Узду на гласность не набросить

Статья «Цензор в ранге замминистра?» («Грани» № 67-68 от 15 апреля) в очередной раз напоминает, каким тяжким  психологическим бременем еще довлеет над некоторыми руководителями «светлое» коммунистическое вчера. Как бы им хотелось вновь накинуть узду на средства массовой информации и видеть их беззубыми, ручными и послушными, которыми «мудро и тонко» правят сверху всезнающие и непогрешимые, всегда «точно» понимающие, «что такое хорошо, что такое плохо»!  Не случайно левые фракции Госдумы время от времени обрушиваются с проклятиями то на прессу, то на телевидение, обвиняя их в искажении действительности (хотя, казалось бы, какой смысл плевать на зеркало, коли рожа крива?). С каким бы удовольствием эти господа (точнее, товарищи) вновь дозировали и выдавали информацию в том виде, каком это угодно и удобно им! Именно поэтому С.Говорухин и Ко так настойчиво и страстно пытаются (пока безуспешно) преодолеть в Госдуме вето президента на взлелеянный ими закон о высшем совете по нравственности на телевидении, в котором почему-то видят панацею от всех бед (как было бы все просто: не показывай того, что несколько человек сочтут безнравственным, и все проблемы сами собой исчезнут - наивное заблуждение!), в то время как правые партии усматривают в законе скрытую форму цензуры. Кстати, когда в свое время в Италии заговорили, например, о разгуле порнографии и осторожно предложили ввести некоторые ограничения в кино и на телевидении, практически все единодушно отвергли эту идею: «Лучше самая жесткая порнография, чем самая маленькая цензура».
Относительный прогресс, достигнутый обществом на пути к полной свободе слова (пусть проблем здесь пока хватает), к счастью, не дает лицам, ностальгически вздыхающим по временам тотальной цензуры, разгуляться во всей красе. Впрочем, атаки левых и их союзников на средства массовой информации могли бы и не оказаться бесплодными, если бы не получали должного отпора. Можно вспомнить, как в 1988 г. печально знаменитая статья Нины Андреевой «Не могу поступиться с принципами» (принятая было за грозный окрик сверху) на некоторое время парализовала отечественную прессу, только робко вдохнувшую первые глотки относительной информационной свободы.
Люди среднего и старшего поколений хорошо помнят, каково было положение с объективной информацией в «застойные» времена. Ее было явно недостаточно, и большинство свыклось с таким положением и даже побаивалось услышать что-то, не укладывающееся в установленные рамки (хотя довольно многие и слушали при этом западные радиоголоса, которые при отсутствии официальной информации тоже могли клеветать или подавать факты в угодной для себя интерпретации). Рассмотрим пару примеров, в которых общая ситуация в стране нашла отражение на бытовом уровне. Не так давно в печати напоминалось о 30-летии страшной катастрофы на Волге, когда у Чебоксар затонул переполненный речной трамвайчик. Разумеется, в то время нигде ни о чем подобном не сообщалось, зато усиленно циркулировали разнообразные слухи, один страшнее другого. На их основе я для внутрисемейного пользования на тетрадной обложке выпустил «газету» с описанием этого события, подражая международным страницам центральных изданий, которые  давали сообщения о катастрофах и происшествиях лишь «по ту сторону», однако мое «творение» было уничтожено родителями. Так был получен первый урок безгласности. А когда через несколько лет я сочинил частушки для школьного театра сатиры и юмора, в которых высмеял разнарядку горкома на прием в ВЛКСМ новых членов, точно так же все было безжалостно вычеркнуто педагогами. При этом никто не руководствовался недобрыми намерениями. Просто такова была общественная атмосфера, сформировавшаяся за десятилетия коммунистического правления. Так что в каждом взрослом человеке уже «сидел» внутренний цензор, который еще не успел прочно обосноваться в сознании подростка.
Можно припомнить несколько громких преступлений тех лет в Новочебоксарске. Примерно до середины 70-х с южной стороны Ельниковской рощи стояла оградка (исчезла, когда с этой стороны на месте пустыря разрослась улица Советская), обозначавшая место, на котором какие-то изуверы зверски убили и сожгли похищенную из коляски грудную девочку. Из сотрудника прокуратуры, побывавшего как-то у нас на классном часе, с трудом удалось вытянуть информацию, что это кошмарное преступление так и осталось нераскрытым. Было также нашумевшее убийство старшеклассника прямо днем около ДК «Химик» в 1975 г. Об этих и других подобных случаях очень много говорили, но нигде не сообщали официально, что давало благодатную почву для распространения слухов и нелепых домыслов: «Ах, что творится! Вы слышали?». Все, как в песне Высоцкого: «И, словно мухи, тут и там, ходят слухи по домам, а беззубые старухи их разносят по умам». Видел такую карикатуру в «Крокодиле»: услышав считалочку в детской игре «шел трамвай, десятый номер, а в трамвае кто-то помер», старушка побежала распространять эту информацию как достоверную. Как здесь уместна реплика гоголевского городничего: «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!» Ведь именно государство создало тогда ситуацию, когда слухи (искаженные и приукрашенные народным «испорченным телефоном») были весьма важным альтернативным источником информации о событиях, о которых нигде и никогда не сообщалось.
Так неужели распространение нелепых слухов через «агентство ОБС (одна баба сказала)» было предпочтительнее, чем достоверная официальная информация? Неужели о возврате к этим весьма сомнительным «ценностям» мечтают некоторые высокопоставленные чиновники? Психологи пользуются такой эмпирической формулой для качественного определения реакции индивидуума на наличие той или иной информации:

