Просыпаюсь

Одноактная пьеса.

Действующие лица:

Алекс –
Инна –
Анжела –
Шеф –
Фёдор Михайлович –
Шерри -
Лин –

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

  Кровать. На кровати Алекс. Подходит Инна, вдевая серьгу в ухо, теребит Алекса за плечо.

Инна – Дорого-ой! Пора вставать. (Алекс мычит нечто невнятное). Ну, давай-давай. Опять опоздаешь.
Алекс – А?.. Чего?
Инна – Опоздаешь, говорю. Впрочем, уже опоздал.
Алекс (поднимая голову) – Куда?
Инна – На работу, куда.
Алекс – Какую… Какую работу… Ты кто?
Инна – Снова здорово. Слушай, сходи всё же к врачу. Это ненормально.
Алекс – О, боже, опять… Бред какой-то.
Инна – Именно что бред. Спишь по пол дня и всё равно, как сомнамбула.
Алекс – Спишь? Это я спишь? Да я… А… Ну тебя. Всё равно не поймёшь.
Инна – Не смей разговаривать со мной в таком тоне. Я тебе не жена, а если и дальше так будет продолжаться, то никогда ей не буду.
Алекс (садясь в постели, с трудом протирая глаза) – И на здоровье.
Инна – Ах так?! Ну и хрен с тобой! Не очень-то и хотелось. Но учти я больше не приду. И не звони мне. Слышишь?!
Алекс – Тебя за километр слышно. (Инна хватает сумочку и демонстративно топая, шагает к двери. Алекс неохотно). Постой… Эй, погоди, слышь! (Громко хлопает дверь). Инна! Вот чёрт. (Сползает с кровати. Падает со стуком, некоторое время лежит, постанывая. Встаёт на четвереньки, медленно ползёт к стулу, стаскивает с него брюки за брючину. Стул падает, Алекс). Чёрт. (Долго надевает брюки, не вставая с пола). Точно, Инна. Её зовут Инна… И она ушла. Вот чёрт. (С трудом поднимается. Снимает со стула рубашку, надевает). Спишь по пол дня… Надо же… Ты б так спала… (Подходит к зеркалу, без удовольствия разглядывает своё отражение). Что там она говорила про работу?.. Значит это здесь… Чёрт, за что мне это… (Звонит телефон. Алекс оглядывает комнату в поисках звука. Наконец обнаруживает аппарат, подходит и берёт трубку). Да… А вам кого? А… Ну да это я. Кажется... Я трезв, как Магомет, просто не выспался… Да… Да… Уже бегу, а кто это, собственно? (Кладёт трубку на аппарат, возвращается к зеркалу). И впрямь, пора к врачу. Если от этого лечат, конечно... Разве что в дурке. А в дурке придурки. А мы ведь с тобой нормальные?.. Кажется… А, если и нет, что это меняет?.. Вот именно… Не, ну что за рожа!..

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Стандартная приёмная со стандартной же секретаршей (естественно Анжелой) на страже. Входит Алекс.

Анжела – Ты что, совсем очумел?
Алекс – И тебе, ангел, здрасьте.
Анжела – Шеф вне себя!
Алекс – Вот удивила. Он всегда либо уже вне себя, либо выходит из себя. Ему просто неуютно во плоти.
Анжела – Всё остришь? На этот раз всё серьёзнее. К нему твоя забегала.
Алекс – И об чём беседовали?
Анжела – А я почём знаю?!
Алекс – Ой ли?! Неужто же не подслушала?
Анжела – Что ты себе позволяешь?!
Алекс – Предположение, что ты самоотверженно выполняешь свой служебный долг быть в курсе всего происходящего в данном учреждении.
Анжела – То-то… Сказала, что у тебя совсем крыша едет. Точнее съехала. И тебя надо упечь в больницу. Ничего нового, одним словом.
Алекс (театрально, импровизируя) – Ничего нового - это два слова. М-да… О, женщины, коварные созданья! Вы в спину нам вонзаете ножи. Мы жаждем лишь любви и состраданья…
Анжела – А мы вам отвечаем, не жужжи!
Алекс – Ну, где-то так… Кстати, а какая «моя»?
Анжела – Ась?
Алекс –  Ты сказала, что «моя» приходила. Не уточнишь?
Анжела – Ас-ловелас! Толстая брюнетка с дешёвым макияжем. Впрочем, к тебе только такие и липнут.
Алекс – Во-первых, не толстая, а дородная, а во-вторых (Тихонько появляется шеф. Алекс садится на стол, томно), ты ж только намекни и я полностью в твоём…
Шеф – Намекаю. (Алекс спрыгивает со стола). И очень надеюсь, что вы перейдёте в моё распоряжение. Полностью. И немедленно.
Алекс – Слушаюсь и повинуюсь.
Шеф (Анжеле) – А вы, Анжела Петровна, наберите Фёдора Михайловича, пусть спустится. Скажите, мы ждём.
Анжела – Уже звоню, Виктор Степанович.
Алекс – А что значит «мы»?
Шеф – Мы - значит я и вы, Алексей Дмитриевич.
Алекс – Это я догадался. Но что это за Достоевский, которого мы ждём.
Шеф – Узнаешь. Всему своё время.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

  Кабинет Шефа.

