Записки рыболова-любителя Гл. 499-501

499

Описанная выше встреча с Полуэктовой в кирхе состоялась 2 марта 1989 года, то есть по календарю мы перешли в весну, которая на самом деле началась как-то сразу после осени. Зимы не было. 25 и 26 февраля температура воздуха была плюс 14-15 градусов. Зимней рыбалки, естественно, тоже не было, что, впрочем, меня не так уж огорчало, при моей-то спине и немеющей ноге.
А вот Серёжи - Лебле и Кшевецкий не теряли времени даром и упорно ездили на Корневку. 4-го марта, например, Серёжа Лебле поймал 4 форельки на блесну и одна крупная сошла.
Тут Серёжа приводил к нам как-то свою Елену, приезжала к нему из Ленинграда. Что можно о ней сказать?  Спокойная, приятная женщина среднего роста с прямыми русыми волосами, по комплекции чуть пополнее, чем Люда, по интеллекту - такого же вроде бы уровня.
Основное отличие от Люды как будто бы только в уравновешенности, а так ... контраста особого, во всяком случае, не видно. Одного класса вроде бы женщины, из-за чего тут стоило огород городить, семью бросать - не понимаю. Тем более, что и у неё семья, дети, двое мальчиков, подростков, которые против того, чтобы мама себе и им нового папу завела.
Нет, не мог я понять Серёжу. Холостякует, квартиру снимает, да и то временно, питается кое-как, и чего ради? Неужели так уж Люда его допекла?
Нас Серёжа продолжал навещать достаточно регулярно, мы играли с ним "в пешки", беседовали о том, о сём, но странно - у него с Сашулей беседы шли как-то легче, естественней, а раньше было наоборот. Меня что-то не очень и тянуло теперь с Серёжей беседовать.
Люда тоже иногда забегала, но реже. Жаловаться на судьбу или Серёжу она перестала, смирилась или взяла себя в руки. Увлеклась прибалтийскими движениями, газеты ихние приносила иногда, у меня брала дээсовскую и т.п. литературу, которую, кстати, из Москвы привёз как-то Даниленко, не поленившийся побывать в "Перспективе" и купить там несколько номеров "Хронографа", "Экспресс-хроники" и "Демократического слова".
23 мая 1989 г., кирха
6 марта в кирхе выступал с материалами своей докторской Гиви Гивишвили, а вечером мы с ним распивали коньяк у нас дома. Работа у Гиви слабая, особенно в части физической интерпретации результатов его корабельных наблюдений, и я пытался вежливо дать это ему понять. Но безуспешно - тут моя вежливость, видать, была излишней.
Гиви же держался запанибрата и чувствовал себя вполне уверенно, воспринимая мою критику как мелкие замечания на фоне безусловного одобрения. Ему казалось, что мои замечания нетрудно учесть, а мне казалось, что всё не так просто, в том числе не просто будет потом от Гиви отвязаться, если не отказать ему в поддержке прямо сейчас, а вот на это у меня духу не хватило ...
И я чувствовал недовольство Коренькова моей мягкостью в отношении к Гивиной работе, и признавал справедливость этого недовольства, но поделать ничего не смог с собой, не захотел Гиви обижать почему-то.
Непросто быть принципиальным. Впрочем, поживём - посмотрим, как Гиви мои замечания станет учитывать. Если станет.

