Привратница

· Прекрасные дамы помогут Вам скрасить досуг
· Удовлетворение всех нужд одиноких путников
· Эскорт-сервис
· Интимные закомства

Господин Отто Дрейфер кажется забыл, где находится. Огромное – полтора на полтора метра – рекламное панно уперлось в него взглядом девицы в красном платье, иллюстрирующей текст у нее над головой. Платье на красотке едва прикрывает тазобедренный сустав, а снято так, как будто смотрит она на господина Отто снизу вверх.  Губы – в положении «на изготовку». Хорошие губы, деятельные. Да и вообще, объявление сработано очень креативно: посыл доходит до целевой аудитории (в данном случае – г-на Отто) быстро и недвусмысленно. Вот только антураж слегка диссонирует.

Антураж – терминал В международного аэропорта Киев-Борисполь, зал получения багажа. Новоприбывшие туристы и бизнесмены толпятся вдоль лент, на всякий случай нащупывая в карманах билеты с багажными чеками. С надеждой всматриваются они в таинственный проем, забранный резиновыми полосами – что там происходит – неведомо, но тем сильнее ликование, когда заветный черный “самсонайт” (желтый саквояж, перемотанный скотчем чемодан) с грохотом падает на транспортер и игриво, бочком подплывает к своему владельцу. Счастливчик подхватывает его на руки и отбегает от багажной ленты на несколько шагов,  словно пытаясь унести свое сокровище на безопасное расстояние. А девица в красном на плакате над головой лукаво ждет, пока бедняга решит свои мелкие проблемы и вновь поднимет глаза к ее блестящим коленкам, все это время маячившим где-то на сетчатке.

Г-н Отто Дрейфер беспомощно оглядывается в сторону выхода. Он прилетел самым поздним рейсом из Вены, на часах почти полночь. За пятьдесят два года жизни бедный Отто никогда не бывал восточнее Праги, да и не стремился, по правде говоря. Он не любитель экстрима, и лишь чудовищная жажда наживы, обуявшая  боссов компании, которой он отдал без малого тридцать лет, гонит его сюда, на окраину Европы, где линия горизонта материальна, а за горизонтом – только мрак, запустение, и вообще – Россия. И здесь, в этой почти вымышленной стране, где угрюмые полковники колдуют над жерлами огнедышащих электростанций, где ракеты «земля-воздух» обретают свободу воли, а деньги не пахнут, потому что отмыты водкой и нефтью, здесь, в этом населенном гномами и троллями Средиземье ему предстоит встретиться с бандой воротил, именующих себя «потенциальными дистрибуторами». И где эти мафиози набираются таких слов? И пусть не пудрят младшие коллеги г-ну Дрейферу мозги, что, мол, его представления отстали лет на десять, что в этой стране можно и нужно делать деньги, что политика – политикой , а бизнес бизнесом – дудки! Г-н Дрейфер будет на чеку и вернется к любезной своей фрау Дрейфер! А что до бизнеса, так Отто и сам знает свою работу: если здесь, среди лачуг бедноты и дворцов олигархов забрезжит хоть слабый луч, хоть малейшая искра надежды на удачное вложение – уж будьте покойны! – он непременно представит в штаб-квартиру обстоятельный план инвестиций – с цифрами, пятилетней динамикой, прогнозируемыми ставками дисконтирования и прочая и прочая – уж в этом-то он знает толк. И если надо – возвратится сюда, и будет создавать команду, и строить дистрибуцию, и тренировать, и «коучить», и выучит местный язык, заведет любовницу, а когда приедет домой, будет  рассказывать друзьям и соседям о годах, проведенных в далекой загадочной стране, и об опасностях, якобы подстерегавших, и о чудесном от них избавлении. А фрау Дрейфер будет смотреть на него со слезами радости и умиления, как на уцелевшего в боях ветерана.

Эти картины занимают воображение Отто Дрейфера еще некоторое время, как вдруг какая-то явно фальшивая нота вплетается в его прагматичные фантазии. Он машинально оглядывается по сторонам, пытаясь обнаружить причину диссонанса, и наконец замечает ее: Женщина В Красном. Та самая блудница, чей портет был первым, что он увидел, пройдя паспортный контроль.  Такой откровенной рекламы он не видел даже в красном квартале Амстердама, не говоря уж об аэропортах! В этой стране что, легализованы все семь смертных грехов? Никто не предупредил его об этом. А может, вместе с визой он купил индульгенцию? Лучше бы он позаботился о страховке... Что ж, тем хуже.