Алекс – Ну. И что это за нафиг такое?
Шеф (орёт) – Нет, это ты мне скажи, что ты вытворяешь?! Завтра ему лететь (задирает вверх указующий перст, подобострастно) в Америку! А сегодня прибегает эта и заявляет, что он типа шизанулся!! И что мне прикажете делать, Алексей Дмитриевич!
Алекс – Ещё раз назовёшь меня Алексеем получишь в глаз. Это, во-первых. Я Алекс. Всегда им был, есть и буду.
Шеф – Нет, вы только поглядите, он ещё и вякает!
Алекс – А во-вторых, тысячи шизоидов, ежебожедневно летают в Америку, а полтораста миллионов там и вовсе существуют постоянно, причём неплохо.
Шеф – Ага! То есть она права! Ты шизанулся!
Алекс – Она не права и я абсолютно нормален. Более чем когда-либо.
Шеф (успокаиваясь) – Это не аргумент. Нормальным ты никогда не был. И я, наверное, тоже, раз умудрился взять тебя на работу.
Алекс – Ты взял меня, потому что я твой талисман.
Шеф – Ты?!
Алекс – Я. Я приношу удачу. Тебе.
Шеф – Удачу? Тебе посчитать, во сколько мне встаёт твоя удача?
Алекс – Не моя - твоя. И деньгами её не сосчитать. Ты давно бы помер со скуки, если бы не я.
Шеф – Да уж, с тобой не соскучишься!
Алекс – Вот именно.
Шеф – Вот именно. Одна эта твоя Америка мне встала в пятёрку баксов.
Алекс – Я, между прочим, не напрашивался, это была твоя идея!
Шеф – Конечно моя. От тебя идей не дождёшься!
Алекс – Зато уж, если дождёшься… Кстати, что она тебе наговорила?
Шеф – Что, что… Что за манера перескакивать с темы на тему  без предупреждения! Ну сказала, что ты спишь постоянно. Что как просыпаешься, себя не помнишь. Кидаешься на неё по пустякам, и вообще…
Алекс – М-да. Надо признать, всё это недалеко от истины.
Шеф – И я так подумал. Потому и вызвал Фёдора Михайловича. Он специалист, говорят даже неплохой, так что поможет.
Алекс – Я не нуждаюсь ни в чьей…
Фёдор Михайлович (появляясь из другой двери) – А никто и не говорит, что нуждаетесь. Это скорее мы нуждаемся. Нуждаемся в том, чтобы наши сотрудники несли, так сказать, с гордостью, ну и выходили с честью…
Алекс – Во, задвинул! Наш человек!
Шеф – Знакомьтесь, Фёдор Михайлович, этот оболтус и есть ваш… Ну этот…
Алекс – Да ладно уж не стесняйся, чего там. Шизик, ты хотел сказать?
Шеф – Собеседник.
Фёдор Михайлович – Очень, и очень рад знакомству, (протягивает руку Алексу, тот смахивает ручку со стола и делает вид, что сосредоточенно её ищет до тех пор, пока Фёдор Михайлович не опускает руку и не садится в кресло напротив Алекса). Нуте-с, и давно у нас это, так сказать, э-э, недомогание?
Алекс – А мне почём знать, давно ли у вас недомогание?
Шеф – Вот видите, я же говорил!
Фёдор Михайлович – Виктор Степанович, не могли бы вы оставить нас на пару минут, наедине, так сказать?
Шеф – Ни за что! Я с этим шизиком наедине даже злейшего врага бы не оставил. Из сострадания!
Алекс – Доктор, вы уверены, что именно я ваш пациент?
Фёдор Михайлович – Виктор Степанович, я убедительнейше вас прошу… Так сказать…
Шеф – Ну хорошо. Но только две минуты и не секундой больше!
Фёдор Михайлович – Вот и чудненько, Виктор Степанович, вот и прелестненько…
(Пока шеф выходит из кабинета, Фёдор Михайлович снимает очки, протирает их платочком, потом аккуратно кладёт на стол. Едва дверь закрывается он выбрасывает вперёд руку, мёртвой хваткой вцепляясь Алексу в горло). Слышь ты, мудила, или ты мне даёшь работать, или я внезапно вспомню все шесть лет в Афгане, понял,  да ещё четыре в первомайской ментярне… У меня щас очень высокооплачиваемая работа и очень, понял, очень хорошая репутация, и если ты решил мне её подмочить, я тя замочу. А потом простирну, высушу, и снова замочу. А это значит, что ни бессонница, ни кошмары тебя мучить не будут, как бы тебе этого ни хотелось, понял? И хотеться тебе тоже не будет, понял? (Алекс судорожно кивает, Фёдор Михайлович медленно отпускает его горло, стряхивает пылинки с плеч). Вот и чудненько. (Берёт очки, снова протирает их платочком, надевает, кричит). Входите, Виктор Степанович, входите родной! Мы почти подружились и готовы приступить, так сказать.
Алекс (потирая шею) – Да уж.
Шеф (подозрительно) – У вас тут всё нормально? Так сказать.
Фёдор Михайлович – Иначе и быть не может. Мы тут с Алексеем Дмитриевичем решили, что не имеет смысла бороться с проявлениями, так сказать, пока не выявлена, так сказать причина. И для выявления оной решили прибегнуть, так сказать.
Алекс – Разве? (Фёдор Михайлович медленно снимает очки). А, ну да. (Фёдор Михайлович внимательно смотрит на Алекса, и, удовлетворившись увиденным, медленно надевает очки на место).
Шеф – Прибегнуть к чему?
Алекс – Да, к чему?
Фёдор Михайлович – К гипнозу, разумеется. Радикально, так сказать, и главное (демонстративно поправляет очки, глядя на Алекса) безболезненно. Практически.
Алекс – Гипноз?! Но я не поддаюсь гипнозу!
Шеф – Да, Фёдор Михайлович, есть, знаете ли, группа людей, которые, так сказать, неподвержены…
Фёдор Михайлович – Слухи, Виктор Степанович. Слухи беспочвенные, в следствии чего безосновательные. Смею вас уверить. Вот взять к примеру вас, Алексей Дмитриевич…
Шеф – Называйте его Алексом, так ему больше нравится.
Алекс – Да. Гораздо больше.
Фёдор Михайлович – Чудненько. Так вот, Алексей Дмитриевич, знаете ли вы, (достаёт из кармана разукрашенное колёсико на палочке) что это такое?
Алекс – Колёсико на палочке. Разукрашенное.
Фёдор Михайлович – Правильно. Такими колёсиками на палочке разукрашенными, шаманы пакистанские аборигенные, усыпляли своих пленников, перед, так сказать… Исключительно гуманистическая нация. Была. Только колёсики и остались. Вот посмотрите, (приближает колёсико к лицу Алекса), видите в центре такая штучка, которая, если колёсико повернуть… (Раскручивает колёсико. Затемнение…)

