Сильдерелла

   Девушка Наташа со странной фамилией Сильдерелла резко развернулась и сунула винтовку в длинный вязаный чехол. Она чистила на кухне картошку. Она люто ненавидела одну женщину.
   Раннее детство Наташи прошло в лесу, среди волохатых неуклюжих деревьев и птиц с невинными отчаявшимися лицами. Среди всех этих существ и мелкой лесной утвари девочка научилась вести себя непринуждённо и находить с ними общий язык. Частенько, сидя в самой непроглядной чаще в позе полулотоса, она могла часами истерично подвывать и конвульсивно верещать, подражая некоторым голосам дикой природы. Глубоко понимая Наташу, скрипучие дубилы угощали её субпродуктами фотосинтеза или же иной жизнедеятельности, а продолговатые немощные оранжевые птицы касались её своими усыпляющими клювами и желали спокойной ночи.
   Немного подросши, Наташа познакомилась в том же лесу с неким Гномом. Гном был ни плохим, ни хорошим. Днями напролёт он собирал паршивый хворост и окурки туристов. Это был его способ работать. В микроскопической комнатушке Гнома, под миниатюрной кроваткой лежала добрая пачка старых порно-журналов, он закрывался на ключ и играл сам с собой в чехарду. Это был его способ отдыхать. Когда его с Наташей корявые пути пересеклись в точке А, у них завязались довольно-таки странные для всего бурлящего мира отношения. Они поочерёдно, с некой нездоровой цикличностью учили друг друга жить, десятками часов пялились друг другу в глаза, боялись и в панике разбегались друг от друга, дарили друг другу загадочные лесные подарки с подтекстом. Циклы каждого из этих невероятных форм общения нереально было понять либо высчитать каким-либо из математических действий. Они, эти самые циклы, встречались и расходились спиралями и фейерверками на тёмно фиолетовом фоне времени.
   Сильдерелла поддерживала дружбу с Гномом даже теперь, когда злые языки вылечили её от сепсиса, катарсиса и лейкемии (американская народная болезнь), заключая её таким образом в добровольно-принудительное рабство. Именно Гном оказался самым смышлёным, и, пройдя двадцать шесть испытаний города, сумел достать из-под земли длинную чёрную винтовку для своей уже подросшей подруги.
   Теперь Наташке было уже двадцать один годик, и она готовила убийство.
   
   Через минуту в кухню вошёл Бред, увесистый и смуглый сынок Фрау. «Начинается» - только и успела подумать Наташа.
   - Как картошка? – хмыкнул парень, мысленно проведя рукой начиная от левой голени по линии Наташиных бёдер и остановившись у подмышки.
   - Как и обычно, - констатировала Наташа, слегка приоткрыв пухлый рот и посылая горячий импульс навстречу его взгляду.
   - Мать не приходила? – Бред стал чуть слева и сзади и представил себе, как он берёт её чуть ниже талии и начинает целовать в ухо глазами.
   - Была утром, - про себя она внутренне левой рукой гладила его голографическое колено, а правой прижимала к себе несуществующую шею.
   - Шо говорила? – он фантазийно совершил ряд банальных раздевающих действий и начал осторожно двигаться у себя в мозгу.
   - Ничего такого, - вздыхала Наташа каждый раз чуть сильнее в душе после каждого из его потенциальных движений.
   - А, - в его голове вспыхнула яркая картинка, как он со стоном отваливается и волна гипотетического тепла охватывает всё его естество. Бред поднял астральные руки и быстрым движением застегнул уже застёгнутую ширинку. Сильдирелла смотрела в след его удаляющейся громоздкой фигуре тупо. Она тихо, но тяжело дышала. На лбу у девушки проступило несколько мелких капелек пота.

   Ночью у Сильдереллы были видения. Иногда ей казалось, что возле кровати, совсем рядом стоит Анубис, от которого, как ни странно, исходила любовь и благость. Но это бывало редко. А чаще всего перед сном посещал Наташину голову не рожденный младенец Каппа. Она, выбиваясь из сил, гладила спеленатое дитя, приговаривала нео-дзенские мантры и поплакивала в грубые складки хозяйского сюртука.
   Сегодняшний день выдался для девицы особенно тревожным, и потому сам процесс засыпания оказался достаточно болезненным. Неспокойное полупрозрачное дитя то и дело ревело бессловесным матом на девятый порог всех девичьих инстинктов молодой лесной хозяюшки, проклиная энергетический поток, въевшиеся мыслеформы и общий зелёный галлюциноз в радиусе пятидесяти миль отсюда. Через несколько часов, измождённая причитаниями капризного не случившегося младенца, Наташа всё же впала в глубокий, тяжелый ночной покой. Ей приснился сон, Сон Всех Времён, созданный в Высшей Небесной Канцелярии, в отделе эксклюзивных межгранных сновидений специально для неё. Этот же сон приснится через пятьсот двенадцать лет её следующей реинкарнации – эмоциональной, зеленоглазой финской девушке по имени Ирина, когда та заснёт с незнакомым молодым человеком на красивом ночном пляже.