Пока Отто стоит в очереди на таможенный контроль, его фантазии дополняются новыми деталями. Там, за порогом, простирается страна, погрязшая в пороках и разврате. Вдоль дорог, в оранжевом свете редких фонарей стоят размалеванные девицы, время от временя переругиваясь межде собой по-славянски. Пыльный фиат притормаживает возле обочины, опускается правое стекло. К машине подбегает одна из гейш, водитель, не выходя из салона, о чем-то говорит с ней и через минуту отъезжает, не сойдясь в цене. Следующая дама оказывается более сговорчивой, садится в машину, и через двадцать четыре часа ее находят поблизости со сломанной шеей и тремя ножевыми ранениями в области живота – демпинг карается строго. Никого не интересует, что деньги ей были нужны не на духи и платья: она мечтала внести залог за своего брата, попавшего в тюрьму за то, что продал за границу крупную партию наркотиков, не оформив соответствующей лицензии. Теперь бедняге придется валить карпатский лес до конца своих дней... Или здешние горы называются Балканы?

В очереди перед Отто остается пять человек. Еще немного, и он покинет относительно безопасный зал аэропорта, и окажется в лапах беспощадной реальности. Среди встречающих он судорожно будет искать табличку со своим именем, но найдет ли? Вдруг местный водитель написал его имя кирилицей (а ведь они все здесь разговаривают на кирилице, так?), и Отто не сможет ее прочитать? Он протопчется у выхода еще с полчаса, затем попробует найти такси и  объяснить, где находится гостинница. Таксист улыбнется золотыми зубами и забросит его чемоданы в багажник «лады».

Осталось пять человек. Взгляд гетеры в красном жжет затылок несчастного Отто и он не в силах остановить разбушевавшуюся фантазию. Вот такси привозит его к зданию с огромной вывеской «Казино». Это  и есть отель. У входа – толпа женищин в красных платьях. Втянув голову в плечи, Отто протискивается к стойке регистрации, и, стараясь не обращать внимание на похабную ухмылку портье, хватает ключи и почти бежит в свой номер, ингорируя помощь не менее похабного «белл-боя». Едва оказавшись в комнате он, не включая света, прислоняется к двери и испускает вздох облегчения. В эту же секунду раздается стук в дверь, автоматной очередью отдаваясь в спине Отто. Что делать -  не октрывать? Скорее всего это кто-то из служащих отеля... Он тянет на себя дверную ручку... На пороге Михаил – «потециальный дистрибутор» и торговец контрабандной электроенергией. Он радостно обнимает Отто (Хэлло, хэлло, вэлкам!) и со словами «Плиз - сувенир!» делает шаг в сторону. За его спиной обнаруживается девица лет восемнадцати - почти подросток. Цвет платья не вызывает сомнений – это явно не переводчик. Михаил подталкивает девицу к Отто и  исчезает, обещая быть «морген, найн оклок».

В очереди впереди четыре человека. Отто пытается успокоиться, и чтобы отвлечься от зловещих предчувствий, прислушивается к разговору таможенника с крашенной блондинкой лет тридцати. Языка он не понимает, но некоторые слова кажутся знакомыми. Таможенник спрашивает блондинку о каких-то сувенирах. Та делает большие глаза и мелко трясет головой, давая понять о непричастности к каким-либо сувенирам. Таможенник недоверчиво подмигивает и возвращает блондинке паспорт. Она благодарно кивает и тащит свой чемодан к выходу.

Кажется, проверка не вызвывает ни у кого особых затруднений, но только-что услышанное знакомое слово возвращает Отто к событиям, которые, возможно, произойдут с ним в ближайшие два часа и уже вовсю развиваются у него в голове. Он снова в номере гостиницы, наедине с «подарком» Михаила. Он жестами просит подарок убраться вон, но в ответ получает объяснения на ломанном английском, что все оплачено и есть приказ остаться на ночь, за невыполнение какового приказа голова подарка будет отрезана господином Михаилом собственноручно и насовсем. «ПолИс?» - робко пытается угрожать Отто, указывая на телефон – «Айл кол зе полИс!». Однако по нахальной улыбке девицы он понимает, что упоминиание о полиции вызывает у нее не страх, а смех. Впрочем, другого он и не ждал. Гейша делает в сторону Отто движения, которые, по ее мнению, должна обольстить старика. Тот в ужасе отшатывается и жестами предлагает ей переночевать в соседней комнате люкса, сопровождая это многозначительным «морген!», чем пытается обеспесить себе отсрочку приговора. Барышня на удивление легко соглашается и, подхватив редикюль, скрывается за дверью.

