Пуговицы

Мне с детства нравились пуговицы. Я любила играть ими, перешивать их с вещи на вещь, строить из них башенки и просто рассматривать.
Мне было лет четырнадцать, когда я в первый раз поцеловалась. Я сама не поняла, как у меня в руке оказалась пуговица. Пуговица от его рубашки. Я не вернула ее, я оставила ее на память. Придя домой, я долго ее рассматривала, вспоминая трепетные моменты первого, совсем детского поцелуя. Я долго хранила ее в шкатулке и, когда у меня было романтическое настроение, я доставала ее оттуда и любовалась. Вторая пуговица появилась в шкатулке через три года. Я содрала ее с модного пиджака одного назойливого мужчины. Он назвал меня тогда маленькой дурой. Я не обиделась, потому что это была правда... Но пуговицу оставила себе. На память. Так, я стала срезать их со всех, кто хоть что-то значил для меня: будь то обида, влюбленность, увлечение, страсть или просто приятное знакомство. Шли годы, и в шкатулке пуговиц становилось все больше и больше. Пуговицы были настолько разными, что иногда, рассматривая их, кружилась голова. Были пуговицы, которыми я любовалась дольше других. Но со временем они или приедались, или становились очень похожими на все остальные.
Но тут появился он.
Он сразу мне понравился. Так не всегда бывает. А с ним было так. Когда я вспоминала о нем, что-то надрывалось внутри, мне было больно и приятно одновременно. Врядли это была любовь, хотя бы потому что в любовь я уже не верила. Просто мне хотелось видеться с ним еще и еще. Снова и снова. Мы проводили много времени вместе. Мне было с ним интересно и весело, а главное - легко. Но каждый раз, когда моя рука тянулась к пуговице на его рубашке, меня охватывал ужас. Пальцы немели, сердце разрывалось, и один раз я разревелась. Потом очень волновалась, не подумает ли он, что я дура и психопатка. Но он утер мой красный от слез нос и даже не спросил почему я плакала. Я оценила это. Оценила и, позвонив ему как-то вечером, сказала, что мы больше не увидимся, что это ни к чему. Он спокойно ответил, что раз я так хочу, так тому и быть. И повесил трубку. А я вытащила свою шкатулку на лестничную площадку и подожгла. Она горела долго. Валил серый дым, страшно воняло, орали взволнованные соседи, а я все сидела и наблюдала, как горит моя пошлость и легкомысленность.
Шкатулка сгорела, я стала жить без нее. Оказалось, что без нее жить намного легче. А без него, оказалось, - нелегко. И часто, склонив голову на подушку, из глаз против воли катились слезы. Я ненавидела себя за слабость, но остановить это была не в силах. Но однажды под Новый год он пришел без приглашения. Я чуть не задохнулась от радости. Он взял мою руку и вложил в ладонь подарок для меня. Это было кольцо, в котором вместо камня была пуговица.