Гном лимонный

— Какой-то ты зловатый – сказал мне мой собеседник и покосился куда-то в угол.

― Как это – зловатый? – Неудоуменно спросил я и тоже на всякий случай покосился в угол, но ничего там не нашел.

— А так. Гадости всякие про людей говоришь.

Я никогда не говорил гадости одним посторонним людям про других посторонних людей. Но уж очень не хотелось разочаровывать существо в серой шапочке.

— А вы тогда какой? – поинтересовался я.

— А я – доброватый - ответил серая шапочка и улыбнулся сам себе. Понятно?

— Ага – сказал я и опять погрузился в разнообразные размышления.

Шапочка тоже помолчал, затем посмотрел на меня, потом в угол и сказал:

— Гляди-ка, паучок.

— Что?

— Паучок, говорю. В углу.

— Какой еще паучок? Я думаю; вы меня отвлекли от думания – Я был явно недоволен. Вероятно, мне не хотелось с ним разговаривать. К тому же, от существа-шапочки пахло лимонным одеколоном и чем-то дорожным, и он был похож на гномовидного тролля.

Увидев, что я заговорил, он обрадовался:

— Ты что, никогда паучков не видел? Как это – “какой еще”? Самый обычный. Ползет. Сейчас заползет к тебе за шиворот.

— Где?!

Тут шапочка обрадовался еще больше и даже завозился – как кот при виде интересной для котов штучки.

- Ползет-ползет-ползет... цап! – закричал он, плюхнувшись в угол за моей спиной. При этом он задел меня, я упал на стол, а чай выскочил из чашки и трансформировался в коричневое пятнище на крахмальной скатерти.

— Поймал! – восторженно пыхтел мужичок, выбираясь из угла и бодая меня головой в спину. Тут он заметил пятно и пустую чашку у меня в руке.

— Ай-ай-ай... чай твой убёг! Кто бы мог подумать. Уфк. Устал, притомился. НА твоего паука – и протянул мне пухлую ладошку, покрытую с обратной стороны нечеловеческими волосами. В ней ничего не было.

— И он тоже убёг... – констатировал шапочка грустно и вздохнул. Все убёгли. Давай спать тогда.

— Что??

— А, не хочешь – и не надо. Я и один могу – сказал он и демонстративно зажмурил глаза. Видно было, что в процессе зажмуривания он очень старался – так делают маленькие дети, когда хотят показать, что они не подглядывают. Ну и противно же он пахнет цитрусами. Надушился бы Кензо или Армани, что ли.

Я обрадовался, отвернулся к окну и стал думать быстро-быстро, пока серая шапочка не проснулся. Но я не успел. Через минуту со стороны гномо-тролля раздался звук, похожий на гоготание адских гусей:

— Га-а-а-ххххх.... га-а-а-ахххххх... ГА-ГА-ГА-ххххх...

Мои ценные идеи всей стаей рванули в окно и шлепнулись с размаху в какое-то болото средь куцых кустиков. От неожиданности я обернулся – и встретился "лицом к лицу" с хитрым серым глазом, разглядывающим мой воротник. Глаз сказал:

— Ты думал, я сплю? А вот и нет! А я храплю гусями.

Нужно было делать что-нибудь радикальное. Я полез в чемодан и вынул из внутреннего кармашка замечательную книжку Бальзака "Illusions Perdues". Открыв книгу, я притворился, что не замечаю соседа. Правда, это не помогло. Уже через несколько секунд на странице появилась тень чужеродного носа.

— Что это ты читаешь? – она поинтересовалась – хм... каракули какие-то... иллу-си-онс пердуес... Пердуес – слово подозрительное. Это что значит, а? Говорю же, ерунда одна! Ничего не понимаю тут у тебя.

— Не понимаете – не лезьте. Дайте почитать нормально.

— А л эпокуе оу комменсе сетте хистойре... а-а-а! Про историю! Ты читаешь про историю!

— Послушайте, у меня с собой еще книги есть. Хотите, я вам дам что-нибудь на русском?

Гном насупился и заворчал:

— Избавиться от меня хочешь? Не разговариваешь ни о чем. Книжки странные предлагаешь с закорючками, лишь бы я замолчал. Какие у тебя там дела, что ты о них думаешь все время? Почему не говоришь со мной?

— Какие у меня дела?

— Да, какие?

— Почему молчу?

— Да, почему?

Вообще-то я вежливый человек.

— Вообще-то я вежливый человек – сказал я вслух неожиданно для самого себя - но – вы пахнете дурацким лимоновым одеколоном! Вы пролили мой чай на скатерть! Храпите! Пристаете! Уши у вас волосатые и с кисточками! Вы похожи на гнома. И на гремлина тоже. Вы называете французский язык каракулями, лезете не в свое дело. Вы мне просто не-при-ят-ны. Вы чу-жой. Неужели так сложно понять? Я не хотел этого говорить. Но, похоже, с вами нельзя по-хорошему.

Уже на середине моей тирады серая шапочка ссутулился, весь как-то сник и опустил голову. Стало тихо. Наконец, надув красные щеки, он произнес, называя меня на “вы”:

— Так я и знал. Знал с самого начала. Надо было садиться в другое купе, там едет мужик дружелюбный на лицо, а по вашему виду все было понятно с самого начала.

— Что было понятно по моему виду?!!! – у меня возникло странное желание больно ущипнуть его за толстую щеку.

— Я сразу увидел, что вы какой-то зловатый. Да, именно зловатый – он сделал ударение на слове “именно”.

— Что значит – зловатый?!

— А то и значит. Гадости про людей всякие говорите. А я вам паука ловил. Вот.

— А вы какой? Приставучий!

— Не-а. Я – доброватый. Вот хотите, чаю вам принесу? А? С лимоном...

Мне стало стыдно.

— Принесите. Только без лимона. Здесь и так лимонами все пропахло.

— А вы мне тогда книжку свою почитаете, ладно? Про иллусонс, где все непонятно – и он улыбнулся.