Ты любовь моя

 ...Как парное молоко с запахом навоза...
 (Д.А.)
1.
Белый пронзительный свет, от которого слезятся глаза. Он подошел к окну, приблизил лицо к стеклу и загородился ладонями. Там темно. И там дождь. Он постоял немного, глядя как с карниза струйками стекает вода. Глаза слезиться не перестали. Он отвернулся от окна. Пустой белый коридор. Ночь. Больница закрыта. Но он достаточно богат, чтобы она открылась специально для него. Точнее, для нее.
Он изучал белый кафель под ногами, когда в конце коридора тихо открылась дверь. Он смотрел, не поднимая головы, как мягко ступают по полу тряпочные сапожки. Он медленно поднял глаза. Идеально белый отглаженный халат. Холеные белые руки. Бледное лицо без признаков пола и возраста.
Они смотрели друг на друга. Молчание затянулось.
Он привалился спиной к подоконнику и заплакал.
-Это уже второй!
-Вас предупреждали...
Он схватился за голову.
-Знаю! Знаю!! Но я надеялся...
Голос сорвался.
-Это я виноват, да?
Ему не ответили. Да он знал это сам.
-Можно на него посмотреть?
Человек кивнул, отвернулся и пошел по коридору. Он пошел за ним.
Около двери он остановился, а человек прошел внутрь. Через проем он видел свою жену. Она спала.
Человек вернулся и поманил его за собой. Он вошел, стараясь не смотреть на нее. На ее лице не высохли дорожки слез. Она дышала тяжело, с открытым ртом. Веки подрагивали.
Он подошел к кювезу рядом с кроватью.
Это девочка. Светлые волосики, курносый нос... Красавица... Только дурочка. Он опять заплакал.
Человек стоял рядом и ждал.
Он достал белоснежный платок и приложил к лицу. Потом резким движением обернулся.
-Что с ней будет?
Человек пожал плечами.
-Я распоряжусь. Ее отвезут.
-Туда же? Я хочу, чтобы туда же.
-Вы уверены? Вы знаете, чем это грозит.
-Да, но это не так уж вероятно. Я так хочу.
Человек кивнул.

