Здравствуй, папа!

Все плохое позади, только ты выполняй указания врачей, не вставай раньше времени! Мне разрешили на будущей неделе привести к тебе гостя.  Угадай,  кто это будет?  А вот и нет, не Игорь. Я приду с Александрой Сергеевной.  Я была у нее вчера, все ей рассказала, поплакали вдвоем. Папочка, она меня простила! Ты был прав, она замечательная женщина, какой же глупой я была… Как я виновата перед тобой!  Не уверяй меня, что сам во всем виноват.  Ведь это я привела в наш дом Риту, эту страшную женщину.  Не возражай, мол, у тебя самого голова на плечах, и моей вины ты не видишь. Ах, папа! Я столько передумала за эти дни, так раскаиваюсь... Наверное, я, наконец, стала взрослой.
А ведь должна была повзрослеть еще пять лет назад, когда погибла мамочка. Она  была такой молодой, никто не верил, что ей тридцать восемь.  Она погибла сразу, а шофер такси мучался еще несколько дней.  Лобовое столкновение с КАМАЗом… Папа, как мы с тобой это пережили?  Мы оба осиротели, потеряв самого любимого человека. Мне тогда было четырнадцать, тебе – сорок. Теперь я  многое понимаю и уважаю тебя еще больше, ты же мог начать пить. Мог бы отдать меня маминой сестре, но не сделал этого.
Первое время я вообще ничего не соображала,  кричала на тебя, совсем тебя не жалела. Мне казалось, что я страдаю о мамочке, но сейчас я понимаю, что думала тогда только о себе, бедной-несчастной. Ах, если бы тогда ты был со мною строг!  Наверное, до меня бы дошло, что я тоже должна нести ответственность за нашу семью.  Что мне не еще, а уже четырнадцать лет!
Жить в старой квартире мы не могли. Отовсюду слышались мамочкины шаги, в каждом зеркале жило ее отражение… Ты занялся обменом. Ты (не я!) научился готовить еду. Ты (не я!) бегал по магазинам, стирал и гладил. А я должна была ходить в школу и хорошо учиться. Но я и это делала кое-как, учителя  жалели меня и на многое закрывали глаза.
Вскоре  мы переехали. Тебе удалось сделать нашу квартиру уютной.  Целую стену в своей комнате ты украсил мамочкиными фотографиями, она  улыбалась нам… Меня перевели в другую школу. Ты по-прежнему не привлекал меня к домашним делам. Папа, дорогой мой, как ты все успевал?  Стыдно признаться, только в последнее время я поняла,  как много времени занимает быт.
В новой школе одноклассники приняли меня нормально, а вот учителя… Никто не делал мне поблажек.  Наша классная  Александра Сергеевна вела  литературу. Все относились к ней с симпатией, за глаза называя Пушкой: вроде как женский род от Пушкина, ну и за то, что все ее лицо покрыто светлым пушком,  на голове золотые куделёчки.   Мы должны были сдавать ей по одному стихотворению в неделю, причем делать это не на уроке,  а в перемену или вообще после занятий. Так у них было  заведено. Когда я  «задолжала» Пушке несколько стихотворений,  она назначила мне время для сдачи, а я вообще ничего не учила, но наврала, что не успеваю делать уроки, потому что мы живем вдвоем с папой.  После этого Пушка некоторое время даже как-то опекала меня. При мамочке  я легко училась без троек, а тут совсем заниматься перестала, только из-за сообразительности держалась на плаву. Вскоре Пушка вызвала тебя в школу, после этого я стала любить ее еще меньше. И она очень ко мне переменилась, начала ставить мне двойки! И подговорила остальных учителей спрашивать меня чаще, чем других. Бедный  папа,  ты молча расписывался в моем дневнике,  вздыхал и звал ужинать
В той четверти мне почти по всем предметам выставили тройки. И тогда ты произнес ужасную фразу: «Какое счастье, что мамочка не видит твой табель!».  И тут в моей голове что-то щелкнуло. Все каникулы я просидела над учебниками,  зубря формулы и стихи.  Ах, вы так? Вы меня дурой считаете?  Так я вам докажу!
