парк

Парк

Был салют. Мы стояли рядом, запрокинув головы вверх, а наши руки стремились соприкоснуться. Парк заполняло множество людей. Все хотели праздника. Я точно помню, что перед первым залпом было светло, и ясно различал весёлые,  пьяные, а некоторые очень знакомые (особенно пьяные) лица вокруг. Первые пять выстрелов сопровождались раскатами грохота, и срабатывающими от резонанса автосигнализациями. Кто-то закричал ура, и толпа зашумела. Теперь каждый залп сопровождался воплями и радостными криками.
- Пойдём, просмотрим с другой стороны, – предложила ты.
- Пойдём, - согласился я.
Но, пройдя несколько метров, мы не услышали ни одного залпа. Салют кончился. Я заметил, что парк погрузился во тьму. Окружающие нас люди превратились в неясные контуры, и чьи-то тени замелькали на свету далёкого фонаря. Основная масса людей, превратившись в бурлящий голосами поток, потекла к воротам на выход.
- Мы ещё погуляем? – спросила ты.
- Конечно, – ответил я.
Мы устремились против потока. Я пару раз терял тебя из виду, но каждый раз откуда-то знал, где ты. Вот сейчас тебя не видно за большой матерящейся головой, а теперь ты прячешься за сгорбленной спиной обёрнутой в российский флаг. Обойдя пруд в центре парка, мы сели на скамейку. Молчали, поднимав по очереди руки. Правую чтобы отпить ещё пива, левую чтобы ещё раз затянуться сладким от примеси в воздухе пороховой гари дымом. Мимо протекало всё та же голосящая толпа. Кто-то пел, кто-то просил его заткнуться. Девчонки смеялись над пошлыми шутками парней, дети кричали, что не хотят домой. На той стороне замелькали какие-то фигуры, послышались крики, началась драка. Кто-то прошёл мимо и поздоровался со мной. Я ответил кивком, не понял кто это, но всё равно стало приятно. Пиво приятно расслабляло, но не поднимало мне настроение. Хотелось напиться до одурения и орать, именно орать, а не петь песни, но денег больше не было, а пиво заканчивалось.
- Пойдем потихоньку, – сказал я.
- Пошли, – ответила ты.
Мы не спеша, направились к выходу, обходя погруженные в пьяные сны тела, лежащие на дороге, одновременно улыбнувшись, когда одно из тел спросило какой сегодня день недели. Несколько раз пьяные голоса просили меня прикурить, но я вежливо отказывал во избежание последующего знакомства. Таких знакомых у меня было много, как пивных бутылок на моем балконе. Мы вышли из парка и перешли дорогу, когда начал накрапывать дождик. Пройдя через дворы, мы вышли к забору больницы, и чтобы не обходить ее немаленькую территорию, мы пролезли через дырку между забором и радиологического корпуса. Злобно зыркал пьяный сторож с лавки, но вставать ему было лень. Он что-то неразборчиво крикнул и укрылся шинелью. А дождик уже лил во всю. Дойдя до ворот, я был уже весь мокрый, открытое пиво в руке после глотка показалось разбавленным водой. Ворота были заперты, а калитка, к нашей радости, нет. Выйдя к дороге, мы остановились. Дальше наши пути расходились. Мне прямо, тебе налево.
- Может еще пиво? – спросил я.
- Нет. Мне домой, – сказала ты.
- Точно? – переспросил я. Мне очень не хотелось оставаться одному.
- Точно, – непреклонна ты.
- Ну, тогда увидимся, – говорю.
- Увидимся, – отвечаешь.
Наши тени расходятся и каждый спешит, не отставая от своего хозяина. Я пару раз обернулся, но тебя уже не было видно, как я ни старался разглядеть твои удаляющиеся очертания. Около дома пиво все-таки кончилось. Занять денег среди ночи я не мог. Я был почти трезв, а такой поступок требует немалой наглости. Я закурил и присел на ограждения около подъезда. Странно думал я, согласись она еще попить пиво, и я бы нашел наглость зайти сейчас к знакомому семейству и потребовать у них немножко денег. Странно? А может, и нет, какая разница? Я докурил, встал и уже протянул руку к кодовому замку на моей двери, как что-то теплое коснулось меня. Я обнял это теплое руками и поцеловал. Оно в ответ улыбнулось и попросилось остаться у меня на ночь.