Стая глава первая

Глава первая. «Действуй, Раттус!»

Я стоял к ним спиной, медленно и спокойно делая затяжку за затяжкой, чувствуя, как холодеют кончики пальцев, затем почему-то уши. Холодок побежал между лопатками и захотелось почесать спину, но я должен был стоять, не привлекая к себе их внимания. У входа в клуб тусовалось еще как минимум человек десять: какие-то заурядные девки подтягивали на голенях чулки, наклонившись так, что мне пришлось перевести взгляд на неоновую вывеску, парочка громил с разноцветными ирокезами не стесняясь целовалась около перевернутой урны, какой-то тощий тип блевал в двух шагах от меня, и рвотный запах начинал меня раздражать, еще какие-то бесцветные рожи маячили перед глазами… Я был частью толпы, но все равно должен был вести себя как можно более осторожно.
Эти подростки никогда бы не вызвали у меня подозрений. Но Стиллборн сказал, что он «те самые». Я должен добыть их тайну, пока они не вычислили меня.
Такая вот гонка. Они – нас, мы – их. В итоге, каждый кого-то поимеет хоть раз.
Высокий рыжий, лица которого я не мог разглядеть, сплюнул и сквозь зубы процедил:
 – Он сказал, что заберет нас в восемь. Еще пять часов тут торчать. Нас попрут отсюда, скорее всего. Надо решить, куда пойдем.
Кто-то из них хрюкнул и выругался.
 – Проклятье! Мне совсем не светит получить бонус сегодня. Мы все сделали грязно.
 – Потише, парни. Здесь полно востроухих.
Это сказала девушка, хотя я не припомнил, чтобы среди них был кто-то женского пола. Наверное, трансвистит. Теперь уже с первого взгляда трудно определить, кто перед тобой.
 – Ты опять чувствуешь, что он следит за нами? Этот олух явно халтурит. Новичок, скорее всего.
Я почувствовал, что уши начали теплеть. Они засекли меня? Так почему не берут? Или все-таки пронесло?
 – Нет, я не вижу его. Но он у нас на хвосте, это точно. Может, их даже двое. Мы сами виноваты. Теперь главное – держать язык за зубами.
 – Ты и так уже сказал все, что только можно. – медленно растягивая слова произнес четвертый голос. – Мне нужно будет отлучиться на пару часов. Все равно, за кем пойдет этот «хвост». Но, скорее всего, он один. На эту работу парами не ходят. Так что он останется здесь. Ему нужно дождаться Торпедо. Там его и возьмете. Это будет легко. Торпедо видит их насквозь.
У меня ойкнуло где-то под ребрами.
 – Он не будет ждать так долго. – возразил трансвистит. – Тем более, что он струсит. Теперь, когда ты назвал связного. Торпедо все боятся, кто хоть сколько-то в уме.
 – Нет, этот явный придурок. Он протащился за нами по всем помойкам и не собирается отступать. Но ему будет страшно. И побегать придется ох как быстро.
Рыжий оскалился:
 – От меня не уйдешь! Я чую хвостатеньких и ужасно жаден до хруста их хребтов у меня в зубах.
Я почувствовал, как мысли зашевелились в голове. «Придурок» звучало почти как комплемент. Во всяком случае, этим званием гордятся «наши». Но это не должно меня овлекать. Они вычислили меня. Рыжий это Кот, он охотится за грызунами. Значит, они знают мое имя. Ну, или предполагают. Значит, они слышали обо мне? Я опять выпендрился.
«Действуй, Раттус. Покажи им, что ты не жалкий мышонок и что хвост у тебя посильнее бьет, чем его когти».
Я нарочно сильным размахом бросил окурок и задавил его носком ботинка, потом круто развернулся на пятках и направился прямо к ним. Они стояли на расстоянии шагов двадцати от меня. Первым меня заметил невысокий чернокожий с пепельными волосами. Он уставился прямо мне в лицо. И что такого он там увидел? Может, его смутили мои ярко синие волосы, брови и ресницы? Или моя решимость?
«Черт, Раттус, ты придурок точно!»
Я попытался сделать более равнодушное лицо, но было поздно.
 – Эй, хлюпик! – весело шикнул мне в лицо Кот, когда я поравнялся с ними.
Я медленно повернулся к нему.
 – Закурить не найдется?
Я дышал ему в пупок. Вот котяра так котяра! Потом я поднял на него глаза и «впился», как учил Стиллборн. Мне почти удалось, потому как Кот немного отпрянул назад. У меня было лицо идиота. Да еще один глаз зеленый, а второй фиолетовый. Теперь уже все равно…
Рыжий пару секунд соображал и анализировал. Остальные трое молчали и даже не смотрели на меня.