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ.

Квартира Шерри. Комната с осколками былого благополучия, как то: зеркало в тяжёлой, якобы золотой раме, резной стол, уставленный останками скоропостижного, супермаркетного ужина, и многочисленными бутылками, в основном опустошёнными, двуспальная деревянная, так же резная, кровать, одну из ножек которой, замещает стопа толстых книг в кожаных переплётах. На стенах постеры хардроковых групп и голливудских блокбастеров. В кровати сидит и курит, время от времени приглатывая из бутылки с нелимонадом Шерри. Внезапно, с криком, из под одеяла выныривает Лин.

Лин – А… Что?… Ты что-то сказала?
Шерри – Нет.
Лин – А я… Я что же…
Шерри – То самое.
Лин – Опять?
Шерри – Да.
Лин – Опять кричала?
Шерри – Нет, но… Уж лучше б кричала. Ты бубнила. Бубнила, бормотала, ворчала… И всё не по нашему.
Лин – О, Господи, Шерри! (Плачет).
Шерри – Тебе, не рыдать, тебе лечиться надо!
Лин – Лечиться? От чего лечиться?! Ты же знаешь!
Шерри – Знаю, Лин. Я всё знаю… С твоих слов.
Лин – С моих.… То есть, ты мне не веришь?
Шерри – Веришь, не веришь… Причём здесь это? То ты орёшь среди ночи, то бурчишь на чёрт знает каком языке, потом вскакиваешь, а через пять минут снова вырубишься и будешь спать, как ни в чём не бывало. По-твоему это нормально? По-моему нет. А ненормальности необходимо лечить.
Лин – Но ты же знаешь!
Шерри (вскакивает с постели и идёт к столу. На ходу) – Послушай, Лини, буду с тобой откровенна, если б я знала… Да, знай я, что всё так будет, я бы тебя не забирала. Я чувствую себя преступницей!
Лин (язвительно) – Тебе не привыкать!
Шерри (спокойно) – Что ж справедливо. Хотя и жестоко. Жестоко, но справедливо… Да, у меня бывали нелады с законом, но никогда, заметь никогда, я не причиняла зла близким мне людям!
Лин – Да, а Френк?
Шерри – К тому моменту, как я его достала, мы уже не были близки.
Лин – Ну да, это конечно оправдание.
Шерри – Уж какое есть. Кроме того, тебе это не грозит. Мужчин я всегда недолюбливала. Даже когда любила. А с тобой.… В конце концов, в больнице глядишь бы разобрались… Что к чему.
Лин (тихо) – Я сама разобралась.
Шерри (не слушая) – На то ведь она и больница. Там доктора, специалисты всякие. Может, твой был прав, и тебе действительно необходимо постоянное наблюдение…
Лин (ещё тише) – Шерри, я уверена.
Шерри (не реагируя) –  Кстати, он звонил вчера. Представляешь, орал, что, если я тебя не верну, он меня пристрелит. Это он-то меня. Ха-ха.… И тут же предложил поужинать. Сальным голосом. Сволочь…Ты что-то сказала?
Лин – Я сказала, что теперь я знаю, что со мной.
Шерри – Вот как? И что же?
Лин – После той аварии….
Шерри – После той? А что была ещё и другая?
Лин – Так вот, когда началось…. Но только сейчас я запомнила, понимаешь?
Шерри – Конечно!
Лин – Ну вот!
Шерри – Конечно же не понимаю! Ни черта. Что запомнила?
Лин – Ну этот сон! Только это не сон, понимаешь?! Я была там, я видела его глазами, слышала его ушами и главное всё понимала!
Шерри – И что это за он такой?
Лин – Его зовут Алекс, он конченный придурок, хотя и симпатичный. Во всяком случае, считает себя таковым.
Шерри – Придурком?
Лин – Считает себя симпатичным. Придурком его считают окружающие. Хотя мне показалось, что это не так. Не совсем так.
Шерри – Вот как? Симпатичный, и притом не придурок… Мне начинать ревновать?
Лин – Да брось ты, он же русский!
Шерри – То есть?
Лин – То и есть! Живёт он в совет… в России, в общем. Но самое интересное, это то, что завтра он выезжает сюда!
Шерри – Куда сюда? К нам?
Лин – Почему к нам, сюда, значит в Америку.
Шерри – Насовсем?
Лин – Этого я не помню. Вряд ли.  Да и какое это имеет значение?! Главное, ты понимаешь, это же мой шанс?!
Шерри – Я счастлива. И что тебе подарить на свадьбу? Кроме савана?
Лин – Ты тупеешь на глазах! Ты что не понимаешь…
Шерри – Я всё понимаю! Я тебе надоела! И ты не придумала ничего лучше, чем изменить мне с выдуманным придурком. Симпатичным.
Лин – Ну что ты несёшь?! Ты же знаешь, меня от мужчин воротит! Я как Эрика вспомню… Не понимаю, как я раньше-то. И ведь тогда не было так, противно… Даже приятно… Иногда… И от этого теперь ещё противнее…
Шерри – Эй, эй, Лин, ты что, опять отключаешься?! Не смей слышишь! Мы должны договорить, Лин! Я так ничего и не поняла, Лин! Очнись!