8 марта звонил Власков. Уговаривал, чтобы я пошёл в замы к Пивоварову по Мурманску. Я, в свою очередь, стал его уговаривать пойти самому на это место, но Володя наотрез отказался даже это обсуждать, и тогда я принялся уговаривать его взяться за докторскую, убеждая, что он вполне созрел для этого.
Власков не поддался на провокацию и вновь поворотил разговор к моему переходу в Мурманск. Тогда я ответил то же, что и Мингалёву: спина, мол, не даёт ни о чём серьёзно думать. Вот хожу сейчас на процедуры, если полегчает, то, может, и подумаю на тему перехода в ПГИ.
- Но ты не отвергаешь с ходу такую возможность? - спросил Власков.
- Не отвергаю, - ответил я.
- Ну и то ладно. Лечись и приезжай к нам, а то Пивоварову тут трудно будет одному.
А через пару дней позвонил Тимофеев из Лопарской, он там председатель местного СТК. И то же самое:
- Александр Андреевич, Вы нам нужны в Мурманске, у нас сейчас выборы в Учёный Совет и некого выбирать. Вспомните, что Вы говорили на выборах директора, - что Вам нравится ПГИ и Вы хотели бы в нём работать, что это - настоящее место для геофизика. Так давайте, мы Вас ждём.
- Но Пивоваров мне не делал больше официальных предложений.
- Сделает. Главное, чтобы Вы согласились.
- Да я бы и не против в принципе. Но у меня с позвоночником неприятности, лечить надо.
- Здоровье у всех плохое. Но это же не главное.
- Всё же я хотел бы сначала подлечиться, а потом решать окончательно. Но в принципе я не против, я говорил уже об этом Власкову.
- Ну, давайте, лечитесь - и к нам.
- Хорошо, всего доброго.
А ещё через пару дней позвонил Пивоваров, но меня не застал, с Митей разговаривал, просил, чтобы я ему позвонил, а когда я дозвонился до его секретарши, он уже уехал в Москву. Через неделю, однако, Пивоваров связался, наконец, со мной по телефону и сообщил, что его предложение, сделанное мне сначала в Мурманске, а потом в Москве, остаётся в силе, и он ждёт моего окончательного ответа.
Я повторил ему то же, что уже говорил Мингалёву, Власкову и Тимофееву:
- В принципе я не против, если позволит здоровье, - спина, конкретно. Когда удастся её подлечить, тогда решу окончательно.
- Сколько тебе на это понадобится времени? До лета?
- Надеюсь, меньше. Думаю, что в апреле или к майским праздникам всё прояснится окончательно.
- Ну, хорошо. Буду ждать.
Все эти разговоры телефонные изрядно взбудоражили меня. Проиграв выборы Пивоварову, я как-то охладел к идее перехода в ПГИ, а тут она снова всплыла. И опять не по моей воле. Люди просят. А я кочевряжусь. На вторые роли не согласен? А на первую готов? Не слишком ли ты много о себе воображаешь?
Как-то в выходные днём я уснул на диване, грея спину, и вдруг проснулся как от резкого толчка с отчётливо сознаваемой мыслью, которая меня разбудила:
- Надо. Надо ехать в ПГИ. Это мой долг. Это и есть мой долг сейчас. Здесь слишком хорошо. Я нужен там, а не здесь.
И как-то сразу успокоился. Значит, решено. Спину, конечно, нужно подлечить здесь, спешить не к чему. Ну, а потом - в Мурманск. Судьба. Ничего не попишешь.