 – Слушай, ты так здорово веснушки запудриваешь! – протянул наконец Кот. – Поделись секретом, а то у меня от них спасу нет.
Кончики пальцев едва заметно потеплели. Да, у меня на носу пасутся полтора десятка ненавистных светло-коричневых крапинок, но я их не запудриваю. Да, у меня есть еще смешная треугольная ямочка на подбородке. И правые верхние резцы такие большие и так выпирают, что губа еле их прикрывает.
«Проклятье, Раттус! О чем ты думаешь, идиот!»
Да, и только через пару месяцев мне исполнится всего лишь девятнадцать!
 – Ты глухой или тормоз? – Рыжий оскалился не на шутку.
Я действительно тормозил. Его взгляд гипнотизировал меня, хотя я старался подчинить его себе. Опять не выходит! Я в дерьме по самое не могу.
Чернокожий щелкнул языком. Надо будет запомнить этот сигнал. Это на будущее. Потому что первый раз всегда обламываюсь.
После этого «сигнала» Кот с такой быстротой выбросил свой кулак в стальной перчатке прямо мне в лицо, что я даже глаза опустить не успел. Моя голова едва не оторвалась. Я пролетел метра три и распластался на мокром асфальте. У меня было ощущение, что моя челюсть выросла из затылка. Языком я осторожно ощупал свои зубы. Все на месте? Ну надо же!
Я прислушался. Десяток посторонних заметили мой полет и заржали, быстро стихнув почему-то. Я приподнялся на локтях, выровнял положение головы на шее и посмотрел на Рыжего. Его волосы вздыбились на затылке, и он потирал кисть, которой нанес удар.
 – Хлюпик, ну и череп у тебя! Все равно что свинцовое ядро…
Я засмеялся громко и развязно. По-моему, вышло не очень наиграно. «Свинцовое ядро» дало серьезную трещину где-то на затылке. Что-то липкое и горячее стекало за шиворот. Надеюсь, не мозги мои.
 – Оставь его. – сказал чернокожий девичьим голосом. – Парень просто под кайфом. Мы и так сильно пачкаем сегодня. Не хватало еще одной лишней жертвы…
Чернокожий трансвистит. «Думай, Раттус!» Это… Рикошет!
Кот стал подходить ко мне. У них нет строгой иерархии. Рикошет, очевидно, выше по званию, но Коту плевать на это. Ему нравится доводить дело до конца…
Ну, мне бы только подходящий момент не упустить. Иначе я кучка костей и мяса.
Краем глаза я заметил, что, кроме Кота и Рикошета, остался только один «объект». Значит, тот четвертый успел незаметно смыться, пока я кувыркался в полете. Это значит, что они подозревают меня, если уже не признали.
А если я еще выпущу Хвост, то они точно раскусят меня… Хотя…
Кот остановился надо мной, легонько пнув в бок. Я продолжал смеяться, соображая, когда же можно будет давать сдачу. Рыжий улыбнулся по-страшному. Я услышал тихий шорох его выпускаемых из перчатки когтей. К счастью, слух у меня отменный.
Я успел увернуться, когда он нанес безусловно смертельный удар в шею. Когти заскрипели об асфальт. Я резким броском ног вперед сумел перевести свое тело в вертикальное положение. При этом успел заметить, что Рикошет растерялся. Пока Кот разгибался и оборачивался, я выпустил правую руку назад. На этот раз должно сработать. Есть! Мой Хвост, металлический чешуйчатый бич, стремительно вырвался из рукава и обвился вокруг могучей шеи рыжего. Я что есть сил дернул. Кот, рыча, свалился на колени, перегнувшись назад. Потом резко рванул мой бич к себе. Я едва не потерял равновесие…
Позади меня раздался едва слышимый щелчок. Я успел выпустить левый Хвост, который перехватил руку неизвестного «объекта»  на броске. Теперь я узнал его: это Токсик, метатель ядовитых игл. Одна из них упала на асфальт около моей ноги. Я разозлился по-настоящему, потому что почувствовал себя беззащитным, стоящим вот так посреди дороги между двумя врагами. К тому же, вторая рука у Токсика свободная. Да и Рикошет стоит рядом, как истукан. Я дернул оба Хвоста к себе. Точно работающий механизм редко подводит. Бичи сократились, и Кот с Токсиком полетели навстречу друг другу. Встретились они в воздухе на высоте около полутора метров, столкнувшись головами, и рухнули на спины. Одним прыжком я очутился на них и прижал коленями их шеи к асфальту.
