Без умысла

"Здесь тепло, душно, мне хочется спать, хотя вчерашний разговор был закончен раньше. Некоторые из твоих реплик пугали меня и я начинала писать ненужные обьяснения, пытаясь растолковать тебе причины этого страха. Слова так многозначны, особенно если они составляют предложения. Бесконечный перевод в контексте. Разновесомость толкований. Я лежу на спине в спальне и закрываю глаза, но слова лезут и лезут с новыми оттенками смыслов.

Ты опытно расставляешь мне ловушку. Для тебя я обыкновенная дама, кем я и являюсь при ленивом осмотре профиля, дама, которую ты хочешь поймать. Или даже ловить не хочешь, просто лес бескрайный, как весна у Блока, силков много – по одному на каждый час безмерного времени.

На мне ты проверяешь свою тактику. Специфика объекта редко требует незначительных поправок, тем не менее, они стихийно возникают в плане точечного стратега. Без сбоев.

Ты называешь меня рациональным человеком – строчки многозначны и разнозвучны. Ты вставляешь, как бы между прочим, что я интересна, при том, что интересность людей ты в других разговорах отрицаешь. Ты знаешь, что у меня трудный характер. Последнее ты понял сам, тебе никто не говорил об этом, потому что ты ни с кем обо мне не разговариваешь, в отличие от меня. Ты даешь мне понять, что знаешь - я обсуждаю тебя с кем-то. Или - ты просто знаешь, что я говорю о людях, с которыми веду длинные беседы. Я воспринимаю это как доступность информации - для тебя, и, будучи параноиком, снова ищу, какой намёк ты даёшь мне.

В дюны обыкновенных реплик ты вдруг пускаешь одиночную - "жаль, что ты далеко". Я, естественно, тебе не верю. Я естественно пишу письмо полутебе-полусебе, потому что психологическая работа "мозга души" заставляет меня выделить эту фразу из контекста. Но контекста не было. Ты уверяешь, что полутонов не было.

В моём сознании твоё "ты" звучит особенно. Но это не так. "Ты" и "Вы" для тебя просто личные местоимения. Ты используешь их в естественных целях обращения к собеседнику.

Тебе нужно заставить меня думать о тебе. Для чего? Что потом посмеяться с теми, с которыми ты меня не обсуждаешь? У меня мания величия - видишь, я полагаю, что все только обо мне и думают. Нoрмальное состояние параноика. Как истинный представитель параноидального сообщества, я, конечно же, полагаю, что думают обо мне плохо и хотят косвенно или прямо поиздеваться в конце, очернив тонкие струны моей души, что, впрочем, нелегко - я же не знаю этих людей, как и они меня.

В каждом разговоре, который начинаешь ты и заканчиваешь ты, ты растворяешь фразы, которые влекут меня, их немного, они четко стоят на своих местах, они четко выстраиваются в трепетной душе дамочки и тревожат её утрами, потому что ночами дамочка спит.

Ты в плавающем графике дня - утрами дамочка думает о тебе. Особенно это важно, если параноидальное воображение дамочки насочиняло всё это. Но, интиутивно она знает, что что-то в этом есть. Иначе, зачем всё это? "


Люда дописала письмо и снова перечитала написанное. Отправить? Или лучше подождать? Или стереть? Последнее Люда сразу отмела. Стереть то, что она час писала? Она слишком любила слова. В неотправленные. Пусть лежит там и ждет своего часа.

Зазвонил телефон.

- Что надо?
- Ого, ты не в духе.
- Расскажи все это мухе.
- Люд, ты что? Ты там в порядке?
- Нет. Я играю с собой  в прятки.
- Оно и заметно. Так кто прячется сейчас? Уже нашли его?
- Да пошел ты.

Люда бросила трубку, но от телефона не отошла. На следующий звонок она не ответила. В третий заход ждала 32 секунды.

- Ну что, нашелся, что ответить?
- Сара Абрамовна? – голос был вкрадчивым и, казалось, лез в ухо. Щекотал неприятно.
- Нет, Вы не туда попали.
- Ну как же, Вы – Сара Абрамовна!
- Послушайте, я вообще антисемит, так что давайте расстанемся друзьями?
- В шесть на Проспекте Мира.

"Ну ничего себе, какое хамство", - подумала Люда, задумчиво держа в руке гудящую трубку.

Без десяти шесть Люда вышла к Олимпийскому. Молодой человек лет тридцати пяти, выглядевший на все тридцать семь, взял ее под руку и громко произнес:

- Я знал!
- Что Вы знали, позвольте спросить? И кто Вы?
- Я, Сара Абрамовна, Ваше вдохновение.
- Вот упрямый. Я не Сара.
- Вы – поглощение муз.
- Я дура, - вполголоса проговорила Люда и высвободила руку.
- Вы... давайте-ка на ты. Так вот, ты – интересный человек, Сара.
- Угу, не Сара только. Но зато очень интересна.

Молодой человек остановился и заглянул Люде в глаза. "Ну, насмотрелся? Дура" Люда корила себя, но было ей интересно. Она ждала продолжения.

- Мы ждем ночи.
- Это еще зачем?
- Я поведу тебя в Пушкинский.
- Через полчаса закрывается, - Люда устало посмотрела на часы.
- Нет же, все начинается в полночь.
- Послушайте...
- Говори мне ты.
- Послушайте, - отмахнулась Люда, - при чем тут Пушкинский?
- Я Аменемхет, просто днем вынужден скрываться под маской.
- Понятно, - Люде становилось скучно.
- Сегодня в полночь выход властительницы. Это Вы, Сара Абрамовна!
- Боже мой, боже мой, - запричитала Люда, что было ей абсолютно не свойственно. - Я не Сара, - на вновь появившееся "вы" она не обратила внимания.
- Ты должна взойти на трон в эту ночь, о Муза.
- Так...., - и тут Люду озарило. – Мне нужно платье. Я не могу же так – буднично.
- Девочка моя, о чем ты? Ева и ее костюм – это истинная красота.


Ну уж нет. Никаких Ев. Никаких костюмов. Надо вернуться домой.

- Я расстроен, душа моя. Ты меня покидаешь.

Люда в ужасе оглянулась и увидела молодого человека на земле. Глаза его закатились. "Уходим, уходим, уходим. Наступят времена почище" – подбадривала себя Люда, пока бежала к метро. Она и не заметила, как далеко увел ее этот сумасшедший.

*
"Мне нравится твое имя. В нем собраны звуки, в совершенстве которых рушатся стереотипы. Мне нравится то, что случается в строчках, то, что не видно глазу, что не слышно уху. Ты отсчитываешь время и уходишь, когда знаешь, что надо уйти. Тебе нужно сделать так, чтобы я ждала. Бывает, что ты просто устаешь от количества незаконченных предложений. И тогда тебе все равно, что буду делать я после. Но ты знаешь, я всегда буду после. Я не умею пить. Я не пью. Я думаю, что так выглядят пьяные тексты. Но пробовать – не буду. Тебе скучно. Меня мучает бессмысленность. Выбрасывание строчек напоминает выхлопные газы. Это первый вечер, когда я ждала тебя."


Люда не отправило письма. Перечитав, она ужаснулась своей патетичности и оставила письмо в папкe "Неотправленные". Написала новое, короче. Снова прочла и снова ужаснулась.

На телефон ответила мягко:
- Добрый вечер.
- Я сейчас приеду.
- Приезжай. Я расскажу тебе о сумасшедшем Аменемхете.
- Он не был сумасшедшим.
- Хочешь поссориться еще до приезда?
- Не стоит. Буду в полночь.


31.03-05.04.2004