Сонет про любовь

                Сонет про любовь.
                Посвящается Лере.

  Антон проснулся поздно, стрелки на циферблате показывали одиннадцать часов утра. Он не помнил смысла своего сна, остались лишь воспоминания о полете, смутные видения каких-то неземных  зеленых долин и щемящее ощущение счастья. Вчера Антон долго изучал строгие правила построения классического сонета, новой для него стихотворной формы. Проработав целый день, а потом еще и половину ночи он все-таки сумел написать целых два сонета о любви. Задача была отнюдь не простая, неподатливая мысль никак не хотела ограничивать себя жесткими классическими рамками. Но ему было ради чего трудиться. Вечером на предстоящем свидании он собирался прочесть свои произведения понравившейся ему девушке и заранее предвкушал увидеть удивление и восторг в ее глазах. Конечно, она вряд  ли обладала и половиной тех достоинств, которые предписывались ей наивными и талантливыми строками сонетов. Но так ли это важно, когда на дворе май, а поэту девятнадцать лет? Антон спрыгнул на пол и быстро оделся - сегодня он собирался написать последний, третий сонет, который должен был органично завершить работу вчерашнего дня. Умывался и чистил зубы он рассеянно – мозг уже начал свою работу. В зеркале отражалось усталое, загорелое лицо с маленьким шрамом выше правой брови. Над высоким лбом поднималась шапка темных взлохмаченных волос. Проведя пальцами по подбородку, он тоскливо глянул на бритвенный   станок, и поспешно покинул ванную. Есть не хотелось, но Антон, в последнее время увлеченный воспитанием своей силы воли, все-таки решил приготовить яичницу. Разбивая второе яйцо, он стукнул себя ножом по пальцу,  и уронил яйцо на пол. Вытерев пол мокрой тряпкой,  он решил, что есть через силу не стоит, а лучше пойти прогуляться,  – тем более что на ходу ему всегда думалось легче. Одевшись, он положил  в карман свою старую записную книжку. В нее он записывал возникающие в голове время от времени удачные мысли, случайно услышанные на улице или в транспорте, и понравившиеся ему фразы, свои забавные наблюдения и прочие мелочи, которые могли пригодиться в дальнейшей работе. Написанные им вчера сонеты тоже были помещены   здесь и, выходя на улицу, он взглянул на них с отцовской гордостью. На дороге ему сразу ударил в лицо сильный порыв ветра, пахнущий автомобилями, бензином и весной.  Антон вздохнул полной грудью и улыбнулся так, как улыбаются здоровые люди в его возрасте ощутившие впервые вкус творчества и любви. Ему было все равно, куда понесут его ноги, и он быстро зашагал по улице, обдумывая первые строки и что-то бормоча себе под нос. Время от времени он присаживался, доставал из кармана записную книжку и делал короткие записи тонкой синей ручкой. Один раз он резко остановился, занеся ногу над бордюром и открыв рот. Шедший сзади пожилой грузин с большой сумкой, стукнулся носом в Антонову лопатку и пошел дальше, сердито бурча что-то про теперешних молодых бездельников. Но Антон не заметил этого – синяя ручка летала над страницей, зачеркивая и вновь вставляя слова рождающегося сонета. Шагая дальше он время от времени поглядывал на красиво рифмованные строки. Иногда Антон вспоминал о будущем свидании, отвлекался от работы, а на лице его появлялась странная мечтательная улыбка. В один из таких моментов он обнаружил себя стоящим по щиколотку в глубокой мокрой и холодной луже. Оглянувшись, Антон понял, что уже добрался до центра города. Выбравшись из лужи, он уселся на скамейку, вылил воду из кроссовок, отжал носки. Носки Антон повесил на спинку скамейки, а кроссовки поставил рядом с собой. Шевеля голыми пальцами ног, он торопливо схватил блокнот с ручкой, и продолжил работать.
Лев Николаевич в сопровождении телохранителя вышел из магазина довольно улыбаясь: его бизнес по торговле лесом процветал и несколько принадлежащих ему фирм принесли в этом месяце дохода на тринадцать процентов больше ожидаемого. Держа у уха трубку сотового телефона и важно поблескивая пуговицами на строгом черном пиджаке, он спустился по лестнице. Глаза на крупном лице с ухоженном гладким подбородком отечески глянули на растрепанного парня, сидящего босым на лавочке посреди улицы. У крыльца стояла согнувшаяся  в отработанном годами полупоклоне нищая сморщенная старушка с миской для подаяний в руке. Время от времени она начинала бормотать о всеблагом Боге, неизбежно карающем скупцов своим невидимым мечом. Рука ее при этом неутомимо выписывала в воздухе крестное знамение. Лев Николаевич походя кинул ей первую попавшуюся в кармане купюру. Сонные глаза старухи удивленно раскрылись, а сухая коричневая ручка с мышиной быстротой выхватила бумажку из пластмассовой миски с захватонной грязной мелочью и спрятала за пазуху.
Сергей, невысокий мужчина с аскетическим спокойным лицом сидел в подержанной старой тойоте и смотрел портативный телевизор. На маленьком бело-синем экране мельчайшие фигурки футболистов носились по полю за микроскопическим мячиком. Болельщики улюлюкали, а комментатор тонким голосом, иногда заглушаемым шорохом помех, объяснял Сергею то, что происходит на поле. Когда игроки любимой команды кучкой муравьев подбегали к противоположным воротам, ладонь его в волнении начинала  постукивать по обмотке руля. Сергей все время косился в сторону магазина, и когда оттуда вышел Лев Николаевич он щелкнул выключателем телевизора, опустил стекло на дверце и взял лежащий рядом на сиденье автомат.
Три пули первой короткой очереди пролетели рядом с головой Льва Николаевича. Одна из них разбила его телефон. Несколько пуль второй очереди перебили руки телохранителя, оттолкнувшего хозяина с линии огня, и разорвали его длинный синий плащ. Последняя пуля, пролетев мимо цели, ударилась о край фундамента, взвизгнула и резко ушла в сторону, оставив после себя облачко бетонной пыли…
Тойота быстро стронулась с места и смешалась с потоком других машин на трассе.
Запоздало вскрикнула проходившая мимо женщина, запричитала нищая старушка, телохранитель застонал. Один только весенний ветер молча перебирал страницы, лежащей на земле записной книжки. Ветер читал сонет про любовь. Ему было  интересно.