Мышам

Последнее официальное обращение через СМИ

Мыши, уйдите!
Это мой дом. Я вас не звал.
И не делайте круглые глаза, мол, что случилось? Случилось!
Во-первых, вы разносите чуму, тиф и сибирскую язву. Это всем (кроме вас) известно. И если насчет сибирской язвы я лично сомневаюсь (она по почте в основном распространяется), то уж гастрит, точно, разносите. Перспектива подхватить гастрит от мыши меня совсем не греет.
Во-вторых, вы не убираете за собой продукты собственной жизнедеятельности. Пусть не много их, пусть мелкие, но и я, заметьте, не ассенизатор-любитель.
А в-третьих, и это самое главное, вы бессовестно пожираете американский корм моей собаки. Вы знаете, сколько он стоит? Я не зарабатываю столько, сколько он стоит! Как я его в таком случае покупаю? Не важно, как покупаю. Это уже не ваше дело. Например, троюродный дядя из Америки присылает. Собакин троюродный дядя.

Так вот, мыши. Этих трех пунктов уже достаточно, чтобы я озлобился и начал готовиться к борьбе.
Скажу больше, в рамках этой борьбы я посетил хозяйственный магазин. Что там продается, я вам скажу позже, а пока, чтобы вы осознали мою галактических масштабов гуманность, я расскажу, что я там искал.
А искал я специальный флакончик, чтобы побрызгать из него там, где вам нравится быть, чтобы там, где вам нравится быть, нравится быть вам перестало. Понятно? Похоже, нет… Объясню попроще.
Побрызгаю я, допустим, из флакончика, и придёт ко мне домой мышь. Как к себе домой придет, нос вытянет, принюхается, и тут же лицо у неё скривится: «Фу-уууу! Гадость какая! А чё так воняет-то!? Как можно в таких условиях жить!? А еще люди называются! Фу! Свиньи какие-то скунсоподобные, а не люди!». И возмущенная побежит мужу всё расскажет. А он обстоятельный такой мужичок, не поверит сначала, да ну тебя, скажет, заполошеная. Тогда они вместе сходят понюхают, вместе «Фу-ууу!» скажут. Потом еще с другими родственниками полночи походят-пофукают. А завтра уже ходить перестанут. Надоест им.
Так понятно? Вот и хорошо…
И обратите внимание, из любви к животным (и к вам в том числе) я даже готов ущемить собственную гордость и сносить ваше презрение. Пусть даже вы пальцем мне в спину тыкать будете, случайно в подъезде встретившись, обзывать «свиньей скунсоподобной» и ехидно хихикать вослед. Я стерплю. Ради любви к животным стерплю.
Вернее, стерпел бы. Но!

Мыши, прежде чем продолжу, может быть, вы все же уйдете? Нет? Окей. Я предлагал.

Так вот, нет в хозяйственном магазине такого флакончика. Нет, и не бывает, сказали. И чего вы, вообще, паритесь, сказали, купите «Дохлокс», «Дохлокс» - хорошее средство, никто не жаловался еще.
Пять рублей тридцать копеек стоит «Дохлокс».
Пять рублей тридцать копеек - и всем кранты.
Полные кранты насмерть.

Мыши, уйдите.
Я честен с вами. Я не хочу вас убивать.
Более того, меня пугает перспектива вашего убиения. Я представляю свою квартиру, наполненную агонизирующими вами: стоны, кровь, бинты, санитарки с носилками туда-сюда, крики: «Воды! Дайте воды!», «Врача! Позовите, кто-нибудь врача», «Сестра, подойди, мне надо сказать тебе что-то важное». Кошмар, одним словом.
И так всю ночь. А утром мне на работу, между прочим. А спать когда?
А трупы?!! Куда девать трупы? Трупы неизбежно будут.
Я плохо разбираюсь в медицине и всех пострадавших выходить точно не смогу. Да, даже, если я ветеринара вызову, всех, вряд ли, спасем.
А раз не спасем, то продолжение банкета гарантировано - поминки все эти по несколько раз, причитания хором в черных платочках: «Ой, на кого ты нас поки-ииинул! Ой, да, корми-ииилец ты наш!», родственники еще из деревень понаедут…
И это всё у меня дома. Мамочки…
Понятно, что не ко всем приедут. Если я какого забулдыгу-мыша замочу, о нем и не вспомнит никто, а, может, и спасибо скажут. А ну как мышь-мать-героиня погибнет случайно? Мне неловко будет. А члена правительства ликвидирую? Или, не дай бог, духовного лидера? Поминки плавно переходящие в джихад? Я не знаю, на что способны мыши в состоянии джихада...
Но, впрочем, я готов ко всему.
На войне, как на войне…
 
Мыши, я не хочу вас убивать.
Но вы не оставляете мне выбора.
У меня уже есть пять рублей тридцать копеек.
Я сдерживаюсь из последних сил.
Я взрывоопасен. Взрывоподобным стану.
Я прошу последний раз: уйдите сами.