Взгляд Женщины

Утро.
...Резкий свет полуденного солнца пронзал листву тополя, листья светились мягким зеленым светом, в воздухе пахло влагой свежей крови. Ветер беззаботно играл листвой, жалил рану в боку Молодого своими веселыми порывами, и плел на земле падающими каплями крови странный, и вместе с тем жутковато-красивый узор. Молодой приподнялся, и с большим трудом, морщась от боли, перевернулся на другой бок, что бы наслаждаться видом и прелестью своего сокровища. Оно, его сокровище, а точнее Она, сидела на корточках, с интересом разглядывая ползущую по стеблю травинки божью коровку. Легкий порыв ветерка - и насекомое не удержавшись, два раза перевертывается в воздухе, тщетно пытаясь взлететь, и падает на землю. Брови её горестно сходятся, в карих глазах блестят слезы. Глаза Молодого затуманиваются, он улыбается своими черными, спекшимися губами воспоминаниям сегодняшнего дня. "Вот Она!" - мысли в голове Молодого неслись беспорядочными солнечными зайчиками, - "я смог, я отстоял её в бою, теперь она моя..."
Она повернулась к нему, устраиваясь по удобнее среди мягких трав, и он понял, что эти карие глаза стоили даже большего, что...
Кровь из раны уже не шла, ветер утих.

***

Полдень.
..."Все-таки пришла... Вон, присела на тротуар, смотрит... Да еще как! Неудивительно, что у молодого все так вышло... Дурак он, конечно, изрядный, хотя, у кого, по молодости то не было..." - мысли старика, пронзив чужое настоящее, устремились в дни его молодости. Он сидел на тротуаре, пригретый солнцем, овеваемый знойным ветром позднего, но жаркого лета, вспоминая свою жизнь, которая, как ему казалось, была лучше, интересней, и самое главное, благороднее, чем жизнь молодых сейчас... Голоса, занятые злобной перебранкой, отобрали молодость старика, присвоили ее себе, снова наградили его тело сединой, морщинами и заставили открыть старца свои слезящиеся, выцветшие глаза. "Это голоса Молодого и Среднего" , - вспомнил старик, и понял, что пора начинать.
Они стояли напротив друг друга. Разъяренный, самоуверенный, и по юношески нескладный Молодой, и массивный, ловкий, спокойный Средний. Карие глаза Старого на мгновение прикрылись немощно-дрожащими веками, вялый кивок его головы, соперники сошлись. "Средний и Молодой, подумать только!" - размышлял старик, - "интересно, сколько молодой продержится? Три удара сердца? Четыре? Нет, четыре для него - это слишком много..." Старый отошел на сторону, где было по больше солнечного света, присел, и развернувшись в пол-оборота стал наблюдать за дерущимися, постепенно теряя интерес к происходящему.
Первый удар; глаза молодого залила его собственная кровь. Второй удар; его бок разодран, темно-багровые капли падают на асфальт, смешиваются с пылью и мусором, молодой поскальзывается...
Третий удар...
Средний стоял напротив истекающего кровью молодого, они замерли. Средний спокойно наблюдал за бессильной злобой, тускло и утомленно поблескивающей в глазах молодого, за его почти мальчишескими, дрожащими от слабости худыми конечностями...
Старик видел, что огонь битвы затухает, и беспокоится особо не о чем. Он был почти уверен, что еще немного и они разойдутся, разойдутся, как всегда, как все до них, с миром.
Один серьезно ранен, другой милостив, медлит с нанесением смертельного удара...
Но тут случилось непоправимое... Молодой взглянул на НЕЕ! Старик пристально посмотрел в глаза Молодого, и вспомнил, чем это обычно кончается. Он закрыл глаза, и приготовился к смерти.
...Ее взор пуст, пустота отражается в глазах Молодого разорванной им глоткой Среднего, а затем и перекушенным хребтом старика...


***

...Ее нет рядом. Она ушла, мягкий свет вечернего солнца и ветер играют шерстью мертвого со страшной раной в боку. Его широко раскрытые глаза правдоподобно отражают багряную от заката листву дерева, проходящих мимо людей и сородичей.


***

Вечер.
...Каблук застрял в трещине старого тротуара, нога подвернулась, и каблук (о ужас!) сломался. Женщина пошатнулась и упала. Впрочем, ничего страшного (с ней все в порядке и по сей день).
…Она сидела на тротуаре в нелепой позе, ее карие глаза отражали кровавую от закатного света солнца листву дерева, ветер трепал ее огненно-рыжие волосы.
Ее взор пуст...
Их глаза встретились. Его глаза… Они Пугали. Неестественно яркие, цвета янтаря, они светились какой-то застывшей мольбой. Как будто пес ждал чьего-то приказа. Приказа встать и жить.
Чувствуя непонятную  неловкость, Женщина встала с тротуара, повернувшись к мертвому спиной сняла туфли, отряхнула от пыли кроваво-красную юбку и удалилась.