Побывав в тбилиси

                ПОБЫВАВ  В  ТБИЛИСИ

         Полгода для того, чтобы прочувствовать всё обаяние Сакартвело - этой древней, необычайно гордой, красивой и экзотической, ни на какую не похожей, страны -  чрезвычайно мало. Но влюбиться можно: бывает же любовь с первого взгляда! Мне повезло. Я пожил в Грузии и я не мог не полюбить её. Как и все чудеса, всё это произошло неожиданно для меня и совершенно случайно. Горящая путёвка на курсы специализации по нейрохирургии в тбилисский институт усовершенствования врачей была  подарена мне судьбой, так как никто не хотел ехать так далеко в Тбилиси из Караганды на полгода. "Вот чудаки", подумал я, "схватил" путёвку и покатил из Средней Азии в Закавказье. А стажу врачебного у меня на то время было всего ничего. Как и почему меня оставили на курсах и о некоторых событиях во время пребывания в Тбилиси можно прочитать здесь же /"Непредвиденные совпадения или парадоксы судьбы", "День рождения Сталина", "Два горя"/.
         Поселили нас в армянском районе города на Авлабаре, куда грузины предпочитали не ходить особенно в вечернее и ночное время из-за тлеющей вековой "дружбы" народов. По утрам нас будили крики разносчиков  свежих молочных продуктов: «Мацони»!, «Йогурт»!, «Айран»!, «Сулгуни»! - неслось с прилегающих улиц, а через окна мы наблюдали почти пасторальные жанровые картинки. Крестьяне из  окрестных деревень в каламани / чувяки из сыромятной кожи/ на ногах, в подпоясанных  каба / вид кафтана / и в шерстяных фесках, так напоминающих кипы, или конусообразных  башлыках - кабалахи - с длинными концами и кистями на капюшоне, продающих жильцам окрестных домов вкусности из овечьего, козьего и коровьего молока. Когда предлагались свежие орехи –«Ахали какали»!, мы первое время дружно смеялись, изменяя ударение, пока не привыкли. Реже встречались разносчицы - женщины, одетые в традиционные картули / верхнее платье/, почти до щиколоток. А в тёплую погоду и в воскресные дни они  наряжались в распашные бархатные катиби, типа жилеток, но с удлинёнными ложными рукавами.
         Главой кафедры и клиники нейрохирургии был блестящий диагност, оператор и лектор, потомок грузинских князей Константин Платонович Чиковани. Он вобрал в себя лучшее из московской  и ленинградской школ, сдобренное грузинским темпераментом и собственной незаурядностью. Будучи тактичным и воспитанным врачом, он, пожалуй, один или вместе со своим ассистентом и нашим наставником Отари Сигуа, разговаривал при нас, русскоязычных курсантах, преимущественно на русском языке. Остальные врачи и сёстры "шпарили" при нас на непонятном для нас языке, смеялись, вызывая  чувство неловкости, а иногда и возмущения.
          Особенно бесился полковник медицинской службы из Сталинграда Леонид Дорохов, но ему приходилось сдерживаться в клинике. Зато в ресторане, где нас, всю группу, не хотели обслуживать, так как мы не заказывали вин и дорогих блюд в силу ограниченных денежных поступлений, он  качал свои права офицера советской армии и сумел поставить всех на своё место. Мы не желали обедать в столовых, которые были, как нам казалось, все диетические и туда ходили самые нищие обыватели, бомжи, пьяницы.
          Святая-святых в Грузии был всегда ресторан, где вкусно и обильно ели, много и красиво распивали превосходные грузинские вина, беседовали, решали деловые проблемы, праздновали по любому поводу. Мы выбрали один из центрально расположенных ресторанов на проспекте Руставели, не из-за престижа, а потому что он находился по ходу нашего маршрута из клиники в общежитие, и, исходя из принципа:  А почему бы и нет?
         Официанты и метрдотель быстро нас вычислили и начали саботировать, т.е. не спешить обслуживать и выжидали, не уйдём ли мы, потеряв терпение. Они ещё придумали отговорку, что у нас блюда все только дорогие, поскольку ресторан высокого класса, а мы, вот мол, требуем у них комплексный обед, каковой бывает только в столовых или ресторанах пониже классом. В конце - концов, чтобы освободить место для нужных им клиентов, они нас всё же кормили, небрежно швыряя тарелки на стол.