Опять щелчок. Стиллборн говорит, что интуиция у меня развита хорошо, как и быстрота реакции в особо опасных ситуациях, когда готов в штаны наложить. Я пригнул голову набок как раз вовремя: острое зубчатое кольцо, проскакав между тремя фонарными столбами, просвистело у меня над ухом, срезав кончики волос.
Я злобно оглянулся. Рикошет, замеревший в позе броска, тут же выпустил еще два кольца, на этот раз пониже. Я взлетел, сделав кувырок в воздухе. Хвосты потянулись за моими руками, и Кот с Токсиком одновременно придушенно захрипели. Я приземлился на ноги, услышав позади себя звяканье упавших колец.
 – Мазила. – процедил я. Рикошет услышал, но промолчал.
Я склонился над телами высоченных парней, которые, выпучив глаза, смотрели на меня. Я убрал Хвосты и неторопливо достал из кармана сигареты и зажигалку.
 – Ну что, закурим?
Кот моргнул и захохотал. Неприятный смех, но меня распирало от гордости. Я сделал этих парней, троих сразу, в одиночку и без наставника. Я сделал это!
Они сели, потирая шеи. Собственно, я не надеялся, что всерьез причинил им какой-то вред. Подготовки мне пока не хватало, но Стиллборн ведь не зря выпустил меня на это дело.
Я протянул пачку Токсику. Тот поморщился, и крошечный бриллиант сверкнул над его бровью.
 – Я курю только ментоловые и только свои, приятель!
Я молча повернулся к Коту. Тот изучал меня, хотя продолжал натянуто улыбаться.
 – Странный кайф у тебя. Ты как будто соображаешь трезво.
 – Я не думаю, что обидел тебя этим. Ты первый начал. А я только подыграл.
Кот пожал плечами, поднимаясь. Потом будто бы случайно задел мою руку, и я выронил пачку. Кот хмыкнул и потрепал меня по голове, в которой тут же затрещало.
 – Ладно, живи, хлюпик! Только больше не попадайся на глаза. Я хорошо запоминаю тех, кто мне не нравится.
Я осклабился.
 – Кстати, из какой ты банды?
 – Сам по себе.
 – Вот как? – желтые глаза Кота с интересом сузились. – А Хвостами дерешься хорошо. Кто учил?
 – Бабушка. – отчетливо произнес я.
Кот хмыкнул и зашагал к Рикошету. Там его уже поджидал и Токсик.
Они не раскусили меня? Или все-таки да? Что теперь делать? Я упустил четвертого, который не зря ускользнул незаметно, а до приезда Торпедо еще уйма времени. И мне нельзя терять их из виду, равно как нельзя стоять тут. Они будут наблюдать за мной.
Я скосил глаза в их сторону. Они больше не обращали внимания на меня, занятые беседой, но волосы на затылке у Кота были по-прежнему взъерошены.
Я поднял пачку, сунул ее в карман и зашагал по пустынной дороге прочь. Даже сквозь звук своих шагов я услышал, как они обернулись. Я подцепил их! Это еще хуже, чем я думал. Они все-таки поняли, что это я слежу за ними. Теперь они пойдут за мной. Или пустят кого-то одного.
Я остановился, притворившись, что поправляю шнуровку ботинок, и прислушался. Они не двинулись с места. Странно! Может, я ошибся? В который раз.
Я пошел дальше, все более ускоряя шаг. Надо завернуть за угол и обойти этот квартал с другой стороны. Главное, быстрота. Как бы они не ушли от клуба далеко, иначе мне крышка. Я должен узнать пароль во что бы то ни стало.
Я бросился бежать, огибая здание клуба с заднего двора. Повсюду валялись коробки из-под пива, какие-то жестянки и прочий мусор. Я бежал в тени дома и едва не столкнулся с каким-то типом в куртке с капюшоном. Он вынырнул из темноты, и я интуитивно шарахнулся в сторону. Как раз вовремя: неизвестный пырнул ножом воздух на месте, где я находился секунду назад. Но этот тип был явно далек от трезвости. Он не удержался на ногах и свалился на спину. Я бы не обратил на него больше никакого внимание, но капюшон сполз с его затылка, и я увидел его лицо. Я остолбенел.
 – Мэтт?
Он лежал неподвижно, щурясь и шепотом ругаясь. Потом кое-как сел на тратуаре. Затем неторопливо поднял взгляд на мое лицо.
Мое сердце колыхнулось. Не то чтобы слишком сильно, но все же колыхнулось.
