36. Проректоры тоже люди. За синевой студенческих билетов

36. Проректоры тоже люди.

Тучка обещание, данное Басову, выполнил. Диск Эмерсона оказался у Изи. Изя диски не собирал, он писал музыку на магнитофонных бабинах, переписывая её с новых пластинок, привозимых всевозможными друзьями и поклонниками. После перезаписи диски обычно продавались. На ближайшей скулёжке Изя был представлен Тучкой Ивану Ивановичу. У музыканта оказалось множество редких пластинок, о которых давно мечтал увлечённый меломан по призванию и проректор по должности. За посредничество в коммерческой сделке Тучка получил от Изи заслуженную долю и разрешение пригласить друзей в «Старушку» для празднования удачной продажи.

В числе гостей оказались Болик с Лёликом и вездесущий Дядя. Кеша срочно уехал на свадьбу родного брата в свой любимый город Подковыров, и принять любезное приглашение на бесплатный банкет не смог.
Друзья самозабвенно наслаждались дармовым ужином, великолепным интерьером ресторана, и многочисленными молодыми дамами, весело щебечущими за своими столиками. Барменша Зина при виде Тучки данное себе слово не сдержала. На столе музыкантов и юных гостей снова появилось шампанское и коньяк, в надежде на новые любовные приключения.

- Дядя. Смотри, Басов, - обратил внимание на входившего человека Болик.
- И не один, - подметил Лёлик, указывая на даму, сопровождавшую проректора.
- Ты смотри, в костюмчике, при галстуке. И дама в вечернем платье. Интересно это его жена?
- Я слышал, что он не женат.
- Да не пяльтесь вы на него в две морды как из двустволки. Видите, он делает вид, что нас не замечает, - одёрнул разволновавшихся близнецов Дядя, - и нам лишний раз светиться нет смысла.
Ребята отвернулись и занялись поглощением водочки под солёные рыжики и мясной салат.
Между тем Иван Иванович прошёл со своей спутницей в дальний конец зала. Он элегантно подвинул её стул и жестом позвал официанта. Басов действительно выглядел сегодня непривычно. Элегантный чёрный костюм выгодно подчёркивал его стройную фигуру и обильную проседь на густой шевелюре. Его манеры напоминали отрывок из старого кинофильма о благородных гусарах и светских балах. Напротив сидела очаровательная спутница. Она была явно моложе своего кавалера и с большим успехом могла быть кем угодно: дочерью, соседкой, племянницей, секретаршей, невестой, двоюродной тётей или, в конце концов, просто продавщицей мороженого. Парочка сделала заказ.
- Ты смотри, губа не дура. По коньячку решили пройтись. А баба у него классная, - снова начал Болик.
- Так, мужики. Если я ещё раз увижу, что вы на него пялитесь, я вам в рыло дам. Не хватало ещё нам врага нажить, - снова попытался урезонить братьев Дядя.
- Не дрейфь, Дядя. Я за ним в зеркало незаметно смотрю.
- В зеркало? В зеркало можно, только незаметно.

Между тем вечер шёл своим чередом. Музыканты несколько раз начинали заканчивать свой вечер. Зина стреляла глазами в сторону Тучкиных друзей. Отдыхающие разбились на танцующие пары и шумные компании. В воздухе висел звон столовых приборов, двигающихся стульев, спорящих знатоков политики, отменно разбирающихся в текущем моменте, и посудомоечной машины натужно работающей в подсобном помещении.
Периодически зал взбадривался заказанными музыкальными произведениями:
«Ах, варьете, варьете - шум в голове.
Мы, кажется, где-то встречались, наверняка.
Она улыбается всем… Нет! Только тебе.
Но как-то не взаправду и слишком издалека»...