           Наступил  день и час "Х",  когда полковник, побелев от злости, вместе с майором медицинской службы из Армавира Игорем Твардовским, поддерживаемые мною, капитаном мед. службы запаса, при молчаливой поддержке двух наших женщин / Марии Якобсон из Астрахани и Нины Ахаладзе из Махарадзе /, вышли из-за стола, подошли к официантам и к метрдотелю с целью предупредить их о возможных последствиях в случае дальнейшего издевательства над нами. Эффекта от такого демарша не было. И тогда полковник схватил метрдотеля за грудки, т.е. за обшлаг смокинга, подтянул к себе, приподнял и на чистом русском языке с отборным матом в придачу, дал ему последний срок для наведения порядка в ресторане при обслуживании советских офицеров и их сотрапезниц.
             С тех пор и до конца наших курсов, как только мы садились, к нашему столу стремглав подбегали официанты, вежливо и учтиво принимали заказ и тут же его выполняли. Мы понимали, что компромисс был вынужденным для них, и они старались побыстрее нас спровадить, но такое положение вещей нас вполне устраивало. Правда, некоторые посетители-грузины, не вникая в существо событий, принимали нас за каких-то VIP - персон и посылали иногда к нашему столу бутылку Шампанского, а то и, по известному обычаю, придвигали свой столик к нашему в знак большого уважения и гостеприимства для дальнейшего совместного продолжения банкета. При нашей "бедности" в этих случаях нам просто везло попировать на - халяву.
             Помнится, в дни приезда Радж Капура вся Грузия "стояла на ушах". По улицам и тротуарам под ноги Раджу и его очаровательной Наргис стелили ковры или создавали их из цветов. Их ждали для угощения в "нашем" ресторане, который был закрыт для посетителей. И через окна наши неразлучные "друзья - кормильцы" с издевательскими маккиавелиевскими улыбочками смотрели, как мы голодные понуро проходили мимо в поисках какой-нибудь мерзкой забегаловки.
              Мы иногда устраивали себе воскресные недорогие экзотические завтраки в ресторане "Гемо", что в начале проспекта Плеханова. Туда надо было приходить к 6 утра, чтобы разделить места с любителями или с бедняками за непокрытыми скатертями круглыми деревянными  столами. Подавались хаши. Это такой густой суп из вываренных внутренностей баранов / кишечника, желудка, и пр., а также хрящей, голяшек, свиных пятачков и ушей / без других включений в виде овощей, круп, но к нему подаётся чесночный соус и свежий лаваш. Оторванные куски лаваша макаются в соус и с ним взахлёб едят хаши! Извини, читатель, но я должен сглотнуть слюну или пойти что-нибудь положить в рот для успокоения павловской собачьей реакции... И стоила эта еда гроши. Но в 10 часов утра посетителей выпроваживали или больше не впускали. Столы застилались белоснежными скатертями, на них появлялись типично ресторанные приборы для вина и закусок, салфетки и прочие аксессуары. Начинал принимать посетителей ресторан "Гемо", а хашная под таким же названием исчезала.
           Любимым местом наших прогулок был проспект Руставели с чередующимися старыми домами и домишками, с новыми более крупными, но менее красивыми строениями. Особенно привлекали нас веранды, выступающие  по периметру старых домов, украшенные национальным резным орнаментом. Привлекали нас набережные  мутной и быстрой горной Куры, подрывающей в периоды полноводья берега, а  летними месяцами отступавшая к своей глубинной части, обнажая неровные песчано-каменистые отмели. Парки, сады и скверы Тбилиси можно считать местными дендрариями по разнообразию, красоте и сохранности цветов, кустарников и деревьев. Что то общее есть у наших израильских городов с закавказскими, до которых не так уж далеко, но пока только самолётом...
           В дни празднования очередной годовщины Октябрьского переворота, а тогда ещё - революции, мы решили прокатиться по военно - грузинской дороге в Орджоникидзе. Нам хотелось увидеть и услышать Терек, проехаться под нависающими скалами под общим названием в любом месте - "господи, пронеси!", сфотографироваться на Крестовом перевале, погулять по столице Северной Осетии. Вся программа в дороге была выполнена, но снимков не было ни одного, так я как забыл вложить в аппарат плёнку.
