Восхождение

Она слышала, что в народе эту гору звали Серпантинной, только не знала почему.

*  *  *

Лилька так и не поняла, в какой момент шутка переросла в идею, а идея  в конкретный план.
Как на грех, больше всех остальных обрадовался Женька. Он прямо-таки светился от счастья познать ещё непознанное и увидеть ещё невиданное. Лилька выкручивалась и так и эдак, врала что-то про больную голову, про вдруг захромавшую ногу, покапризничала самую малость, но у неё ничего так и не вышло.
- Солнышко, - хохотал Женька, - она и не гора даже, а так – бугорок на ровном месте.
- Неправда! – горячилась Лилька, с трудом сдерживая слёзы, - это самая настоящая гора, сам же видел, как она над морем нависает – метров пятьдесят, если не больше…, нет, пожалуй,  метров сто, или даже сто пятьдесят!
- Пять тысяч, - не унимался Женька.
- Вот, вот, - обрадовалась неожиданной поддержке Лилька, - пять тысяч…
Женька расхохотался. Лилька обиделась, ушла в комнату, заперла дверь и принялась дуться. Она не открыла Женьке, отказалась помочь Светке жарить котлеты, а потом не вышла к обеду, вызвав у всех серьёзное беспокойство за своё психическое состояние.

А Лилька тем временем лежала на кровати и вспоминали все свои обиды и злоключения. Она окончательно впала в тоску и, чтобы хоть как-то развеяться стала представлять собственные похороны.

Хоронили Лильку всегда очень красиво и пышно. С оркестром и толпой друзей.  Оркестр играл мелодии ансамбля Queen, а одноклассники, одногруппники, дворовые приятели и друзья детства подвывали мелодично и надрывно. Когда Женька, обливаясь горючими слезами, начал свою надгробную речь, Лилька зарыдала навзрыд. С громкими всхлипываниями и тихим мычанием. Минут через пять, когда гроб уже присыпали землёй,  и слёзный источник почти иссяк, она начала вспоминать сцены из «Овода». Это был беспроигрышный вариант. Лилька обожала эту книгу за те потоки слёз, которые проливала над её страницами. Особенно было жалко кардинала-отца… Или епископа?.. Было лень напрягать мозги и уточнять такие мелкие детали.

Примерно на десятой минуте истерики она почувствовала, что проигрывает. Плакать было больше не о чем… 
Ничто трагическое больше не приходило в голову. Тогда-то она и решила, что пора отправиться на разведку и поглядеть на ту самую тропу.

Лилька выглянула на улицу и, убедившись, что во дворе никого нет, быстро прошмыгнула за угол дома – к курятнику. Прямо за ним и начиналась извилистая тропа вверх. 

Лилька почесала нос, ущипнула мочку левого уха и потёрла ладошки. Священнодействия, как обычно, помогли и она, плюнув напоследок через левое плечо, двинулась на примерочный штурм. Метров через пять стало понятно, что бояться нечего. Тропинка не представляла никаких опасностей. Более того, её пересекали корни деревьев, а их стволики служили прекрасной опорой для рук. Лилька добралась до какой-то горизонтальной тропки и увидела чуть в глубине, на крохотной полянке голубую палатку. Из неё доносилась музыка. Лилька совсем успокоилась. Что страшного может быть в такой обжитой тропе? Конечно же, ничего.

Ничего, ничего, ничего… Лилька всегда считала, что аутотреннинг – дело хорошее. Даже очень. Почти, как самовнушение. Хотя, если честно, то в чём разница, она не знала.

Часам к десяти друзья уехали на экскурсию по близлежащим посёлкам. С хозяйским зятем. А Лилька, облачившись в шикарные бриджи, в которых в своё время щеголяла ещё её мама, полинялую рыжую  кофтёнку и кроссовки, отправилась на восхождение. Женька напялил шорты и белую футболку, сексуально обтягивающую мускулистую грудь и плечи.

