Эльза

 
                1.

 Дикая кошка сидела под кустом сирени, прячась от моросящего дождя, и думала о той, что живет в каждой дикой кошке – о той, что греется у камина, трется о ноги и мурлыкает, когда ей чешут за ушком.
Дикая кошка уже почти приняла ту и растворилась в своих размышлениях, как вдруг электрической дугой по её телу пробежало слово "Свобода"! Кошка вздрогнув, очнулась от сна. Её шерсть стояла дыбом. 
"Свобода..." - медленно повторила она про себя. "Нет! Ни за что!" - Решила она. - "Никогда я не променяю свою свободу, стервозность и дикость, нежность и мягкость, свою Тайну - на домашний уют, на камин, на блюдце молока! Я родилась свободной и повинуюсь лишь законам природы. Такой я родилась, такой я и умру!" Она привстала, выгнула спинку, и выйдя из укрытия, голодная и замерзшая, побежала под дождем, чтобы доказать себе и другим свою верность свободе. Она бежала, и теперь её шерсть намокла и прилипла к стройному телу, а в кошачьих глазах дерзкими огоньками горела свобода...
 

                2.
 
- Эльза! Где ты, моя куколка? Где ты, моя ласточка? Посмотри, что я принесла нашей кошечки – какую рыбку она сегодня получит! Иди ко мне, моя радость!
Кошка, заслышав сквозь дрему голос хозяйки, приподняла голову, почесала за ушком, привела себя в порядок, и спрыгнув с дивана, побежала на кухню. Завидев хозяйку, она приветливо сказала "мих-мих", потерлась о ногу и, принюхавшись к миски, принялась за еду.
Вечером, когда хозяева уже сидели в креслах-качалках у камина, кошка спала у их ног. Кошка была не молода, и от этого часто спала. Ей всегда снились её кошачьи сны, но был один сон, который ей снился постоянно. Это был воспоминание о чем-то неприятном, старом, о той жизни, которая у ней была до того, как она попала в дом. В этом сне везде было как-то сыро, неуютно; дул резкий ветер, который своим свистом постоянно нашептывал ей какое-то слово, понять которое она не могла. Эльза силилась разобрать его, но каждый раз, когда разгадка была так близка, она просыпалась. От этого она сделалась нервной, и мстила обшивке старого дивана как только могла.
Теперь уже не Эльза жила в дикой кошке, наоборот, дикая кошка спала в ней, но спала глубоким сном, от которого ни избавиться, ни проснуться. Теперь Эльза уже не помнила, как все это произошло, да и что, собственно, произошло, она тоже была не в силах вспомнить.
Постепенно Эльза старилась. Ей шел уже девятнадцатый год, и мыши, чуя её скорую смерть, наглели. Да, Эльза старилась, но вместе с тем в ней происходила и другая перемена. Что-то важное вырисовывалось в её душе, какая-то задача, смутный образ. Дикая кошка до сих пор дремала в ней, ни утратив своей свободы.   Но она начала понимать свободу иначе, чем прежде: годы проведенные вместе с людьми приучили её менять свой взгляд на вещи. Свобода теперь не казалась ей столь дикой, непокорность сменялась в ней другой свободой, настоящей. Дикая кошка не понимала ещё - что это значит -"настоящая свобода", но видела её очертания на своем пути. И потому однажды, когда Эльза свернувшись калачиком, дремала в кресле, она заставила её поторопиться снять старую одежду, ради новой: "Vita Nova!" - прошептала сквозь сон дикая кошка, и слова эти, как команда, которой следовало беспрекословно и немедленно подчиниться, прозвучали в Эльзе. Сердце послушно остановилось, и по телу её разлился холод. Хозяева похоронили свою любимицу там, где и нашли - под  кустом сирени.