монолог девятый

Жизнь  крутится в калейдоскопе цветной петлей, но все, что в конце концов складывается в устойчивую картинку  - не имеет ни малейшего отношения к реальности.  Я выхожу  на улицу и скупаю в ближайшем киоске все красные гелевые ручки. В детстве мечталось стать художником-графиком: вычерчивала клетки в тетрадках по 48 листов, обводила имя любимой учительницы  резкими линиями,  размашисто писала  LOVE  на обложке дневника…
Теперь я хожу с разноцветными ручками  по большому городу  и  ищу  свои  картинки. Вокруг  сходят с ума  несколько миллионов людей, а я  пишу записки  на липких бумажках и рисую линии на  поручнях эскалаторов.  Любовь моя, ты помнишь наши   стекляшки с секретиками?  Я оставляла тебе, сонной,  секретики  в сентябрьском песке около дома… Уходила к соленой воде и ветру, пока ты спала, и  долго-долго сидела с фляжкой  на берегу. Какой-то абсолютно жуткий сентябрь случился в тот год, и море ни одного дня не было теплым и синим. И мы приехали  с разных сторон, и долго привыкали друг к другу, и часто ссорились, и уходили гулять по отдельности, и вымучивали друг друга по ночам до полуобморока… И я ходила по набережной, сама себе напоминая даму с собачкой, не выпуская из рук фляжку и  бормоча под нос дурацкие рифмы…

Боты-полуботы
Вышли на охоту
Странные, несмелые
Боты неумелые
Кеды-полукеды
Дальше от победы
От тебя, от лета
Солнца, моря, света…
Кепка-полукепка
Синяя, нелепая,
Старая, нескладная,
Умерла в парадном
Брюки-полубрюки
Греть в карманах руки
Рвать в карманах дырки
Рыжий клоун в цирке
Семьи-полусемьи
Всем-всегда-со всеми
Зимы, весны, лета
Кеды-полукеды…


Хозяйка, сдававшая нам половину дома, принимала нас за сестер и заботливо спрашивала тебя наедине – Она алкоголичка?…
Я пила  и гуляла, пила и ждала тебя, оставляя тебе стеклышки с секретиками… И  я дождалась того момента, когда ты заплакала у меня на плече  и попросила остаться.  Это был совсем неплохой сентябрь, только очень холодный и несчастный.  До моего поезда оставалось два часа,  и  все стеклышки закончились. Осталось только виски, блестящие фантики  от  конфет с орешками, дурацкие кеды-полукеды и  твой запах на подкладке куртки.  Поэтому теперь я  хожу с красными гелевыми ручками и пишу на поручнях эскалаторов. Невнимательные граждане  хватаются за поручни как за последнюю надежду и не замечают красных следов  на ладонях…  А я помню как твоя ладонь  нежно запечатывала мои всхлипы  в гулкой темноте, оставаясь  с отпечатками прокушенных губ.  И  заботливая  хозяйка дома  две недели спала в неведении и  звенящей тишине, радуясь  спокойным  «сестрам»-постояльцам…  А днем мы ругались, расходились, разбегались по промозглой набережной,  ярко и талантливо ненавидели друг друга, кричали  страшные непростительные слова, перекрикивая ветер…  Днем мы были собой – умными, успешными, взрослыми девочками, не понимающими – на кой черт их  занесло в эту дурацкую Ялту в конце сентября?..
Ночью же мы умирали от обреченности и  скорости  распада взаимных молекул.  Мы кусали друг друга до крови, с наркоманским усердием  всасывали и вдыхали  каждый миллиметр  кожи и  все две недели, не сговариваясь, проходили в глухих черных свитерах…  мы  кричали – ну как же… ну как же ты сможешь без меня дальше?!!… мы выдыхали  с ненавистью, способной убить – зачем ты приехала сюда, зачем?!!! Скажи мне правду!! Я ненавижу тебя!!!…
Стены в доме были ослепительно, неприлично, вызывающе  белые с голубизной… я  стирала побелку  над кроватью и трогала твое лицо… светящаяся  плачущая маска – немая и ослепительно красивая… полнолуние через белые полотняные занавески и  -  наши не видевшие южного солнца тела… и все, до чего я дотрагиваюсь – покрыто белой пылью, словно  в фильме-нуар… и  твои слезы   - серыми дорожками по скользящей по  щекам побелке.  И бесконечный секс – до боли и разорванных  в немом крике связок…
Черно-белая эпоха немого кино закончилась, Ялта сменилась Москвой, вместо побелки остались красные гелевые ручки.
Если ты увидишь на ладони красный след – вернись ко мне, ладно?..
Если ты увидишь…
Боты-полуботы…

03.04.04