Около курятника их ждала Олька - хозяйская внучка.
- Ты не поехала с отцом и ребятами? – удивилась Лилька.
- Не-а! А чё я там не видала-то?!! Это ему хотелось, вот пусть и ездит. Я сказала, что с вами в гору полезу.
- Ну, так иди, переоденься.
- Не-а, я так пойду,  - равнодушно отмахнулась Олька.
- Как это – так? Во вьетнамках? – опешила Лилька.
- Ну, и чё?!! Я всегда так лазю на эту гору. Па-дууу-ма-ешь!!!

Они с лёгкостью забрались на площадку к палатке, обогнули её и двинулись дальше. Несколько десятков метров Лилька обдумывала что-то очень важное, но совершенно бесполезное, не замечая ничего вокруг, как вдруг соскользнувшая вниз нога заставила её оглянуться.  И сделал она это зря! Совершенно! Потому что внизу – прямо под ней -  обнаружилась пропасть. Где-то там, на самом её дне виднелось крохотное голубенькое пятнышко - палатка. Кроме всего прочего, обнаружилось, что тропка стала вдруг совершенно гладкой и сыпучей - ни один корень не пересекал её больше...
Лилька зажмурилась и потрясла головой в надежде отогнать страшное видение.  Ничего не вышло, только закружилась голова. Лилька прижалась к горе и открыла глаза только тогда, когда кто-то потряс её за плечо. Рядом стояла Олька. Стояла! Стояла? Господи, она стояла!

- Тебя, что ли змея укусила? – растягивая звуки, спросила Олька.
- Не-е-е-ет… Высоко… Как ты можешь стоять и не падать? – Лилька опять потрясла головой и снова посмотрела по сторонам. Она, висела на вертикальной стене. Так как же на ней СТОИТ эта девчонка?
- Лиль, тут ещё очень даже горизонтально, я тоже спокойно стою, - раздражённо сказал Женька, и Лилька услышала его шаги где-то рядом со своей головой.
- Я не понимаю, - грустно и безнадёжно прошелестела она, совсем упав духом,  - как это получается, что вы можете стоять, а я нет?
- Ты, наверное, просто испугалась, вот и всё, - глубокомысленно изрёк Женька и протянул Лильке руку.
Она ухватившись покрепче и попыталась встать, но  вспотевшая ладошка выскользнула и Лильку снова намертво прижало к горе.
- Я не могу встать, - прошептала она очень тихо, - вдруг вспомнив, что от громкого шума в горах случаются обвалы и селевые потоки.
- Почему это ты не можешь? Тут не страшно, сама посмотри – тропинка широкая и можно за трос держаться.
- Какой трос?
- Голову поверни и увидишь.
Лилька осторожно повернула и увидела. Толстый, диаметром сантиметра два металлический кабель висел справа на расстоянии вытянутой руки.
- Это специально подвесили? – удивлённо спросила она.
- Наверное, это с тех пор осталось, когда вышка ещё работала, - лениво процедила Олька, - я побегу вперёд, ладно?
- Беги, - разрешил Женька, и Олька, издав радостный индейский клич, понеслась вперёд, быстро мелькая пыльными, розовыми пятками.
Лилька заворожено смотрела ей вслед. Как это? Она даже не в кроссовках! Как это?!!

- Лилёк! Пошли, хватит спать! – Женька явно сердился.
- Я попробую, - прошептала она неуверенно и медленно переместилась вправо – к кабелю.

Следующие несколько метров Лилька, совсем как заправский альпинист, перемещалась вверх, подтягиваясь на руках и упираясь ногами в стену. Она представила себя со стороны и осталась довольна увиденной картиной. Но прошло всего несколько минут и совсем не богатырские Лилькины руки устали. Мышцы, о существовании которых она и не подозревала, принялись дрожать и отказывались работать... Лилька решила передохнуть и посмотрела вниз. Сдуру.