500

С середины марта я, да и не только я - вся кирха наша, оказались втянутыми в предвыборную борьбу сразу на два фронта - за Полуэктову (по Калининградскому городскому территориальному округу №178) и за Оболенского (по Ленинградскому сельскому национально-территориальному округу №20 РСФСР).
Да ещё как втянутыми!
24 мая 1989 г., кирха
14 марта в кирхе состоялась вторая встреча с Полуэктовой: на следующий день планировалась телепередача "Встреча с кандидатом", в которой ей предстояло в прямом эфире отвечать на вопросы ведущего и телезрителей, и мы предложили ей предварительно прорепетировать эту встречу с нами в кирхе.
Полуэктова охотно согласилась, и мы терзали её пять часов - с 9 утра до 14 часов, заготовив заранее список вопросов (около тридцати) и критикуя её ответы, если в них нам что-то не нравилось. Впрочем, на большинство вопросов Полуэктова отвечала уверенно и вполне удовлетворительно, на наш взгляд. Лишь по некоторым вопросам разгорались споры, и мне приходилось в диктаторской манере утихомиривать аудиторию.
Вопросы были самые разнообразные - и касающиеся её личной и семейной жизни, и - "Почему Вы не в партии?", "Как Вы относитесь к многопартийности? К смертной казни? К шестой статье Конституции? К отделению республик? К частной собственности?"... и т.д., и т.п. Я настаивал, чтобы на каждый вопрос она отвечала коротко и радикально.
- Тамара Александровна! Поймите, что в радикальности все Ваши козыри. Если Вы будете сглаживать свою программу, то сразу уступите и Матюнину, и Гавришу - у них же преимущество и в возрасте, и в популярности - у одного среди рыбаков, у второго среди молодёжи, бравые ребята. Только радикальностью, смелостью Вы сможете привлечь народ. Должно быть отчётливо видно, что Вы - антиноменклатурный кандидат.
И ещё. Всё время помните о сути перестройки. Она в демократизации и в децентрализации. Запомните эти два слова. Они - ключевые. Любой вопрос рассматривайте с позиций демократизации и децентрализации и выступайте за то, что способствует демократизации и децентрализации, а что препятствует - отвергайте.
Полуэктова соглашалась, а меня потом, после встречи уже наши женщины (Саенковские, точнее) - Сашуля, Галина, Надежда, Лена - ругали за то, что я бедную Полуэктову совсем затыркал, задавил, навязывал ей своё мнение. Мне же показалось, что Полуэктова нисколько не обижалась на меня, а чутко всё воспринимала и вполне искренне благодарила за советы.
В тот же день вечером появился Оболенский.
А за три дня до этого в Калининград приехал его доверенное лицо из Апатит Валерий Леонидович Секриеру, шустрый, невысокий, чернявый молдованин лет сорока, член ДОСПа, из комбината "Апатит". Он привёз программу Оболенского, листовки и плакаты в его поддержку, изготовленные в Мурманске, связался со мной, занялся сам и подключил меня к организации встреч Оболенского с народом, прессой и телевидением.
Я вёл телефонные переговоры с вузами - с КТИ, КВИМУ и КГУ (через Даниленко) и без особого успеха, всюду ссылались на невозможность нарушения учебного процесса, договорился только с Серёжей и Даниленко о встрече с Оболенским на физфаке, да в КТИ согласились дать объявление для желающих встретиться с кандидатом в дневное время.
А настырный Секриеру договорился о встречах и в ждановском военном училище, и в частях воинских, и об общегородской встрече с избирателями (в Городском Доме Офицеров), и с неформалами ... С ними он связался в первый же день своего приезда и довольно случайно - в ГДО, на встрече с избирателями соперника Оболенского - генерал-полковника Ермакова.
Я эту встречу видел потом в записи по калининградскому ТВ. Ермаков, конечно, интеллектом не блистал, типичный вояка, покоритель Чехословакии и Афганистана (в буквальном смысле). Но восхитил меня Хроменко - председатель горисполкома. Он заключил встречу с Ермаковым такими словами:
- Я хоть и не встречался с другим кандидатом, товарищем Оболенским, но свой выбор уже сделал: товарищ Ермаков сумеет достойно защитить наши интересы, и от имени жителей города позвольте дать ему следующий наказ ...
И стал наказ зачитывать. Орёл! От имени жителей города! Во, даёт! Ну, ладно. Посмотрим ещё, как жители города проголосуют.
Так вот, возвращаясь к Оболенскому. Он появился в кирхе вместе с Секриеру к концу рабочего дня, того самого, когда у нас с утра была репетиция с Полуэктовой. Для окончательного собственного успокоения, чтобы уж не сомневаться, что Оболенский - тот кандидат, за которого стоит бороться, я задал ему несколько вопросов по программе, ответы на которые меня полностью удовлетворили своей определённостью и радикально-демократической направленностью, а также главный вопрос, который продолжал меня меня волновать - что они не поделили с Ляцким?