На меня смотрели пьяные глаза старшего брата. Один глаз серый, другой карий. Раньше мы были с ним так похожи: и ростом, и худобой, и походкой, голосом, даже соображали в одном темпе. У нас разница всего полтора года. Но теперь…
 – Боже мой, что с тобой стало? – я смотрел на него, как на отброс. Он и выглядел отбросом, пахнущий блевотиной и немытым телом, опухший и бледный. Когда-то лучший игрок сборной школы по футболу, любимчик девчонок, обаятельный тип с идеальной улыбкой и без веснушек. Ха, я тогда смеялся над его носом, слегка искривленным от травмы, полученной в былые времена, когда он не очень-то дружил с мячом. Смеялся для того, чтобы хоть как-то отыграться, а то он был слишком уж совершенным.
Мэтт мотнул головой. Он видел во мне призрака из прошлого, который погиб, выпав из окна. Никто не знал тогда, что погиб не я. Все были под кайфом, даже я, впрочем. Это был первый и последний раз, когда я так обкурился. Но падали с подоконника двое: один разбился, а я… Впрочем, это слишком долгая история о том, как пятнадцатилетний Джонни Стоун превратился в шпиона Раттуса из клана Стиллборна.
 – Что за хрень! – Мэтт почесал нос, совсем так же, как делал это четыре года назад. – Выглядишь ты, скажу честно, преотвратно. Мать родная не узнает. Мог бы хоть не гримироваться так уж. Урод!..
Я хмыкнул. Он всегда нес такую околесицу, когда напивался. Но у него тогда было чувство меры, а теперь… Он выглядел алкоголиком и наркоманом на последних стадиях своего существования. Кожа у него просто обтягивала кости, голые кости, которые хрустели при каждом его движении. У него стучали зубы и дрожали пальцы, и я понимал, что ломка у него невыносимая.
 – Мог бы хоть сообщить, что жив-здоров. – продолжал бормотать он, не глядя на меня и слегка заикаясь. – А то мы так об-радовались, что ты помер, что просто даже… Ну ты и сволочь, Джонни!
Мэтт встал, едва устояв на ногах. Я не шевелился и не сводил с него глаз. Он молчал, разглядывая меня. Мы оба стояли словно перед кривым зеркалом, одного роста и одного генетического происхождения, один прилично одетый, сытый и здоровый, и второй – скелетоподобный живой труп.
 – Прости, я не мог написать вам или позвонить. – сказал, наконец, я, чувствуя, что не хочу оправдываться перед ним теперь.
Он сделал неопределенный жест плечом, означаший, скорее всего, «Плевать! Старине Мэтту это уже по барабану».
 – Как ты? Вижу, что не очень. Как Карен поживает? Вы с ней все еще встречаетесь? А как мама? Надеюсь, по-прежнему разводит своих персов?
Мэтт опустил глаза и нащупал ими нож на асфальте.
 – Надо было все-таки прирезать тебя…
 – Я понимаю, ты зол на меня. Но не нужно так говорить… Я правда не мог сказать вам. Это тайна для всех. У меня… теперь совсем другая жизнь.
Мэтт молчал, не глядя на меня. Я дотронулся до его плеча.
 – Пойдем, я отведу тебя домой.
Он дернулся назад.
 – Ну хватит, Мэтт. Ты всегда был упрям, но сейчас не время. Мне надо спешить, так что давай…
 – Пошел ты…
Он согнулся и схватился за живот. Потом его вырвало. Я с отвращением отвернулся.
 – Черт, зачем ты так набрался? Превратился в гниющую кучу дерьма!
Мэтт поднял голову и с трудом выпрямился. Потом попытался ударить меня в лицо. Я перехватил его руку и не сильно толкнул в грудь. Он пошатнулся и еле устоял на месте.
 – Зачем ты нарываешься? Я не буду драться с тобой. Я намного сильнее, чем ты…
 – Мне плевать! Лучше убей меня, я все равно не жилец!
Я недоуменно уставился на него.
 – Ты болен?
 – У меня уже второй год СПИД.
 – Значит, все-таки начал колоться? Ты всегда говорил, что завяжешь с травой, а вместо этого подсел на иглу?