 То, что Лилька увидела, вернее, не увидела, привело её в ужас. Внизу была только уходящая в бесконечность, гладкая, осыпающаяся тропа и никакого дна. То есть, не дна, конечно, но она подумала именно так – «никакого дна»…, и громко икнула от ужаса.

Женька оказался рядом в мгновение ока. На нём не было лица – только перекошенная морда и расширившиеся от страха глаза.
- Женя,  - выцедила из себя Лилька медленно, - Женька, ты уходи. Иди без меня. Я потом подойду. Попозже.
- Ты чего, с ума, что ли, сошла? – возмутился Женька, - ты что говоришь-то? Как это я тебя тут одну брошу? Ты что?
- Жень, я всё равно дальше идти не смогу. И не проси. Не могу я. Мне так страшно… - Лильке было очень стыдно. Она представила себе Женькины муки. Он будет вспоминать её ужасную смерть, никогда не сможет смириться и будет несчастлив всю оставшуюся жизнь. Женьку было жалко.

- Ну, вот что, - неожиданно резким голосом, без тени сочувствия сказал Женька, – если ты сейчас же, немедленно не поднимешь свою задницу и не заберёшься на вершину, я тебя прибью.
- Я не смогу поднять задницу, - вдруг разозлилась Лилька.
- Тогда я сейчас так по ней стукну, что ей мало не покажется, - рассвирепел Женька.
- Женяяя, Женяяяяяя, я правда не могу, я высоты боюсь, я же предупреждала, почему ты не поверил?!! - Лилька с трудом оторвала от скалы левую руку и принялась вытирать ставшее совсем мокрым лицо, немедленно превратившееся в маску иностранного наёмника.
- Вот что. Я тебе сейчас помогу отползти к кустам и ты пойдёшь там. Будешь хвататься за них и потихонечку, полегонечку поднимешься.
- А, если я не удержусь и покачусь вниз?
- За кусты зацепишься. Смотри, сколько там орешника и вообще…, некуда там катится.
- Я попробую. Только ты меня снизу придерживай, пока я не доползу, ладно?

Они так и сделали. Женька трясущимися руками подталкивал Лильку снизу, то и дело как-то странно всхлипывая, и она по прошествии целой вечности преодолела два метра, отделявшие её от края тропы, то есть от зоны, покрытой высокими травами, кустарниками и деревьями.

Лилька лежала на спине, упершись ногами в ствол низенькой, кривенькой сосны и отдыхала. Мышцы рук постепенно перестали трястись, да и страх немного отпустил как только она убедилась в том, что отсюда упасть вниз просто-напросто не сможет – Женька был прав - зацепится за что-нибудь.
Лилька принялась пробираться вверх. Это оказалось тяжело и больно, но зато совсем не страшно. Она очень скоро расцарапала в кровь коленки и не только. Не глубокие, но болезненно щиплющиеся царапины пересекали её живот, грудь и руки. Лилька целеустремлённо продвигалась вперёд, не отрывая взгляда от вершины, которая виднелась уже совсем близко. А потом на услышала голоса. И музыку...

Лилька удивилась. Опешила. Не поверила собственным ушам, и последние метры преодолела чуть ли не в прыжке. Подбородок лёг на край плоской вершины и она немедленно уткнулась в мокрый и холодный нос какой-то собачонки. Лилька скосила глаза к переносице, не поверив тому, что видит. Нет! Никаких собачек здесь быть просто не могло. Собачки не лазят по горам. Во всяком случае, нормальные. Значит, эта собачка не была нормальной. Значит, она была по меньшей мере бешенной. Лилька не успела испугаться ещё и этому обстоятельству. В носу резко засвербело и она оглушительно чихнула, не успев зажать нос рукой. Собачка взвизгнула и отскочила в сторону. На её месте тут же возникла знакомая Женькина рука, Лилька оперлась на неё и выскочила на свет божий.

Вокруг было светло и просторно. Она оказалась на огромной поляне. Люди сидели и лежали на одеялах, играли в бадминтон, ели шашлыки и слушали музыку, доносившуюся из… машины, стоявшей неподалёку.