Затемнение.

СЦЕНА ПЯТАЯ.

Кабинет шефа. Всё как в третьей сцене.

Шеф – Какого чёрта?!
Фёдор Михайлович – Очень странный случай, я бы даже сказал загадочный случай, но вы не волнуйтесь…
Шеф – Не волнуйтесь? Вам легко говорить не волнуйтесь! Он мне как брат! Да что там брат, он мне… Да мы с ним… А ну выводи его из этого пакистанского дерьма, или я тебе такую рекламу пристрою, да тебя близко…
Фёдор Михайлович – Тише! Слышите?
Шеф – Что?
Фёдор Михайлович – Русский! Он ещё бредит, но уже по-русски. Думаю, сейчас он к нам вернётся. Так сказать.
Шеф (ехидно) – Так сказать, так сказать. Лучше молись, чтоб всё было нормально, а то твоё, так сказать начальство, тебя так сказать уволит, без выходного так сказать пособия.
Алекс (садясь в кресле, всё еще с закрытыми глазами)  – У блин, сука на хрен!
Шеф – Лёха, друг, ты вернулся!
Алекс – Куда, блин! А ты что здесь… А, на хрен. Какого блин, снова?!
Шеф – Ну, слава богу, а я уж было, испугался, что ты того совсем.
Фёдор Михайлович – Да-а, Алексей Дмитриевич. Удивили вы нас. Сколько лет работаю с гипнотическим методом коррекции сознания, но подобной реакции наблюдать не приходилось. Неадекватная реакция, так ска … (Запинается) Ну, в общем… И целом.
Шеф – Да, Алекс! Ты даёшь! Мы тут с Фёдором Михайловичем, едва не повздорили из-за тебя.
Алекс – Вить, спасибо тебе за всё. Но… Ты не мог бы оставить нас с доктором. Минут на пять.
Шеф – Ты уверен?
Алекс – Пожалуйста.
Шеф – А ты не… Ладно, но если что, я тут рядышком (выходя), ты меня так напугал, Лёха, так напугал… (Дверь захлопывается).
Алекс – Как это выглядело?
Фёдор Михайлович – Плохо. Для моей репутации. Ты отрубился, но вместо того, чтобы реагировать на мои посылы, стал трещать по-английски.
Алекс – Что именно?
Фёдор Михайлович – Кто знает?! Для меня что английский, что китайский, да и бормотал ты не очень внятно.
Алекс – Послушай, не знаю какой ты психиатр…
Фёдор Михайлович – Психотерапевт. Дипломированный. И, несмотря на это, вполне приличный.
Алекс (потирая шея) – Да уж, как же.
Фёдор Михайлович – А это, если чо, моё ноу-хау. Позволяет быстрее налаживать контакты с клиентом. Особенно с интеллигентствующим. 
Алекс – Допустим. Слушайте, мне действительно нужна помощь. И, похоже, именно ваша.
Фёдор Михайлович – Вот как? Считайте, я польщён.
Алекс (раздражённо) – Вы можете не перебивать, хотя бы пару минут?
Фёдор Михайлович – Конечно. Это входит в мои професси…
Алекс – Так вот. Я всё понял. И даже постараюсь объяснить, хотя и не ручаюсь за терминологию. Где-то полгода назад, в штатах произошёл несчастный случай с одной девицей. Она то ли потеряла сознание, то ли вообще должна была крякнуть, тут я не вполне уверен, но вместо этого моё сознание оказалось в её чёртовой башке. И с тех пор кочует туда-сюда, пока одно из тел спит. Всё, можете спрашивать.
Фёдор Михайлович – Спасибо за позволение. Ну для начала… Разве вы уже посещали штаты?
Алекс – В том-то и фикус, что нет. Во всяком случае не во плоти. Но, что нам известно о снах? Возможно, пока я спал, моё Эго преспокойненько совершало круиз, а его засосало во внезапно образовавшийся вакуум, не знаю.
Фёдор Михайлович – Ну, допустим. Но почему эта бредовая идея посетила вас именно сейчас?
Алекс – Думаю, благодаря вам. Точнее вашему афганскому гипнозу.
Фёдор Михайлович – Пакистанскому.
Алекс – Неважно. Главное, что впервые я… Нет не я, моё сознание, не только участвовало, но и запоминало… Вернее оно и раньше, конечно, но как-то обрывочно, а сейчас… Короче я знаю кто она, где она, и даже, что она намерена предпринять. Вот тут мне и нужна ваша помощь.
Фёдор Михайлович – Я конечно неплохой специалист, но боюсь, этот случай выходит за рамки моей компетенции. Вам нужен, по меньшей мере, доктор наук, лучше академик, а ещё лучше…
Алекс – Вы убивали когда-нибудь?
Фёдор Михайлович – А это здесь причём?
Алекс – Афган, милиция, да и хватка у вас вполне… Впечатляющая.
Фёдор Михайлович – Скажем так, в рай мне не попасть, зато круги ада равнодоступны. Но какое это имеет…
Алекс – Я хочу вас нанять в качестве телохранителя на время моего пребывания в штатах.
Фёдор Михайлович – А с чего вы решили, что я соглашусь?
Алекс – Я не решил, я надеюсь. У меня нет выбора. Так жить я больше не могу, особенно теперь, а чтобы это прекратить, надо лететь. Но эта тварь теперь тоже в курсе всего и она… Короче она уже решила меня убить.
Фёдор Михайлович – Это конечно печально, но я-то здесь причём? Как врач могу порекомендовать вам никуда не ездить, а лечь на пару месяцев в больничку, там разберутся. И даже, если всё это, правда, возможно, найдётся какой-нибудь иной выход, менее, так сказать, радикальный. И, кроме того, вряд ли у вас хватит денег оплатить мою, так сказать вторую профессию.
Алекс – У меня двушка в центре. Приватизированная.
Фёдор Михайлович – Боюсь, что жилплощадь меня не интересует. Хлопот с оформлением, да и продажей….
Шеф (входя) – Просто назови цену. Я плачу.
Алекс – Витя, ты…
Шеф – Знаешь, Алекс, удача стоит любых денег. И, кроме того, я так боюсь умереть со скуки…

