Возвращение

  Ave Ceaser! Morituri te salutant!

У него было одно из тех имен, в правильности которых никогда нельзя быть до конца
уверенным – его звали Йенс Нильсен, или Нильс Йенсен, а может быть, Питер Сёренсен?

... Это была старая толстая тетрадь в коричневой клеенчатой обложке, и она лежала среди его вещей. Офицер полиции, которому было поручено вести дело, нашел время заглянуть в нее. Он прочитал первые, совершенно обыденные записи, сделанные, судя по всему, в давние годы, и потом уже не смог оторваться, пока не дочитал до конца, точнее до страницы, на которой записи обрывались.

Нельзя сказать, что это был его дневник, точнее, это был не совсем дневник. Скорее, это были личные записи, которые он вел на протяжении многих лет. Последняя запись была сделана совсем недавно, она была короткой, на ней все обрывалось, и после нее уже больше ничего не стояло. Но там было главное – Он возвращается!..

День, когда он приехал, был точно таким же, как и тот день, когда всё началось. Так же ярко светило солнце, так же точно почти не было ветра, так же, как и тогда, было тепло, но не слишком жарко.


...Он бежал. Он пытался заставить себя не бежать, чтобы не привлечь к себе внимания, но снова и снова срывался на бег. ОНИ шли за ним. ОНИ - были нацисты, которые убили всю его семью.

Он не помнил, были ОНИ немцами или датчанами? ОНИ говорили, что его отец – социалист? коммунист? – слово ничего для него не значило, и он его не запомнил. ОНИ что-то искали и перерыли весь дом, в котором жила их семья. И всех убили. Ему посчастливилось выскользнуть из дома. И вот сейчас ОНИ охотились за ним.

Улица вела вниз, к порту. Она была узкая, начиналась неприветливыми высокими многоэтажными домами и заканчивалась богатыми виллами, окруженными большими зелеными участками. Высокие дома стояли наверху, с той стороны улицы, откуда он шел. Все парадные в домах были заперты.

Было жарко, тихо и безветренно. Стоял летний день - или это было начало осени?.. Во всяком случае, солнце стояло прямо над головой. Он пытался идти так, чтобы спрятаться в тени домов, но ее не было. Дома и заборы тени почти не давали.

Он перешел на другую сторону улицы, но там спрятаться было совсем негде. Эта сторона улицы была вся сплошь залита солнцем. Ни одного прохода во двор, ни одного открытого парадного, ни одного проходного двора. На той стороне улицы, по которой он шел раньше тени было все-таки немного больше. Он по диагонали перешел улицу обратно, на ту сторону, по которой шел раньше. Он шел по-прежнему вниз, оглядываясь, в надежде найти убежище.

Ниже улица становилась просторнее, начинался район вилл. Виллы распологались за живыми изгородями в глубине дворов, покрытых зеленой травой.

А ОНИ приближались. Уже через пару минут ОНИ должны были появиться из-за угла…

Он остановился, повернулся к вилле, возле которой стоял, посмотрел на нее минутку и вошел во двор.

Вилла, во двор которой он вошел, была двухэтажной. Вокруг дома росли деревья, образуя возле дома небольшой садик. Слева от дома под деревьями стоял довольно длинный деревянный некрашеный стол с двумя скамейками вдоль его длинных сторон. За столом сидело несколько мальчиков и девочек. Все они были примерно его возраста. На столе на блюде лежал нарезанный хлеб, стояла тарелка с фруктами и кувшин. Кажется, в кувшине было молоко – или сок? Перед всеми, сидящими за столом стояли тарелки и стаканы.

С детьми была молодая женщина, наверное, воспитательница. Она была худощавая, темноволосая и довольно высокая.

Все повернулись в его сторону и молча смотрели на него. Никто ничего не говорил и ни о чем не спрашивал.

Он стоял и тоже смотрел на них. Молча. Что он мог сказать? На то, чтобы что-нибудь придумать, не хватало сил. Сказать правду сил не было.

Выйти опять на улицу? – Об этом не могло быть и речи. Он подошел ближе.

Женщина протянула ему ломоть хлеба. Один из мальчиков подвинулся так, чтобы он мог сесть рядом. А вот другой мальчик время от времени бросал на него косые взгляды и одновременно с большим интересом прислушивался к тому, что происходит на улице.

И вот ОНИ пришли. ОНИ ВОШЛИ ВО ДВОР!!!

Женщина внимательно взглянула на НИХ и послала того, другого мальчика, с каким-то поручением в дом на второй этаж. Потом она встала и подошла к НИМ. Казалось, она была совершенно спокойна. Казалось, ее совершенно не волнует ни ИХ форма, ни оружие у НИХ в руках, ни то, что было совершенно очевидно, что ОНИ шли именно за ним. Какое-то время, показавшееся ему вечностью, она с НИМИ разговаривала. Потом произошло чудо. ОНИ ушли!

(Намного позже, когда он уже стал взрослым, он часто встречал людей, которые своим поведением напоминали ему того, Другого мальчика. Он помнил, как поступила она – и всегда поступал так же. И это его всегда выручало.)

Женщина дала ему еды. Ее брат (был ли это ее брат?) помог ему добраться в США. Он был моряком и взял его на свой корабль, который покидал порт тем же вечером. А потом он привел его в датскую семью, которая жила в Штатах. Он помог ему – но никогда не разговаривал с ним. Помог, но не захотел пустить в свою жизнь. Он запомнил и этот урок.

Пока он вырос, он переменил несколько семей, в которых какое-то время жил – и никогда больше никого из этих людей не встречал. И не запоминал и не спрашивал их имен. И никогда с ними не разговаривал. У него в душе была темная комната, в которую он боялся открывать дверь.

Он вырос. Он привык преодолевать трудности и расчитывать только на самого себя. Он знал, что можно пользоваться помощью других, но нельзя на нее расчитывать, и так и поступал. Он много работал и добился в жизни успеха.

И вот теперь он возвращался. В первый раз за все годы, которые прошли с той поры.

Он ездил много, побывал ао многих странах и посетил множество мест, но прежний страх удерживал его вдали от города, в котором прошло его детство. Казалось, он боится даже думать об этом. Но теперь он принял решение. Он возвращается!..


Он вошел в гостиницу и снял номер. Он поднялся в номер, оставил там свои вещи. Потом он вышел из гостиницы, намереваясь пройти по городу. И пропал. Не было никого, кто видел бы его после этого.

Дежурный администратор гостиницы – единственный человек, видевший его после приезда – запомнил его внешность. Преуспевающий мужчина среднего роста примерно 60 лет, довольно плотный, с приятным лицом и располагающей улыбкой, хорошо одетый, в сером, по-настоящему дорогом костюме. У него были ухоженные руки и хорошо вычищенные ботинки, и от него шел приятный запах дорогого одеколона.

Естественно! Он же не мог видеть того маленького испуганного мальчика, который всю свою жизнь убегал от нацистов, которые однажды, таким же тихим, спокойным жарким летним днем, неожиданно вошли в дом, где жила вся их семья, всех, кроме него, убили и обошли полгорода в погоне за ним…

Что же произошло? Настигли ли ОНИ его в конце концов? Или ему пришлось снова убегать от НИХ – на этот раз во времени?

Наверное, мы этого так никогда и не узнаем...

Февраль 2002