 – Нет. – в этот момент я увидел, что его взгляд абсолютно трезв. – После твоей гибели я больше не курил и не пил ничего. Думаешь, я совсем идиот? Мне опротивело общаться с этими уродами, которые жили ради минутных удовольствий и никогда не плакали, ничего не боялись и ничего не чувствовали. Я даже с Карен расстался, потому что она не поняла меня. Но она продолжала меня преследовать, и я сдался… Потом Карен заразила меня, обвинила во всем старину Мэтта, потому и бросила. Более того, ее братки еще три месяца приходили и добивали меня в качестве мести… А твою мать застрелили на улице. Несчастный случай, погибла при ограблении магазина. Марк погиб в Пакистане три года назад, а Джек повесился после смерти мамы. А Мария зарезала своего мужа, когда он в очередной раз избивал ее. Теперь твоя сестренка отбывает последние два года своего заключения… Вот такая история!
 – А отец? – вырвалось у меня через минуту.
Мэтт помолчал, с шумом катая по асфальту жестяную банку.
 – Твой отец выгнал меня из дома полгода назад, когда узнал про СПИД. Меня тогда отчислили из колледжа, а на работу никто не брал. Отец сказал, что наркомана он не воспитывал, поэтому и кормить не будет. Даже слушать ничего не стал.
 – И где ты теперь живешь?
 – Здесь. – Мэтт рассеянно окинул взглядом задний двор клуба. – У меня тут знакомая официантка, она меня жалеет и кормит тем, что остается после вечеринок. Я утешаю ее тем, что долго не протяну. Думаю, пару недель… Ты ведь подумал, я пьяный? Да, выгляжу именно так. На самом деле стоять на ногах не могу оттого, что есть не получается, все наружу лезет. Хотел вот убить кого-нибудь. Чтобы полегчало…
Я не знал, что сказать. Такие чувства внезапно полезли изнутри, что меня затошнило. Я жил в довольстве и достатке все эти четыре года, а моя семья, моя сильная и дружная семья просто погибла… А ведь умереть должен был только я.
 – Ты мне ничем не обязан. – сказал Мэтт, и я услышал по голосу, что он едва не плачет. – От тебя ничего не зависело. Наоборот, я тебе благодарен... В тот день у меня погиб лучший друг, и я пообещал себе, что никогда не погибну так же, иначе все в нашем мире не имеет смысла… Наверное, я оказался не настолько сильным.
 – Неужели все так кошмарно здесь? – только и сделал, что промямлил я.
Мэтт внезапно улыбнулся, и я только тогда заметил, что у него кое-где не хватает зубов.
 – Нет, не все. Есть еще это.
Он пошарил в нагрудном кармане и вытащил бумажную фотографию. Затем посмотрел на нее долгим взглядом и протянул мне.
Мне стало страшно, и непонятно защемило сердце. Я знал, что это за фотография. Мы с ним в возрасте 14 и 12 лет стоим на крыше гаража в ослепительно белых футболках и чистых джинсах. Над нами невыносимо чистое голубое небо, которое притягивает своей бесконечностью. Я смотрю вниз на Марию, которая снимала нас на свою новую камеру, и протягиваю ей руку, а Мэтт в последний момент поднял голову вверх и сощурился от слепящего солнца. После этого кадра мы прыгнули в стоящую под гаражом бочку с дождевой грязной водой. Мы в тот день собирались в город на ярмарку, и мама специально приготовила нам чистую одежду. Я знал, что Мэтт не случайно свалился в эту бочку и меня за собой потянул. Нам здорово досталось, но Мэтт добился своего. Мы остались дома потирать отбитые спины и задницы и рубиться под свою любимую музыку. А вечером того же дня, когда все вернулись с ярмарки, мы с ним убежали из дома в центр пшеничного поля и прятались там, куря сворованные у Марка сигареты и распивая бутылочку виски из маминого тайника, пока отец с фонарем в руках и парой злобных псин не нашел нас. Я тогда всю ночь блевал, а Мэтт под дружные насмешки старших братьев целый месяц делал всю работу по дому вплоть до чистки унитазов. Он бы жутко горд и полон достоинства, а я ходил за ним по пятам и ныл, что он больной. Это было самое незабываемое время нашей жизни, когда мы еще не жили в большом городе и когда мы были по-настоящему счастливы…
Мэтт засмеялся тихо и как-то по-особому, когда я посмотрел на фотографию.
 – Ты тогда был жутким паинькой и боялся сделать что-нибудь не так. – сказал он. – А я все время подбивал тебя на разные гадости, помнишь? Мне так нравилось учить тебя этому. Не потому, что я любил нарушать правила, а просто… мне казалось, что именно такой должна быть жизнь – с риском и смехом, полная приключений и опасностей…
 – А теперь ты тоже так думаешь?
Он засунул руки глубоко в карманы.
 – Холодно как-то становится… Ты говорил, что ты спешишь? Не буду задерживать тебя. Ты вольная птица…
Я резким жестом протянул ему обратно фотографию. Он помедлил и взял ее.