Затемнение.

СЦЕНА ШЕСТАЯ.

 Квартира Шерри. Шерри чистит револьверы, мурлыча под нос нечто фальшивое. Входит Лин.

Лин – Ты готова?
Шерри – Почти. Ещё минут пять.
Лин – Хорошо. (Садится на кровать). Ты план продумала?
Шерри – А зачем? На месте разберемся.
Лин – Не будь столь беспечной. Их двои и один из них профи.
Шерри – Ты это сто раз говорила.
Лин – И они знают всё, что знаю я.
Шерри – А это двести раз. Тем более не без понту планировать. Во всяком случае, тебя просвещать.
Лин – Это верно. Извини, я немного того.… Нервничаю. Мне ещё ни разу не приходилось…
Шерри – Новый опыт ещё никому не вредил.
Лин – Слишком спорная сентенция.
Шерри – Чего спорная?
Лин – Неважно. Это я от нашего нового друга набралась мудрёных словечек. Не всегда сама понимаю, что говорю.
Шерри – Ничего. Скоро выздоровеешь.
Лин – Мне бы твою уверенность.
Шерри – Слушай, если ты сомневаешься, ещё не поздно. Можем спустить на тормозах.
Лин – Не получится. Если не я его, значит он меня. За тем и приехал.
Шерри – Ну давай я одна сгоняю? Тебе спокойнее, да и мне проще. Хоть за тобой не приглядывать.
Лин – Ну нет. Это моё дело. И кроме того, он будет знать, что я тут одна. Представляешь, ты к нему, а егойный киллер ко мне. Вот смеху-то будет. Ещё не известно кто из нас в этот момент будет в отрубе. Они, кстати, опять участились.
Шерри – Ну да. Об этом я как-то…
Лин – Вчера ещё через четыре часа, а сегодня… (Смотрит на часы, не успев ничего сказать, падает на кровать)…
Шерри (после паузы) – Да ты говори, говори, я вся вни... (Заканчивает сборку, встает, потягиваясь, замечает уснувшую Лин) …мание. М-да. Это будет непросто. (Подходит к Лин, накрывает её пледом). Не бойся, девочка. Шерри защитит. Я так боюсь тебя потерять. Но и тебя такую, я тоже боюсь. Никогда ничего так не боялась. И никого. Так что, если у меня не получится… (Целует Лин, встаёт, подходит к столу, надевает портупею, кладёт один револьвер в кобуру, второй в сумочку). Но у меня получится.

Уходит. Затемнение.

СЦЕНА СЕДЬМАЯ.

Номер в гостинице. В углу чемоданы, видно, что нераспакованные. Фёдор Михайлович сидит на стуле, тупо вращая пакистанское колёсико на палочке. Алекс лежит в костюме поперёк кровати, громко и подолгу храпя. Внезапно храп прерывается на полухрапе.