 - Стреляй! – прокричала ей прямо в ухо Фея. Наташа оглянулась. Она стояла на поверхности простирающегося на миллионы километров поля, ни души. Под ногами она обнаружила множество громоздких чёрных шаров для кегельбана. Солнце беспощадно жарило в самом зените.
 - Стреляй, чё ждёшь?! – Фея опять гаркнула Наташе в самое ухо. Испугавшись её волшебного гнева, Сильдерелла неуверенно взяла с земли один из шаров. Он был лёгким, как перо. Фея нервно вытянула вперёд костлявую руку и показала сухим пальцем куда-то вдаль. Наташа прищурила глаза. Вдалеке, так, что еле можно было разглядеть, стояли истуканами в форме кеглей пять голубей, лица их были мультипликационно искривлены в дебиловатой лыбе.
 - Стеля-а-ай!! – по-армейски заревела Фея. Наташа размахнулась изо всех сил и отпустила чугунный шар. Следуя своей недавней необъяснимой лёгкости, шар без малейших препятствий пролетел чудовищное расстояние и разбил группу мультяшных голубей, как говориться, в кизяк. Кровища и мозговина распластались по полю.
   Тут же повествование перенеслось в совершенно другое место. Это был гигантский заброшенный завод с причудливыми переплетающимися металлическими конструкциями и дырой в крыше обширного диаметра. Через дыру было видно чистое голубое небо.
 - Теперь ты можешь прыгнуть, - Фея скривила рот в ухмылке и указала Наташе пальцем на сваю, возвышающуюся метрах в десяти над ними. Наташа в ответ сделала лицо девяносто-процентного непонимания, после чего получила от милой Феи затрещину размером в тридцать восемь джоулей, идущую в затылочную часть головы. Всё поняла Наташа. Сопровождаясь серией звенящих и щёлкающих звуков, сама не осознавая себя, девушка совершила гигантский прыжок на сваю и с перекошенным от недоумения лицом вылупилась через плечо на прекрасную Фею. Та скалилась во весь рот и замысловатыми жестами рук сигнализировала ей, чтобы она продолжала прыгать дальше и дальше. В некую секунду Сильдерелла хотела возразить магической учительнице, но невероятная, неуправляемая сила схватила Наташино тело за живот и заставила совершить восемнадцать головокружительных прыжков по сваям и бетонным плитам завода. Изображение перед Наташиными глазами то бежало с удвоенной скоростью, то замедлялось раза в три, то перед ней мелькали ряды отдельных фотографий, то оно опять с рёвом набирало свой бешеный темп. Фея далеко внизу махала костяными ручищами, как спятивший дирижёр. В конце концов, она высоко подпрыгнула для того, чтобы совершить апогей этой дикой симфонии и ткнуть пальцем прямо в зияющую дыру, проделанную в крыше завода. Последняя вереница фотографий промчалась перед взором Наташи, она замедленно оттолкнулась упругими ногами от твердыни и резко полетела мягкой стрелкой вверх.

   Наташа перешугано растопырила веки. Прямо перед ней стоял СМ – Смешной Миллиционер, Синбад Мореход, Скрудж Макдак, Серьёзный Малый, Сада-Маза, всё что угодно (только не это). Девушка удивлённо напялила свой интеллектуальный спросонья взгляд на его улыбающуюся мордочку. Такая дикая смена персонажей сна и реальности делала её голову рябить изнутри и кидаться неоднозначными помехами.
   - Как спалось-то, красавица? – заботливо осведомился долговязый СМ.
   - А ты откуда здесь взялся? – почесала попу Наташа. СМ откашлялся.
   - Рядовой Сильдерелла! Встать, руки по швам! Майор СМ прибыл для осуществления секретной подготовки к ещё более секретному заданию по уничтожению существа человеческого происхождения и женского пола! – СМ орал всё это заспанной Наташке на ухо, после чего ей пришлось терминово вскочить, шурша ночной рубашкой, и выполнять все те причудливые приказы и пожелания, которыми натренированный СМ кидался в её ещё не прозревшее тело. Так прошло несколько утомительных часов беспрецендентнейшей сурьёзной подготовки. Конечно же, она не забыла, что завтра ей предстоит выполнить своё ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ.

