37. Ловец форели и укротитель белок. За синевой студенческих бил

37. Ловец форели и укротитель белок.

Незаметно летит время. Как это не удивительно, но снова наступила осень. Опадающие с деревьев листья покрыли всё, что могли: землю, асфальтовые дорожки, крыши припаркованных автомобилей, деревянные лавочки и даже светомузыкальный фонтан в парке отдыха. Красный, жёлтый, оранжевый, коричневый, багряный и небольшие остатки зелёного цвета заполонили городские улицы. Такое впечатление, что природа специально решила выбросить невероятную палитру своих возможностей перед мрачным однообразием бело-чёрной зимы. Дети весело носятся по тротуарам, разгребая ногами разноцветный ворох  шуршащих  кусочков отмирающей жизни. Собаки с особым удовольствием поднимают задние лапы на собранные дворниками кучи.
В этот переходный период природного противостояния весь советский народ отмечает октябрьские праздники. Студенчество, как передавая часть молодёжи, не могло оставаться в стороне, от всенародного мероприятия. Да, именно не могло. Ему, студенчеству, это не разрешали. Явка на мероприятия такого ранга была обязательной для всех. Не могла страна обойтись без студентов. Это они переносили самое большое количество портретов вечно живых вождей и красных знамён перед трибунами с городским начальством.
- Слава студентам - достойной смене инженерной мысли и технического прогресса! – Кричали со столбов громкоговорители.
- Ура-а-а-а!!! – Кричали студенты, идущие в колонах на радость отцам города и многочисленным зевакам, праздно шатающимся с разноцветными шариками вдоль центральной улицы.
- Да здравствуют работники науки и высшего образования! – не унимались столбы.
- Ура-а-а-а-а-а!!! – Отвечали люди под плотным прицелом из цепких глаз оцепления парадных милиционеров и некоторых штатских с суровыми лицами.

Красная бурлящая змея демонстрантов, выкрикнув обязательное «Ура», и пройдя мимо своих слуг в норковых шапках, гордо помахивающих руками с фанерного помоста, непременно начинала линять. Причём линька толпы происходила не только в прямом смысле, изменив красный цвет на серый, но и в переносном - исчезая в переулках и растворяясь в пространстве.
В этом году с погодой на праздник особенно повезло. Светило солнце и было очень тепло. Это явление в народе называют бабьим летом. Откуда взялось такое название, и почему его нарекли бабьим - никто не помнит. Толи от непостоянства природного явления, толи от непредсказуемости женского характера.

- Так, мужики. Кто не уезжает домой? – крикнул Дядя в толпу сокурсников, забрасывая свой флаг в кузов институтской автомашины.
- Я, - ответил Кеша.
- И я остаюсь – присоединился Тучка.
- И мы с Боликом, - не удержался от соблазна Лёлик.
- Я тоже никуда не еду, - решил присоединиться к друзьям Колышкин.
- Тогда есть предложение отметить праздник на природе. Наберём всего необходимого и на ручей. Мы с Кешей там классную полянку нашли. И недалеко от общаги и никакой цивилизации, - продолжил Дядя.
Присутствующие предложение одобрили:
- Класс.
- Конечно на природу. День-то, какой?!
- Ребята, а можно и мне к вам присоединиться. Мои все разъезжаются. Не охота одному в комнате торчать, - влез в разговор Егор Силин, студент четвёртого курса, бывший пограничник и знаменитый весельчак всего пятого этажа общежития, - я со своей форелью приду.
Упоминание о загадочной рыбе, обитаемой исключительно в чистых горных ручьях, возымело своё действие, и компания приняла чужака в свои ряды.

Собрались быстро. Всё необходимое закупили ещё по пути с праздничного шествия. На полянке разложили костёр, нанизали на срезанные в кустах и очищенные от коры веточки молочные сосиски, накромсали огурцов, очистили плавленые сырки от фольги, открыли картонную коробку с копчёной мойвой, расставили стаканы.
Праздник приблизился вплотную к своей основной части.
- Внимание! А теперь форель! Для вноса достопримечательности прошу всех встать! – скомандовал Силин, - кто со мной пойдёт? Мне помощь потребуется?
Вскочили все. Равнодушных не осталось. Егор повёл любопытных к мутному ручью.
- Так. Теперь самое важное, - отдавал приказы ловец экзотической рыбы, - вы стоите на берегу. Я ловлю форель.
- ?
- ?
- Фу, так её ещё и ловить надо? – Дядя фыркнул, тем самым, выказывая сомнение в предстоящей затее.
- В этом гадюшнике не то, что форели, здесь даже лягушек нет, - не удержался и Сеня, чем внёс и свою долю скепсиса в действия старшего товарища.
- Главное спокойствие. Показываю. Туш, фанфары, барабанная дробь, - не унимался Егор.
Публика в ожидании замерла на берегу. Силин разулся и полез в ручей. Он нагнулся, запустил руки в холодную и мутную воду, что-то долго шарил и, наконец, начал медленно извлекать из пучины большую сетку, в которую обычно рыбаки складывают свой улов.
- Але-е-е-оп!!!
Сетка выскочила из воды, и в ней засверкали на солнце четыре бутылки «Столичной» водки. Егор растянул физиономию в радушной улыбке. На лицах присутствующих замерло недоумение.
- И это всё? – спросил Болик.
- Да, всё.
- Ну и тупо, - подвёл итог Лёлик.
Разочарованные зрители удалились заниматься праздничными приготовлениями, оставив шутника у грязного ручья наедине с мокрой авоськой и босыми ногами.
- Факир был трезв. Фокус переносится на вечер, - продекламировал сам себе незадачливый ловец форели, шутник самоучка, дембель пограничных войск, Егор Силин, и отправился к своим новым друзьям. 
Ему требовалось согревающее.