25 мая 1989 г., кирха
- У нас со Славой по одному вопросу только расхождения, Вы слышали, наверное. Он - за представительную демократию, я - за прямую. Он считает, что решать все вопросы должны специалисты. И вот как у нас это, например, в ДОСПе получается.  Слава, конечно, у нас самый умный, самый образованный. У него по любому вопросу есть своё мнение. Но он не всегда желает это своё мнение обосновывать, доказывать, объяснять, - доверьтесь, мол, мне, как специалисту. Вам, мол, этого не понять в силу Вашей некомпетентности, и нечего, мол, тут дискутировать. Я за всенародное обсуждение любых вопросов.
- Но истина, скорее всего, посередине.
- Скорее всего.
- А в остальном Вы согласны со взглядами Ляцкого?
- В целом - согласен.
Этим ответом Оболенского я вполне удовлетворился, и мы перешли к обсуждению конкретных практических вопросов его избирательной кампании в Калининграде и области.

А на следующий день пришло письмо из Апатит (штамп отправления на конверте датирован 5 марта) от Мальцева с призывом к бойкоту выборов. В письме была листовка:

УВАЖАЕМЫЕ  ТОВАРИЩИ!
Закончился  очередной этап кампании по выборам народным депутатов СССР. Прошли  окружные предвыборные  собрания, которые продемонстрировали  недемократичность нынешней избирательной системы. Число делегатов окружных предвыборных собраний составило доли процента от общего числа избирателей. Тем не менее они присвоили себе право решать, за кого могут, а за кого не могут голосовать избиратели на выборах 26 марта. Пользуясь этим правом, они без объяснения причин отвергли почти во всех округах наиболее последовательных сторонников демократических преобразований.
В  таких условиях  самым  разумным представляется  не участвовать в этой нечестной игре и бойкотировать  выборы. Цель бойкота — отменить решения окружных предвыборных собраний  и добиться проведения подлинно демократических выборов.
Если вы поддерживаете идею  бойкота, вы можете принять участие  в  ее  распространении  путем размножения данного письма и рассылки его по адресам возможных  единомышленников.
Помните, что демократия может победить, только если  мы сами что-либо сделаем для ее приближения.

Комитет по бойкоту недемократических выборов

Кроме листовки в конверте была записочка от Юры:

Саша, приглашаю тебя в Комитет по бойкоту, если ты в нём ещё не состоишь. Дело это нужное, так как нас тут очень сильно ругают за него по радио и в печати.
Ю.П.Мальцев

Письмо меня, конечно, огорчило. Ведь то, что выборы будут недемократичными, стало ясно сразу после принятия нового Закона о выборах. И уж если их бойкотировать, то это надо было делать сразу, а не после того как некоторые демократические кандидаты не прошли через окружные собрания.
Бойкотировать после поражения - некрасиво. Ввязался в игру - следуй её правилам, и не сетуй на них, если уж согласился играть. Это одна сторона вопроса.
Другая, быть может, ещё более важная: нынешняя избирательная кампания  даже при всей её относительной недемократичности предоставляет всё же небывалые до сих пор возможности пропаганды демократических взглядов и агитации за кандидатов-демократов. И грех было бы непростительный этими возможностями не воспользоваться.
А бойкот как форма протеста в данном случае, скорее всего, просто не будет замечен большинством населения. Кстати, участие в выборах не мешает и протестовать против их недемократичности, что многие кандидаты уже и делают.

501

14 июня 1989 г., кирха
На вечер следующего дня, 15 марта, у Оболенского была назначена встреча с неформалами в Политклубе, Секриеру так с ними договорился, но вышла накладка - вояки предложили встречу с гарнизоном в Мамоново на то же время, и Оболенский попросил меня выступить перед неформалами вместо него в качестве доверенного лица, хотя официально я таковым не являлся.
И в этот же вечер Полуэктова выступала по телевидению в прямом эфире - полтора часа её ответов на вопросы ведущего и телезрителей. Я хотел успеть и туда и сюда, поскольку в Политклубе начало было в 18.00, а по ТВ - в 19.30.
В Политклуб я притащил листовки в поддержку Полуэктовой. К этому времени в городе уже стали появляться изготовленные типографским способом огромные плакаты с фотографиями Матюнина и Гавриша, призывающие голосовать за них. Полуэктова же никак не могла найти способ сделать что-нибудь в этом роде для себя. В типографии их собственной заводской многотиражки ей отказали в изготовлении агитматериалов, поскольку она выступает против линии партии.
И мы сразу после встречи с Полуэктовой в кирхе решили помочь ей прежде всего в этом в меру своих сил, разумеется. Я заготовил некий текст в виде набора лозунгов, затем мы его бурно обсуждали и корректировали в кирхе, потом по телефону я согласовал его с Полуэктовой. Ей он практически полностью понравился, мы отпечатали его на машинке и отправили в Ладушкин на "Эру" размножить.
Там неожиданно Иванов завозникал:
- Что такое? Это ещё зачем? Пусть этим избирательная комиссия занимается!
Потом затребовал сдуру плату - по 15 копеек за один экземпляр, совсем рехнулся. Еле уломали его, спасибо профоргу и парторгу - Феде Бессарабу и Надежде Тепенициной. Но на "Эре" всё равно много не наделаешь, и тут нам здорово помог Даниленко - он взялся печатать листовки у себя на "Оргтехнике", и дело пошло гораздо быстрее.
Привожу здесь текст нашей листовки, специально подписанной, чтобы не быть анонимной:

