Он и толпа

Он как-то привык не иметь ничего личного. Его работы, личная и даже интимная жизнь принадлежали толпе.
Он выставлял себя публике в те мгновения, когда сам был хрупок и беззащитен. А вы смогли бы оставить тело свое, грузное, мягкое, пьяное и бессознательное тело публике? Чтобы потом ваше тело, до того как в него вернется сознание, четыре пьяных товарища стащили с помоста и понесли вниз, по винтовой лестнице. Пронесли через двор, изредка роняя на землю, затем опять подняли по лестнице, но уже ведущей к квартире, дверь которой несколько раз безуспешно пытались открыть головой пьяного тела, до тех пор пока кто-то не вспомнил, что сначала надо бы открыть ее ключом. И все это под клекот и вспышки фотокамер, одобрительный гул публики и аханье местных старух.
Он даже думал вслух. Иногда ему хлопали.
Однажды подумал про того, кто смотрит на толпу. И ему не понравилось. И показал он толпе как беззащитна она пред иконой и топором. С воем и причитаниями кинулась на него толпа, отторгла от груди своей, вытащила из глаз своих, замкнула слух свой.
И стал он изгнанником.