2.
Золотой лучик пролез через шель в коротких занавесках, упал на кровать и пополз к Катькиной руке. Катька пошевелили пальцами и открыла глаза. Секунду она смотрела прямо перед собой, на бревенчатую стену и часы с кукушкой, потом вскочила с кровати, стянула ночную рубашку и, сверкая бедрами, заметалась по комнате, одеваясь.
Перевязывая на ходу светлые волосы синей лентой, ворвалась в соседнюю комнату.
-Мам, вставай, утро! - и чему-то расхохоталась.
Маша открыла глаза и посмотрела на дочь. При взгляде на Катьку, у нее самой на губах расползалась улубка.
-Мам, я за водой!
Катька схватила ведра, коромысло и вприпрыжку выбежала на улицу.
Ноги тут же промокли от росы, но Катька не стала возвращаться за обувью..
Солнце золотило пыль на дорожках. Из щелей заборов пробивались васильки.
Она шла к колодцу, напевая и кружась.
-Катька, доброе!
Она махнула рукой соседской девчушке с огненными волосами.
-Я за водой, Мариш, ты со мной?
-Мамка пошла!
Она улыбнулась, распахнула калитку, и вокруг Катьки завертелся бело-рыжий квохчущий вихрь. Она ойкнула и рассмеялась. Высоко поднимая ноги, чтоб не наступить на куриц, она выбралась на ровное место и погрозила подружке кулачком.
Около колодца как всегда толпился народ. Катька тут же завязала разговор с Маришкиной мамой, одновременно помогая шестилетнему Павке наполнить свое игрушечное ведерко, и наблюдая как по дощатому настилу карабкается паук.
Скоро Катьке насильно всунули в руку ведро и подтолкнули к колодцу.
Она виновато улыбнулась.
-Заболталась я с вами...
Она кинула погнутое ведро в черный проем и завороженно наклонилась над краем. Колодезная цепь приятно холодила руку.
С усилием вытягивая второе ведро она спросила:
-Теть Дунь, а откуда в таких дырках вода берется?
Та снисходительно посмотрела на нее и рассмеялась.
-Дождик вот покапает, так вода и набирается...
-А зачем же она такая глубокая? Ведь там и наполовину воды нет.
-А потому что, глупая, дождя давно не было, мы ее всю и вытаскали...
Коромысло с двумя ведрами не способно было придавить Катьку к земле. Она шла по дорожке, приплясывая, то и дело пускаясь бегом.
-Вот коза!
На лавочке напротив их дома сидели две соседки.
Катька наклонила голову, коромысло сползло с плеча.
-Здрасьсе, баб Мань, баб Нюр!
-Здравствуй-здравствуй, Катерина! Ты мамке-то скажи, у вас на заборе доска отстает, собаки лазить будут! Пусть хоть Вадима позовет, он починит. Эх, какой мужик в бобылях ходит...
-Скажу, баб, Мань!
Она нырнула в калитку.
Маша вытаскивала из печки котелок к кашей.
Катька бросила коромысло на лавку и вылила пол ведра в умывальник.
-Иди кушать, дочка!
-Щас, мам!
Она плеснула себе в лицо пригоршню воды, прополоскала рот, и не вытираясь уселась за стол.
С подбородка стекала вода и падала в тарелку. Маша улыбнулась и покачала головой.
-Мам, а мам... Там у нас доска отстает, в заборе, надо Вадима звать.
-Ты прожуй сначала! Ишь обрадовалась! - Катька залилась краской. Маша подложила ей каши. Сама съела ложку, больше не хотелось. - Вадима позовем. Скажи Саньке меньшому, он сбегает, шустрый. Потом корову подои, курей я выгнала. Потом на поле можешь сходить... А я полежу пока... Что-то нездоровится мне.
Катька отложила тарелку и осторожно обняла мать.
-Все сделаю, мам. Ты не переживай, все будет хорошо!
Чмокнула ее в щечку и вылетела на улицу.
Маша устало улыбнулась и опустилась на скамью.
Катька подошла к забору, отделяющий их от соседей, и встала на цыпочки.
-Санька! Малой!
Мальчишка, возившийся у дома привстал.
-Че тебе, конопатая?
-Чья бы корова, - весело огрызнулась она, - подь сюда!
-Ну? - он подошел к забору. Круглая мордашка была сплошь усеяна веснушками.
-Сбегай-ка к Вадиму, пусть придет нам доску приколотит.
-А че это? - он подбоченился и хитро зыркнул на нее глазенками.
-Да кому ж кроме тебя? - она рассмеялась.
Он снисходительно глянул на нее в осознании своей важности.
-Ты тут не подлизывайся! - Он протянул руку.
Она просунула через щель круглый пряник.
Он схватил его и рванул к калитке.
-Скоро ждите!
Катька звонко расхохоталась и скрылась в коровнике.

3.
-Конопатая!
Катька улыбнулась, прихватила ухват и выбежала из избы.
-Кто тут обзывается?!
-Ой не я!
Вадим сделал испуганное лицо и постарался скрыться за яблоней. Катька покраснела.
 -Это я!
Из-за забора появилась Санькина мордашка. В щель между досками он просунул язык.
-Щас заноз понасажаешь!
Катька опустила ухват и исподлобья глянула на Вадима снизу вверх.Сердечко заколотилось сильнее. Она прижала к груди кулачок.
Он вылез из-за яблони и теперь смотрел на нее, смеясь синими глазищами.
-И не смотри на меня так! Какая же я конопатая по сравнению с ним!
-Конопатая-конопатая! Ой не надо!
Катька снова опустила ухват.
-То-то же!
-Ну, где у вас доска отстает?
-Да там, рядом с калиткой! - Катька махнула рукой, - может сначала чая попьем?
-Погоди, Катерина, дело сделаю и попьем! - она опять покраснела от своего полного имени в устах взрослого парня.
Пока Вадим приколачивал доску, Катька сидела рядом на траве, натянув сарафан на коленки, и болтала.
-Сегодня солнце такое яркое, прям в глазах слепит, а как сверкает-то все! Даже пыль какая-то не пыльная, а как золотая прямо. И цветы яркие такие. И у колодца сегодня паучка такого видела смешного. Маленький такой, косиножек, видно только вылупился, плохо на ногах стоит. А там еще скользко так было, потому что что Павка воду разлил. У него ведерко такое маленькое, а он даже его удержать не может, он поднимает, а оно падает, и там дырка стала, весь настил залил. И косиножек падает, до травы не добраться, я уж его подсадила, и теть Дуня чуть не подскользнулась. А еще она сказала, что дождя давно не было, и у нас в колодце значит скоро воды может не стать, уже меньше половины осталось. Будем значит молоко пить и молоком умываться, будем все белые такие, а нас вот Зорька молока столько дает, что прям и девать куда... И косить уже скоро надо будет, и если дождя не будет, то это хорошо. Щас мамка меня на поле послала, а ты пойдешь?
-Мне щас до дома надо, я потом приду.
Он заткнул за пояс топор и поднялся.
-Где там твой чай?