В первый учебный день я сдала Пушке сразу восемь стихотворений. Ах, папа, я помню, как улыбалась, декламируя: «Погиб поэт, невольник чести…» и «Сижу за решеткой…». 
- Молодец, Лена. Я бы поставила тебе «отлично», но ты читала без выражения. Поэтому только четыре, - огорошила меня Пушка.
Но с тех пор я начала заниматься нормально.  Тогда мне казалось, что этой перемене я обязана только себе. Какая же я была глупая!  Теперь-то я знаю, что вы были в сговоре с  классной, регулярно перезванивались, ты  постоянно советовался с нею.  В итоге я получила не только хороший аттестат, но и очень приличные знания.  Поступить в институт мне не составило труда.
Ах, папа!  Мне стыдно, но я совсем не думала о том, как ты живешь. Ты был моим родителем, делающим все, чтобы я не чувствовала себя обделенной теплом и вниманием. Мне не приходило в голову, что ты нестарый мужчина, у которого может быть и личная жизнь. А ты, мой добрый папа, не давал мне повода задуматься над этим.
Мы жили без мамочки уже три года. Однажды, вернувшись из института, я обнаружила, что вы сидите на кухне с Пушкой, пьете  чай.
- Ах, здрасьте, Александра Сергеевна!  У вас что, дежурный обход бывших учеников?
Эту глупую шутку про «дежурный обход», она помнит  до сих пор, но теперь она простила меня, папочка, правда,простила.
Мы поговорили о том, кто из наших чем занимается, и Александра Сергеевна заторопилась домой.  Закрыв за нею дверь, ты произнес:
- Женщина, которая у нас сейчас была… это замечательная женщина!
- Это Пушка – женщина? Да она старая дева, это все знают.
- Я раньше не замечал, что у нее  янтарные глаза…
- Ну и ладно,  да хоть рубиновые,   ушла и ладно.
- А я бы хотел, чтобы она у нас бывала. Мы до твоего прихода очень интересно общались…
- Общались? Может,  целовались?
- Лена! Как ты смеешь!  А если бы даже и целовались? Я что, не имею права целоваться с кем хочу?
Тут меня понесло, да так, что даже ты не вытерпел, ушел в свою комнату, хлопнув дверью. Вчера Александра Сергеевна рассказала мне, что вы в тот вечер внезапно, буквально с порога начали говорить друг другу «ты».
Я долго ворочалась в постели. Пыталась представить, как ты целуешь какую-нибудь миловидную женщину, не Пушку, конечно. Это у меня получалось плохо. Как же мамочка?  Но с другой стороны, право на новую подругу ты, конечно, имеешь…
Ты не ждал от меня извинений. А я и не собиралась, наоборот, за завтраком  напомнила,  что если уж ты адумаешь вдруг жениться, не забудь спросить моего разрешения.
И потекла наша жизнь дальше: на тебе – дом и работа, у меня – учеба. А на летние каникулы ты купил мне путевку на море, где я и познакомилась с Ритой.  Мы  оказались соседками на столику, она меня очаровала.. Как хорошо умеет Рита говорить, как искренне, такую  себе биографию сочинила! Тридцать восемь…живет в СОСЕДНЕМ ГОРОДЕ… одинока… бывшая балерина…вдова… сын женился на москвичке, уехал, писем не пишет…
И я разоткровенничалась, все тебя расхваливала. Вот эта женщина папе подходит, решила я. Ах, папа, какая же я глупая! Мы вместе ходили на море, вместе гуляли вечерами. Ее мужчины не интересовали, меня тоже – ведь я тогда уже любила Игоря.   Мы договорились, что с моря она на несколько дней заедет к нам погостить – ведь сначала НАШ ГОРОД, а сразу за ним – ее, СОСЕДНИЙ.