ТОВАРИЩИ  ИЗБИРАТЕЛИ!
Призываем Вас проголосовать на выборах в Народные Депутаты СССР 26 марта 1989 г. за
П О Л У Э К Т О В У   ТАМАРУ   АЛЕКСАНДРОВНУ
- единственную женщину, единственного беспартийного кандидата от Калининградской области!
Её кандидатуру выдвинули рабочие и служащие аавода "Янтарь", где Тамара Александровна работает конструктором. Она - активный борец за права трудящегося человека.
Главные лозунги её программы:
ВЕРНУТЬ НАРОДУ ЗАВОЕВАНИЯ РЕВОЛЮЦИИ - ВЛАСТЬ СОВЕТАМ!
ПАРТИЯ ДЛЯ НАРОДА, А НЕ НАРОД ДЛЯ ПАРТИИ!
ЗАКОН ОДИНАКОВ ДЛЯ ВСЕХ!
ХОЗЯЙСТВЕННУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КПСС - ПОД КОНТРОЛЬ НАРОДА!
БОЛЬШЕ ДЕМОКРАТИИ - ВЫШЕ УРОВЕНЬ ЖИЗНИ!
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПЛЮРАЛИЗМ - ОСНОВА ОЗДОРОВЛЕНИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА!
НЕТ - ПОВЫШЕНИЮ ЦЕН НА ПРОДУКТЫ!
ЧИСТЫЕ ВОЗДУХ И ВОДУ НАШИМ ДЕТЯМ!
ЗАЩИТИТЬ ОТ БЕДНОСТИ МНОГОДЕТНЫЕ И МОЛОДЫЕ СЕМЬИ, ИНВАЛИДОВ И ПЕНСИОНЕРОВ!
ВСЕ, КТО ЗА РАДИКАЛЬНУЮ ПЕРЕСТРОЙКУ. - ГОЛОСУЙТЕ ЗА ПОЛУЭКТОВУ!