Тем временем таможенник продолжает экзекуцию. Склонившись на раскрытим чемоданом какого-то итальянца, он достает оттуда несколько пакетов с надписью «дьюти фри», и объясняет их владельцу, что это «ноу – нот диклэрэд». Итальянец пытается возражать, на что таможенник сует ему под нос какие-то бумаги. Очевидно, это не произвродит на туриста должного впечатления, и его приглашают «пройти». Таможенник сопровождает его и возвращается минут через пять – уже без итальянца.

Отто чувствует, что его паранойя набирает обороты. Сначала - обрывочные рассказы, выдержки из статей и телерепортажей, характеризующие эту часть света не с лучшей стороны. Затем - странная процедура получения визы (требующая, помимо всего прочего, наличия справки об отсутсвии СПИДа). Туристка на таможенном контроле, приходящая в ужас при слове «сувенир». Выпотрошенный чемодан итальянца (интересно, что с ним теперь – неужели арестован?) И в довершении всего – развратная, вульгарная, страшная Женщина в Красном, предлагающая интимные услуги каждому при въезде в страну. Даже если бы Отто не имел предрассудков о месте своего сегодняшнего назначения, одной этой рекламы ему хватило бы, чтобы составить впечатление об этом месте.

Мысли Отто возвращаются в комнату в отеле. Следующее утро, девять-ноль-ноль. Михаил сидит на диване напротив Отто и самодовольно ухмыляется. Рядом с ним стоит человек лет пятидесяти в дешевом костюме госслужащего, по бокам – двое мужчин в форме и молодой человек в джинсах и футболке - переводчик. Г-ну Отто Дрейферу только что зачитали обвинение в изнасиловнии несовершеннолетней (вчерашний «подарок» Михаила). Говорить о том, что он не только не совершал преступления, но и сам чуть не пал жертвой сексуальных домогательств, бессмысленно. Есть показния свидетелей и заявление потерпевшей. Кроме того, на столе еще две стопки бумаг – первая, всего в три листка – протокол  о содеянном Отто преступлении, и вторая – договор на двадцати страницах, по которому фирма Михаила из потенциальных дистрибуторов переходит в разряд действующих. Подписать предлагают только один из документов. Выбор был бы очевиден, если бы договор содержал еще что-либо, кроме описания того, как компания, в которой работает г-н Отто Дрейфер? вылетает в трубу. В теченеие года.

Отто дребует связать его с консулом.  Тот прибывает незамедлетельно и обещает помочь. Мало того, он навестит господина Дрейфера уже завтра и расскажет, как идут дела. «Где его будут содержать?» - спрашивает консул. При слове «содержать» нервы Отто не выдерживают и он вырубается.

Он приходит в себя перед стойкой таможенного контроля. Впереди - еще двое. Он уже не слушает, о чем они говорят – столконовение с реальностью вот-вот произойдет...

Отто в камере-одиночке. Консул только что ушел, посетовав на неоспоримость (с юридической точки зрения!) доказательств против г-на Дрейфера, австрийского подданного, пятидесяти двух лет. Он уже связался руководсвом фирмы Отто, и они готовы понести определенные риски. Завтра новости будут лучше, а пока Отто переводят в общую камеру...

Впереди – один человек. Отто нервно мнет в руках паспорт, ладони вспотели, ему хочется закрыть галаза и оказаться, дома, в постели, уткнувшись в теплый бок фрау Дрейфер.

Он закрывает глаза и оказывается камере, где двадцать татуированных уголовников убивают его двадцатью извращенными способами.

*********

- Сколько денег у вас сейчас с собой? Подарки, сувениры?

Отто просыпается под тем же плакатом. Его будит голос таможенника (неожиданно гулко). Отто покупает обратный билет и улетает утренним рейсом, проведя ночь в аэропорту.

Михаил оказывается интеллигентным парнем – он не обвиняет г-на Дрейфера в сорванной встрече и предлагает перенести ее на более удобное время – увы, тщетно.

Кстати, плакат в зале прилета – дело рук Михаила (он владеет рекламным биднесом).  Так что – сам напросился...

А вы говорите, «имидж – ничто»? Особенно, если не так уж сильна жажда...