 – Если я завтра приду сюда, я встречу тебя? – спросил я и тут же подумал, что это был тупой вопрос.
Мэтт слабо хмыкнул.
 – Надеюсь, что нет. Ты не ходи больше по этим переулкам. Здесь не лучшие места для хороших людей.
 – Я не… так уж хорош…
Он ничего не ответил и рассеянно отвернулся. Я смотрел на его острый профиль, освещенный тусклым светом фонаря, и чувствовал непреодолимое желание убежать и очнуться от этого кошмара…
 – Мэтт. Пойдем со мной?
Он вздрогнул и посмотрел на меня с тоской. Потом мотнул головой.
 – Мне уже некуда идти. Я труп.
 – Но ты ведь не хочешь умирать. Ты и не можешь! Кто угодно, только не ты, Мэтт. Ты больше всех из нас любил жизнь!
Он сощурился и почесал нос.
 – Ты мне ни-чего не должен… Давай, иди. Мы с т-тобой давно уже по разные стороны…
 – Да брось ты! Я могу тебе помочь.
 – Да… Убей меня быстро и безболезненно! А потом забудь.
 – Как ты можешь просить меня об этом! Ты ведь не забыл меня! А я могу реально помочь тебе, хотя я знаю, что это сложно. Но я научился рисковать…
 – Это не тот случай. И это всего лишь слова. Ты не хочешь на самом деле… У тебя теперь совсем другая жизнь. И мне в ней не место. Я уже рядом со смертью. Так что не с-тоит рисковать… нет цели.
Я проглотил комок. Я по-прежнему был тем нерешительным нытиком, который ничего не может сделать, не может пойти против своих сомнений и страхов и пожертвовать чем-то ради других.
 – Все. Тебе пора. Не стоит б-больше стоять здесь. Иди и живи.
Мэтт развернулся и пошел неторопливо, сгорбившись и шелестя слишком широкими для его ног брюками. Я мог его догнать и просто с силой поволочь за собой. Он бы не смог сопротивляться. Но я почему-то прирос к асфальту.
«Раттус!»
Я вздрогнул, вспомнив про пароль, Торпедо, Кота и прочих. Изображение Мэтта в моей памяти тут же померкло. Осталось только неясное воспоминание и какое-то неприятное чувство.
Я быстро пошел прочь от этого места. Я слышал, как Мэтт обернулся. Я слышал, чувствовал, как что-то в груди моей и его дернулось, но я не замедлил шага. Напротив, пошел еще быстрее. Хотя теперь я абсолютно не знал, что мне делать и куда идти.

Я вынырнул из-за угла клуба. У входа по-прежнему блевал тощий тип, обнимались два панка, курили девки. Но троицы моих неприятелей не было видно.
Я не на шутку растерялся и стал оглядываться. Пустынная дорога, одинокие черные дома со слепыми окнами и густой сползающий с небес туман, обволакивающий фонари и фигуры людей. Становилось холодно и жутко. Я вспомнил какой-то ужастик про вампиров.
«Раттус, это конец! Ты проиграл! Они обошли тебя, теперь либо ты у них на мушке, либо все потеряно».
Я даже был бы рад, если бы все было по второму варианту. Но как узнать точно? Если они следят теперь за мной, то я не смогу спокойно отправиться домой. Я просто приведу их к двери!
С другой стороны, что они смогут без связного? Они сами в дерьме окажутся, если не узнают пароль и не попадут домой до полудня. Ведь в полдень сверхпатруль!
Боже мой! Я попался! Я самый большой паникер на свете и я попался!
Я опустился на корточки около стены. Мимо меня прошла хохочущая парочка. Я цеплялся взглядом за малейшее движение на улице, но кругом все больше расползался туман…
 – Холодно становится! – бодро сказал кто-то.
Я вздрогнул и поднял голову. Надо мной стоял высокий человек в длинном черном плаще и старомодной шляпе. Я не разглядел его лица, но что-то в нем показалось мне знакомым. Как будто раньше я его мельком видел, но не запомнил где и когда.
 – Вы это мне?
 – Нет, себе. А должен говорить с тобой?
 – Нет, извините.
Я снова опустил голову, будучи уверенным, что он отойдет и оставит меня в покое.
 – Если ждешь кого-то, то лучше смотри по сторонам, а не разглядывай свои яйца.
 – Что?!
Я настолько оторопел, что даже не успел рассердиться.
 – Ничего! – я увидел, как сверкнул золотой зуб подозрительного незнакомца.
 – А какого черта вы ко мне лезете? Я вам мешаю что ли? Сижу и никого не трогаю.
