32. Любовь барменши. За синевой студенческих билетов

32. Любовь барменши.

Зиночка Адамова была дамой самолюбивой и напористой, к тому же незамужней. Первого мужа она выгнала. Второй и третий ушли сами. Ответственная работа на «рыбном» месте требовала железного характера. Мужики с ней не уживались. Видимо два мужских характера в одной семье это слишком много. К тому же барменша приносила в дом несоизмеримо больше доходов, чем самый оплачиваемый представитель сильной половины человечества в этом городе.
Решение приручить молоденького студента пришло Зиночке уже в первые минуты его появления в зале ресторана. Ей очень нравился актёр советского кино Олялин и все остальные блондины, хоть немного походившие на кумира. Тучка был блондином. Весь вечер Зиночка пожирала глазами новый объект своего обожания. Она отправила музыкантам три бутылки шампанского и две армянского коньяка в надежде на внимание и взаимность. Бутылки исчезли, но обратной реакции так и не последовало. Новичок жеста доброй воли не оценил.
Барменша не была щедрым человеком и поэтому разрывалась между привычкой к наживе и желанием завоевать сердце гитариста. Привычка победила. Было решено переходить от дорогой дальнобойной артиллерии горячительными напитками к дешёвому, но более эффективному средству...
Музыканты занесли свои инструменты в «эстрадку» и отпустили Тучку дав последние напутствия.
- У тебя всё нормально с владением инструментом, и со слухом полный порядок. Поработай над сольными импровизациями, - дал наставление Сава. Изя тоже вставил несколько слов.
- И займись вокалом. Иногда сбиваешься. И поработай с сольными импровизациями. Нам репетировать некогда, да и негде. Поэтому нам нужны готовые профессионалы. Магнитофон есть?
- Есть, конечно.
- Вон, на полке возьми кассеты. Там есть джазовые и роковые темы, послушай, сам поиграй под музыку. Тебе ещё много работать нужно. А где ты учишься?
- В строительном.
- Где? Где? Я думал ты в «консерве», или на худой конец в «музе» занимаешься. То-то смотрю, что у тебя и с нотной грамотой проблемки.
Тучка потупился.
- Я в музыкальной школе учился. Правда, давно.
- Да не дрейфь ты, всё нормально. Для любителя вообще прекрасно. Просто подумай, если хочешь профессионально заниматься музыкой, нужно учиться. Задатки у тебя хорошие. Сава, выдай молодому полтинник, честно заработал.
- Спасибо. А это не много?
- Нормально. Дают – бери, бьют – беги. И подарки свои забери. Вон, в углу стоят твои бутылки.
- Спасибо, конечно, но бутылки пусть здесь останутся. Это Вам.
Музыканты заулыбались. Изя махнул рукой.
- Ладно, вали. Завтра, небось, рано вставать? Сопроматы там всякие изучать? Это мы птицы ночные. У нас уже бессонница.
Тучка пожал всем руки, попрощался, и свалил.
 Пустые коридоры подсобных помещений не предвещали неожиданностей. Но любовь не дремала. Она поджидала гитариста у открытой двери комнаты обслуживающего персонала.
Противник был застигнут врасплох. Атака прошла молниеносно. Сергей был втянут в тёмное помещение и самым циничным образом подвергнут Зиночкой примитивному насилию…

- Серёжа, прелесть моя, я тебя полюбила с первого взгляда… Маленький мой... Ну, ты чего? Не бойся… Всё будет хорошо… Я же с тобой… Я тебя люблю… Милый мой… Любимый мой. Ну, давай. О боже! Как хорошо… Сладенький мой, как я тебя люблю. Ой, хорошо-то как!... Ты чего молчишь? Тебе плохо? О-о-о-ох… Хорошо…
Тучка действительно молчал. Ради справедливости нужно заметить, что он пытался выдавить из себя что-то внятное, но так и не смог. Сначала он просто был ошарашен напором великовозрастной партнёрши, а впоследствии оказался придавлен к кушетке пышным бюстом насильницы. Женские прелести и чрезмерный запах заграничного парфюма затрудняли дыхание и не способствовали красноречию. Зина добилась необходимого результата, ослабила давление и освободила заложника.
- Серёженька, золотце моё, радость моя. Не слушай этих придурков, они только и знают, что ржать по поводу и без. И не верь им, они тебе расскажут, что я распутная. Музыкантишки несчастные… Я хорошая… Я умею любить… Я тебя озолочу… Будешь жить со мной как у Христа за пазухой.
Серёжа только что высвободился из-под заведующей, и новое напоминание о пазухе, даже христовой, вызвало в нём приступ свободолюбия и тоски. Тучка подскочил, натянул штаны и попятился к двери.
- Нет… Всё нормально… Мне хорошо… Мне завтра в институт… Мне надо домой. Я пойду, А?
- Серёжа. Тебе, правда, хорошо? Ну, куда ты? Иди ко мне.
- Да, правда, хорошо… Мне надо. Извините, - Тучка добрался до дверей, дёрнул за ручку и просочился на волю.
- Серёжа!!! Сергей!… Вот говнюк. И этот смылся… Да, мать, постарела… А мальчик культурный, извините, сказал… 
Зина включила свет и подошла к зеркалу, посмотрела на своё отражение, провела рукой по холодному стеклу, -  ну что, размечталась? На свеженькое потянуло? А он, смотри, как дёрнул… Ни тебе спасибо, ни нам до свиданья. Только пятки засверкали… А я ещё ничего, ещё могу. Такого птенчика приголубила! - Адамова улыбнулась. - А ну их к чёрту, кобели проклятые. От них только аборты и морщины… - Она поправила причёску сбившуюся набок, одёрнула свои прелести и пошла сдавать кассу. В коридоре раздалось сочное сопрано:
…«Зачем вы девочки красивых любите,
не постоянная у них любовь»…

Вечер Зиночке принёс надежду, радость, разочарование и основательную брешь в личном бюджете. Зиночка поклялась себе, что больше не станет дарить мужикам дорогих подарков, даже в виде алкогольных напитков.
Тучка брёл по улице в состоянии парового котла с поломанным клапаном и критическим давлением в кипящих трубах. Впечатлений для нормального восприятия действительности на один день выпало слишком много, и были они глубоко противоположными как по смыслу, так и по содержанию.