38. История с перчиком. За синевой студенческих билетов

38. История с перчиком.

Нулевая температура, северный пронизывающий ветер и грязные лужи после моросящего третий день дождя наводили уныние и хандру. Как-то не чувствовалось наступающего праздника. А ведь Новый год это не просто праздник, это самый выдающийся праздник, это сказочный праздник, это праздник праздников. Именно в Новый год сбываются детские мечты о заветных велосипедах, автоматах на батарейках и машинах с дистанционным управлением. Это на Новый  год достают заветные ящики из чуланов с передающимися ещё от бабушек и дедушек ёлочными игрушками и бумажными гирляндами. Именно для него украшаются в домах и на площадях красавицы ёлки, предварительно заготовленные многочисленными леспромхозами страны. Это перед ним покупаются шоколадные конфеты и оранжевые, пахнущие летом и экзотическими странами самые вкусные на свете абхазские мандарины. Именно к этому дню взрослые готовят неимоверное количество различных вкусных блюд, закупают сумками всевозможные напитки, достают из шифоньеров самые дорогие и красивые одежды, чтобы достойно проводить старый и не менее достойно встретить следующий - Новый год. Считается, что от качества приготовлений зависит всеобщее благосостояние в течение следующих трёхсот шестидесяти пяти дней.
Как встретишь Новый год, так его и проведёшь.
Студенты иногда тоже считались гражданами своей страны и, естественно, наравне со всеми были подвержены всеобщей предпраздничной суете. Только студенческая суета носила более скромный характер. На сорок рублей стипендии сильно не разгуляешься, да и месяц заканчивался. Все надежды возлагались на денежные переводы родителей и натуральные продукты, привезенные сокурсниками, проживающими в пригородной зоне.
Желающих отметить праздник в комнате № 33 было предостаточно. Брали не всех, а только тех, кто вносил достойную лепту в предстоящее пиршество. Для полноты ощущений на праздник было решено пригласить даже девочек.
- Мужики. На меня не рассчитывайте, я Новый год буду праздновать в городе, - предупредил своих соседей Дядя.
- К своей секретарше идёшь? – решил немного поязвить Кеша.
- Не совсем к ней, но в её компанию. Там у кого-то предки уезжают на несколько дней и хату отдают отпрыскам. На праздник все местные соберутся.
- Ну и дурак. Ты представляешь, как у нас классно будет. А там что? Скукотища…  Молодой человек, если вас не затруднит, подайте мне, пожалуйста, вилочку для разделки рыбы «Фиш». А что «Фиш» по-английски и есть рыба, они даже не догадываются, - поддержал Кешу Тучка.
- Да пошли вы. Мне что, Таню в этот бардак тащить? Я представляю, что здесь будет твориться после двенадцати. Обрыганные туалеты, пьяные морды и трёхэтажный мат с мордобоем.
- Нормально будет. Мы тоже девчонок пригласим, - не унимался Кеша.
- А дискотека в женском общежитии? Туда не пойдёте? – перешёл в наступление сторонник цивилизованного отдыха на частной квартире.
- Пойдём. Встретим Новый год и пойдём, а потом опять вернёмся, - старался защитить свою точку зрения Тучка.
- Боюсь, что возвращаться уже некому будет. Ещё ни один из этого цветника жизни живым не возвращался, - Дядя старался аргументировать аргументами.
- Мы что, напиваться собираемся? Только чисто символически, - в отсутствии аргументов пытался неуверенно защищаться Кеша.
- Дэ ты бачыв, щоб у собаци на шыи ковбаса высила? – добил оппонентов старший товарищ.
- Ой-ой. Тоже мне трезвенник нашёлся, - перешёл на личности Тучка.

Разговор прервали вбежавшие в комнату близнецы Шубмессеры в сопровождении Семёна Колышкина, который тоже решил присоединиться к празднующим соседям.
- Мы на рынок. Кто с нами?
- Наверное, я. Дядя нас бросает. У него большая и светлая любовь приключилась. А Кеша займётся чисткой овощей. Да, Кеша и курицу ошмалить не забудь, - сказал Тучка.
- Сам шмали, я не умею. Как по мне, то она и так сгодится.
- Да, правду говорят, заставь такого богу молиться. Ладно, я остаюсь, а ты поедешь. За вами ещё ёлка.
- Ты чего, Тучка? Где же мы её возьмём? На неё мы деньги не откладывали, - попытался уточнить Кеша.
- За деньги и дурак купит.
- А кто нам без денег даст? – вступился за Кешу близнец Болик.
- Сами возьмёте. На площади ставят здоровенную ёлку, ну, такую, из железной трубы. Туда кучу веток сосновых привезли. Теперь в эту трубу сосны вставляют. Вот и попросите, или соприте на худой конец. Где ваша смекалка?
- Умник нашёлся. Это как в анекдоте, когда мужик от немцев отстреливался и у него один патрон остался, а смекалка ему и говорит, застрели офицера. Тот застрелил. Смекалка ему снова говорит, а теперь тебе конец, - попытался заступиться за брата Лёлик.
- И что? – не понял Тучка.
- Что, что? И она его не подвела… Сам проси, - Кеша подвёл итог прениям.
- Тю, тогда курицей занимайся и овощами. Или на всё готовенькое захотел?
- Ладно, пошли, братья. На базар так на базар, ёлка так ёлка, что с ним спорить. Я только оденусь, - Кеша на ходу подхватил пальто и поспешил догонять близнецов.
- Зелень купить не забудьте, - крикнул вдогонку Тучка.