 – Вот именно. Никого не трогаешь… А рядом со старым театром сейчас устраивают веселенькое представление. Всего пара кварталов отсюда!
Я недоуменно поморгал.
 – Какое мне дело до каких-то представлений?
 – А такое, что… Ну болван!
Я встал и близко подошел к нему. Он спокойно вытащил из кармана трубку и закурил, разгоняя сырой воздух вокруг клубами дыма.
 – Ты еще здесь? Я думал, что уже в пути…
 – Кто вы такой?
 – Черт!
 – Правда? И рога имеются?
 – А ты болван наитупейший! Бери свою задницу в руки и шагай к театру. Без разговоров!
 – Это мое новое задание?
Незнакомец судорожно вздохнул. Я еще раз окинул его взглядом и пошел по дороге в сторону заброшенного театра.
 – Быстрее, идиот! – услышал я себе вслед и прибавил шагу.
Улица становилась все пустыннее. Меня посетила странная и внезапная мысль, что я опять натолкнусь на Мэтта. Ведь он пошел в эту же сторону.
Потом какое-то нелепое подозрение закралось мне в душу, и я пустился бегом по асфальту, прорываясь сквозь слои тумана. Через какое-то время я различил негромкий смех и разговор уже знакомых голосов. Кот и Токсик! Я приостановил бег, напоровшись на витую решетку, ограждавшую готическое здание театра. Сквозь прутья и туман прорывался свет от пламени костра. Я заглянул через ограду и увидел обоих верзил, рассевшихся около горящих сучьев. Рядом с ними сидела еще одна фигура, которую я принял за Рикошета. Но Кот и Токсик как-то странно вели себя. Они хихикали и непонятно жестикулировали друг другу.
 – Может, разопьешь с нами эту штуку? – поинтересовался деловито Токсик, извлекая из нагрудного кармана фляжку. – Вставляет не по-детски!
Третий, который явно уже не был Рикошетом, ничего не ответил.
Кот хмыкнул и попытался потрепать его по плечу, что он обычно любил делать с «теми, кто ему не нравится», но парень дернулся в сторону.
 – Отвали, урод! – услышал я свой голос и через мгновение сообразил, что это голос Мэтта.
«Черт! Раттус, сделай что-нибудь! Он же игрушка в их лапах!»
Мои ноги повели меня к воротам, а руки отворили их, и я вошел в дикий сад. Меня не заметили, и я продолжал слушать дальше.
 – А жаль! – протянул Токсик. – Мне нравится, когда люди проявляют дружелюбие. Так намного интереснее, чем когда тебя просто боятся.
 – Пошел ты… Я не…
Мэтт охнул, и я увидел, как он прижал руку к лицу. У него шла кровь изо рта. Через секунду его начало трясти, он опускался все ниже, пока не уткнулся лбом в сырую землю. Он тяжело дышал и издавал какие-то захлебывающиеся звуки.
 – Неприятное ощущение, правда? – промурлыкал Токсик, с какой-то жуткой заботливостью поправляя капюшон на куртке моего брата. – Разве мама не говорила тебе, что опасно гулять ночью одному?
Кот хмыкнул, зевая.
Я чувствовал, как чьи-то холодные стальные объятия мешают мне дышать. Я прирос к земле и не мог двинуться. Я словно стоял перед живым экраном, показывающим эпизод из дешевого фильма ужасов без хэппи энда. И в этом фильме мой брат погибал, а я… я опять ничего не делаю!
Мэтт с хрипом набрал в легкие воздух и внезапно резко выпрямился, ударив Токсика в лицо. Удар оказался неожиданно сильным. Токсик взвыл и отпрянул, а Кот подпрыгнул на месте от удивления. Корчась от боли, Мэтт опять свалился на траву.
 – Хренов гад! – Токсик пнул его в бок. – Хочешь, чтобы мой приятель искромсал тебя на куски?
Мэтт тяжело приподнялся на локтях и посмотрел в лицо Коту. Он смеялся, хотя захлебывался собственной кровью.
 – Этот приятель, что ли?.. Пусть только подойдет!
Рыжий обиженно вытащил когти из перчатки и с угрозой помахал ими перед лицом Мэтта. Тот усмехнулся и вытянул ему в ответ дрожащую худую руку, показывая среднепалый жест, понятный миллионам людей еще с прошлого века. Кот врезал ему довольно сильно, но без когтей.
 – Прикончи этого ублюдка! – рыкнул Токсик. – А то скоро Рикошет вернется, опять вонять начнет. К тому же, это дерьмо разбило мне губу…
 – Стой! – Кот поднял голову. – Это еще кто!
