Сомова и квартира

Первые мечты о собственной квартире Сомова относила к той памятной осени, когда она переступала порог первого в ее жизни общежития.
Стояла бабье лето. Если бы рядом с общежитием росли деревья, можно было бы сказать, что «листва начала опадать». Еще теплые лучи солнца будили по турам пятерых жилищ 109 комнаты: тетю Надю, веронику, Нину Гавриловну, Иоланту Линейцеву и  Сомову.
- Кто дежурный? - спрашивала пятидесятилетняя тетя Надя, по старой деревенской привычке принимаясь за работу, еще не протерев глаза.
- Линейцева И-и-о-ланта, - зевая, говорила врач-педиатр Нина Гавриловна и начинала шарить рукой по тумбочке, ища очки. Зрения у нее не было вообще.
- Йола! - встревала в перекличку Вероника, - твоя очередь выносить мусорное ведро.
- Я уже встаю, - отвечала Иоланта и засыпала.
Но график выноса мусорного ведра никогда не нарушился.
По вечерам тетя Надя рассказывала страшные истории из деревенской жизни. Вероника слушала и ела ее капусту. Иоланта Линейцева сидела в своем углу и пыталась выйти замуж за очередного мужчину. Сомова, лежа на проваленной кровати, мысленно делила получку. Было тесно, но тихо.
Первый ушла тетя Надя. Как ветерану жизни ей дали отдельную пятиметровую комнату. Иоланта, обезумев от свободы, начала водить мужчин прямо в дом. Сомова просыпалась от нехарактерных звуков и в бледном свете фонаря видела на полу мужские ботинки. Сомова кашляла, звуки прекращались.
- Линейцева Иоланта, - говорила Сомова утром.
- Ты губишь мою личную жизнь, - отвечала Иоланта, уходя с ведром.
Однажды Сомова проснулась ночью и не услышала не характерных звуков. А вернувшаяся через несколько дней Иоланта заявила, что скоро будет матерью. В 109 комнате раздалось неловкое молчание, которое нарушила пришедшая с дежурства Нина Гавриловна.
- Девочки, - сказала Нина Гавриловна, - я выхожу замуж.
- Поздравляю, - всхлипнула Иоланта и зарыдала громче.
- Он неплохой, принялась уверять Иоланту Нина Гавриловна, не забыв предварительно вымыть руки. - Его зовут Георгий, он инженер, имеет  квартиру... Давление нормальное, небольшой авитаминоз, - закончила она, убирая тонометр.
В течение следующей недели Нина Гавриловна готовилась к свадьбе, Иоланта - к самоубийству, Вероника - к экзаменам на вечерний. Сомова пыталась давать напутствия Гавриловне, одновременно отговаривая от рокового шага Иоланту. Жизненный опыт Сомовой был в ту пору невелик, чтобы сразу найти подходящие слова, и хотя Иоланта оттягивала осуществление задуманного, полностью попытки суицида не оставляла.
Происшедшая в один из последующих вечером история вошла в  летопись 109 комнаты. Это был пример того, как один мужчина может устроить личную жизнь сразу двух женщин всего за одну ночь.
Как-то заметно в дверь постучали. Вероника, не отрываясь от учебника, открыла. По комнате скользнула тень. «К кому?» - подумала сквозь сон Сомова и  проснулась. Мужчина уверенно шел к кровати Нины Гавриловны, на которой уже два дня спала поменявшаяся в ней Иоланта. Бывшая койка напоминала ей безвозвратно ушедшие моменты грехопадений. Мужчина скрипнул пружиной. Сомова сунула голову под подушку и начала считать до ста...
Когда утром Сомова, не вылезая из-под подушки, вкрадчиво спросила «А кто у нас сегодня дежурный?», ответа она не получила. Сомова и Вероника высунулись из кроватей. На бывшей Нининой койке сидел задумчивый мужчина и с интересом рассматривал красавицу Иоланту. Мужчина был законным женихом Нины Гавриловны и должен был через две недели стать ее же законным мужем. Нина Гавриловна была внезапно вызвана на дежурство и провела ночь в амбулатории.
Именно в эту минуту Сомова остро пожалела, что живет не в своей  квартире и ей сейчас не избежать сцены пробуждения Иоланты.
Жених Георгий тихо одевался, отходя к дверям. Там он и столкнулся, завязывая шарф, с усталой Ниной Гавриловной.
- А, ты уже здесь, - сказала она, глядя не него красными от бессонницы глазами.
- Да, он еще здесь, - внезапно проснулась Иоланта, - это и есть твой жених?
- Вы уже познакомились? - - улыбнулась Нина.
- У нас была такая возможность, - улыбнулась Иоланта.
а свадьбе Гавриловны Иоланта сидела напротив Георгия и алела. Сама невеста алела девственным румянцем. Рядом с ней алели от напряжения Сомова и Вероника, ожидавшие скандала.
Однако последующая счастливая семейная жизнь Гавриловны и благополучное разрешение Иоланты сыном Гаврилой натолкнули Сомову на мысль, что пикантные ситуации не всегда кончаются плохо.
Как раз в это время Сомовой подвернулся Альфредыч. Он в молодости был немногословен, что являлось для него характерным на всю жизнь, и также щедр, что в  дальнейшем осуждал. Он целую неделю пробивал за Сомову талончики в автобусе, и она была вынуждена пригласить его в гости в свою отдельную новую пятиметровку в том же  общежитии.
Альфредыч долго осматривал пространство, трогал косяки, внимательно дергал ручку унитаза. «Хороший унитаз, - думал Альфредыч, -  может и в самом деле, хватит мне ходить одному?» Да и сделал в тот же вечер Сомовой предложение.
Спустя всего четыре года молодая семья получила квартиру. К тому времени Сомова уже была матерью, труженицей и даже немножко ветераном. Ее личных сбережений за семь лет работы хватило на две новые кровати, после чего оснащение квартиры замерло в  связи с прекращением финансированием.
Ремонт Сомова делала собственными силами. Альфредыч допоздна пропадал на третьей субботе, мотивируя это тем, что хочет подработать на обстановку. Но Сомова не видела ни денег, ни Альфреда.
Как-то утром в дверь постучали. Спотыкаясь о мешки с цементом, ящики с плиткой и банки с краской. Сомова побежала открывать. На пороге стояли тетя Надя, Вероника, Иоланта с сыном и Нина Гавриловна с Георгием. Сомова села на цемент.
- Ну, показывай, показывай, - засучивая рукава, бодро начала тетя Надя, по старой деревенской привычке принимаясь за работу, еще не переступив порог.
- Давай ведро, мы вынесем, - пропела непривычно бодрая Иоланта.
Нина Гавриловна отвела Сомову в сторону и стала шептать о том, что ей кажется, будто бы у Иоланты с ее Георгием отношения.
- Ты с ума сошла, - громко сказала Сомова и увидела, как переглянулись Георгий и Иоланта.
К вечеру одна из комнат была оклеена обоями и покрашена где надо.
- Готовься, мы придем в субботу, - сказала на прощанье тетя Надя, по старой привычке не зная в работе меры.
...Сомова проснулась ночью. Пришел Альфредыч и хотел поесть. Из кухни раздались характерные звуки падающих на пол ложек и  вилок. В бледном свете фонаря Сомова увидела грязные мужнины ботинки. Она сунула голову под подушку и начала считать до ста.