Группа поддержки Полуэктовой
Калининградской обсерватории ИЗМИРАН
Тел.2-56-06
Кстати, Иванова убеждали в полезности распространения этих листовок тем, что они делают рекламу нашей обсерватории, про которую в городе мало кто знает. Распространять, то есть расклеивать листовки, хоть понемногу, взялись почти все в кирхе. Даниленко привлёк к этому делу студентов, и обещали помочь ребята из "Солидарности", которым я притащил листовки в Политклуб.
Кстати, оказалось, что в "Солидарности" не все поддерживают Полуэктову. Если Жиденков, Трегуб, Измайлов были "за", то энергичная Лена Кольцова из Института Океанологии (я с ней только тут, и познакомился в Политклубе в описываемый вечер, а Секриеру именно с ней о встрече с Оболенским договаривался) была против - ей не понравились какие-то высказывания Полуэктовой на одной из встреч, "попахивающие великорусским шовинизмом", - против отделения республик, против привелегий нацменам при поступлении в вузы, подчёркивание, как показалось Кольцовой, её русской национальности (сама Кольцова не без семитских кровей, похоже).
Я защищал Полуэктову, возражая Кольцовой, и в качестве свидетельства "нормальности" Полуэктовой привёл её ответ на наш вопрос, как она относится к обществу "Память" ("Отрицательно. Потому что антисемитизм - это фашизм"). Кольцова же склонялась к тому, чтобы отдать предпочтение Матюнину.
Но тут как раз в поддержку Матюнина высказался от имени городской парторганизации приглашённый на это заседание Политклуба первый секретарь горкома КПСС Карпов, и энтузиазм Кольцовой в отношении Матюнина моментально иссяк по причине явно выраженно аллергии у неё к любым призывам местных властей.
Основным вопросом заседания Политклуба, на которое я явился, была заранее запланированная встреча с Карповым, а встреча с Оболенским была включена в повестку дня позже, по договорённости Секриеру с Кольцовой, как я уже говорил.
Чтобы успеть к выступлению Полуэктовой на ТВ, я попросил, чтобы меня пропустили первым перед Карповым. Меня поддержала настырная Кольцова, невежливо заставив первого секретаря горкома уступить мне очередь. Мне дали десять минут, в течение которых я рассказал, что знал, об Оболенском и об его программе.
- Главный пункт его программы, если говорить очень коротко, - это демократизация всей нашей жизни, всего нашего общества. А если к этому ещё что-то добавлять, то это будут - децентрализация, демонополизация, построение правового государства. По духу его программа ближе всего к программе Полуэктовой, и поскольку друг другу они не конкуренты, я призываю агитировать и голосовать за них обоих.
Моё выступление было встречено весьма благожелательно, но вопросов задали немного, главным образом, типа такого - откуда я знаю Оболенского, что такое ДОСП и т.п.
Куда более оживлённым было обсуждение выступления Карпова, который осудил"Солидарность" за пикетирование с плакатами против адмирала Иванова, ежевечерне проводившееся на площади Победы. "Солидарность" дружно ощерилась и набросилась на Карпова, весьма аргументированно доказывая законность своих действий. В разгар этой полемики мне пришлось смыться, чтобы успеть к телевизору на Полуэктову.
К великой моей радости Тамара Александровна полностью оправдала все наши ожидания. Поначалу она заметно волновалась, но потом освоилась и отвечала на вопросы очень чётко, нисколько не смущаясь, и, главное, не смягчая радикальности своих суждений.
Например, на вопрос, почему она не в партии, она ответила, что не может действовать против своих убеждений, как этого требует Устав партии в случае, когда большинство приняло решение, если она с этим решением не согласна; не может делать то, во что не верит.
На вопрос - как она относится к многопартийности, Полуэктова ответила, что для неё демократия и многопартийность - синонимы.
Интересно, что на этот же вопрос Матюнин в своём выступлении по ТВ отвечал так (с очень глубокомысленным видом):
- Буржуазная демократия многопартийность подразумевает. Социалистическая демократия - не отрицает. Но в нашей стране нет предпосылок для возникновения второй партии.
А Гавриш на встрече в КГУ просто брякнул:
- Нашему народу вторая партия не нужна.
На что Даниленко ему заметил:
- Молодой человек, Вы ещё никто, а уже за весь народ решаете.
Рассказала Полуэктова и о том, как власти и руководство завода "помогают" ей проводить предвыборную кампанию, попрекнула телевидение за то, что в передаче об окружном собрании из её программной речи была вырезана вся политическая часть с её Союзом беспартийных, на что ведущий её заверил, что это, мол, без умысла, просто тут как раз плёнка кончилась, перезаряжать кассету пришлось.
И в самом деле, на ТВ грех было жаловаться - сама эта передача, в прямом эфире, какую ещё гласность надо? Тут надо отдать должное местным властям - внесли свой вклад в демократизацию.
К концу передачи Серёжа у нас появился. Он в этот вечер со своим бывшим студентом Брежневым песни распевал в университете, концерт самодеятельности у них был какой-то. Народ тут кругом за демократию борется, а они там песни распевают. Потеха!
(продолжение следует)