- Дядя! Смотри! Во блин.
- Ну, что там ещё, Болик? - Нехотя спросил Дядя, с большим трудом отрываясь от очередной порции жульена.
- Дама отвесила оплеуху Басову и смылась. А он теперь жрёт коньяк фужерами для минералки.
- О боже, Болик! Да оставь ты человека в покое, пришла, ушла. Это их личное дело. Где твоя еврейская интеллигентность? Тебя что, мама учила подглядывать за чужими людьми?
-  Моя еврейская интеллигентность проиграла борьбу с моим еврейским любопытством.
-  Тогда сопи в две дырки и удовлетворяй потребности победителя молча. Понял?
-  Понял… А если он нажрётся?
-  Кто? Твой победитель?
-  Нет. Басов.
-  Не будь дураком, он взрослый человек. Сам разберётся… Заткнись. Дай поесть.
Болик заткнулся, но продолжал наблюдать за своим преподавателем через отражение в зеркале. Басов заказал очередную бутылку коньяка. С каждым опустошённым фужером его голова начинала склоняться всё ниже к столу, рискуя остановиться в овощном салате или в ассорти из апельсин и яблок. В конце концов, он допил очередную бутылку и откинулся на спинку стула с закрытыми глазами.
Оркестр продолжал работу:
…«Скорей бы уж полночь, и вот закрыт ресторан.
Домой от табачного смрада и винных луж.
Сегодня ее опять провожал капитан…
По-моему, она врет, он ей совсем не муж»...

В подтверждение песне ресторан действительно начал закрываться.
- Мужики, а что с Иваном делать? – спросил Тучка, вернувшись из эстрадки, - бросать здесь как-то неудобно. Вдруг в ментовку загребут?
Начались прения.
- А что с ним делать?
- Может, домой отвезём человека?
- А кто знает, где он живёт.
- Так у него и спросим.
- Ладно. Давайте поймаем тачку и отправим.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Выудить место жительство у Ивана Ивановича не предоставлялось возможным. Он улыбался, говорил о любви к студентам, лез целоваться, топтался по ногам, подкуривал сигареты со стороны фильтра и всё время кричал, что все бабы сволочи. После неоднократных и бессмысленных уговоров было решено везти его в общежитие. Такси остановили с тыльной стороны общежития. В целях конспирации, проректора затащили через окно постирочной, по уже знакомому пути, которое удачно испытал «щенок» боксёра. Уложили его на Кешину кровать. Рядом с кроватью оставили банку с водой и бутылку пива. Равномерный мелодичный храп проректора сопровождал беспокойный сон хозяев комнаты до самого утра…
Проснулся гость рано, только начинало смеркаться.
- Есть кто живой?
- Есть, - отозвался Дядя не, высовывая головы из-под одеяла. Тучка тоже рассекречиваться не стал.
- Пиво мне?
- Вам.
- Спасибо, - ответил гость, откупоривая бутылку. Содержимое исчезло в иссохшем организме за считанные секунды. Сознание начало возвращаться, - А где это я?
- В студенческом общежитии, - раздался голос из-под одеяла.
- Какого института?
- Строительного.
- Понятно… Я ничего противоправного не делал?
- Нет.
- А как я сюда попал?
- Через окно постирочной.
- Через окно попал, через окно и пропаду. Это на первом этаже первая дверь направо?
- Да.
- Я вам ничего не должен?
- Нет, всё в порядке.
- Лишнее болтать не рекомендую.
- И в мыслях не было.
- Ну, тогда пока. Можете не провожать.
- До свидания.

Дверь за Басовым закрылась. Из-под одеял высунулись два хитрых лица. Одно с чёрной копной взъерошенных волос, другое с белой. Лица некоторое время смотрели, не мигая, друг на друга, постепенно начиная расти в ширину. Улыбка растянула губы, стараясь соединить их с ушами. Не промолвив ни слова, хозяева лиц снова зарылись в постельных принадлежностях, и только частые всхлипывания и подёргивания одеяла ещё некоторое время нарушали спокойствие комнаты №33.
Это была истерика.
По молчаливому согласию друзья больше никогда не вспоминали прошедшее приключение.