Реакция = Потребность (Необходимая информация - Имеющаяся информация)

Поскольку потребность считается величиной отрицательной, то из формулы следует, что при недостатке информации личность также реагирует негативно. Впрочем, прогресс в сфере гласности действительно имеет свои обратные стороны. По мнению журналиста Артема Боровика, приведенному как-то в «Гранях», минимально допустимая критика в застойные годы была гораздо действеннее самых громких сегодняшних разоблачений. Секрет, видимо, в том, что тогда позиция огосударствленной прессы воспринималась как официальная директива.
Разумеется, существует и проблема (впрочем, в странах с многовековыми демократическими традициями это явление тоже имеет место) так называемой «бульварной» прессы, специализирующейся на скандальной и криминальной (часто не вполне достоверной или попросту лживой) информации. Но и на такую продукцию существует значительный устойчивый спрос, значит, в соответствии с законами рынка она неизбежно будет производиться. Однако мешать этому административными запретами означает наносить гораздо больший вред, чем тот, что причиняет бездумное поглощение подобного рода чтива. Не логичнее ли противопоставить разного рода «бульварщине» качественную достоверную информацию (как это и делают, например, «Грани»), а ложь, клевету и т.п., если они будут допущены, цивилизованно оспорить в суде? А.Солженицын, рассказывая о своей многолетней работе над отечественной историей начала ХХ в. сообщил, что перечитывает по 15 (!) ежедневных газет того времени, чтобы разглядеть факты и проблемы в различных аспектах, с разных точек зрения. Хорошо, что он имеет возможность выбора: в начале века уже существовали плюрализм мнений и относительная свобода печати, которая, несомненно, успешно развивалась бы и дальше в русле общемировых тенденций, если бы позже не была практически в зародыше задушена большевиками.
Не грех вспомнить и еще одну азбучную истину о важном принципе построения любого демократического государства - принципе разделения властей (законодательной, исполнительной, судебной). Постоянное стремление одной из ветвей усилиться за счет другой встречает ответное сопротивление. В итоге политическое «перетягивание одеяла» объективно ведет к некому равновесию, так или иначе мешает власть имущим злоупотреблять своими полномочиями. Хотя нельзя отрицать, что слишком часто, особенно у нас, в период трудного становления нормальной демократической системы, это выглядит «мышиной возней» и принимает порой на редкость гипертрофированные и уродливые формы, взять хотя бы невразумительное и запутанное дело с отставкой генерального прокурора. Но даже на этом примере заметно, что возможности разных ветвей власти отнюдь не безграничны, и они, хотят того или нет, вынуждены считаться друг с другом - как и должно быть в нормальном демократическом государстве (хотя России предстоит еще очень много сделать, чтобы именовать себя таковым). Роль «четвертой власти» (средств массовой информации) в объективном освещении этих важнейших процессов трудно переоценить, как бы ни хотелось многим нечистоплотным политикам вершить свои сомнительные делишки в тайне от общественности (хотя, конечно, есть такие, кому это удается). Хочется верить, что поток истории и в нашей стране навсегда смел более 70 лет тормозившую его плотину коммунистической идеологии и никогда уже не повернет вспять, а мечты некоторых чиновников об обществе, существующем в информационном вакууме, так и останутся утопией.

г. Новочебоксарск,  16 - 21 апреля 1999 г.