Он заметил меня, стоящего в странной позе полушага, разинувшего рот и дрожащего от ужаса и растерянности. С минуту мы с рыжим смотрели друг другу в глаза, соображая, что сделать и что сказать. Токсик тоже развернулся в мою сторону, щурясь и облизывая кровоточащую губу. Пользуясь моментом, мой брат разогнулся и синхронно двинул обоим верзилам ребрами ладоней чуть в сторону от нижней челюсти. Оба вырубились на какое-то мгновение, тяжело свалившись на землю.
Я разинул рот еще больше. Мэтт, зажав кулаки под мышками, беззвучно рыдал от боли. Я кое-как сдвинулся с места, почувствовав наконец свои свинцовые ноги, сгреб брата в охапку и поволок его на дорогу. Мэтт был до ужаса легким, словно пятилетний ребенок. Я тащил его все быстрее и усерднее, слыша позади, как Кот и Токсик приходят в себя. Из тумана на дороге передо мной выросла фигура, в которой я узнал Рикошета.
 – Стой на месте, а то убью! – выкрикнул я громче, чем хотел, прикидывая в уме, как собираюсь осуществить задуманное.
Рикошет остановился, мельком взглянул на поднимающиеся фигуры «своих», потом кинул мне какие-то ключи. Я едва поймал.
 – Садись в машину и дави на газ! – прошипел он своим девичьим голосом. – Проедь несколько кварталов и убегай на своих. Машина нам еще пригодится…
 – Какая машина? – пролепетал я.
Рикошет не ответил, отвернувшись и пробормотав не в тему: «Авалон». Затем внезапно свалился на колени. Я чуть было не кинулся ему на помощь, но передумал. У противоположной обочины я заметил черный автомобиль и заковылял к нему. Втолкнув на заднее сидение Мэтта, я прыгнул за руль и завел двигатель. Машина была отменная, новенькая и мощная. Я нажал на педаль газа. В зеркале я увидел, как Токсик выбежал на дорогу, отчаянно ругаясь.
Я гнал машину, как сумасшедший. Перед глазами стояла немая сцена того, как Мэтт вырубает верзил ударом по одной из точек, которым меня учила Хаммер. Я плохо помнил, что она говорила. Но меня потрясло то, что Мэтт, который не имел никакого отношения к правилам боя, знал это. Я бросил взгляд на него в зеркало. Брат лежал на сидении без чувств, весь в крови и грязи. Я чувствовал, что сегодня какой-то необыкновенный день в моей жизни. И, тем более, в жизни Мэтта. Теперь, если мы останемся живы, у меня не будет иного выхода, кроме как взять его с собой.
Я представляю, что последует за этим. Меня прожгут током в 150 вольт, не иначе…
Сквозь туман на дороге я увидел, как впереди выросла высокая фигура в плаще и шляпе. Тот тип, что сказал мне про театр! Он вышел на середину дороги, и только тогда я заметил, что в руках у него огромная пушка. Он навел ее на меня…
«Он всегда ходит в шляпе и курит старинную трубку. Большой чудак и отменный стрелок!»
Торпедо!!
Он выпустил снаряд, который, рассекая воздух, устремился прямо мне в лицо. Оставалось несколько метров до неминуемого столкновения. Свернуть в сторону не было уже никакой возможности.
Я выпустил руль и завопил. Мэтт на заднем сидении приоткрыл глаза. Больше он ничего не успел сделать…
Снаряд пронесся над крышей автомобиля, слегка задев ее. Торпедо промазал! Господи, да почему они все сегодня так плохо целятся?
Взрыв раздался позади нас. Машина подпрыгнула, а заднее стекло вылетело в салон, покрыв сотней осколков тело Мэтта. Торпедо успел отскочить в сторону, чтобы не пасть под колесами несущегося автомобиля. Я снова схватился за руль, чувствуя, что едва не обмочился. Мэтт уцепился за спинку моего кресла и сел, стряхивая с себя стекло. Я заглянул в его лицо в зеркале. Он выглядел ужасно, но что-то в его разноцветных глазах подсказало мне, что после всего этого он не посмеет умереть.
 – Токсик вогнал тебе иглу с ядом? – коротко спросил я.
Мэтт кивнул, опустив голову мне на плечо. Я почувствовал огромный прилив адреналина при этом его прикосновении ко мне, больше даже, чем когда целовался с Патрицией.
 – Боже, как ты не умер? Как вообще ты все это..?
 – Спроси лучше, есть ли жизнь на Марсе…