Вечером факир стал намного  пьянее и фокус действительно произошёл.
От обиды и холода Егор быстро надрался водки, и его пришлось уложить под дерево. В пылу праздника о новом товарище забыли, а когда вспомнили, то от него и след простыл.
Поиски продолжались несколько часов. Обшарили все прибрежные кусты, осмотрели окрестности,  обследовали грязный ручей и даже сбегали в общежитие.
Всё было напрасно.

 Начались бесполезные дебаты:
- Может, он утонул?
- Где он мог утонуть? В ручье от силы полметра глубины. Мы всё обшарили. Скажи ещё, повесился.
- А что? Может и повесился.
- Где? И на чём? А главное, зачем?
- Может быть, он просто в город поехал, а нам не сказал?
- Во, блин. Навязался на нашу голову. Ну, что делать-то?
Таким  образом, высказывания о причинах и способах исчезновения ловца форели  проистекали не менее получаса.
Внезапно зашуршали кусты, и на поляну вышел, пошатываясь из стороны в сторону, пропавший Егор. Он был весь в царапинах и грязи, по рукавам и штанинам стекала вода. Его руки были заняты, они обхватывали голову. Стеклянные глаза смотрели куда-то в ночное небо.
Рот повторял одну и ту же фразу:
- Всё допился. Всё. Допился. Всё… Допился.
Поисковая бригада кинулась к пропаже.
- Егор, что с тобой?
- Ты где был?
- Мы тебя обыскались.
- Ну, ты и скотина. Предупреждать надо.
- Дать бы тебе в рыло.
- Может тебе водки налить?
Пропажа оторвала руки от головы. В его взгляде начало появляться сознание.
Силин присела на пенёк.
- Всё, мужики, я своё отпил. Никакой водки. Меня белка посетила.
- ???
- Да, самая настоящая белая горячка… Не верите?
- !!!
- Ну, тогда, слушайте: лежал, значит, я лежал под деревом, и решил пройтись. Смотрю ручей, ну точно как у нас на заставе, а служил я на китайской границе. И лес такой же. Не знаю, что со мной произошло, только захотелось мне к братьям китайцам, на ту сторону. Ну и рванул я, а чтобы собаки след не взяли, я по ручью двинул. Перешёл нормально. Начал подниматься на ту сторону и слышу разговор какой-то. Я сам себе и думаю, почему это китайцы по-русски разговаривают? А может это русское поселение на китайской стороне? Может там русские китайцы живут? И решил я проверить своё предположение. Вылез тихонько из кустов и шагнул навстречу какой-то парочке. А они идут, как ни в чём не бывало. Вдалеке многоэтажные дома окнами светят. Подошёл я, попросил закурить, мне дали, но на меня так посмотрели, что я сразу понял - меня раскрыли. И двинул я назад, к ручью, на  Родину. И снова пошёл по воде. А мысли всякие донимают: накой мне этот Китай со своими узкоглазыми и культурной революцией? Мне что, нашей революции не хватает?... А вдруг за мной погоня? И тут слышу, что по кустам и ручью кто-то шарит и матерно ругается, по-русски. Ну, думаю, всё, попал, ищут нарушителя, а наши умеют ловить, я-то это хорошо знаю, сам пограничник. Пришлось затаиться. Сколько я так в воде просидел, не помню… Потом всё затихло. И решил я, что пора выходить. Выхожу, а здесь вы… И тут до меня дошло, что это была белка…
Силин глазами побитой собаки посмотрел на своих друзей и подвёл итог:
- Всё, мужики, больше пить никогда не буду, кранты, завязал…

После этой истории Егор действительно пить бросил. Он вообще ничего не пил, даже пиво. Но, видимо для компенсации недостающих каллорий от исчезнувшего из рациона спиртного, он начал есть, и не просто есть, а есть много и с большим удовольствием. Он сьедал невероятное количество продуктов, как своих, так и, естественно, чужих. Недальновидные добрые товарищи Егора, которые ещё не знали о его новом увлечении обычно оставались без закуски ещё до начала предстоящего мероприятия.
В студенческие компании его приглашать перестали.
За Силиным закрепилось прозвище – Плохиш.