Алекс (после паузы, не поднимая головы) – И давно я?
Фёдор Михайлович (глядя на настенные часы) – Два пятнадцать.
Алекс – Чем мы ближе, тем интервалы меньше.
Фёдор Михайлович – И что?
Алекс – Тебе ничего… Кстати, они собираются.
Фёдор Михайлович – Отлично. Я требую плюс десять процентов. За вредность.
Алекс (вскакивая, протирая глаза) – Что за фигня. Какая на хрен вредность, ты обо всём предупреждён!
Фёдор Михайлович – Не обо всём. Если б я знал, что ты так храпишь, я б ни за какие бабки не поехал бы.
Алекс – А… Извини. Это одно из тысячи мерзких следствий переноса сознания. (Садится, закуривает). Кстати, думаю всё не совсем так, как я себе представлял. Это не сознание переносится, ведь индивидуум-реципиент сохраняет все психологические, характерные и поведенческие особенности своей индивидуальности.
Фёдор Михайлович – Двадцать процентов.
Алекс – Чего?
Фёдор Михайлович – Не думаешь же ты, что я намерен слушать всю эту херню бесплатно?
Алекс – Я думал тебе интересно. С профессиональной точки зрения.
Фёдор Михайлович (злобно) – Если мне память не изменяет, ты нанял меня за совсем другие мои способности. Как психотерапевт я тебя, безусловно, выслушал бы, так сказать, и даже постарался бы помочь, но, как телохранителю, мне абсолютно по хрену, что там переливается из одной дурной башки в другую, не менее дурную. Моя задача одну башку сохранить в относительной целостности, а вторую нейтрализовать. И, чем меньше ты меня будешь грузить, тем проще мне будет с этой задачей справиться!
Алекс (подходит к  Фёдору Михайловичу и, кладя руку ему на плечо, успокаивающе) – Извини, я думал тебе интересно.
Фёдор Михайлович – Думал он. Лучше скажи, они вооружены?
Алекс (присаживается рядом на корточки) – Ну, эта Шерри чистила там пару револьверов.
Фёдор Михайлович – Точно пару? Не больше? А какие револьверы ты не посмотрел?
Алекс – Я ж тебе пытался объяснить, я не контролирую её тело. Она делает, что ей самой хочется, а любовь к оружию не входит в число её интересов.
Фёдор Михайлович – Очень жаль! Мы-то с тобой безоружны. Почти. И мне желательно точно знать с каким противником приходится иметь дело.
Алекс – А как же ты тогда воевал? Тебе что, всё время сообщали, сейчас мы нападём, нас пятнадцать штук и на каждого по… (Фёдор Михайлович, не глядя, выбрасывает руку Алексу в горло. Алекс задыхаясь, оседает на пол).
Фёдор Михайлович (слишком спокойным голосом) – Тогда я за Родину сражался, а сейчас за деньги. Чувствуешь разницу? (Алекс пытается что-то сказать, но только закашливается). Вижу, что чувствуешь.
Алекс (прокашлявшись) – Это… Это тебе минус двадцать процентов! 
Фёдор Михайлович (усмехаясь) – Ну что ж, значит мы квиты.
Алекс (обходит Фёдора Михайловича сзади, берёт со столика вазу) – Ты должен быть терпимее к клиенту. (Прикидывает её на вес).  Не все же такие незлопамятные, как я.
Фёдор Михайлович (поднимает колёсико над головой) – Смотри-ка чо! (Алекс занесший вазу над головой видит колёсико, и, засыпая, шлёпается на пол. Пока он падает Фёдор Михайлович, не вставая, успевает подхватить вазу). Вот же кретин! (Опускает колёсико в вазу, потом вынимает…) Надо же входит! И замечательно выходит!

Затемнение.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ.

Квартира Шерри. Лин просыпается.

Лин – Шерри! Чёрт, Шерри ты где? (Подходит к столу, проводит рукой по чистой поверхности). Нет, Шерри! Ты не должна… О, Господи! Шерри я забыла, у него такое колёсико… (Накидывает куртку, убегает).

Затемнение.

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ.

Номер в гостинице. Фёдор Михайлович дремлет в том же самом кресле. С балкона бесшумно крадётся Шерри.

Фёдор Михайлович (не открывая глаз) – Не пали зря. Он в ванной.
Шерри (вскидывая револьвер) – А ты кто?
Фёдор Михайлович – Ты знаешь.
Шерри – Тогда почему… Ты что, говоришь по-английски?
Фёдор Михайлович – Владею малость. Как и ещё пятью европейскими, а так же китайским, несколькими арабскими диалектами и ещё ивритом, правда, слабовато.
Шерри (слегка опуская револьвер) – Ничего себе! А Лин говорила, что…
Фёдор Михайлович – Что для меня английский равносилен китайскому. Они просто сделали неверный вывод. Кстати опусти револьвер, он не способствует светской беседе.
Шерри (снова поднимает револьвер и приближается к Фёдору Михайловичу) – Это вряд ли. Я сюда не беседовать пришла.
Фёдор Михайлович – Но между тем, именно этим мы и занимаемся. (Шерри нервно взводит курок. Фёдор Михайлович чуть повышает голос). Кроме того, ведь лично против меня ты ничего не имеешь?! Как и я против тебя. А убить человека так просто, не так-то просто.
Шерри – Ты не человек, ты – мужчина! А это уже повод.
Фёдор Михайлович – Ах да, Алекс говорил что-то насчёт нетрадиционной, так сказать, ориентации. Но согласись, убив меня, цели ты не достигнешь.
Шерри – Это ещё почему?
Фёдор Михайлович – Ну посуди сама, револьверы у тебя без глушителей. Оба. Кстати, можешь достать и второй, а то он твою фигуру не красит. (Шерри судорожно достаёт второй револьвер из кобуры, и тоже направляет на Фёдора Михайловича). Пальнёшь в меня – услышат, а клиент дрыхнет в ванной, предварительно закрывшись, так что, чтобы вышибить дверь нужно время и опять же шум… Лучше присядь и дождись пока твоя отрубится, а мой наоборот, выползет, тогда и разберёшься с нами обоими. Пиф и паф, так сказать. (Шерри нервно оглядывает квартиру, подходит к кровати и садится на краешек). Вот и прелестно. Кофе, чай? Или может чего покрепче?
Шерри – Просто не двигайся и всё. И помолчи, я думаю.
Фёдор Михайлович – Как скажешь, у тебя же пистолет.
Шерри – Вот именно. (После паузы). Как ты думаешь, этот скоро очухается?
Фёдор Михайлович – Всё зависит от твоей подружки. Если она сидит дома, то часа через полтора, а если мчится сюда на всех парах, то… Ну в общем в любой момент.
Шерри – А причём здесь Лини?
Фёдор Михайлович – Видишь ли, между ними связь. Насколько прочная не берусь сказать, но судя по тому что мне доподлинно известно… Короче, чем они ближе физически, тем чаще отрубаются. Интересно было бы понаблюдать, как они будут трахаться.
Шерри – А ну заткнись!
Фёдор Михайлович – Да нет! Чисто с научной точки зрения! 
Шерри – Всё равно заткнись…
Фёдор Михайлович – Кстати, ты не думала, что убив Альберта, ты, возможно, похоронишь и Лин? 
Шерри – Что? С какой стати?
Фёдор Михайлович – Ну, это же элементарно. По версии Альберта, твоя подружка откинула копы… пардон, скончалась во время какой-то аварии, а его мирно прогуливающееся Эго сдуру заняло случайно освободившееся место, тем самым как бы сохранив Лини иллюзию существования. 
Шерри – Почему это иллюзию, Лин вполне даже живая.
Фёдор Михайлович – Ну да, хорошо сделанный зомби тоже…
Шерри – Она никакая не зомби!
Фёдор Михайлович – А кто спорит?! Просто, если хозяина зомби настигнет смерть, зомби тоже перестаёт функционировать…
Шерри – Перестань! Лин не зомби!
Фёдор Михайлович – Конечно! Но согласись, наводит на размышления…
Шерри – Врёшь ты всё! Сам-то ты здесь зачем?! Чтоб убить её, я знаю!
Фёдор Михайлович – Ну, Алекс скорее всего так и считает. Но я подвязался только на нейтрализацию, а это понятие растяжимое.
Шерри (с надеждой) – У тебя есть идея?
Фёдор Михайлович – Ну-у…