…Ты встретил нас по-царски - самодельными пельменями. К сожалению, Рита и тебе понравилась. Я уступила ей свою тахту, себе постелила на раскладушке, и, усталая с дороги, быстро заснула. А проснувшись,  обнаружила, что нахожусь в комнате одна.  Утром полуодетая Рита спокойно вышла из твоей комнаты. Я, хотя и была готова к такому повороту событий, удивилась: вот это любовь! А ты был смущен, прятал глаза. Через несколько дней Рита уехала, пообещав звонить сама, так как телефона у нее нет, только свой адрес нам оставила.  Вскоре, она снова появилась у нас. Теперь я удивляюсь, почему меня не настораживало ее поведение? Ведь она никогда ничего не делала! «Мне так нравится любоваться тобой!» – говорила она, наблюдая, как ты хлопочешь на кухне, и при этом рассказывала бесконечные истории о своих подругах,  жаловалась на сына, что-то пересказывала. А мы слушали, и каждый раз радовались ее приезду. Так прошло полгода.
Как-то ты спросил меня, не буду ли я возражать, если ты предложишь Рите узаконить ваши отношения. «Давно пора, папочка!»- ответила я. Но на следущий раз Рита приехала к нам без звонка, чем-то расстроенная. Сказала, что ненадолго, что завтра вечером уезжает в Москву, билет в кармане… у сына неприятности… расплакалась… поведала, что на бизнес сына «наехали»,  срочно нужны огромные деньги, иначе его убьют.  Сын умоляет добыть десять штук баксов, остальные сорок ему уже собрали…. всего на месяц, он непременно вернет с банковскими процентами…
- У меня никого, кроме вас, нет. Коляша, придумай что-нибудь! – рыдала Рита.
Ах, папа, как быстро ты  нашел эти деньги! Обзвонил всех наших друзей, оббегал полгорода… Все знали тебя как честного человека,  верили на слово и давали,  видя твое состояние. С миру по нитке, на следующий вечер ты собрал требуемую сумму. Рита успокоилась, постоянно  благодарила тебя, составляла список людей, кому и сколько надо вернуть,  распихивала завернутые стопки… И категорически отказалась, чтобы ты ее сопровождал:
- Нет-нет, тебе же за свой счет брать, не волнуйся, доберусь, сразу позвоню.  И через недельку приеду к вам…. Коляша, что бы я без тебя делала?
 Больше Риту мы не видели. Она не позвонила ни через день, ни после. И ты, и я – мы оба не находили себе места.
- Почему я с нею не поехал? У нее украли чемодан, может быть, ее даже убили!
Ты стал наводить справки, звонил дальним родственникам в Москву, ходил в милицию… На железной дороге никаких убийств в указанное время не зафиксировано,  о Рите Васильевой ничего не известно… Ты сходил с ума.   Разыскал оставленный ею адрес и поехал в СОСЕДНИЙ ГОРОД. …. И не нашел в нем улицы Левобережных Партизан! Не было в городе такой улицы. В центральном паспортном столе тебе сказали, что  Васильевых в городе – несколько тысяч, но странным образом среди них нет ни одной Маргариты…
Но ты отказывался верить, что эта женщина – обманщица и воровка, ты продолжал ждать от нее известий. У тебя начались проблемы с сердцем, ты весь посерел, несколько  месяцев ты прожил в страшном напряжении. Нам пришлось продать технику и какие-то вещи,  мамочкины драгоценности и  какое-что из хорошей посуды, ведь некоторые просили вернуть долг. А ты все еще с надеждой бросался к телефону… 
И Рита, или как ее на самом деле зовут,  позвонила. Несколько секунд ты прижимал к уху трубку, потом схватился за сердце и упал.
- Хоть ты и хороший мужик,  но дурак!  – узнала я ее голос, нажала на рычаг и набрала «03».
Папа, но ведь все это в прошлом!  Врачи говорят, что ты выкарабкаешься, только ты во всем слушайся их!  У Александры Сергеевны есть двоюродный брат,  у него даже два инфаркта было, и ничего, на лыжах катается. Дорогой папа, все же мне хочется, чтобы ты меня простил. Прости меня!