ДОМ

       Дом был еще совсем не старый, каких-то сто лет: ну разве это возраст. Вон сосед третье столетие стоит и хоть бы что. «Мне бы так», -- думал Дом, осыпаясь штукатуркой после дождя. И ржавая вывеска для непонятливых «ВХОД» как бы подтверждая, поскрипывала на ветру (наверняка завидовала – ей ведь столько не протянуть).

       Почему дома стоят? Да потому что их поставили (истина).

       А вот почему дома умирают?…

       «Эх, жильцы, разве трудно починить водопровод. Прямо стыдно становится – энурез в расцвете сил. Так сказать, золотой возраст, а тут комары в подвале плодятся. Ну а дети! Того и гляди подожгут. И тогда всё. Прощай, солнце, прощайте, люди, прощай кошка Машка». В такие минуты Дом покрывался ма-а-ленькими трещинками из жалости к себе. «Да, кстати, почему кошка не ловит голубей? Ведь на чердаке живет. Что у нее с голубями, симбиоз, что ли?»

       Дом был очень образованный. И в этом нет ничего удивительного. Ведь в нем выросли целых два профессора, четыре художника, три музыканта, одна кинозвезда и двадцать восемь алкоголиков (последнее число const по непонятным законам). И это не считая человек ста простых обывателей в третьем поколении.

       ..марта 199. года.
       Сегодня опять приходил этот сон. Даже непонятно – вижу я его в первый раз или это уже было, было… Небольшие черные квадратики где-то внизу экрана. Они хаотично двигаются, наконец, замирают в какой-то определенной последовательности. И тогда появляется Шар. Огромный, светло-серый, и как-то по-серому яркий. Он кого-то напоминает. Кого? Страшно.

       .. марта 199. года.
       Стены давят на мысли, потолок на душу. Все к черту! Оделся, вышел на улицу. Дал встречному мужику прикурить. Обернулся на дом. Он.

       .. марта 199. года.
       Сегодня весь день гулял.
       Дом? Нет, не может быть, чтобы он мне мстил. А сны – это сны, и нечего обращать внимания.

       Вовка смотрел на Дом и улыбался. Еще бы, где можно найти такого друга? Вечный, вечно спокойный, вечно добрый и вечно красивый. Только вот сколько это вечно, Вовка не знал, но надеялся, что много.

       Дом тоже улыбался. Улыбался своими бесчисленными стеклянными глазами, а пятый этаж сверкал полуденным солнцем.

       В тот день Вовка был каким-то странным, но Дом не хотел обращать на это внимания. Боялся.

       Когда Вовке было восемь или семь лет, он в первый раз увидел, как Дом улыбается. Что Дом такой же живой, как и он, Вовка знал чуть ли не с рождения. Но когда он первый раз увидел его улыбку, то немного растерялся. И так улыбнулся в ответ, что растерялся уже Дом.

       Как легко рождается дружба…

       Восемь или девять лет они жили и улыбались друг другу. Что можно сказать улыбкой? Все. Можно рассказать Сказку и свою жизнь. Можно играть, перекидываясь улыбкой, только осторожно, чтобы она не разбилась. Можно. Можно…

       Так они и жили одной улыбкой и одной жизнью.

       .. марта 199. года.
       Весна противная. Сыро и холодно. А настоящая весна еще далеко. Кто-то звонил сегодня. Сказал: ничего, скоро пройдет.

       .. марта 199. года.
       Иногда начинаешь вспоминать, что ты делал еще ТОГДА. Всякие глупости… И хватаешься за голову, катаешься по кровати. По сравнению с тем сейчас еще более-менее. Долгая память хуже, чем сифилис… Но дом…
       Или это все не так?
       Всегда надо возвращаться домой. Всегда!

       Вовка улыбался печально и даже хрупко. Дому стало не по себе. Что-то случилось. Что?

       .. марта 199. года.
       Поймал себя на мысли, что у меня осталась одна надежда. Дом. Хотя… Все может быть. Но я надеюсь, надеюсь, надеюсь…

       Они любовались друг другом – Вовка и Дом. Потому что не могли по-другому. Только вот Вовка… На него что-то нашло. Какая-то мысль не давала покоя, страшная, липкая мысль. Дом чувствовал ее присутствие. Что это? Только предательский холодок скапливался под крышей.

       Вовка не мог забыть, а воспоминания мешали дышать. «Неужели все это жизнь? Почему?!.. Помоги, Дом!» Но улыбка срывалась с его дрожащих губ, слезы застилали глаза.

       Дом ничего не понимал, только: «Помоги!» Но как? А что, если…

       Дом решился. Что, в самом деле, стоит пара небольших трещин по сравнению с тем, что могла натворить эта липкая мысль.

       Вовка смотрел в потолок, когда посыпалась штукатурка. Сначала он испугался. Нет, не за себя. За Дом. Он подошел к стене и ласково ее погладил. «Получилось!», -- радовался Дом. Ему хотелось смеяться, какой же он все-таки хитрый.

       Радовался Дом недолго.

       Мысль пришла снова, повалила на диван и стала выдавливать слезы.

       ..апреля 199. года.
       Все куда-то катится. Такой большой ком из надежд, мечтаний и претензий. Я-то ладно. А вот дом… С ним что-то происходит.
       Зачем я опять все это вспомнил? Больно! И дом умирает. А я что?!
       Но она все приходит и приходит…
       Дом сжался. Сжался, сжа-лил-ся. Сжался, чтобы выпрямиться.

       Дом ошибся и понимал это. Он хотел помочь, но не получилось. «И что-то не так. Что-то не так».

       Дом проваливался в безысходность все глубже и глубже, а где-то наверху играл Окуджава.

       Старый патефон. Весна 14-го. Он молод…

       Что случилось?!

       Бомба. Она застряла между вторым и третьим этажами. Не взорвалась. Повезло. Но тогда все было не так!

       «Что с Вовкой?! Вовка!»
       Дом шатало, трясло, переворачивало.
       «Вовка!!!»
       Вовка решился.

       Дом не понимал, он не мог ничего поделать. Он сошел с ума. Потом темнота, темнота для обоих.

       Дом очнулся. Один.

       Когда стали вылетать стекла, до жильцов что-то дошло, и они поспешно ретировались, захватив то, что смогли унести.

       А Вовка лежал в ванной и улыбался как-то странно.

       Дом умирал тихо, как и подобает великим сумасшедшим. Он был прав – прав для себя. И кто может его винить? Ведь он же не человек, он Дом. А Дома сходят с ума, живут и умирают по своим законам. А мы всего лишь люди.

       Жильцы сидели на своих пожитках растерянные и злые. 25 алкоголиков пили свою водку, а 26-й спасал 27-го, который, в свою очередь, пытался открыть перекосившуюся дверь в квартиру 28-го, а 28-й спал, обнимая ящик водки, когда потолок над ним разломился и кирпич пробил череп.

       Погибли только эти трое. Дом ничего уже не мог сделать для них, да и не хотел. И кому они, в самом деле, были нужны?

       Трещины росли на глазах. Клубы пыли, осколки штукатурки, стекла вышвыривались из окон со страшной силой. Перегородки между этажами падали вниз, все глубже и глубже. Провалилась крыша.

       Потом стены. Они распадались на отдельные кирпичи.

       Когда упал последний кирпич, уже бездомные жильцы услышали вздох.

ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ ДОМА.

       «Знаешь, так все неожиданно, вообще…»

       «Но люблю, люблю…»


1992