Коготьiii

Милен Фармер выключила мобильный телефон, положила подушку под голову и выключила ночник.
Гостиница была ни к черту, всюду воняло чилийским картофелем. В соседнем номере расположилась семья кубинского политэммигранта - он сам, его жена и два сына 19 и 17 лет. Дети баловались, но мама думала, что они были вуайеристами. Хуан и Пуэбло бесстыдно просверлили дырочки и вовсю наблюдали за Милен Фармер, пока она переодевалась, мылась и трахалась с продюсером.
Милен знала об этом, ей это даже доставляло удовольствие.

Однако её продюсер, уважаемый в Мехико человек, депутат городского совета самоуправления, был человеком осторожным и провокаций всё-таки боялся. Но совмещал полезное с приятным, ведь нет ничего полезнее, чем взбодрить артиста.

Однажды вечером Эрнан Муантес взбадривал Милен Фармер, как вдруг, краем глаза увидел маленькую дырочку в стене. То, что торчало из дырочки, бросило Эрнана в холодный пот.
Это был шпионский портативный бинокль с изменяющейся геометрией и с режимом ночного видения под названием «Лазутчик». Эрнан всегда так длинно называл про себя мужской член - чтобы случайно не ляпнуть чего в Городском Совете. Когда он хотел выругаться, его просто никто не понимал.

У него тут же пропало всякое желание взбадривать Фармер, и появилось другое... Взяться кожаными перчатками за торчащего "Лазутчика" и дёрнуть так, чтобы его владельцу пришлось совсем несладко.

- Что случилось, мой грязненький, - спросила Милен.
- Ты никогда ничего не замечала в этом номере?, - ответил вопросом на вопрос Эрнан.
- Мне все время кажется, что пахнет чилийской картошкой...

Эрнан закрыл глаза, втянул тонким носом запах гнилой чилийской картошки и поморщился:

 - И это тоже. А глаза ты когда-нибудь пошире открывала?
- Ну что опять случилось? опять что то не так!? Я уже замучилась! Ты говорил, что после этих упражнений я смогу петь сопрано!!!

Эрнан окончательно перестал бодрить Фармер, подошёл к торчащему из стены хую и показал на него пальцем, глядя на подругу как на идиотку.

- Что это?

Милен грохнулась в обморок.
Эрнан решил проучить ***, так сказать гильетировать. Он взял свой самый острый нож, замахнулся и остановился в недоумении. Милен призывно-умоляюще смотрела на него.

- Хочешь сказать тебе это нравится, Фармер?
- Но... не надо жестокости... прошу тебя... Я сделаю всё, что угодно, только не руби!
- Ладно... возьмешь у меня в рот?
- Ага, - согласилась Милен и сделала минет.

Внезапно *** исчез, и картошкой запахло сильнее. Эрнан молча оделся и ушел, а Милен решила проверить, какие неведомые силы заставили её сделать минет своему продюсеру. Она подошла к дырочке близко-близко и прислонилась к ней ухом. Было тихо, только шёпотом пел "Интернационал" кубинский коммунист. Вдруг в ухе что-то зашевелилось и стало совсем не слышно музыки. Через несколько Милен отмыла ухо от спермы и уже полчаса безрезультатно стучалась в соседний номер.

- Si, - сказал женский голос за дверью.
- Basta cojon la cozza alta!, - грубо забасил мужчина и опять стало тихо.

Милен спустилась в ресепшн и долго долго била по колокольчику... она хотела знать правду. Вышла старая заспанная мексиканка в заштопанном халате и устало уставилась на Фармер. Милен в свою очередь тоже уставилась.

- Вам чего? - хриплым прокуренным голосом спросила портье.
- А кто живет в 666 номере?
- Какие-то ублюдки с Кубы, вторую неделю не платят.
- дайте вторые ключи, я выгоню их сама!!!
- Пишите заявление на имя директора гостиницы, - мексиканка протянула листок жёлтой бумаги и химический карандаш.
- Дайте мне обычный карандаш? я не использую эту ***ню!
- Мадам, - по лицу старой женщины текли слёзы. - В Мексике второй год экономический кризис. Побойтесь Бога!
- Я поговорю с Эрнаном, обещаю, он исправит ситуацию в Мексике.

Старая патриотка расправила плечи и торжественно вручила Милен Фармер ключ - почему она ей поверила - не знал никто. Милен засунула ключ в трусики и поскокала обратно в подвал. Стоя у замочной скважины, убрав два прилипших к ключу волоска, молодая певица засунула ключ... себе в ****у. И легла спать.
Ей приснилось огромное поле на западе Чили: молодые загорелые парни крайне приятно наружности сновали туда-сюда, таская мешки с картофелем. Она чувствовала как ее трусики становятся все более и более влажные...

- Мама, она ОБОССАЛАСЬ! - закричали подсмативавшие в дырочку Хуан и Пуэбло.
- Такое бывает, дети мои...

Хуан и Пуэбло остались недовольны ответом матери, но всё равно легли спать. И стало тихо. Так тихо, как бывает после рок концерта, когда даже ушам непривычна эта тишина... стало слишком тихо. Вся Мексика спала тихим сном, круглосуточные магазины не работали, ночные рестораны опустели, только ветер подымал и опускал обрывки газет на улицах. Маленькый тушкан тихонько пробежал через дорогу и просунулся в канализационный люк. Это был последний звук той ночи.ъ

К О Н Е Ц