Кроме обитателей соседствующих комнат на предстоящий праздник были допущены  белорусы с мешком картошки, несколькими банками маринованных маслят, ведром великолепных яблок и двадцатью пятью рублями в бумажных купюрах. Взяли Плохиша с фаршированной уткой, зароком трезвенника и обещанием не есть продукты до наступления праздника. Ещё напросился Рустамёныш с готовым пловом и тремя бутылками  «Советского шампанского».
Отвоевав, не без помощи Плохиша, целую газовую плиту с четырьмя конфорками и используя бесплатный труд белорусских студентов, Тучка с предварительными приготовлениями закончил быстро. Всё было отварено, обчищено, ошмалено, завёрнуто и упаковано для последующей резки и дожарки.  Все полуфабрикаты в один холодильник не поместились и потому были розданы заинтересованным сторонам для ответственного хранения.
Через несколько часов появились командированные на базар сотоварищи. Оба близнеца с большим трудом тащили неподъемную сумку и сдерживали рыдания от гомерического смеха. За ними шёл Сеня Колышкин с авоськой и завершал процессию Кеша с красным, как помидор лицом и пустыми руками.
- Зелень купили? – Первым делом поинтересовался Тучка.
- Зелень? Лёлик, ты слышал, ему зелень нужна, –Болик посмотрел на Лёлика. Оба брата бросили сумку, залились смехом, плавно переходящим в откровенное ржание и упали на пол. Из нечленораздельных отрывков их речи можно было понять, что о наличии зелени на праздничном столе можно забыть.
- Сеня, хоть ты мне можешь объяснить, что это за цирк? Кеш, а что это с твоей рожей?
Кеша молча разделся и с невозмутимым, но таким же красным лицом вышел из комнаты.
- Эй, ты куда? Да что это с вами? – не унимался Тучка.
Близнецы продолжали шлифовать паркет и издавать отдельные звуки, очень напоминающие завывание волков в ночь полнолуния. На выручку пришёл Семён.
- Не трогай Кешу, он воду пошёл пить.
- С чего это? С похмелья что ли?
- Да, какое там. Он перца наелся.
- Чего?
- Обычного горького перца. Ну, не совсем обычного, огонька. Знаешь, маленький такой?
- И много съел?
- Штук пятнадцать, или больше. После пятнадцати уже никто не считал.
- Сколько?! Он что заболел?
- Нет, он поспорил.
- ???
- Ну, в общем, мы пришли на базар и  начали покупать всё по списку. А там армянин один, зеленью торговал и острым перцем. Кеша возьми и спроси у него, а что мол, перец действительно такой горький? Тот говорит, что очень, что сам его боится есть. А Кеша попросил попробовать, съел один и даже не скривился. «Не горький совсем» – говорит. Армянин не поверил, тоже попробовал, плеваться начал. А Кеша ещё берёт и ест, и говорит, что совсем не горький. Тогда армянин разрешил ему забрать с прилавка все, что он захочет, если Кеша съест пятнадцать стручков.
- И что, съел?
- Там толпа собралась, пол базара. Армяне на деньги спорить стали, съест Кеша все пятнадцать или нет.
- Ну, и?
- Кеша съел. Мы набрали полную сумку апельсин, мандарин, гранат, а вот про зелень и забыли.
- А Кеша что?
- Сначала мы и сами думали, что ему не горько, а когда отошли, его и прорвало. Покраснел весь, задыхаться начал.  Мы ему и молоко покупали, и мороженое, и пирожное. Отпустило немного, только он теперь молчит и всё время что-то пьет.
- Да, герой. Придётся ему медальку вырезать из букваря, или даже орден… Заслужил.
- А-а-а! А! А ещё! А. А негр. А этот… - повернувшись на спину и пытаясь подняться, начал оживать и выдавливать из себя Лёлик.
- Что-то ещё? – поинтересовался Тучка.
- А. А-ха-ха-ха… Мужик…
- Это он хотел рассказать, что когда мы ехали в троллейбусе, ещё одна хохма приключилась. Зашли мы на заднюю площадку и стоим. Рядом африканец какой-то пристроился, в шапке-ушанке завязанной под шею и в пальто с поднятым меховым воротником, а сам аж синий, не то от природы, не то от холода. И дрожит весь, аж зубы слышно как тарахтят. А тут на остановке мужик зашёл. Здоровый такой. В тельняшке, пиджаке, расстёгнутом тулупе и шапке на затылке. И видно, что уже выпил.
- Ну да. Понятно. Праздник ведь завтра.
- Ну, да. В общем, стал он, и на этого чёрного уставился в упор. Тот начал на выход пробираться, пробует и так и сяк, а мужик перегородил дорогу и стоит. А потом заулыбался и спрашивает: «Ну, шо, макака, змэрзла? Так зачем на улицу идёшь?  Оставайся с нами, я тебе банан куплю». Лёлик с Боликом и так после Кешиных похождений ржали всю дорогу, а тут их вообще прорвало. А народ пялится в троллейбусе, не поймёт. Африканца как ветром сдуло. В общем, еле дошли мы до общаги. Братья раз пять сумку роняли по дороге, один начинает ржать, а другой подхватывает.
- А ёлки, конечно, нет, – не унимался Тучка, - забыли?
- Какая там ёлка. Тут без ёлки еле дошли.
- Ладно. Ночью за ёлкой пойдём. Отдыхайте пока.