4.
Катька лежала в траве и плела венок из васильков. Голова к голове с ней лежала Маришка, заложив руки за голову и глядя в закатное небо. Недалеко бегали еще девушки и парни с их деревни.
-Я влюблена, Катька...
-В кого, Мариш? - Она потянулась за следующим цветком.
-В Андрюху...
Маришка выглянула из-за травы и проследила взглядом за высоким парнем. Он гнался за тремя девушками, которые бросились от него в рассыпную.
Она снова перевернулась на спину и тоскливо вздохнула.
-Мариш, а влюблена - это как?
Она улыбнулась и погладила подругу по лицу.
-Глупая же ты, Катюха. Влюблена это... это когда... мне нравится смотреть на него,... нравится убегать от него по траве, нравится когда он догоняет и хватает меня на руки...
Катькины руки остановились.
-А у Вадима глаза красивые...
-Вадим? - Маришкины глаза округлились. Она облокотилась на руку и склонилась над Катькиным лицом.
-Он же...
-Что, Мариш? - Катька забеспокоилась.
-Ну... он... большой же... Он же лет на пять нас старше... Он даже с нами редко бегает... Он... ну я не знаю, Кать...
-А это плохо, что он старше? В него влюбляться нельзя?
Маришка молчала, перебирая руками готовый венок подруги.
-Катька... Ну посмотри вокруг, ну есть же еще Санька старшой, есть Ванька... Ну мало ли еще кого... Ну вот смотри...
Она подняла Катьку, надела на ее белую голову венок.
-Ты красавица!
И поцеловала в ее васильковые глаза.
-Вот вы где! - На них тут же налетели несколько парней.
Катька взвизгнула и, подхватив длинный подол, побежала по полю к деревьям.
-Я же говорила! - донесся Маришкин крик, и все потонуло в смехе. Видимо, она попалась.
Катька уже почти добежала до деревьев, когда ее под под общий смех повалили в траву. Она смеялась и шутливо отбивалась, пока не почувствовала, что взлетает в воздух. Она зажмурилась и вцепилась в чьи-то руки. Потом робко приоткрыла глаза. Чтобы увидеть ярко-синие глаза Вадима. Катька задохнулась. Она смеялась и смеялась, пока не почувствовала, что ее лицо мокро от слез. Вадим взял ее лицо в ладони и стал целовать ее соленые веснушчатые щеки. Пахло васильками.
Катька была счастлива. Она любила. Она уже знала как это называется.

5.
-Мама! Мама!
Катька вбежала в дом, попрыгала на крыльце, стряхивая пыль с ног.
-Мам!
Она вбежала в Машину комнату, упала на коленки у ее постели и обвила ее шею руками.
-Мам, мы с Вадимом хотим пожениться!
Маша через силу улыбнулась.
-С Вадимом? Хорошо. Хороший муж будет, работящий.
-Ох, мама, - Катька вскочила и закружилась на месте, - любовь это так здорово!
-Знаю, дочка.
Маша протянула руку, Катька наклонилась, и она вытащила из волос дочери засохший цветок василька.