На поляне наступила гнетущая тишина. В шоке была не только Лилька, но и вся окружавщая её теперь публика. Женька обнимал её за плечи, и что-то говорил, но она ничегошеньки не слышала. Среди отдыхающей публики Лилька увидела и своих приятелей. Светка кинулась к ней через поляну,  широко растопырив руки и тихо подвывая. Ребята так и остались сидеть с выражением тихого ужаса на лицах.

- Что это? – спросила Лилька сама себя, - что это?
- Лиль, ты только успокойся, понимаешь, это Олька пошутила. Она вам не сказала, что сюда можно прийти по серпантину. Он такой широкой, что и на машине можно. Вот мы и приехали. Оказывается, это вообще модное место. Тут высоко и красиво. Понимаешь? Лиль, ты понимаешь?

Лилька поняла. А что тут было не понять? Краем глаза она заметила дядю Володю, молча трясущего любимую дочь. Олька не сопротивлялась.

Лилька оглядела толпу зрителей и фыркнула. Потом ещё раз. Зрители насупились. Лилька хихикнула и прижала расцарапанную ладошку к губам. Зрители напряглись и приоткрыли рты. Лилька согнулась пополам и засмеялась. Смех повалил её на травку и она, дёргаясь, как ненормальная, принялась издавать странные истошные звуки. Она всхлипывала и кудахтала, квакала и курлыкала. Слёзы брызгали во все стороны и она ничего не могла с этим поделать.


- Сволочи, - выдохнула, наконец Лилька, - ужасные сволочи! Учтите, я вам этого никогда не прощу, и месть моя будет страшна и безмерно жестока!

*  *  *

Вниз они с комфортом съехали на машине.

В комнату Лилька не пошла. Зато пошла в душ, где, стоя под струйками холодной воды, отлепила от тела окровавленные тряпки и смыла налипшую грязь. Под дверью душевой маялся расстроенный Женька – Лилька категорически отказалась допускать его к своему покалеченному телу.

- Я помогу, - канючил несчастный, - я не виноват, я сам не знал, я так больше не буду, прости, это всё Олька, я её побью,  - он перебирал все возможные аргументы, и поток глупостей вскоре начал Лильке серьёзно надоедать.
- Я уже всё смыла, - категорически заявила она.
- А йодом помазать? – не унимался Женька, - вдруг будет заражение крови?
- Тогда я умру на руках безутешных друзей! Вот. Я всем вам жестоко отомстю!
- Отомщу, - автоматически поправил Женька и испуганно затих.
- Ага, сначала отомстю, а потом и отомщу! – почему-то развеселилась Лилька, - ты йод не забыл?
- Не забыл!
- Заходи, а то я сама до чего-нибудь точно не дотянусь,  - снизошла Лилька и отперла дверь.
- Ой! Да ты же вся поцарапанная!
- Не вся! – торжественно ответствовала Лилька и повернулась спиной. Спина золотилась аристократическим загаром, а попа  белела пронзительно и почти неприлично. И обе не были поранены совершенно, - ну и как?
- Ага, - сдавлено процедил Женька,  - тут всё целёхонько…

Лилька улеглась на лавочку и Женька, прикусив верхнюю губу, принялся мазать ранки йодом и дуть, что было сил. Он старательно обходил белые участки и Лильку это очень скоро начало раздражать. Она изогнулась, простонала что-то, поёрзала… Женька всё дул и дул…, совершенно не туда, куда по её мнению следовало бы.
- Ты не туда дуешь, - не удержалась она.
- А куда надо? – Женька дрожал голосом и пыхтел.
- Сюда, - Лилька указала пальчиком на нужное место и Женька подул.
- Как приятно…,  - Лилька сладко потянулась и ничуть не удивилась, когда Женька, вдруг чертыхнувшись, бросился лечить её самым лучшим из известных ей способов.

Иногда и в горы ходить бывает полезно для здоровья и душевного равновесия.