   Парень-стриптизёр разбежался и со всей дури ударился головой о шест. Он сделал это во имя создания рая на земле. Наташа разочарованно скривилась и отвернулась к своему столику. Она курила тонкие ментоловые сигареты, кидалась томными сексуализирующими взглядами в проходящих парней подходящей наружности и скучала по шестидесятым. За столиком вместе с Наташей сидели:

   А) Фрау, её вечная етернальная хозяйка, пуп земли всего сущего.
   Б) Брэд, извращённый сын её.
   В) Господин Бонд, брюнет с искромётной улыбкой, чей-то трахаль.
   Г) Матильда, рыжая девочка с веснушками по всему лицу.
   Д) Гробовых дел мастер, сэр Ундерфильд.
   Е) Леонид Гайдай, советский кинорежиссёр.

   Наташа заказала себе ещё колы с бензином и смяла недовольную мордочку, похожую на зелёный сейф. Ей было неудобно ходить в этом старомодном бальном платье и полосатых чулках. Сегодня был не её день.
   Из-за кулисы вышел напудренный конферансье, кашлянул в кулачок и объявил плюгавенько: «Принц северных колоний, милорд Гео». Тут же на компактную белоснежную сцену вышел этот прекрасный человек, парень весь в белом, красавчик, каких свет не видывал. Сама Наташа, честно говоря, писяла жёлтым кипятком при виде принца, и этот грандиозный случай не был банальнейшим исключением.
   Принц молча и властно обвёл толпу огромными карими глазами, прокашлялся и дивно, зашкаливая, начал своё потрясное чувствовенное пение. Народ дико зааплодировал. Такое редкостное пение нельзя было услышать даже за вычурными границами такенного царства-государства, и поэтому каждый кривой калека так и стремился хоть на секундочку вломиться в бар бадеги для детального прослушивания. Принц Гео пел действительно великолепно. Это была песня ни о чём, тем не менее, она начисто отражала все его воззрения по поводу ментальной позиции северных колоний на карте мира, а также его безграничные чувства к народу. Это было его личное обалделое пение, выкладывание спелых и переспелых эмоций в вожделенные головы страстных слушателей своих.
   Люди пооткрывали удивлённые рты и благословенная слюна радости тонкой струйкой покинула ротовую полость. Люди раскрыли свои верящие внутренние двери и с полной самоотдачей вошли в экстаз.
   Закончив петь, принц благодарно откланялся и натренированным прыжком опустился к столу, за которым сидела Наташа. Фрау и принц Гео, они были знакомы. Принц Гео и Фрау, их семьи дружили между собой. В следующие двадцать восемь тысяч мгновений дивные нити отношений сплели всех сидящих за столом, и они начали разговаривать.