6.
Катька и Вадим шли по деревне. Она надела свой лучший сарафан, тщательно заплела волосы. Он начистил ремень и сапоги.
Соседи останавливались, улыбались им. Они шли к старейшине просить разрешения.
Катька хихикала, забегала впереди Вадима и что-то постоянно болтала. Вадим смотрел на нее и улыбался.
Они остановились около кирпичного дома.
-Дядя Андрей, выйдите, дело есть! – крикнул Вадим.
Из дома, опираясь на палку, вышел старик. Прищурившись, посмотрел на них, пробормотал 'Ну, входите'. И опять скрылся в доме.
Внутри было просторно и прохладно. Работал кондиционер.
-Мы хотим пожениться, дядя Андрей!
Старик уселся на диван, поставил палку в угол и недовольно на него посмотрел.
-Не надо так громко говорить. Я вас слышу.
Они помолчали. Вадим занервничал.
-Дядя Андрей…
-Не суетись. – Оборвал тот его, взял трубку и стал методично ее набивать. – Мне надо подумать. Вы идите пока. Я вам сам сообщу свое решение.
Они вышли за калитку. Катька цеплялась за руку Вадима. Ее губы дрожали.
-Почему? Он же никогда раньше… - она всхлипнула.
-Не знаю, моя родная. – Он прижал ее к себе. – Я знаю только, что не смогу жить без тебя.
-Я тоже. – Слезы побежали у нее по щекам.
-Не плачь, любимая. – Он повернул ее к себе и заглянул в ее синие глаза. – Мы все равно будем вместе. Я обещаю. Улыбнись, ну?
Она стерла слезы тыльной стороной ладони и улыбнулась.

7.
Видимо что-то случилось, если они позвали его. Он ждал в широком кожаном кресле и нервно курил.
Во вторую дверь вошел мужчина лет пятидесяти. Седая шапка волос, серьезное лицо. Сел за стол, сложил ладони впереди себя и внимательно посмотрел на него.
-Помнится, вы настояли, чтобы вашу дочь поместили в тот же пансион, что и вашего сына.
Он кивнул.
-Вы осознавали последствия.
Он снова кивнул. Он понял о чем будет разговор.
-Ну что ж... Известно, что братьев и сестер сильно тянет друг к другу. А тут они даже не знают, что брат и сестра. Ей теперь 17, ему 22.
Он молчал.
-Они хотят пожениться.
Повисла долгая пауза. Он затянулся сигаретой. Папиросная бумага разгоралась с тихим сухим треском.
-Вы делали им операцию?
Мужчина кивнул.
-Конечно, как и всем.
Он затянулся еще раз.
-Тогда я не вижу в чем проблема.
Мужчина внимательно посмотрел на него.
Он счел нужным оправдаться.
-Они любят друг друга. Детей у них быть не может. Пусть будут счастливы.
Мужчина кивнул.
-Хорошо. Я сообщу в пансион.
Он встал, немного помялся.
-Моя третья жена беременна.
Он постоял, и недождавшись ответа, вышел.

8.
Катьку разбудил шум дождя. Она открыла глаза, привычно улыбнулась и соскочила на пол.
-Мама, дождь пошел! Хорошо, мы сено убрали...
Она забежала в комнату Маши и остановилась. Маши не было. Катя подошла к ее кровати, присела и осторожно погладила покрывало. Ей было грустно.
В дверь постучали. Катька не ответила. когда она подняла голову перед ней стояли Вадим и дядя Андрей.
Дядя Андрей складывал зонтик. Вадим промок насквозь. Темные волосы прилипли ко лбу, с рубашки стекала вода. Катька подлетела к нему и спрятала свое мокрое лицо на его мокрой груди.
-Подождите обниматься, молодые люди. - Дядя Андрей сел на скамью. - Чаю нальешь, хозяйка?
Катька послушно пошла растапливать печь и засыпать угли в самовар.
-Вам разрешили пожениться.
Катька уронила лучинки и подняла на него сияющие глаза.
-Правда?
-Правда-правда. - Дядя Андрей добродушно усмехнулся. - Ты дочка, только лучинки-то подыми...
Когда старик ушел, Катька и Вадим долго сидели на крыльце и смотрели на дождь.

9.
Она проснулась оттого, что Вадим гладил ее по волосам. Она сонно улыбнулась и, поймав его руку, поцеловала в ладонь.
-Катька... Катенька...
Он наклонился над ее ухом.
-Ну проснись же, родная!
В его голосе слышалась такая радость, что она резко села на постели.
-Катька...
Он протянул ей сверток, завернутый в припорошенную снегом шубу.
-У нас будет ребенок.
Катька благоговейно взяла его на руки и отогнула пеленку. На розовом личике ребенка сияли ярко-синие глаза.
И они смеялись.