              В центральной гостинице города Орджоникидзе мест оказалось навалом и мы, разместившись и сняв свитера, отправились покутить в ресторан, положив в карман одного из нас ключи от номера. Это был прокол № 2, так как, вернувшись в номер, мы убедились, что  у всех четверых  свитеров больше нет. Их искали даже с собакой, но не нашли. Виноваты были мы сами, так как ключи мы не сдали портье и доказать, что свитера вообще были, не представлялось возможным. Мы думаем, что работали все дружно с пониманием дела и "ограбление по - осетински" было выполнено грамотно. Молодцы они. А мы - лохи. Но всё равно мы "погудели" в ресторане неплохо и есть, что вспомнить.
             За время моей учёбы в Тбилиси я должен был постоянно отсылать посылки по разным адресам с модными в то время лакированными женскими туфлями, изготавливаемыми всеми мастерскими вручную, но поточным методом из-за огромного всесоюзного спроса на них. Трудности заключались в попытках понять заказчиц по письмам и звонкам о фасоне, каблуке \ низком, высоком, танкетке/, белом, чёрном/, цене и пр. Все курсанты всех профилей нашего института усовершенствования, казалось, не учились, а покупали и отправляли, отправляли и снова покупали. Никто из заказчиков не обиделся...
              Во второй раз я попал в Грузию на всесоюзную конференцию нейрохирургов, посвящённую дословно "сорокалетию савэтизации Грузии". Не добровольному присоединению единодушно желавшего этого народа, а именно "савэтизации". В этом слове сквозило "торжество" сталинской национальной политики. Сейчас виден её результат и "рассовэтизация", как выражение истинной воли грузинского народа... Славословие, научные доклады и дискуссии сменялись настоящим грузинским гостеприимством. Одно из таких застолий проходило в доме легендарной семьи Логидзе, авторов и хранителей секретов эксклюзивных фруктовых напитков, типа лимонада. Один из членов этого клана был сотрудником института - организатора конференции. Пили не столько напитки Логидзе, сколько вино из художественно оформленных, инкрустированных серебром, закрученных природой, рогов, неопределённой ёмкости, что порой затрудняло оптимальную дозировку и в конце - концов  приводило в нетрезвое состоянию или, как минимум, к исполнению грузинского мужского песнопения русскоязычными гостями... Шашлыки из молодых барашков, молочные поросята с их хрустящей корочкой  помогали сохранять баланс и продлевать чревоугодие, несмотря на невообразимое количество выпитого вина. Недоеденные поросята были оприходованы наутро уже в кабинетах администрации института, в профессорских и ординаторских.
               Во время одного из пленарных заседаний внезапно по селектору было передано мне лично на весь зал, что я должен перезвонить директору института травматологии в своём родном Донецке. Как вы понимаете, дорогой читатель, такое известие ввергло меня в шок, и я поспешил к телефону, чтобы узнать о причине звонка. В голове роились мысли одна другой страшнее: Что-то случилось с женой, детьми!? Более прозаической причины для звонка я и ожидать не мог. Кстати, и более глупой по форме, тоже. Оказывается, директору нашего донецкого института понадобились карнизы для портьер в новую квартиру, а такие, как он хочет, есть только в Тбилиси, и он просит меня купить и привезти ему. А срочность звонка объяснялась беспокойством, что наша делегация может уехать из Тбилиси и не   успеет купить и привезти ему карнизы. Лакировки, карнизы... Кошмар нашей реальности того времени! Купили, привезли, угодили...
             Отвлекаясь от прозаических, меркантильных, чревоугоднических картин воспоминаний о моих посещениях Грузии, не могу не вспомнить подъём на фуникулёре на довлеющую над Тбилиси гору Мтацминда или, как её ещё называют - гору Святого Давида, с постепенно открывающейся панорамой города и посещение на её склоне Пантеона выдающихся деятелей грузинской культуры. И особенно волнующее воздействие на посетителей грота с могилами Грибоедова и его жены Нины Чавчавадзе, пережившей его трагическую смерть на 30 лет. И надпись...\Рассказ "Два горя"\. Эта гора с её Пантеоном и рестораном на вершине, храм Метехи на берегу Куры, прежде всего, приковывали взоры, приехавших в Тбилиси впервые. Затем появились величественная статуя "Мать-Грузия" и памятник основателю Тбилиси Вахтангу Горгасали, олицетворяющих теперь также этот красивейший город Закавказья, повторно приезжать в который всегда будет стремиться человек, побывавший там однажды... и даже дважды.