   - А вы знаете, что если перевернуть звёзды, то у всех женщин напрочь кончатся все силы и молоко? – кинула в принца нитками словесности Матльда.
   - Матильда, девочка, неприлично так сразу начинать разговор, давайте поздороваемся с принцем, - Фрау приподнялась и сделала сложный акробатический реверанс, высоко поднимаясь в воздух.
   - Спасибо, Фрау, спасибо дамы и господа, буенас ночес, как говориться, - разулыбался лучезарно принц Гео, закуривая дорогую сигару.
   - Откуда и куда, любезный принц? – подкурил ему любезный господин Бонд.
   - Ишь, как закудахтал! – вставил свои тридцать восемь копеек сер Ундерфильд.
   - Я произрастаю ногами с самого дикого севера, и ветви мои, трепеща, тянутся на юг, туда, где тепло, - продекламировал принц с отменным казковым пафосом.
   - Кстати, это Наташа, - Фрау швырнулась в сторону Сильдереллы блюдцем. Та чуть не умерла от оргазма. Принц обалдел.
   - Так вы лесная фея? – опрокинул он на неё королевскую удивлённую мысль.
   - Так только кажется из-за деревьев, - сыграла в реверанс Наташа. Она умела ходить козырем, конём и ходуном, когда того требовала ситуация.
   - Прелестно. Так давайте же с вами поговорим о смысле добра. – залепетал одурительный принц.
   - О смысле бобра? – небрежно перебила его Матильда.
   - Право же, бра, брабодра, Матильда! – строго окликнула её Фрау.
   - Нет, почему же, право, дорогая бралра балара, - вмешался в разговор сер Ундерфильд, - я знаю пра бладабра примерно два палара смысла добра бобра!
   - Брама брабра, - поддержала его Наташа.
   - Ну не знаю, дважды про брама добра и зла, да и правда же бдабра. – Фрау засмущалась.
   - Браварабра полного правара, если мыслить в таком контексте, - ввязался в спор Бред, сын её.
   - Набра лабра правда, - подтвердил господин Бонд.
   - Уважаемые, наша рабра ла дравра не правда то и гда, но и ра мне брадабра, - толкнул речь достопочтеннейший принц. Тут все заголосили от возмущения.
   - Я вообще не правда о нашем брабра и смысл бобра двойная добра и мабра, - перекрикивала пискливая Матильда.
   - Дабрама и брадабра, мои милые, - бравировал принц.
   - Да, но мра ведь барабара на дадабра, - не соглашалась Наташа.
   - И бобру ведь не к добру, бродобру, - отнёсся к проблеме серьёзно Леонид Гайдай.
   - Однако же добру не бру наблабру, - опять-таки не соглашалась Наташа.
   - Не мру к добру бобра, марбра! – протестовал, закипая, Бред.
   - Драмабаса! Брамс драмабаса! – заверещала Фрау. К этому моменту все уже поднялись на дыбы с колёс и, раскрасневшись, орали друг на друга. Леонид Гайдай нервно расхаживал вокруг столика, гремя сапогами и отбивая польку. Вопрос добра бобра задел всех присутствующих до неистовых глубин. И только благородный принц со светлым похреном на рожице сидел, как спокуха при побоях, и покуривал вяленько в серую пепельницу. Он ждал своего выпада. И когда организовалась неприятно затянувшаяся пауза, он встал, посмотрел на тяжело дышащих собеседников, обернул своё лицо к Наташе и с пафосом изрёк:
   - Эпатаж предполагает подарить бобру цветы. Красна шла зелёным гаем, в прошлой жизни это ТЫ!
   Заиграла торжественная музыка. И тут Наташа вспомнила всё. Она уже не смотрела в сторону косноязычного заморачивающегося принца, не видела разгорячённых лиц своих богемных оппонентов, не слышала звуков голосов. Её узконаправленное внимание сфокусировалось на одной, САМОЙ ВАЖНОЙ вещи.
   Музыка играла, и двое напыщенных лакеев медленно выкатывали на сцену сложной формы носилки. В переплетениях ремней и приборов жизнеобеспечения на них мелким ходом дрожал холодец тела некой женщины. Можно было сказать, что она была просто безразмерна. Бледный пенопласт атрофированных мышц свисал по всем бокам вялой трясучкой. Отражающая нефритовая корона покачивалась на вшивых просторах её головы. Дама была пьяна и предрасположена. Наташа была чиста и сконцентрирована. Она сразу поняла, что это за женщина. Это была не просто женщина, это была ТА САМАЯ ЖЕНЩИНА, ГЛАВНАЯ ЖЕНЩИНА. И Наташа сразу же поняла это. Всё застыло серым мылом и дырявой пустыней. Наташа потянулась к чехлу с винтовкой. Её учили быть сосредоточенной.
   В эту же долгую секунду в зал ворвался Гном, на ходу толкая долгую растянутую речь. Он предупреждал Наташу не делать этого, кричал, что обладает дополнительной, можно сказать тайной информацией о деле. Вопил, что она допускает неимоверную ошибку, и на самом деле всё не так, как она представляет. Звук его голоса увядал в растягивающемся замедлении.
   ГЛАВНАЯ ЖЕНЩИНА МАЗДАЙ!!! – пролетело в головешке у Наташи. Всё замерло.

   Была, блин, золушка. Как была, так её и не было. Так вот. Ходили к ней волки разные. Заразные. Так вот как-то. И когда она. А в общем-то. И никак. Занавески отодвигая. Такая вот была. И волки, блин. Так они все и ходили. А золушка как-то. Вот как. А в коридоре-то наследили. Так и было всё это. Но как ведь то? Неясная ситуация была. С золушкой и волками-то. А когда это всё закончилось. Да и ничего такого. И шуршала платьем. Не было ничего. Но золушка ведь. И ходили к ней всякие. Сказка ведь. Может быть. Но вот оно, всё это. Грязными своими лапами. А как ведь? Неясно стало никому. Только она светила в темноте пролёта своими светлыми глазками. Только они ведь скалились блестящими зубищами в светлоту отражения прекрасных глаз её. Так всё. И было и не было. Не поймёшь сразу. Но золушка-то была умная тётка. И волки тоже ничего. Топтали коридоры чернотой сапог своих. Надоедали до тошноты ей своими солдатскими прикосновениями. Но золушка но золушка но золушка. А волки а волки а волки. Всё.

   Наташа выстрелила. Пуля летела часов восемь, всё ещё успели покурить и потрахаться. Пуля достигла середины лба ГЛАВНОЙ ЖЕНЩИНЫ и вежливо постучалась. Не дождавшись ответа, пуля вошла ей в лоб на глубину девять и восемь десятых сантиметра. Через некоторое время из глубины образовавшегося отверстия вылез маленький беленький червячок и отправился восвояси. В следующее мгновение мир перестал существовать.