио, что означало "пророк". Его боялись, его сторонились, его унижали и возносили, пред ним преклонялись и его ненавидели. Для всех он был тайной, которую боялись разгадать, которой боялись коснуться. Он редко говорил, только по необходимости, редко появлялся на людях. Выходил, в основном, ночью и подолгу сидел на камне, всматриваясь в небо. О чем он думал? Этого не знал никто. Его душа была бездной, сердце - льдом, глаза - болью.
Арио... Если бы кто-нибудь спросил его настоящее имя, он не смог бы вспомнить. Не потому, что не хотел - потому, что поклялся все забыть... и забыл. Только в глубине сердца осталось все то, чем он дорожил, к чему стремился, о чем мечтал. Но сердце молчало. Оно не смогло вместить в себя все, и поэтому стало недосягаемо.
Арио медленно умирал. Не от болезни. От жизни. Он обладал страшными знаниями, он знал то, о чем не мог подозревать человек, и это сгубило его.
Хотелось встать на краю пропасти, раздвинуть руки и отдать себя воле ветра. Ветер был его братом. Не зря Арио сказал когда-то ей, что его тайну знает только ветер, и он будет вечно хранить ее.
- Ветер изменчив... Сегодня он свиреп и беспощаден, завтра он легок и игрив, - звучали ее слова.
А Арио, как когда-то давно, отвечал ей сквозь пелену прошлого:
- Ветер такой же как я...
Такой ли?
Что могут сделать с человеком надежда, любовь, вера? Когда-то он имел все, потом понял, что это самое страшное в его жизни, и отрекся...
Надежда - призрак, вера - ложь, любовь - игра.
Его ничто больше не интересовало. Ему казалось, что человек сам создает глупые иллюзии счастья, чтобы как-то разбавить свое жалкое существование.
"Зачем себя обманывать? - кричало все внутри Арио, - ничего этого нет! Все подобно осколкам стекла. Они красиво горят на солнце, но стоит неосторожно взять их в руки, и порез неминуем. Даже если тебе удастся удержать их, в скором времени они превратятся в еще более мелкие осколки, вонзающиеся в ладони. И опять кровь..."
В этот вечер он вышел к горам, потому что знал - он сегодня умрет. Это известие перевернуло его душу, заставило задуматься над смыслом существования. Но один вопрос не давал покоя: "Ради чего ты жил столько лет?"
Ему стало страшно. Он внезапно очень остро почувствовал свое одиночество. Он отвернулся от мира, но и мир отвернулся от него. Арио показалось, что горы со всех сторон надвигаются на него, словно хотят раздавить. И опять все вскричало в нем: "Мне не дали жить! Дайте хоть умереть!"
Силы, поддерживавшие его, внезапно пропали. Он почувствовал себя старым, и это ввергло его в ужас. Ему казалось, будто он падает в прошлое, и нечеловеческий крик раздался из его сердца: "Будь все проклято!"
Он проклял все. Но только сейчас осознал, что, прокляв весь мир, он проклял себя. Проклятый. Забытый. Оставленный всеми.
Губы ощутили соленый привкус. Слезы смешались с дождем. Плакало небо, и плакал Арио. Слезы душили его, он уже забыл, что значит плакать.
Внезапно он ускорил шаг. Боялся, что опоздает.
Силы вернулись к нему. Ветер помог взбежать на утес.
Когда запах моря коснулся его лица, Арио просветлел. Он встал на край, ветер снес с него капюшон, будто захотел потрепать по кудрям.
Арио развел руки, поднял голову к небу. Дождь заструился по его лицу. Внезапно яркий свет ослепил его.
- Прости меня, Господи, - прошептал Арио, стараясь дотянуться до глубины сияния.
- Прощаю... - разнес ветер.
Наутро его нашли мертвым, лежащим на утесе с распростертыми руками. Его измученное лицо, казалось, улыбалось. Глазам вернулась былая лучистость.
- Странный был человек... - пробормотал один из людей, склонившись над Арио, не в силах оторвать взгляда от его лица, - Черный был человек. Однако как смерть изменила его.
Ветер целовал его черные кудри и глаза. Небо плакало, прославляя воскрешение угасшей души.