Со стороны ванной комнаты шум, а следом стук в дверь и раздражённый голос Алекса:

Алекс (из-за двери) – Фёдор, какого хрена ты запер?!
Шерри (снова вскидывая револьверы, нервно) – Что он говорит?
Фёдор Михайлович (раздражённо) – Неважно что, главное, что не вовремя. Кстати, слишком быстро. Твоя где-то рядом!
Шерри –  Чёрт, идиотка!

Из ванной стук падающего тела и храп.

Фёдор Михайлович – У-у… Всё ещё хуже, чем может быть.
Шерри – Что, чёрт возьми, происходит?!
Фёдор Михайлович – Встречай свою. Пока она с лестницы не навернулась. Они тут крутые, как культуристы на танцах.
Шерри – Чего? (Стук во входную дверь).
Фёдор Михайлович – Дверь, говорю, открой.
Шерри – Смотри, не двигайся!
Фёдор Михайлович – Смотрю. Не двигаюсь.

Шерри не сводя с Фёдора Михайловича револьверов, боком двигается к дверям. Около дверей останавливается, кладёт револьвер из левой руки на пол, и стоя спиной к двери с трудом нашаривает замок и чертыхаясь всё-таки отпирает. Вваливается почти бессознательная Лин. Шерри подхватывает её на руки.

Лин – Шерри, у него… У него… (Засыпает).
Шерри (присаживается на корточки, осторожно опуская Лин на пол и кладя её голову себе на колени) – Что, Лини? О чём ты?
Фёдор Михайлович (спокойно встаёт, подходит неторопливо и, улыбаясь, достаёт из кармана колёсико на палочке) – Быть может об этом? (Подносит колёсико к лицу Шерри). Видишь, как крутится?! (Шерри застывает, глядя на колёсико. В ванной снова слышится возня и стук в дверь. Фёдор Михайлович, слегка дёргается и торопливо). Опусти её на пол. (Шерри бросает Лин на пол и встаёт. Стук прерывается. Снова храп. Лин ворочается, очухиваясь, в полусне встаёт на четвереньки). Так, молодец, а теперь возьми револьвер… (Шерри поднимает револьвер. Храп затихает. Лин снова падает.) Отлично. Теперь направь револьвер в голову Лин. (Шерри медленно и неохотно сгибает руку с револьвером. Револьвер направлен на Фёдора Михайловича. С грохотом вылетает дверь ванной. За ней Алекс, пробегая по инерции полкомнаты).

Алекс – Фёдор, какого здесь…
Фёдор Михайлович (орёт) – Заткни пасть! (Шерри дёргается от неожиданности и револьвер выстреливает. Фёдор Михайлович роняет колёсико, и прижимает руку к груди. Удивлённо.) Я не это имел ввиду… (Падает. Шерри роняет револьвер и оседает, как будто из неё выпустили воздух, тупо разглядывая свои руки).
Алекс (падая на четвереньки) – Како… го …чёрта?…
Лин (вставая на четвереньки) – What the hell?

Затемнение.

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ.

Комната из первой сцены. Звенит дверной звонок. Алекс просыпается, садится на кровати. Снова звонок, на этот раз кнопку не отпускают.

Алекс (кричит) – Да иду я, иду! (Встаёт, зевая, подтягивая на ходу трусы). Кого там чёрт несёт! (Открывает дверь). А, это ты… Ну входи, раз пришёл.
Шеф (заходя) – Что ты себе позволяешь?!
Алекс (снова направляясь к кровати) – Всё. Абсолютно. (Снова ложится и забирается под одеяло) Сейчас вот позволяю себе поспать.
Шеф – Это я заметил. А работать ты себе не позволяешь?
Алекс – Слушай, человек наконец-то выкроил пару часиков для сна, а ты внедряешься без спроса. Знаешь кто ты после этого?
Шеф – Пару часиков? Да ты неделю как приехал, а от тебя ни слуху ни духу! Даже к телефону не подходишь. Совесть у тебя есть, или как?
Алекс – Есть. Но она в тоже в спячке.
Шеф (садясь на край кровати) – Как ты?
Алекс – Нормально. Давай в понедельник поговорим.
Шеф – Сегодня вторник.
Алекс – Ну вот, чуть-чуть осталось.
Шеф – А твоя где? (После паузы). Эй, ты меня слышишь?
Алекс (садясь, берёт с тумбочки сигарету) – Не, ну что за блин такое! (Закуривает). Валяй, Мюллер, спрашивай! Всё скажу, всех заложу, Пастор Шлаг ушёл в Монголию на лыжах, там пересядет на санки. А может на коньки точно не помню…
Шеф – Я волновался, Алекс. Я…(Всхлипывает)… Я тут… А ты…
Алекс – Ну, ну… Кончай, Вить, ты чего?! Ну, извини, слышишь?! Если тебя Инка интересует, так никакая она не моя. Подумаешь, толстая брюнетка с дешёвым макияжем, как верно подметила Анжела твоя Петрововна.
Шеф – Кстати она о тебе спрашивала. Раз пять. Тоже волнуется.
Алекс – Ну пять раз - это ещё не волнуется.
Шеф – Это за сегодня. А с начала рабочего дня (смотрит на часы) прошло полтора часа. И за что таких бабы любят?
Алекс – Разведись и тебя залюбят. Женщины просто не терпят одиноких мужчин. Это им кажется противоестественным, а им подавай гармонию. А лучше баян.
Шеф – Да, с юмором у тебя напряжно стало.
Алекс – А моя, Вить, кажись там осталась.
Шеф – Да ты ж её видел пять минут!
Алекс – Дольше. Я её глазами полгода смотрел. Тебе не понять. А мне не объяснить.
Шеф – Как всё прошло-то хоть? Не расскажешь?
Алекс – Не расскажу.
Шеф – Ну и не надо. У Достоевского выясню. Его, кстати, завтра выписывают. Не хочешь проведать напоследок?
Алекс – Нет.
Шеф – Смотри. Ну я пошёл? Кто-то же должен работать.
Алекс – Ага. (Шеф встаёт и нехотя идёт к двери). Да, Вить, и не обижайся. Я правда ценю. Всё ценю.
Шеф – Я знаю, Алекс. И давай, поправляйся скорее.

Алекс делает ручкой, Шеф уходит. Алекс берёт ещё одну сигарету, потом, передумав, ломает её в пепельнице. Встаёт, ищет телефон, находит его под кроватью, достаёт, снимает трубку, щёлкает по рычажку, потом вытягивает провод, который оказывается перерезанным. Зубами начинает его зачищать. Частые требовательные звонки в дверь.

Алекс – Кого теперь?! (Идёт, отворяет дверь). Во, а ты откуда (Входит Фёдор Михайлович). Витька сказал, тебя завтра… Я уж и звонить собирался… в больницу.
Фёдор Михайлович (устало плюхается на кровать) – Сбежал я.
Алекс – А-а. Чаю будешь?
Фёдор Михайлович – Кофе. Галлон.
Алекс – А тебе можно? (Фёдор Михайлович быстро и часто кивает). Сварить или можно растворимый?
Фёдор Михайлович – Можно.
Алекс – Ладно, я сейчас.

Алекс уходит на кухню, Фёдор Михайлович клонится к подушке, но словно одумавшись вскакивает и начинает приседать, поддерживая больную руку. Устав, снова садится, с трудом, одной рукой достаёт сигареты, зажигалку, закуривает. Глубоко затягивается, удовлетворённо выпускает дым и снова начинает клониться. Входит Алекс с бульонной чашкой кофе.

Алекс – Столько хватит?
Фёдор Михайлович (вцепляется в чашку обеими руками,  кривясь от боли, жадно глотает) – Да. На первый раз.
Алекс – С тобой всё в порядке?
Фёдор Михайлович (с сожалением ставит чашку на кровать) – Со мной? Ну да. Полный ажур.
Алекс – Виктор рассчитался?
Фёдор Михайлович – Что? А. Ну да. Ещё кофе есть?
Алекс – Ты уверен, что всё в порядке?
Фёдор Михайлович – Слушай, после того как я… Короче, что с Шерри стало?
Алекс – Загребли, а что? На ней оказалось ещё много чего. А тебе-то что?
Фёдор Михайлович – Мне что? Тебе женская тюрьма никогда не снилась? Мало приятного скажу тебе.
Алекс – Что? Ты хочешь сказать, что ты и Шерри… Так значит теперь ты?
Фёдор Михайлович – Послушай, Алекс! Я никогда, слышишь, никогда никого ни о чём не просил. Но тебя прошу. Ты один можешь меня понять. Поехали со мной!
Алекс – Куда?
Фёдор Михайлович – Куда, куда. Туда. Её надо вытащить оттуда! Я заплачу! У меня есть. Только помоги мне!
Алекс – Допустим ты её вытащишь, хотя я и не представляю как, а дальше что? Ты думал об этом?
Фёдор Михайлович – Нет, я думать вообще не могу. Но нас же двое, вдвоём что-нибудь придумаем!
Алекс – Трое. Против Лин ты ничего не имеешь?
Фёдор Михайлович – Так ты согласен?!
Алекс – Америка на халяву! Я не идиот, чтобы отказываться. И знаешь, мне так хочется взглянуть в эти глаза снаружи!

ЗАНАВЕС.

                11.08.03г. МАЙМА.